УРАВНИТЕЛЬ!

Двести лет проживёшь — или тысячу лет  

Всё равно попадёшь муравьям на обед.  

В шёлк одет или в жалкие тряпки одет,  

Падишах или пьяница — разницы нет!  

Жизнь уходит из рук, надвигается мгла,  

Смерть терзает сердца и кромсает тела,  

Возвратившихся нет из загробного мира,  

У кого бы мне справиться: как там дела?  

Омар Хайям  

Как толкуют людям богословы,  

У нас у каждого лежит в основе,  

Лишь наше тело, а в нем душа,  

Чтоб шли все в жизни не спеша.  

Сметая пыль и прах с своих сапог,  

На тропах жизненных, дорогах,  

Ведущих нас, куда направит Бог,  

Чтоб все мы жили б беззаботно.  

Чтоб мог бы выжить, для защиты,  

Нам даден ангел был Хранитель,  

А также ангел смерти – Уравнитель,  

Чтобы блюли в движеньях ритмы.  

Здесь постигая в жизни смыслы,  

И в чем – то отличаясь от иных,  

Их применяли б в своей жизни.  

Когда мы что – то делим на троих  

Чтоб все мы с самого рожденья,  

С зажженной шли в руке свечой.  

Что символом является смиренья,  

Неважно, царь ты был или изгой.  

Чтоб рассмотреть ухабы, ямы,  

Что мне, тебе встречаются в пути,  

Руками меч сжимая, веры знамя,  

Мог к финишу победному дойти.  

И каждый мог – бы изначально,  

Когда их смертный час придет,  

Готовым быть, чтоб уровняли,  

Со всеми теми, кто ляжет в гроб.  

Болтаясь на жизненных качелях,  

Достойно встретил свою смерть.  

Не слишком в суть ее вникая,  

Здесь в Бытие, жизнь свою играя.  

Фиксируя биенья сердца остановку,  

Что нас звало вперед к чему – то,  

И наши вены наполняло кровью,  

Эмоций средоточье и силы духа.  

Как и у наших, кто были предки,  

Кто на параде нес победы знамя,  

Для нас оставив то наследство,  

Мечом и верой, чтоб защищали.  

И в мир иной, куда они исчезли,  

Поскольку их прервалась колея,  

Геройской, что погибли смертью,  

Во славу Родины, жива была семья.  

А мы в колоне двигаясь куда – то,  

Не торговались о цене расплаты,  

В «реальность» превращая мифы,  

Своею кровью защищали смыслы.  

Суть ее скрепов мы не заболтали,  

Что смерть все уровняет, спишет.  

Когда в своем мы игровом запале,  

И, в чем – то отличаясь в бытие,  

На пятки, друг другу, наступая,  

На время отдвигаем свою смерть.  

Как будто договориться можно,  

За взятку жизнь свою продлить,  

Не возвращая тела прах к истоку,  

А душу в нем, мог бы сохранить.  

И дальше жизнью наслаждаться,  

В своем богатстве, славе и любви,  

Чужой судьбой распоряжаться,  

Быть тел хозяином и их души.  

Быть неподсудным за деянья,  

Не только пред земным судом,  

Том мире с другими не ровняли,  

Кто двигался, как он с толпой.  

На Небесах, имел бы также право,  

Решенья принимая, как Творец,  

Земной бы жизнью этой править,  

Ему послушной была б Смерть.  

Но, вдруг, о том успев подумать,  

Его похлопали по правому плечу,  

И он услышал тихий шепот в ухе,  

И сразу ж парень умер на бегу.  

Но почему – то, вдруг, очнулся,  

И в свете тусклом он увидел тень,  

Что как живая вдруг, качнулась,  

Сказав –«Хотел увидеть смерть? »  

Я не могу предстать тебе открыто,  

Лишь тень мою видишь ты во мгле,  

Несу живому я всегда погибель,  

Ее последнюю видим мы вовне.  

И я готова ответ дать на вопросы,  

На те, что у тебя роятся в голове,  

Как видит образно меня художник.  

Как образ ангела с косою на плече.  

Как ангел равный среди равных,  

О ком подробно рассказал Енох,  

Кто отделяет души от тел павших,  

Кто пал в борьбе добра со злом.  

В родную их Обитель возвращая,  

И в искушениях, сражениях погиб,  

На этом вечном земном поле брани,  

В жестокой схватке, будучи пиит.  

Кто мудрым был, тянулся к знанью,  

В балансе жил, в печали и скорбях,  

Их души также в ином мире исчезали,  

Тела их, превращались в пыль и прах.  

Не счесть смертельных вариантов,  

Как завершаем здесь свое мы бытие,  

Незримый оставляя след на память,  

Что жил поэт какой – то на Земле.  

И в этих смыслах есть я Уравнитель,  

Погрязших тех в грехах – Спаситель,  

В тщеславии кто жил, не зная меры,  

И крест носил, как цепи на галерах.  

Свои деяния сверял, думая о смерти,  

Чтоб ранее не сгинуть в круговерти,  

От ран жестоких, также от болезней,  

Что вас лишают всяческой надежды.  

А посему, к живым ты возвращайся,  

Как с другом ты со мной общайся,  

Ведь я тебя не трону раньше срока,  

Когда жить будешь с верой в Бога.  

Вот так закончилось мое общенье,  

Во мгле, с этой еле зримой тенью,  

Под именем, что выступала Смерти,  

От страха, чтоб избавить и сомнений.  

Что эта смерть, как правило, жестока,  

И нас лишает жизни раньше срока,  

Мешает в полной мере, насладиться,  

И в этой жизни больше расплодиться.  

Познав всю прелесть высшей власти,  

В пороках избежать своих напастей,  

Чтоб жить по двести лет и больше,  

И постоянно пребывать в довольстве.  

Свой этот стих я, впрочем, завершаю,  

Как все живущие я смерти ожидаю,  

В надеждах, чтоб не была жестокой,  

За то, что жил в грехах я, и пороках.