Комната.

Я не медленно и не быстро, медленнее чем черепаха, но быстрее чем улитка, подошёл к большой черной двери похожей на крышку гроба, что вот-вот откроется и оттуда выйдет безногая бабулька. Хотя нет, эта черная как космос дверь, была похожа скорее на дверцу холодильника, будто я сейчас её медленно открою, и достану вкусный пирожок. Но хватит ходить от около до около, я схватился за эту ржавую металлическую ручку, что походила на дверцу моего холодильника, и потянул не то чтобы быстро, но примерно с той скоростью с которой улитка преодолевает 5 сантиметров. Дверь хоть и казалась огромный как Бурдж-Халиф который построен на дне океана, но на удивление она была лёгкая как пушинка, как маленький паук, как пылинка. Но из-за своих размеров она издавала ужасающий скрип, его можно сравнить только с тем с каким звуком паук завязывает себе шнурки перед тем как пойти на вечернюю прогулку по парку. Дверь открывалась довольно медленно, что странно, учитывая её ничтожно малый вес. И вот наконец, прождав столько же сколько и человек разумный в ожидании развала СССР, я смог заглянуть в эту огромную как спичечный коробок комнату. Она была невероятно огромна, больше чем дверь, что логично, но всё равно удивляет как первый прыжок на батуте. Как мне кажется размер этой комнаты с каждой секундой только увеличивается, и скорее всего это из-за того что мои глаза привыкают к темноте, темной как ночь, и тишине, тихой как камень. Да тишина, тишина, тут так тихо, что я слышу как тараканы бегают в стенах, как бабочки на улице махают платком когда прощаются со своими детьми. Эта тишина оглушительно давит на мои нервы. Невозможно представить эту тишину, когда ты слышишь как падает пыль на шкаф, стул, на тебя пока ты стоишь в этой комнате в ожидании начала чего-либо. Но вот, спустя пару тысяч единиц времени, я вспоминаю что в моих джинсах, которые кстати сидели на мне идеально, в заднем кармане находится, то есть существует в реальности, фонарь. И вот когда я достал его, меня охватило волнение, звуков природы больше не было слышно, тараканы будто вымерли пока я тут стоял в проёме этой огромной двери. Бабочки уже давно мертвы и больше не ждут своих детей. А я стою, один, в тишине, такой тихой, что теперь моё сердце как звук дрели соседа, действует на нервы, так и хочется его остановить. Но тут я вспомнил про свой большой красивый жёлтый, фонарь, я держал его так долго что стал одним целым с ним, как инь и янь, как два куска пластилина которые перемешались благодаря глупому ребёнку. Я решил что пора, пора увидеть, то что находится в этой черноте. Я включил фонарь, и понял, понял, понял что я больше ничего не вижу. Это просто не вообразимо, я так долго стаял тут, что успел ослепнуть! Что же мне делать как, куда?! И тут я осознал нечто ещё более ужасное я перестал слышать свое сердце. Что если я умер? Лежу, разлагаюсь как забытый шашлык, на этом грязном полу в этой бесконечной комнате? Что если я, я это просто последняя секунда моей жизни, в которой мой разум теперь будет вечно? Думать об этом просто невозможно, что, что если я вообще не существую, что если я и есть эта комната? Может это значит что я жив, но комната разве может жить? А может мне просто кажется что я живу? Может я на самом деле пустота, пустота что начал думать что она что-то? Почему так больно думать?  

И тут в комнате включается свет, я лежу на полу, а ко мне идёт разъярённая мать, со словами  

– опять обосрался долбоеб, когда же ты уже перестанешь бояться темноты сука.