Волк и Чародей

Каждое утро во дворце – рутина.  

Хочется спать, но нельзя. Стайка служанок над кроватью тихо переговаривается между собой, напоминая жужжащих пчёл.  

Я лениво потираю глаза, потягиваюсь, чувствую, как спина хрустит в нескольких местах. Очередной кошмар. Ночная сорочка прилипла к коже и усилием воли приходится подавить в себе дрожь. Во рту гнилостный привкус разложения и хочется поскорее его чем-нибудь перебить. Кости ломит от обострившегося недуга....Кровь, трупный смрад и крики агонии. Они всюду, не только во сне. Горящие дома и множество восставших инфери...  

– Доброе утро, госпожа чародейка! – нестройным хором приветствуют они, а мне остается только кивнуть и с ленцой сесть среди мягких подушек.  

Одни и те же лица.  

Все светленькие, по-звериному бледные и синеглазые. Как матрёшки – презабавнейшие деревянные куклы местных. Но этих я хотя бы знаю по именам, пусть иногда и путаю. Его Величество понял, что мне не нравится, когда в моих покоях отирается вся прислуга замка. Это вызывает слабую улыбку. Но затем по загривку ползут мурашки и волосы становятся дыбом.  

Кошмар не забудется, как не старайся. Отвратительно. Страшно.  

Разум не позволяет забыть пережитое, из-за чего становится трудно воспринимать настоящее. Если такова цена за силу, то стоит смириться и начать варить зелья для сна. Мерзкие на вкус и часто вызывают привыкание при бесконтрольном приеме. Наверное, поэтому в Невваре такие зелья принимают исключительно под присмотром целителей и строго ограниченных дозах.  

За ширмой уже стоит миска с водой, девушки суетятся с одеждой, и я, мельком оглядев предлагаемое, тыкаю пальцем на тёмный сюртук. Слышу недовольные вздохи, принимаясь умываться. Они всегда готовят мне платья, но выбор, по сути, неизменен.  

Сюртук.  

Толку от чего-то ещё, если всё равно не будет видно под чародейской робой? А роба у меня нарядная, расшитая рунами и мелкими заговорёнными камнями. Этого достаточно. Я всё-таки чародейка, не придворная дама. К тому же, ещё и обезображенная проклятием.  

Тёплая вода стряхивает остатки сна и недовольства. Стаскиваю с себя исподнее, – от лёгкой прохлады кожа покрывается мурашками – и с помощью влажной тряпки протираю тело. Идти в купальню неохота.  

Так бодрее. Гораздо. Не став мыть голову, надеваю чистую рубашку, которую оставили предусмотрительные служанки, и выхожу из-за ширмы.  

– Госпожа, ваши волосы, – произносит одна из девушек, внимательно глядя в лицо.  

Удерживаюсь от гримасы исключительно потому, что никого не касается моя неприязнь к прямому зрительному контакту. Менталисты и вынужденная старость сделали свое дело. Хотя бы от первого я научилась защищаться. Мало приятного в том, что кто-то по твоим мозгам как по своим шастает.  

– Гладкую косу. И шпилькой подколи, чтобы не болталась, – опускаюсь на пуфик, поворачиваясь к служанке спиной и позволяя начать собирать причёску. Сохранять прямую осанку приходиться усилием воли, суставы страшно ноют.  

Она старается не касаться кожи. Значит, слухи либо уже пошли, либо товарки поделились, что, в сущности, одно и тоже. И я не знаю, что хуже. Поскольку моё нахождение здесь и так повод для ропота: без прошлого, без титула, зато с магией. Ещё и в королевстве, где магии, по общему мнению, не водилось с времен основания. Наверное, слишком страшная и холодная страна для чародеев. А пришла чужеземкой. Точнее, долго путешествовала, а прежде родилась на Юге.  

Кривлюсь, когда прислуга заканчивает и всё-таки задевает обнажённую шею, пока втыкает в мудрёно накрученную косу шпильку. Неприятно, но терпимо.  

Кажется, в последнее время только эта боль доказывает, что я живу. Постоянная и такая разная. Уколы десятков игл, льдинки, прижатые к коже, ожоги – всевозможные ощущения можно перечислять бесконечно.  

Проклятие сделало любое прикосновение болезненным.  

– Завтрак в малую гостиную, на двоих, – приказ не нов.  

Девушки знают, что Его Величество – частый гость здесь. Он приходит обсудить со мной дела, просит взглянуть на какие-то решения со стороны и мы порой долго засиживаемся, рассуждая о политике. А какие будут слухи? Я выгляжу слишком старой для любовных интрижек.  

Раскрывшееся увлечение политикой – не сюрприз, понимаю, откуда оно возникло. За почти десять лет путешествий и поиска ключа от проклятия стало нестерпимо скучно. И то сейчас сомневаюсь, что вообще смогу что-то найти. Посмертное проклятие от последнего представителя рода, которое прицепилось к самому слабому члену семьи – то есть, ко мне, оказалось крайне тяжёлой препоной.  

Одеваюсь с неохотой, пока прислуга накрывает в гостиной. Слышу, как хлопают двери покоев, и хор выдает:  

– Доброе утро, Ваше Величество!  

Пришёл. Даже раньше обычного. Дёргаю плечами, поправляя застёжки сюртука, потом натягиваю перчатки. Смотрю в зеркало и хмыкаю. Лицо помятое, недовольное, всё в морщинах и пигментных пятнах, зато причёска очень интересная. Жаль, перед Королём нельзя прятаться за вуалью, как при встречах с немногочисленными дворянами.  

Тянуть время не стоит. Это нервирует девушек, а я должна быть заинтересована в том, чтобы служанки не менялись. Они, бедняжки, всё-таки ещё и остальных моих посетителей терпят, а люди и нелюди там попадаются не из приятных. Когда выхожу из спальни, почти сразу киваю камеристкам, чтобы оставили нас вдвоём.  

Из гостиной они уходят гуськом, с интересом поглядывая на короля.  

– Доброе утро, Ваше Величество, – голос погано скрипит, будто ржавая дверная петля. Опять придётся противопростудное зелье пить и чаем горячим сверху заливать. Полежала я уже не с одной болячкой в этих краях.  

– Врёшь, – коротко отвечает мужчина, внимательно всматриваясь, и я отвожу взгляд. Как бы ни состарилось лицо, меня часто выдают слишком молодые глаза.  

– Кошмары снились, – почти сразу же сдаюсь, потому что перепалка будет бессмысленна.  

– Без зелий плохо спишь? – он склоняет голову в сторону, небрежно оставляя на небольшом диванчике бумаги.  

Его синие глаза продолжают изучать моё лицо и приходится терпеть. Проницательность, определённо, его конёк. Как и тактичность. Лучше б молчал.  

– Не так плохо, как могло бы быть, – пожимаю плечами, опускаясь на стул.  

Влатмир, может, и не был голоден, но мой желудок почти прилип к спине, и ощущение отвратительное. Старость будто выкрутила мои ощущения на максимум, заставляя мерзнуть сильнее, болеть хуже и колдовать с большей затратой сил.  

– Этери, мне нужен чародей в разуме, – строго напоминает король, присаживаясь напротив.  

– Кошмары не магия. Пройдут, – отвечаю безразлично, принимаясь за овсяную кашу, которую мне любезно варят. Если не есть эту гадость, желудок болит и никакие зелья не помогают.  

Поганая старость. Будто я древняя развалина, а мне еще даже тридцати зим нет!  

– Ты боишься прямых взглядов в глаза, – продолжает он. Я мысленно желаю ему поперхнуться чаем.  

– Вы не сталкивались с магами разума. У меня с ними было достаточно близкое знакомство, – я продолжаю уминать кашу.  

Лицо держать не так сложно, а столько лет в роли старой усталой женщины делают свое дело: непростой характер и вовсе испортился окончательно.  

– Для воздействия на разум нужен зрительный контакт? – с интересом тянет Влатмир и пододвигает ко мне тарелку с нарезанными яблоками. Знает, паршивец: я берегу зубы и почти не ем сладости, кроме фруктов.  

– Не всегда, но прямой контакт делает вторжение в разум гораздо более эффективным. Это больно, – пожимаю плечами, делая вид, что не замечаю очевидной уловки короля, – Мой дед, насколько я помню, минуты за две мог человеку вскипятить содержимое черепа.  

Пытается больше вытянуть о моём прошлом. На самом деле, вполне здравое решение, но в этот раз заходит не с той стороны.  

– Обычно, ментальная магия не отличается особой деликатностью, если действует любитель, но в их исполнении это буквально пытка.  

– Хорошо, Этери. – он кивает.  

Имя, которое он произносит, будто чужое, не моё. Замолкает, будто не знает, что ему еще нужно сказать. Он, видно, ждал, что я отшучусь.  

Между нами повисает несколько напряжённая тишина и, чтобы от неё избавиться, мужчина тоже принимается за еду. В его тарелке какой-то салат. Я каждый раз обращаю на это внимание и понимаю, что не я одна предпочитаю на завтрак что-то простое и лёгкое. Несколько минут на него можно спокойно поглазеть. В путешествиях я видела множество людей, но смело могу сказать, что король Севера ни на кого не похож.  

Высокий, заметно даже когда сидит. Плечи широченные, как только рубаха на них не трещит? Лицо хитрое-хитрое, не волк, а лис, и глаза синие. Красивый, одним словом. Успеваю отвести взгляд до того, как меня ловят за подглядыванием.  

Я приканчиваю кашу и принимаюсь за яблоки, зря их ко мне подвинули, что ли? Хороший повод отвлечься. Дольки плодов глухо хрустят и наполняют рот кисловатым соком. Вкусно. Странным кажется находить удовольствие в такой грубой пище, но это гораздо полезнее многочисленных помпезных блюд.  

– Вы принесли очередные бумаги. Что сегодня? – отодвигаю опустевшее блюдо, скашивая глаза на диван.  

– Донесения с восточной границы, – произносит он, – С тех мест, откуда ты пришла.  

Он бросает слова небрежно, но прекрасно знает, что безраздельно завладел вниманием слушателя. Приходится подобраться, вытереть липкие от сока губы салфеткой и вперить взгляд в чужое лицо.  

– Люди жалуются на виверн. Их почему-то много в этом году, – мужчина пожимает плечами, откладывая в сторону приборы и тоже вытирая уголки губ.  

– Будет охота?  

– Да. К тому же, впереди череда больших народных праздников. Мы поедем в столицу.  

– Мы? – новость об охоте я воспринимаю с радостью, поскольку с виверн можно собрать кучу полезных ингредиентов для зелий, а кости, зубы и когти разобрать на артефакты. Но новость о праздниках быстро заглушает это чувство.  

– Ты – часть двора, Этери. Моя визави, единственная чародейка на всю страну, – с нажимом произносит Король, глядя в мое лицо, – Ты почти год здесь, но никогда не стремилась попасть в столицу. Я думал, тебе бы не помешали знакомства со знатью, но к этому ты тоже не идёшь.  

Этот взгляд неприятный. Но то, что может случиться, кажется куда более пугающим. За года путешествий от сиятельной княжны, которой я была, не осталось и следа. Я не живу интригами двора, не имею понятия, как правильно приветствовать тьму столичных лордов, и попросту в этом не нуждаюсь.  

Но если я появлюсь при Дворе, придется лепить новую маску, вспоминать давно похороненные знания этикета и быть мудрой, загадочной чародейкой. А я уже столько лет старый, оголтелый торгаш! «Я не ищу власти, которую ты хочешь мне дать, » – мысль настойчиво вертится на языке и приходится её проглотить.  

– Ваше Величество, мне хватает Вашей компании и собственных исследований, – пожимаю плечами, принимая некоторый рассеянный вид.  

Это кажется таким привычным и правильным. Играть дурочку и прятаться. К тому же, не понимаю его желания вывести меня в свет: я старая, страшная и характер скверный. Смело можно называть ведьмой и пугать мною детей.  

Обычно, Влатмир теряется, когда видит подобную реакцию, но в его взгляде проскальзывает что-то незнакомое и он сдается.  

– Тебе нужны связи со знатью, – тихо и твердо говорит король, глядя уже исподлобья, – Мне нужно, чтобы они поддерживали тебя.  

Не могу сдержать раздражённого вздоха. Конечно, это все часть большого королевского плана и я – та фигура, которая упрямо не хочет вставать в указанное место.  

– Я ведь говорила, что хочу быть отдельно от политики.  

– Ты предлагала мне вырастить магов на территории Вериссы. Для того, чтобы приблизиться к этой цели, мне нужно одобрение палаты Лордов, – его слова заставляют брови удивленно приподняться.  

Рот я удерживаю закрытым только усилием воли. Он воспринял эту шуточную идею всерьёз?!  

– Тебе нужно наладить контакт с Лордами, убедить их в том, что не смотря на то, что ты пришлая – им совсем нечего бояться. А клятва, что ты дала мне, куда более личная. Она должна остаться между нами. Но убеждения ты должна продемонстрировать всем, – Влатмир улыбается, явно свыкаясь с реакцией.  

– С этого и надо было начинать, Белый Волк, – деловито фыркаю я, поднимаясь из-за стола, чтобы посмотреть бумаги, оставленные в самом начале завтрака.  

– А мне было нужно достать тебя из раковины, отшельница, – его тон приобретает некоторую игривость и смешок вырывается сам собой.  

Наша близость, почти дружеская, воспринималась как что-то немного неприличное. Хотя, по сути, таковой не являлась. Мы старались придерживаться дистанции, но всё равно так или иначе появлялись шутки, подколки и неожиданные откровения. Я была для него старой и многое видавшей путешественницей, которая смогла к своим годам сохранить зубы и ясность рассудка.  

Считаю, всё из-за того, что, впервые за последнее столетие, я была первой живой душой, которую король подпустил к себе так близко после многолетнего траура и скитаний.  

– В столицу мы отправимся к празднику Урожая, – продолжает он, – К тебе скоро явятся модистки, будь добра, выбери себе пару новых парадных роб.  

– А чем тебе нынешние не нравятся?! И значит, я могу приобрести пару шляп? – моё возмущение кажется ему забавным.  

– Ты в них как в броне. Я понимаю, ты чародейка и роба для тебя скорее инструмент, чем украшение... Но, Этери, ты женщина, – его взгляд многозначительно опускается ниже моего лица и возвращается обратно.  

– Я не кусок мяса, который Лорды должны оценивать. К тому же, имей уважение к моей старости! Для матримониален я слишком переспела, – фраза звучит чуть резче, чем должна, но меня это мало волнует. Влатмир некрасиво булькает, стараясь сдержаться. По его напряжённому лицу расползаются красные пятна.  

– Даже не хочешь попробовать дать шанс своей головокружительной харизме? – подначивает мужчина и только сила воли не дает мне запустить в него чем-нибудь тяжелым, даже несмотря на царственное происхождение.  

– Уж лучше я потерплю слухи, что я ваша фаворитка, чем буду огнём и клинком отваживать от себя волчьих Лордов, – текст донесений перед глазами предательски скачет и хочется отвлечься на всё что угодно, лишь бы не продолжать этот бессмысленный разговор.  

Влатмир молчит, долго смотрит мне в лицо, а после громко цокает. В такие моменты я грущу, что не могу заглянуть к нему в голову и понять, что же он такое думает. Точнее, могу, но не буду. Копаться в чужих мыслях неприлично. Особенно когда владелец этой головы не может защититься от вторжения.  

– Да, ты права, – тяжелый вздох наполнен сожалением, – Никаких сближений больше необходимых формальностей. Я не готов отваживать от себя многочисленных сватов от великих домов и ещё отшучиваться, почему же пришлось прятать такую невесту.  

Ни он, ни я не стараемся сдерживать смех. Изначально тихое хихиканье становится громким хохотом. Я скриплю, а Влат заходится лаем, и пусть, что Волк.  

Просматриваю бумаги без интереса, тут просто много подробностей того, о чём вскользь упомянул Король, и вздыхаю. Нужно будет навестить Всерадетеля и спросить, что считается браком у местного населения и что мне стоит знать о больших праздниках.  

Первый год пребывания здесь, благодаря стараниям Белого Волка, я не принимала участия ни в чём и при дворе не показывалась, а тихо выполняла некоторые поручения, требующие магического вмешательства, и корпела над своими трудами здесь, в уединённом замке в горах. Как настоящая отшельница, хотя, в путешествиях не чуралась ничьей компании.  

А потому жрецов, которые рассказывали мне о культуре, я слушала в пол-уха и сейчас жалела об этом.  

Основные знания в голове лежали, но детали размылись. На память жаловаться мне ещё рано.  

Верисса – северная островная страна, соединённая с материком лишь тонким перешейком на Востоке, откуда я, собственно, и пришла. Из соседней Ольвии.  

Три четверти населения – оборотни, магов не было рождено на этой территории с момента основания государства, а королевская династия вообще имеет своего рода божественное начало. Ну, смотря на всё спустя год проживания, я даже принимала это. А оттого строгий контроль всей политики и фактическая изоляция от всего мира.  

Поэтому с меня почти сразу взяли клятву крови и я при желании даже рта не могла раскрыть на часть тем. Предусмотрительно, но не совсем практично, поскольку Влатмир хотел выйти в большое политическое плавание. К тому же, нас опутывали некоторые вассальные клятвы. Ладно, не некоторые, а довольно строгие.  

– Я думаю, на сегодня завтрак можно считать оконченным? – хмыкает волк, глядя на мою постную рожу.  

Явно довольный, собака.  

– Да, – меня хватает на короткий кивок, пока я изучаю бумаги, – Сегодня должны прибыть части туши василиска, вам стоит быть осторожнее.  

– Ты все-таки купила её.  

– Царь змей бесценен. Особенно его яд, кровь и слюна, – хмыкаю, – Приворотное на крови василиска сильнее настоящей любви.  

Волк смотрит с недоверием, мягко поднимается со стула и наклоняет голову вбок. В движениях не то угроза, не то заинтересованность. Никогда не могла понять, когда мне стоит продолжить рассказ, а когда замолчать.  

– Была в диких землях, тамошние ведьмы таким балуются, приходилось наблюдать эффект, – поясняю, – Южные ведьмы не щепетильны от слова совсем и если им кто-то нравится, то подлить зелья не помеха. Это на моей родине они условно запрещены, поскольку считаются принуждением.  

– Я понял, тебе не стоит связываться с дворянами. Твой жизненный опыт и знания будут катастрофой, – хмыкает мужчина и улыбается, но я прекрасно знаю, что означает когда один уголок губ выше другого.  

– Доброго дня, Ваше Величество, – почти доброжелательно прощаюсь, хитрыми глазами глядя ему вслед.  

– Умоляю, когда прибудет туша, не экспериментируй с зельями и дай знать, что не налакалась яда от скуки, – почти с серьезным лицом выдает оборотень, смотря с некоторым беспокойством.  

Приходится кивать и клятвенно заверять, что ничего ранее сказанного я повторять точно не собираюсь и вообще за кого меня принимают?!  

Между тем, удержаться становится невозможно, и я хохочу во весь голос, когда за королем закрываются двери.  

Придётся играть роль в большой постановке, не зная всего сценария, но финал. Весело, ухабисто и стараясь не подпалить всё к чертям. А это, как показывает практика, я могу с блеском, не зря же я часть рода Адаар.