Опасная жизнь

Бродя по лагерю, парень приблизился к выходу из него, которое вело на кладбище, куда путешественники совсем недавно доставили труп одного десантника. Рядом с этим выходом были две вышки, на каждой из которых стоял караульный. На одной из вышек на страже стоял старлей Серов. Приметив его, Мастер поднялся к солдату.  

‒ Что, парень, не спится? ‒ спросил старлей, замечая Мастера и попутно пыхтя сигаретой.  

‒ Да вот как-то… легли мы рано вчера, наверное, просто. Кстати, не знаете сколько времени?  

Старлей пожал плечами.  

‒ Утро. И всё на этом. Раннее, раз большинство ещё дрыхнет.  

Прошло около минуты тишины. Старлей Серов докурил сигарету и кинул потушенный бычок куда-то в сторону.  

‒ Как ты вообще, парень?  

‒ В каком смысле?  

‒ Ну… тут такая чертовщина творится. А вы ещё и с батьком колесите. Наверное, многое уже повидали.  

‒ Ну так. Некоторое повидали.  

‒ Время смерти начинается. Столько людей мрёт, как мухи. Причём реально как мухи. Переростки эти стольких хлопнули, ‒ старлей, не оглядываясь, махнул рукой в сторону Легионера. ‒ Кой чёрт занёс их сюда. Нахрена нужны тут. Пришли и давай налево и направо махать лапами своими. Причём так везде, в курсе, нет? Всю планету накрыло. Слышал, что где-то вообще один такой приземлился прямо в АЭС какую-то. Шум, гам, взрывы, крики. Устроили второй Чернобыль, радиация там хлещет только так. Близко не суйся, а то позеленеешь. Ещё и командиры наши. Те ещё… ‒ тут старлей прожевал какую-то брань, что было не совсем понятно, что именно он сказал. ‒ Отправили сюда, мол, делайте что-то, вы ж парни со стволами. А стволы эти их и не берут даже. Им не больнее, чем в человека из водяного пистолетика шмалять. Собрали, отправили, начали высаживаться, с парашютами прыгнули ‒ кто на голову залетел даже, ножами пытаются кромсать, а им ничего. Очередью дали и опять ничего. Ни царапины! Просто всё отскакивает, будто себе под ноги в асфальт палишь. Так после этого что думаешь ‒ сказали собираться обратно и улепётывать. А гражданских то сколько полегло, и убежища эти недоделанные, которые хрен пойми для чего ‒ пару дней подержали, а потом на волю. И смысл от этого был. Так мы отказывались наотрез, сказали, что останемся, будем помогать гражданским. Нам самим-то что уже… у большинства ни семьи, никого не осталось. У кого остался кто-то, так он вернулся. И правильно. В такие моменты надо быть рядом с близкими. А мы отказывались, нам терять то было нечего. Так командиры надавили, кричать начали, чуть-ли не с ума посходили. Знаешь, что сказали: «дело солдат ‒ убивать, а не спасать! ». Представляешь? Черти драные. Ну так наш старший послал их на три буквы. Да и не только наш. Многие старшие послали всех. Что наш десант, что моряки ‒ те даже пытались с кораблей своих дать залп посильнее по тем, что поближе к берегу, ‒ стрельнули, а нихрена! ‒ бетон домов треснул, а они как стояли, так и стоят; танкисты тоже пытались что-то делать. У них ещё хоть что-то внушительное, а мы что тут. Максимум гранат покидаем, да и всё. Но тут уже дело чести, морали. И ещё всякой подобной хрени. Ну, хрени в хорошем смысле. Так те, командиры, грозить начали, что это под трибунал, уголовщина! Да и насрать. Думаешь, будет какое дело до этого? Тут сейчас всё валиться, словно строилось из говна и палок. Ну вот и понаделали таких лагерей, пытаемся хоть чем-то да помочь. Хотя, если честно, даже не знаю сколько в этом смысла. Не умрёт сегодня, так завтра. Ты не подумай, я не то чтобы отлыниваю, или слинять хочу, просто сам посуди, какие-то мародёры развелись, так если не эти громадины, так мародёры и хлопнут. Опасно жить стало. Наверное, никогда столь опасно ещё не было. ‒ старлей резко прервался, снова закурив.  

<... >  

Мастер оглянулся на Легионера. Ему почему-то сложно было сейчас что-то ответить на этакий монолог старлея, но, может быть, отвечать и не стоит. Вряд ли старлей считает Мастера глупым, и вряд ли он будет считать, что остался неуслышанным. Как можно не услышать такой крик души, который хоть и говорится спокойным тоном, а всё же чувствуется, что крик.  

"Пурпурный Склон. "