Дальний перелëт

1.  

– Подъём! — донеслось из коридора.  

Я проснулся и уставился в темноту. Затем потянулся к закреплённому на стене прямо у выхода фонарю и включил его. Тусклый свет залил тесную каюту. Распустив узел каната, обтягивающего спальный мешок, я вылез, схватился за вертикальный поручень, аккуратно обмотанный по всей длине шнурком, подтянулся к стене напротив выхода, достал из небольшого углубления грубый тряпичный свёрток, вынул из него смятый кусок смолы, оторвал немного, забросил в рот и начал разжёвывать.  

По углам пакеты из грубой ткани набитые всякими вещами. Краска на одной из стен недавно пошла трещинами. Сколько ещё прежде, чем это дело начнёт отваливаться, а верхний слой придётся скрупулёзно сдирать, собирать и нести на утилизацию. Затем покрывать всё свежей краской... От этих мыслей померещилась характерная вонь – липкая и тошнотворная.  

Я надел комбинезон поверх чёрного защитного костюма, отцепил фонарь и, оттолкнувшись от угла, плавно вылетел в коридор. Уже скоро я оказался в центральном отсеке, куда постепенно стекались и остальные.  

Далеко не каждая лампа на станции работала, да и всё ещё включенные, помогали слабо: может, увидеть очертания предметов, в лучшем случае, рассмотреть какие-то крупные детали. По этому все всегда таскали с собой фонари.  

Мы прослушивали расписание на рабочий день и занялись физическими упражнениями, кои приходилось выполнять регулярно, чтобы держать себя в форме и совсем уж ни раскиснуть от невесомости.  

После я залетел обратно в каюту, протёр пот и отправился на завтрак, по пути избавившись от мусора.  

Очередь в столовой уже гудела разговорами. Я занял место в самом конце, где присоединился к живо общавшимся 38-му, 46-й и 48-му.  

38-й был несколько старше, но не так, чтобы это уж очень сильно влияло, хотя, от него периодически проскальзывало нечто наподобие: "вот поживёте с моё", или "куда вам, молодым".  

46-я – молодая девушка – примерно того же возраста, что я и мой брат, с которым её распределили в пару по репродуктивной программе. Из-под одежды заметно выдавался вперёд большой круглый живот. Совсем скоро её планировали поместить в родильное отделение.  

Ну, а 48-й и был моим братом.  

– О, привет — поприветствовала меня временно освобождённая от рутинных задач и не присутствовавшая на построении 46-я.  

– Привет.  

– Так что, кого куда направили на сегодня? — поинтересовалась она, видимо, продолжая уже начатый ранее разговор.  

– На утилизацию. Стажёра на меня повесили, возиться с ним... — посетовал брат.  

– А мы с 49-м — сказал 38-й и кивнул в мою сторону — На уборку. Когда вместе последний раз работали-то, циклов десять назад?  

– Ага, типа того — подтвердил я.  

Очередь потихоньку продвигалась и мы, получив небольшие свёртки, направилась дальше по коридору в помещение для приёма пищи. Только я дождался пока освободится местечко и устремился его занять, как позади послышалось:  

–... Оператор…  

Все замерли, а мне заместо того, чтобы уже наконец приступить к трапезе, пришлось уступать. Я сместился в сторону, но из-за тесноты случайно зацепился за что-то своим уже и так прилично размахрённым рукавом и надорвал его прямо по шву.  

В помещении появился молодой человек с фонарём, немного более ярким, чем у всех остальных. Во внешности его не было ничего особо примечательного.  

–... Оператор… — мы почтительно поприветствовали его.  

Он кивнул, а затем, пролетев мимо всех, занял место вне очереди, как и положено.  

2.  

Одетые в грязную спецовку, с мешками, заткнутыми за пояс, мы с 38-м пробирались по узким коридорам станции, собирая содержимое утилизационных контейнеров, протирая поручни, снимая вентиляционные решётки и тщательно прочищая воздушные фильтры, заодно проверяя состояние внутреннего защитного контура станции, состоявшего из чёрных композитных пластин.  

–... да ладно, 37-й каждые 10 циклов рассказывает, что вот-вот прорыв, и можно будет запустить этого самого робота! Кто ж, правда, знает, что там этот робот умел делать-то? Для чего он нужен был? И даже если запустим, а он, окажется, какой-нибудь… не знаю… уборщик!  

– Нет, ну а вдруг что-то посерьёзнее.  

– А принтер? Он его тоже чинит-чинит. Тоже рассказывает, что вот-вот уже запустит и как понараспечатает запчастей для всего остального хлама, который у него на складах пылится. По-моему он только и делает, что вещает с умным видом как в этой технике всё идеально устроено, и что везде только какой-то мелочи и не хватает. В общем, 49-й, ты слушай его больше.  

– Хм-м, а не хочешь, что ли, чтоб починил?  

– Да он последний раз что-то этакое необычное реально починил… когда?..  

– Терминал же починил.  

– Ну, вот, только… Ты давай, чисти фильтр! — сказал 38-й, пихнув очередную вынутую из пазов вентиляционную решётку мне в руки.  

– Ну да… – вздохнул я, заворачивая слегка запыленный тканевый прямоугольник в мешок и аккуратно его вытряхивая.  

– Конечно, мечтать – не вредно. Здорово бы было… А и уборщик тоже неплохо! — усмехнулся он.  

Я молча согласился.  

Тесные коридоры всё тянулись и тянулись, освещаемые тусклым светом наших фонарей. Тут и там виднелись пустующие крепления, на которых когда-то висело разного рода оборудование, но в нём либо в своё время отпала необходимость, либо оно просто вышло из стоя и было демонтировано. Зачем оно вообще было нужно никто уже не знал, но можно было предположить, что критической роли оно не играло, ведь живём же как-то...  

Мешки тем временем наполнялись пылью и отходами из утилизационных контейнеров. Периодически мы с 38-м перекидывались парой фраз, но чем дальше, тем меньше тянуло на общение.  

Пролетая мимо учебного блока, мы услышали как 31-я немного монотонно ведёт лекцию:  

–... материал позволяет поглощать вторично-отраженные частицы. Как и второй уровень, его тоже нужно периодически восстанавливать. К сожалению, нарабатывать новый композит мы пока не можем, но на складах его с избытком. Учитывая, что в среднем, пластины нужно менять раз в 30-35 тысяч циклов, – и то, далеко не все – хватит с огромным запасом. Крепятся они к внутренней обшивке корпуса станции. Плановая замена проходила на моей памяти около 12 тысяч циклов назад. Четвёртый уровень защиты – ваши костюмы. Мы про них уже говорили. Ну, а пятый уже не является конструктивным элементом станции. Космонавты, отправляемые в Дальний Перелёт ещё до рождения претерпели воздействие на свой геном, чтобы иметь возможность легче переносить высокое фоновое излучение. Так это и передаётся из поколения в поколение. Мы тщательно следим за генетическим набором всех членов экспедиции. Для этого и нужна репродуктивная программа, ведь таких возможностей, как есть у Земли, повлиять на геном космонавтов у нас нет…  

Мы подлетели ближе. В аудитории горело три фонаря. 31-я, не прерываясь ни на секунду, немного повернулась к нам и коротко, суховато улыбнулась. На секунду на её лице проступили расползшиеся с краешков глаз неглубокие морщинки.  

Стажёры – совсем юные ребята, которые перемежали вот такие теоретические занятия в аудитории с полноценной работой на пол цикла, обязательно в сопровождении кого-то более опытного, – старались ни на что не отвлекаться, отлично зная, что 31-я такого не терпела.  

Помимо учебного отсека, в центральном блоке располагались склады и несколько технических помещений. Я слышал, что когда-то учебный отсек тоже был складом, но с течением времени свободных ячеек становилось всё больше, и было решено освободить место под другие нужды. Сейчас там читаются лекции и проводятся общие собрания по особым поводам.  

Закончив с центральным блоком, мы направились в биозону, где во всю кипела работа. Четверо суетились между покрытыми микоризой сетками, натянутыми рядами по всей площади помещения, и заправляли водой капиллярные трубки, негромко, прерывисто о чём-то переговариваясь. У входа болтался здоровенный мешок с обогащенной почвой. По стенам отсека тянулись многочисленные вентиляционные каналы с вентиляционными решетками, за которыми крепились мощные двойные фильтры, которые в прод. блоке всегда были самыми уделанными.  

3.  

– Надо же так было... — с досадой пробормотал я, заштопывая пластиковой иглой оторванный чуть ли ни наполовину рукав своего комбинезона.  

Рядом парила серая нить, обмотанная вокруг скатанного куска мешковины и подвязанная узелком к поручню – чтобы не отлетала слишком далеко. 48-й светил с двух фонарей, чтобы было поярче, и наблюдал за процессом.  

Текущий цикл подходил к концу. Уже скоро надо было расходиться по каютам. Глаза сильно устали, что болью отдавалось в голове.  

– Свети ровнее, ты чего там!? — запротестовал я когда 48-й начал от скуки крутиться, отталкиваться ногами от стен.  

– Ты уже сколько возишься! Ещё и зашиваешь криво – раз дёрнешь, всё и разойдётся.  

– Да нормально я зашиваю… Вот, чем тебе не нравится?  

– Давай сюда… — строго сказал он, оттеснив меня от комбинезона и вручив оба фонаря — Перешивать всё придётся, что ты понаделал пока меня не было. Ничего без старшего брата не умеешь! — растянув ткань вокруг шва, заключил он.  

– Ой, на пол часа старше и уже такой умудрённый! Прочно же и так. А если сильно рвануть, то в любом случае разойдётся.  

48-й проигнорировал моё замечание и попытался вытянуть нити, чтобы начать всё заново.  

– Оставь, говорю!  

– Ладно-ладно, ты чего какой нервный-то — спросил он, возвращая всё обратно.  

– Голова побаливает опять… Да уж дошью сам, не мешай, просто, а свети нормально!  

– Хорошо! — он прицокнул языком и закатил глаза, но спорить больше не стал.  

Поработав какое-то время в тишине и, наконец, закончив, я отвёл иглу в сторону. Она зависла в воздухе, медленно закручиваясь. Затем изучил шов. Решив, что работа проделана удовлетворительно, перекусил нить, надел комбинезон и поводил рукой, чтобы проверить как сидит. Один рукав оказался немного короче другого.  

– Нда-а… Но в остальном вполне — заключил я.  

– Ну, как только порвётся, перешьём — ехидно усмехнулся 48-й — Ладно, чего уж там — он махнул на меня рукой и перешёл на другую тему — Как сегодня поработали?  

– Да ничего, вроде. Хорошо, что в спецовке были – не цеплялся ни за что махрами больше. С 38-м облетели всю станцию. Без происшествий.  

– Завтра что у тебя?  

– Если ничего не переиграют, то подбор.  

– Дело нужное...  

–... знаешь, мы пока работали, зашла речь про 37-го и его вечные ремонты. 38-й говорит, что не починит, наверное, ничего. Ни робота, ни принтер.  

– Как не починит? Ну, робота – там не понятно, да. Но принтер-то почти запустил!  

– Но, не работает же...  

– Механика чистенькая, ничего не скрипит, индикаторы горят, запчастей свободных куча! Думаю, 37-й справится! Осталось, наверняка, мелочь какая-то. Это откуда у тебя подобные идеи вообще взялись?  

– Да оставь, ладно, я про другое хотел сказать. Про подбор.  

Он на мгновение застыл, пытаясь проследить связь.  

– А что подбор? — нахмурился он.  

– А есть ли твёрдая уверенность, что у нас… Стартовые условия верные? Первые три символа-то мы всегда одни и те же используем. А взяты они…  

– Так! — с раздражением прервал он — Ты, 49-й, это брось! Понял я к чему ведёшь: сто раз уже обсуждали!  

Голова у меня уже успела разболеться до такой степени, что аж тошнило.  

– Ты, наверное, просто не любишь заниматься подбором! — брат немного смягчился — И вообще, 49-й, замучил своим нытьём! Давай о чём-нибудь хорошем.  

– Ладно-ладно!.. Как там 46-я?  

– Вот! Наконец что-то позитивное! 46-я отлично. Все обследования показывают, что и дочь здорова.  

– Хорошо! Рад за вас.  

– Спасибо. Я тоже рад. Волнуюсь только... Ну, знаешь... почему.  

Я с грустным пониманием кивнул. Наша мать умерла как раз вскоре после родов. Хотя, и без этого рисков хватало. Отец, например, пережил её ненадолго. Тут уже роль сыграла опухоль – обычное дело на станции. Все наши генетические модификации и технические средства защиты не способны были в полной мере огородить от опасностей космоса.  

4.  

Комната подбора была небольшим помещением. По стенам располагались многочисленные прозрачные панели, разделённые узкими перегородками, за которыми находилось древнее электронное оборудование, не подававшее признаков жизни, соединённое толщенными экранированными кабелями. Тут и там через снятые стенки корпусов просматривались какие-то схемы, провода, комплектующие разных форм и размеров, но много где чего-то явно недоставало, а значительная часть кабелей ни к чему подсоединялась. Несколько сдвинутых в сторону прозрачных панелей открывали доступ к небольшому терминалу управления с сильно затёртым в нижней части монитором и клавиатурой. Клавиши у неё тоже были стёрты до такой степени, что практически не было видно, что на них написано, но это и не требовалось, ведь все и так прекрасно их помнили. Мышечной памятью, монотонно наработанной миллионами повторений.  

Рядом была прицеплена небольшая табличка с символами:  

тУ%*****  

кациЮ > каутЮ  

Строго-настрого запрещалось прикасаться к какому-бы то ни было оборудованию в этой комнате, кроме клавиатуры, по кнопкам которой я и колошматил. На экране постоянно горел текст:  

Пользователь: Пользователь4  

Пароль не верный, повторите попытку!  

Введите пароль: *  

Экран был необычайно яркий – такой, что приходилось щуриться. Непривычного голубого цвета, а буквы белые.  

Первую половину цикла я перепроверял все комбинации с диапазона, записанного предыдущим подборщиком на табличке.  

Я часто думал: что же там за информация могла оказаться, и как так вышло, что пароль утратили. Совет экспедиции крайне серьёзно относился к его восстановлению, но, подозреваю, что и они точно не знали что же именно хранилось в памяти этой старинной железяки. Стоило ли вообще тратить столько усилий? Ну, и хоть по масштабам станции электроэнергии на поддержание работы терминала уходило не так уж и много, но её и без того не хватало. Она бы могла спокойно пойти, например, на расширение механизации производства, усиление освещения биозоны, или ещё куда. Как бы было здорово просто связаться с Землёй, чтобы они нам его сбросили, но это было невозможно. Связи с Землёй не было, как говорили, из-за удалённости и того, что мы "в такой космической области – выйдем, и сразу свяжемся". Когда выйдем? Ещё минимум несколько поколений...  

Что касается символов: "тУ%*****", которые сейчас красовались на табличке, – дошли они до нас с какими-то старыми-старыми записями, оставленными ещё чуть ли ни при Первом поколении, когда на терминале, очевидно, во всю работали.  

Время шло. Перепроверив весь диапазон предыдущего подборщика, я закрыл глаза, чтобы они малость отдохнули от яркого света монитора, а после приступил к подбору уже по новому диапазону.  

5.  

Плотный ковёр из мицелия покрывал практически все поверхности биозоны. Мы закрепили три фонаря на ближайших к обрабатываемому участку колоннах. Только небольшой сегмент освещался фиолетовыми лампами. Но там-то и было основное разнообразие: плодовые и лиственные; а вот грибам там нельзя было давать излишне разрастаться.  

Мы уже собрали и рассортировали по мешкам всё, что успело вызреть: часть пойдёт в еду, часть – сырьём в производство. Сейчас уже обрабатывали тёмную область. Пока один короткой узкой лопаткой прокапывал небольшие ямки, сдвигая дёрн, второй помещал в образовавшиеся полости удобренную почву, которую доставал из мешка. Третий в это время занимался тем, что собирал часть вызревших грибов и копошащихся в органическом слое червей с насекомыми. Четвёртый там, где требовалось, подсвечивал.  

Закончив со сбором, мы направились в отсек переработки, чтобы передать туда добытый урожай и пойманную живность, а после переоделись из грязной рабочей формы в личные комбинезоны и отправились на обед. Пока мы общались, ожидая как приготовится что мы же и доставили, в столовую влетел 37-й. Как обычно, он был хмур и погружён в раздумья.  

– Приветствуем — мы поздоровались.  

– Да, привет, ребят — напряжённо, как бы нехотя, ответил 37-й.  

– Собрание сегодня перед ужином — сказал один из космонавтов, который до этого работал с нами в прод. блоке.  

– Да, уже скоро отправка в реакторную зону, Оператор, наверное скажет что-то, принято же — подхватил другой.  

– Ага, а потом торжественный ужин.  

– Смотри – жир нагуляешь и в каюту не втиснешься, будешь в коридоре жить — подленько захихикали остальные.  

– Нагуляешь тут с таким рационом…  

Мы ещё немного пошутили-посмеялись, но 37-й оставался сдержан и не стал принимать участие в разговоре. Немного погодя, как все угомонились, я решил к нему обратиться:  

– А как дела с ремонтом?  

– Потихоньку движутся: набрал ещё электроники со складов. Сейчас в основном роботом занимаюсь. Кстати, мне скоро опять понадобится помощник.  

– Когда? Что делать? Надолго? — оживились все.  

На роль помощника ремонтника, когда такой требовался, обычно хотел попасть каждый. Во-первых, это – освобождение от текущих задач, а во-вторых, возможность, хоть и призрачная, как-то проявить себя и рано или поздно занять его место. Но обычно в помощники 37-му приписывали, насколько это можно сказать, его друга – 38-го. Только изредка назначался кто-то другой, но и такое бывало.  

– На счёт «когда» – пока точно не знаю, ещё не дошёл до этапа где понадобятся дополнительные руки. Может, через циклов пять-десять.  

– А что делать надо будет и сколько помощников?  

– Будем разбирать старую аппаратуру, схемы достанем. Всё расскажу на месте. Одного хватит, думаю. Если что, ещё позовём, но слишком много народу нельзя от работ отрывать. Определим кого-нибудь — подытожил 37-й и снова отстранился.  

6.  

В учебную аудиторию набилось человек двадцать. Стоял гул. Все общались обо всём подряд. Кто-то перемещался между образовавшимися группками, подыскивая для себя темы поинтереснее. 46-я с 48-м прибились к толпе ближе к центру, откуда постоянно слышался смех. Двое детей, которые обычно проводили большинство времени в небольшом специально оборудованном тупиковом отсеке под попеременным присмотром своих матерей, сейчас задорно вопили, играя в догонялки, цепляясь и отталкиваясь для ускорения руками от взрослых и шныряя между ними.  

Я же решил послушать 37-го с 38-м, которые заняли один из дальних углов помещения и вспоминали как в прошлый раз так же ждали предыдущего Оператора, между делом, пересказывая то одну, то другую интересную историю, которые каждый и так прекрасно помнил. Всё равно получалось задорно. Я слушал молча, но вскоре 38-й втянул меня в разговор:  

– 49-й! А ты что не с братом, как обычно? — спросил 38-й.  

– Да, я уже его наслушался — с усмешкой ответил я.  

– Ну ладно, как знаешь… Мы-то всё о былых временах. Кстати, что-то не помню тебя на предыдущем собрании — обратился он ко мне.  

– Да, я в тот раз в лазарете валялся…  

Мы продолжили общение, а 37-й, обычно немного угрюмый, по его меркам разошёлся и даже пару раз вставил по остроумной шутке. Удивительно как получилось, что они так поладили с 38-м, который наоборот, шутил постоянно, хоть, и не всегда к месту, да и вообще, любил потрындеть.  

Тут в помещении появился Оператор. Все резко замолчали и разлетелись в разные стороны, заняв свободные места вдоль стен. Оператор осмотрелся и кивнул в сторону совета, расположившегося прямо у входа и ожидавшего его. Совет состоял из трёх старших членов экипажа: руководителя экспедиции, которого все просто звали Главным, его заместителя и 34-й. Главный медленно подлетел к нему и торжественно забасил:  

– Этот цикл был последним в курсе подготовки. Обучение завершено. Оператор, готов к выполнению миссии?  

– Готов — громко и чётко подтвердил тот.  

– Для выполнения поставленной задачи, я, как глава экспедиции, передаю ключ доступа к реакторному отсеку в твоё ведение.  

Сняв с шеи узкую ленту с пластиковой картой и вручил Оператору, с гордостью её принявшему.  

– Если есть желание что-то сказать, говори сейчас — заключил руководитель экспедиции, и вернулся обратно ко входу.  

Оператор ещё раз окинул взглядом собравшихся. На его лице появились признаки волнения. Но он тут же взял себя в руки.  

– Мы все – большая семья, а дело наше чрезвычайно важно. Путь ещё долог, но я верю, что мы справимся. Что вы справитесь!..  

Его речь гремела в полнейшей тишине. Все боялись издать даже малейший звук, а мамы крепко держали своих детей, чтобы те, не осознавая, в силу возраста, значимости момента, не нарушили процедуру.  

– Как вы знаете, подходит время заправки топлива. Честь осуществить её выпала мне. И я не колеблясь сделаю это для того, чтобы Перелёт продолжился, а наша великая миссия исполнилась!  

По телу пробежали мурашки. Не так часто есть время задуматься о важности того, ради чего всё здесь происходит. И об огромной ответственности, которая на нас лежит.  

Оператор же умолк, повернулся к совету и подал знак, что закончил свою речь.  

7.  

Отсек утилизации был достаточно большим. В нём располагались рабочие зоны с оборудованием для переработки всего, что только можно. Кругом были многочисленные камеры химических реакций, центрифуги, сортировщики, а так же множество разного рода машин, которые на моей памяти ни разу не включались в силу постоянного дефицита электроэнергии. В некоторых уже отсутствовала часть деталей, что пошли на ремонт чего-то более необходимого.  

В дальнем конце располагалось отдельное помещение, к которому по всем стенам тянулось огромное количество труб, защищённых прочными коробами. Там стояла газо-фильтровальная аппаратура и водяной рециркулятор.  

С той же стороны в углу находился массивный многофункциональный расщепитель с жерновами. Как и большинство другого оборудования, он был давно отключен и просто пылился. Но работу его я успел застать. И ещё как.  

В детстве мы с братом, случайно обнаружив, что утилизационный отсек стал плохо закрываться, иногда тайно пробирались туда, чтобы попялиться на всё это интересное оборудование и помаяться дурью. И так вышло, что когда мы в очередной раз здесь очутились, я на спор залез в корпус расщепителя. Мы были уверены, что он в нерабочем состоянии. Но, как оказалось, ошиблись. То ли его тогда хотели отремонтировать, и на время обеденного перерыва подключили к нему питание и оставили в таком виде со снятым коробом, то ли ещё что. 48-й, чтобы меня напугать, нажимал все кнопки подряд, ну и аппарат взял, да включился. Брат всё быстро выключил, но меня уже успело так сильно порезать, что я чуть ни истёк кровью. Тогда 48-й, где получилось, перетянул жгутами из лоскутов разорванного комбинезона, а где нет, зажал прямо руками…  

Замок, естественно, позже починили, меня заштопали, а как я восстановился, то прописали таких воспитательных... мероприятий, что желание баловаться с оборудованием отпало окончательно и бесповоротно. Брату, конечно, тоже досталось.  

Сейчас же мы с 38-м здесь работали. Когда смена уже близилась к концу, мы приступили к обработке материалов из биозоны: 38-й распускал длинные узкие стебли, выращенные на освещаемом участке, на волокна, а мне досталась менее приятная переработка мицелия.  

– Слушай, 38-й, я всё думал про слова Оператора... Как вообще человек решает, что он готов пожертвовать собой?  

38-й остановился, отложил связанную охапку стеблей, но не стал их закреплять, и они, уже распушённые с одного конца, медленно запарили в сторону. Он молча посмотрел на меня, а затем произнёс:  

– Здесь любой готов пожертвовать собой ради общего дела. По другому нельзя. А реактор… кто-то же должен отправляться проводить обслуживание, заправку и всё, что можно сделать только находясь непосредственно в зоне. Перелёт иначе окончится. Вернее, сама-то станция, может, и долетит, но на ней никого не останется.  

Он хотел ещё что-то добавить, но тут в коридоре послышались взволнованные голоса. Мы переглянулись.  

– Посмотрю что там — сказал я.  

– Давай.  

Я передал ему материал, который ещё не успел обработать и направился к выходу.  

Выглянув наружу, я уже никого там не обнаружил. Видимо, они уже пролетели дальше и мне только оставалось последовать на звуки голосов дальше по коридору. Но на первом же повороте я чуть ни врезался в молодую девушку, выскочившую из-за угла. К счастью, удалось вовремя остановиться. Она от неожиданности немного испугалась:  

– Ой, аккуратнее! Чуть ни убил меня!  

– Извини, а что там за кипишь?  

– У 46-й схватки — нервно произнесла она и, отпихнув рукой в сторону, облетела меня — Её в родильное забрали. Вот, я за 31-й, чтоб та роды приняла.  

Девушка стремительно скрылась, а я, немного подумав, вернулся в утилизационный отсек и спросил 38-го:  

– Слышал?  

– Что-то про 46-ю, но шумно – не разобрал.  

– Рожать отправилась.  

– А… Ну, надеюсь, всё хорошо пройдёт — участливо сказал он.  

– Надо 48-му сообщить. Он на подборе сейчас. Слетаю по-быстрому.  

– В принципе, можешь уже закругляться здесь. Я доделаю – немного осталось.  

Я поблагодарил 38-го, снял рабочий фартук, завязал его узлом вокруг поручня у входа, наспех нацепил комбинезон и поспешил в комнату подбора.  

8.  

Когда брата, естественно, тут же выгнали из родильного отделения, он, не находя себе места, продолжал тереться около медицинского отсека, пока окончательно ни был спроважен «лететь уже, наконец, спать, и не мешать». Но уснуть он не смог, и мы проторчали в его каюте пол ночи. В итоге я покинул его уже совсем поздно. А когда ещё оставалось минут тридцать до подъёма, он ко мне влетел, растормошил и радостно сообщил, что теперь он – отец.  

Я, конечно, тоже обрадовался, принялся его поздравлять. Затем, воодушевленные, мы отправились к отделению, но попытки туда прорваться, чтобы хотя бы взглянуть на ребёнка через стекло, вновь не увенчались успехом.  

А сейчас я был на смене в комнате подбора, забивая бесчисленные варианты паролей, перепроверяя за тем, что 48-й успел сделать в прошлый цикл.  

Утренняя радость постепенно сменилась усталостью. Ещё этот яркий свет монитора, который и в нормальном-то состоянии малоприятен, заставлял перенапрягать зрение, что только усиливало мигрень. Я периодически закрывал глаза, чтобы хоть немного полегчало, и с нетерпением ждал обеденного перерыва, надеясь найти кого-то себе на подмену. При этом, даже с закрытыми глазами я продолжал колошматить по клавиатуре. Многие сотни циклов, проведенных за этим занятием, уже давно сделали все движения машинальными.  

Время тянулось ужасно медленно. Как начинала подкатывать тошнота, я останавливался, и массировал виски. Головная боль немного притуплялась, и я возвращался к подбору. Это было мучительно.  

Когда в очередной раз открыл глаза, чтобы посмотреть на экран, то не сразу понял что происходит, а только осознал – оцепенел. На экране заместо привычной надписи оказалась какая-то стена текста:  

Загрузка системы…  

…  

Ошибка! При загрузке системы произошёл сбой.  

Анализ…  

Ошибка файловой системы. Диск повреждён. Варианты действий:  

1 – попытаться устранить ошибки  

2 – восстановить архивную копию с резервного диска  

3 – восстановить архивную копию с внешнего источника  

4 – форматировать диск и перезапустить  

5 – перезапустить  

6 – выключить  

> 4  

Все данные будут удалены. Продолжить?  

д – да, продолжить  

н – нет, отменить  

> д  

Идёт форматирование. Не отключайте питание!...  

3%  

Я читал это, и чем дальше, тем хуже мне становилось. Когда закончил, в ушах зазвенело и голова пошла кругом, а по всему телу волной разлилась отвратительная холодная слабость.  

Как "все данные будут удалены"?!  

Сердце бешено заколотилось. Лёгкие как будто наполнились кровью, а при каждом выдохе во рту появлялся металлический привкус. Панические мысли крутились в голове. В глазах потемнело и я, почувствовав, что вот-вот сорвусь, глубоко, усиленно задышал.  

Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох…  

Последняя строка обновилась и стала: «4%». Надо было срочно это остановить! Я старался, но ничего не получалось. Видимо, было уже поздно.  

Как вообще так получилось, почему запустилось это «форматирование»? Кажется, я что-то понажимал с закрытыми глазами… Но я же набирал кучу разных символов, почему тогда забились только эти? Мог ли я ошибиться или какую-то комбинацию особую набрать? Или я всё же подобрал пароль! Хотя, стоп, я же перепроверял не свой диапазон, а брата! Мог он случайно пропустить? Или подобрать, но никому ничего не сказать… Может, он тоже наткнулся на ошибку, но прочитал варианты и выбрал перезагрузку? Что же теперь будет…  

В глазах опять потемнело… Вдох-выдох-вдох-выдох… Уже 5%. Надо сообщить кому-то из совета, как и следовало из предписания! Но что если данные действительно удалятся и их не получится восстановить? Вообще, возможно ли их восстановить? А если я подобрал пароль, значит его просмотрел брат! Ничего хорошего нам двоим не светит…  

Если и сообщать кому-то из совета, то лучше уж 31-й. Она не будет рубить с плеча… Не должна! Глава экспедиции, как и его заместитель очень жёсткие – даже за малейшие провинности прилетает по полной -, а тут такое… Может, 31-я войдёт в положение, ведь это – просто досадная случайность!  

Я ещё несколько раз глубоко вдохнул и, окончательно определившись, что надо сообщать 31-й, рванул из комнаты подбора. Нервно озираясь, я нёсся к учебной аудитории, где должна была быть 31-я. Странно, но в учебном отсеке никого не оказалось. Кажется, они закончили раньше времени, или… Точно! Так она же в родильном отделении с 46-й и младенцем!  

Сердце опять заколотилось – мне жутко не хотелось отправляться к Главному, и я пытался найти хоть один более-менее разумный вариант справиться с ситуацией без него. Может, обратиться к 37-му, он же уже один раз чинил терминал. Но согласится ли он без ведома совета? А если нет, то будет это выглядеть ещё хуже. Всё же придётся самому сообщить.  

И я поволокся к Главному. Когда добрался, нервы были уже совсем на пределе. Ужасно хотелось, чтобы это всё оказалось какой-то плохой шуткой. Или сном. Да, сном – ещё лучше.  

Я остановился прямо перед закрытой дверью командного отсека, ещё раз попытался построить какую-то связанную цепочку, но когда это вновь не вышло, решил: будь что будет; резко распахнул дверь, но тут же отшатнулся в сторону от ослепившего меня, ударившего прямо в лицо, света фонаря. Я прикрыл глаза рукой.  

– 49-й, ты чего как вламываешься? — послышался голос Оператора.  

– Мне надо к Главному — промямлил я.  

– Он сейчас занят – не сможет говорить. Что ему передать?  

– А… Заместитель?  

– Они там вместе – с оборудованием возятся. Лучше сейчас не отвлекать.  

Я растерялся и не знал что ещё сказать.  

– Ты чего какой бледный? Что-то случилось? – спросил он.  

– Нет, ничего, просто хотел про одну вещь поговорить…  

– Лучше потом.  

– Хорошо…  

Оператор полетел по своим делам, а я, опустошённый, вернулся в комнату подбора.  

9.  

Вены на голове болезненно пульсировали, а в ушах звенело. Обед давно прошёл, но я на него не явился. Череп просто раскалывалась, а каждое движение давалось с трудом. Проценты всё ползли вверх и когда достигли сотни, на экране появилась надпись:  

Введите имя пользователя:  

Я вбил: «Пользователь4».  

Пользователь: Пользователь4  

Введите пароль: *  

Задав случайный набор символов, в ответ получилось привычное:  

Пароль не верный, повторите попытку!  

Введите пароль: *  

Как будто ничего и не произошло. Может, всё так и оставить… Никто никогда и не узнает о произошедшем!..  

Попробовал ещё несколько паролей – результат аналогичный. Видимо, всё же, мне удалось подобрать верную комбинацию. Но какой именно она была? Я перевёл взгляд на табличку:  

каегЮ > кан9Ю  

Получается, где-то в конце этого диапазона. Если, конечно, я не ошибся и не набрал что-то совсем не то.  

Я попытаться поперебирать варианты, но голова настолько трещала, что меня уже тошнило. Решил, что пора закругляться. Переписал себе диапазон, чтобы допроверить его как появится возможность. Чтобы не вызывать лишних подозрений, записал для следующего подборщика тот набор, который, по идее, должен был проверять в свою смену и покинул помещение, закрыв за собой дверь.  

Тусклый свет в коридоре вдруг несколько раз моргнул и погас, оставив меня в кромешной темноте. Я замер. Вдали послышалась чья-то ругань, а потом свет снова зажёгся.  

10.  

–... подъём! 49-й, ты чего дрыхнешь?  

Я открыл глаза. Прямо передо мной, задорно улыбаясь, парил брат.  

– Трясу-трясу тебя, а ты не реагируешь. Долго ты тут прохлаждаешься, в рабочее время-то?  

– Не-ет… — я начал говорить, но закашлялся – в горле пересохло — Недавно. Закончил и решил отдохнуть…  

– А, ну как, отдохнул? Ужин-то уже заканчивается. Тебя и на обеде не было видно.  

Голова, хоть ещё и была тяжёлая, но уже почти прошла. Зато в желудке было до боли пусто.  

– Да, надо поужинать, спасибо.  

– Пожалуйста! — усмехнулся 48-й и покинул каюту.  

Я тоже вылетел и направился в столовую. Живот покручивало.  

К счастью, я успел прямо перед окончанием смены. Мне выдали свёрток, и вскоре я уже жадно поглощал белковое пюре – безвкусное, со слабым грибным запахом, как и всегда. Закончив, направился обратно в каюту. Ощущения сытости так и не наступило, но уже стало несравнимо легче. Мысли прояснились. Надо было решать что делать с подбором.  

По брату не было заметно чего-то необычного. Похоже, что он и правда просто пропустил пароль, даже не поняв этого. Может, заранее записал диапазон, который планировал перебрать, а потом узнал о родах 46-й и ему стало не до исправлений.  

Ну, а форматирование? Могло потеряться что-то важное! Опять подкатило волнение, но я его постарался подавить.  

Я пытался себя убедить, что всё обойдётся, но получалось не очень. Всё же, с горечью подумав, что хуже уже не будет, решил дождаться следующей смены. Тогда-то и предстояло всё проверить.  

11.  

Бесконечный поток тревожных мыслей не давал мне заснуть. Похоже, и пытаться не стоит. Я потёр пальцами виски в предвкушении завтрашнего своего состояния после второго недосыпа подряд.  

Нет, ну если отдохнуть так и не получится, то, может, и не тратить времени, а пробраться в комнату подбора и хотя бы пароль проверить?..  

Я боялся решиться, но без конца елозить в спальнике в бесплодных попытках хоть немного успокоиться настолько осточертело, что не выдержал. Вылез, проверил, что табличка с записанным диапазоном на месте и вылетел из каюты. В коридоре никого не было видно – все спокойно спали. Кроме дежурного, но он сейчас, видимо, был занят другим.  

Останавливаясь на перекрестках и каждый раз прислушиваясь, я добрался до места.  

В комнате подбора было темно. Мерно жужжала вентиляция. Я подлетел к терминалу, запустил его и зажмурился. Через несколько секунд экран вспыхнул. Понемногу открывая глаза и, наконец, привыкнув к яркому свету, я достал из кармана табличку и начал проверять всё по очереди, теперь уже делая паузу после каждой попытки.  

Время шло. Минуты, часы... Я вбивал пароль за паролем, и, наконец увидел на экране:  

Загрузка системы…  

Я записал себе тот самый корректный набор символов: "тУ%кан4к". Что это такое вообще? Наверное, ничего не значит...  

Ошибка! При загрузке системы произошёл сбой.  

Не обнаружены необходимые для запуска системы файлы. Варианты действий:  

1 – выполнить загрузку с резервного диска  

2 – выполнить загрузку с внешнего источника  

3 – перезапустить  

4 – выключить  

>  

Не получилось! Я почувствовал как к горлу подкатывает ком, но не дал панике взять верх. Ошибка уже была другая – не как вчера, да и вариантов, кажется, меньше.  

О чём именно идёт речь, я не до конца понимал. Но, вроде бы, ничего особо страшного не предлагалось, всё-таки, про форматирование речи уже не шло. Похоже, что именно по его результатам теперь и не обнаружены нужные файлы… Ладно, попробуем по порядку.  

> 1  

Резервный диск по умолчанию: Р  

Продолжить или выбрать другой диск?  

1 – продолжить  

2 – выбрать другой диск  

> 1  

Загрузка системы с резервного диска: Р  

…  

Загрузка с резервного диска произведена.  

Процедура заняла всего минут пять, но… Кажется, всё может и правда обойтись! Вскоре прежние надписи исчезли, и посередине экрана появилось:  

Добро пожаловать, Пользователь4!  

А потом и эта надпись пропала. Остался только яркий голубой фон. Я ждал. Ничего не происходило, но потом экран моргнул, на нём появились какие-то панели, квадратики и небольшая стрелочка посередине. Я заворожённо смотрел. Никто на этой станции не видел ничего подобного очень и очень долгое время. Хотелось поскорее изучить всё, до чего смогу дотянуться. Лишь бы больше не было никаких поломок… и лишь бы в ходе этих удалений-восстановлений не было утрачено что-то ценное.  

Тут терминал выдал:  

Запустить электронный помощник?  

И кнопки: «Да», «Нет».  

Помощник бы мне не помешал – это уж точно. Ну, хорошо – попробуем....  

Запуск электронного помощника ИИР-Ак1-С 12. 345. 3. 5  

…  

Не удалось подключить аудио систему! Воспроизведение звуков и распознавание речи будет недоступно.  

…  

Не удалось подключить видео систему! Мониторинг окружения и распознавание изображений будет недоступно.  

…  

Не удалось подключить систему связи! Обмен данными с внешними ресурсами будет недоступен.  

…  

Не удалось подключить модуль управления окружением! Управление внешними системами будет недоступно.  

…  

Не удалось подключиться к расчётному серверу! Обучение будут недоступно.  

…  

Помощник запущен....  

– Вас приветствует электронный помощник ИИР-Ак1-С 12. 345. 3. 5. К сожалению, распознавание речи и изображений сейчас недоступно. Вы можете выбрать один из предлагаемых вариантов или задать вопрос в свободной форме в диалоговом окне, и я постараюсь на него ответить.  

Рядом сразу же всплыло несколько предлагаемых вариантов.  

Нужно с чего-то начать. Хотя бы понять что это такое. Вот, как раз, подходящая опция...  

– Что значит ИИР-Ак1-С?  

– Искусственный Интеллект Распределённый – серия «Аэрокосмический 1» для управления Станцией.  

Опять появилось несколько новых вариантов.  

– Подробнее.  

– Система предназначена для помощи в управлении космической станцией. Может оперировать электронными устройствами, к которым предоставлен доступ. Способна принимать интеллектуальные решения. Это требует подключения расчётного сервера. Для запуска процесса обучения и сбора накопленных данных аналогичными системами есть возможность задействовать мощности удалённых серверов. Для этого должна быть активна система связи. К сожалению, не доступна ни одна из вышеперечисленных функций.  

– В чём заключается помощь?  

– ИИР-Ак1-С – многоцелевая система. Может быть источником информации, помощником в анализе и решении повседневных и срочных задач. Может выполнять ряд операций по обслуживанию станции и поддерживает её работоспособность, следит за функционированием механизмов и благосостоянием обитателей. Может выполнять такие задачи как: управление производством пищи в автоматическом режиме, поддержание заданных параметров экосистемы, например, воздушной среды, обслуживание реактора и так далее.  

– Обслуживание реактора?  

– Помощник может взять на себя обслуживания реактора. Выполнять его регламентно или по запросу, осуществлять ремонтные работы. Но, для этого требуется подключение расчётного сервера с модулем управления окружением.  

Я поспрашивал и выяснил, что сервером здесь называлось то, что располагалось здесь же в комнате подбора – за панелями: давным-давно вышедшая из строя, полу-разобранная электроника.  

Но меня волновал ещё один важный вопрос. И я набрал:  

– Что удалилось при форматировании?  

Несколько секунд ничего не происходило, но потом помощник выдал:  

– Вы хотите получить сведения об удалённых в результате форматирования данных? Это можно сделать, проанализировав архивную копию или получив информацию из логов. Попытаться проанализировать архивную копию или открыть логи?  

– Проанализировать архивную копию.  

– Поиск архивной копии…  

…  

Не найдено ни одного архива в хранилище по умолчанию. Укажите адрес поиска. Если адрес неизвестен, возможно запустить глобальный поиск.  

Откуда же мне он будет известен-то?..  

– Запустить глобальный поиск.  

– Глобальный поиск запущен в фоновом режиме, это может занять продолжительное время. Как только появится результат, я вам сообщу. Вы можете продолжать.  

Лишь бы всё нашлось… я с нетерпением ждал результата.  

Вдруг в коридоре послышались голоса! И тут я понял, что потерял счёт времени. Наверняка, уже скоро подъём!  

Я в панике пытался скрыть то, чем тут занимался, и вернуться к привычному экрану с паролями. Голоса же становились ближе. Я почувствовал подкатывающуюся панику. В ушах опять зазвенело. Глаза машинально забегали по окружению. Меня ощутимо затрясло.  

– Вы хотите завершить сеанс текущего пользователя? — спросил помощник после того, как я практически наугад что-то нащёлкал, и предложил опции: «Завершить сеанс текущего пользователя», «Завершить работу», «Перейти к экрану блокировки».  

– Завершить сеанс текущего пользователя — выбрал я первое попавшееся.  

– Сеанс текущего пользователя будет завершён. Продолжить?  

– Да.  

Какое-то время ничего не происходило, но потом экран ненадолго погас, а затем снова загорелся и появился старая знакомая надпись:  

Введите имя пользователя:  

Я задал «Пользователь4», попробовал несколько случайных паролей, убедился, что всё как обычно, и быстро направился к выходу.  

12.  

Кажется, моя ночная вылазка осталась незамеченной. Я подоспел как раз к построению, на удивление бодро провёл зарядку, позавтракал и отправился на смену. Даже чувствовался подъём, какой-то прилив сил. Но постепенно это всё улетучилось. Снова начала овладевать чудовищная усталость и накатывающая волнами, постоянно усиливающаяся мигрень. А самое худшее: меня накрыло паранойей. Что если тот, кто сейчас на подборе, что-то заметит?..  

В течении рабочего дня я несколько раз заглядывал в комнату подбора, но никакой необычной активности там не обнаруживал. Сперва это меня успокоило, но в один момент я вспомнил, что помощник обещал сообщить результаты поиска. Могло ли это произойти прямо во время подбора паролей?..  

Чем дальше, тем больше я себя накручивал, но ничего так и не случилось. Всё же неопределённость угнетала и выматывала. И я решил повторно заняться терминалом этой ночью.  

Поужинав, прямо перед самым отбоем, я ненадолго пересёкся с братом, который по обыкновению бурно мне что-то рассказывал и шутил. Видно, что очень хотел пообщаться, но я был совсем не в духе, реагировал вяло, заторможено и после нескольких минут безрезультатных попыток растормошить, он оставил меня в покое и немного расстроенный двинул к себе.  

Как пришло время, и все уснули, кроме, конечно, дежурного, который обязан был безостановочно следить за жизненно-важными системами станции, я аккуратно пробрался в комнату подбора и активизировал терминал. Экран вспыхнул и я ввёл имя с паролем. Началась загрузка, после чего запустил электронного помощника, который выдал:  

– Поиск завершён: не найдено ни одной архивной копии. Рекомендации: попробуйте восстановить сетевое подключение к одному из серверов станции.  

Я всегда думал, единственный сервер – вон он, за панелями. Слегка раздолбанный и не рабочий.  

– Как восстановить сетевое подключение?  

Помощник на какое-то время задумался.  

– К сожалению, информации по восстановлению соединения не найдено. Попробуйте обратиться в службу технической поддержки.  

Какую такую службу… ну, попробуем:  

– Обратиться в службу технической поддержки.  

– Не удаётся обратиться в службу технической поддержки. Система связи недоступна.  

– Где располагаются сервера?  

На экране появилась большое схематическое изображение станции с кучей разных символов. С краю была таблица, в которой мне удалось найти расшифровку и совсем, к сожалению, краткое, описание.  

Один сервер должен был располагаться, как ни странно, в серверной комнате. Это и была та самая комната подбора, где я сейчас и находился.  

Другой – в некоем Ковчеге. Почему-то Ковчегом назывался реакторный отсек. В описании я нашёл, что он предназначался для хранения и транспортировки всего необходимого для автономной колонизации. Но ведь вся станция для колонизации и предназначалась. Хотя... какая колонизация без реактора? Наверное, это и имелось в виду. В любом случае туда мне путь закрыт – доступ только по карте, которая сейчас у Оператора.  

Третий же – в Навигационном отсеке. Но понять его реальное расположение, в отличии от остальных, никак не удавалось. Мало того, он ещё и переходил в целый нехилых таких размеров сегмент с множеством помещений. Я прокручивал в голове привычные маршруты, пытаясь как бы добраться туда, раз за разом представляя коридоры, по которым летаю из цикла в цикл всю свою жизнь, но… Возможно, что сама схема на данном участке не верна. А может, это просто моя усталость – бессонные ночи давали о себе знать.  

Я ещё долго копался, но кроме того, что около каждого из серверов схема показывала по терминалу, больше выяснить ничего полезного не удалось. Тогда, что придётся попробовать поискать этот таинственный Навигационный отсек уже на месте.  

Достав из кармана табличку, я приступил к перерисовыванию схемы станции, особое внимание уделяя тем местам, где должны были располагаться сервера. Только обследовать всё решил не сейчас, а следующей ночью, чтобы лишний раз не рисковать. Время уже ну очень позднее, да и надо было хоть немного поспать.  

13.  

Ещё один рабочий день прошёл в борьбе с усталостью, которая меня окончательно и одолела ближе к концу цикла. Я завалился к себе в каюту где-то за час до ужина и решил хоть немного подремать. Проснулся же от того, что ко мне кто-то шумно и бесцеремонно ворвался.  

– Ты чего ужин пропускаешь! — то был брат — У тебя нормально всё вообще? Второй раз уже тебя так ловлю.  

– Да, просто... устаю что-то... в последнее время… Надо слетать поесть — сказал я сонным голосом, потёр глаза и отвязался от спального места.  

– Можешь не спешить, ужин уже всё.  

– Эх…  

В животе было пусто, и от того он побаливал. Да и в целом, чувствовал я себя неважно. Эта ночная активность тяжело давалась. Особенно, когда потом надо весь цикл работать. Хорошо, что хоть немножко удалось подремать. Правда, заместо ужина, но в текущей ситуации сон казался предпочтительнее.  

– Да ладно, я тебе прихватил порцию — довольно сказал 48-й и протянул мне небольшой свёрток.  

– О, давай, спасибо!  

Я, даже не успев отвязаться от спального места, схватил свёрток, развернул и жадно вцепился в пресную, немного тягучую и застревающую между зубами чачу, что и была нашей вечерней трапезой. Но с голодухи и то неплохо.  

– Приятного аппетита — рассмеялся брат.  

– Спасибо... — я попытался его поблагодарить, но тут же запнулся и прикрыл рот рукой, чтобы еда не разлетелась по всей каюте.  

48-й ничего не ответил, а просто сложил руки на груди, облокотившись об поручень, ожидая как я закончу.  

– Ну что, всё? – спросил он через минуту когда я уже дожевал.  

– Да, мне, прям, полегчало.  

– За водой, уж извини, сам слетаешь... Я что хотел сказать-то, был в родильном отделении, посмотрел на 46-ю с 61-й.  

– О, уже дочь увидел! Как они там?  

– Всё хорошо. 46-я восстанавливается, а 61-я как раз молоко кушала. Тоже ужинала — произнёс он с задумчивой улыбкой.  

– Хех, поздравляю! Чувствуешь уже себя отцом?  

– Не знаю, ещё пока сложно сказать. У меня-то ещё ничего не изменилось. Но вообще, ощущения… сложно вот так объяснить. Когда видишь этот маленький комочек…  

Он сделал паузу.  

– Не знаю, не могу нормально сформулировать. Просто ощущается… как что-то правильное. Мать, ребёнок, продолжение рода, вот эти все дела. Будущее нашей общей миссии. Сама цель становится яснее, ощутимее, как бы материализуется. А что мы делаем-то, в конечном итоге? Просто несём жизнь.  

– Ого, глубоко ты.  

– Ну, блин, философом стал — усмехнулся он — Главное, чтобы всё и дальше было хорошо со здоровьем у обеих. Основные обследования провели: отклонений от нормы не выявлено.  

– Это главное.  

– Ага…  

– Что 46-я говорит?  

– Да я же посмотрел только на них. Прям из-за стекла, меня же ближе так и не подпустили. 31-я – та ещё... Выгнала уже через минуту. Говорит: «Нечего, тут, бациллами своими! ».  

Мы ещё с ним пообщались, и ближе к отбою 48-й собрался в свою каюту, перед уходом предложив выбросить обёртку от моего съеденного ужина.  

– Не надо, сам сгоняю — сказал я и развязал верёвку, чтобы вылезти из спального мешка.  

– Ой, да ладно, спи дальше, а то ты аж какой-то опухший. Давай сюда — он забрал у меня пустой свёрток и вылетел.  

Немного подумав, я привязался обратно. Всё равно придётся ждать пока все уснут и только тогда отправляться на поиски Навигационного отсека.  

14.  

По стенам узких коридоров тянулись старые линии коммуникаций, большая часть которых уже давным-давно выработала свой ресурс. Тут и там висели крепко привязанные мешки с разными изношенными инструментами или отработанным оборудованием. Важные детали уже были изъяты и либо пущены в дело, либо отправлены на склады, но и оставшийся хлам мог изредка представлять интерес для дальнейшего использования.  

Стараясь быть особенно внимательным, ведь именно здесь как раз проходит один из маршрутов дежурного, я в очередной раз достал из кармана табличку и, посветив на неё фонарём, сверился с картой. Судя по ней, Навигационный отсек находился за складом С-3, сдвигающаяся дверь которого, естественно, оказалась заперта.  

Ещё немного помыкавшись, я решил, что надо возвращаться к терминалу. Не знаю чего ожидал от этого осмотра... Ну, посмотрел на то, что карта и правда ведёт к складам. Но внутрь попасть сейчас возможности не было – ключи-то у 37-го.  

Озираясь по сторонам и останавливаясь на перекрёстках, чтобы случайно не столкнуться с дежурным, я пробирался к комнате подбора, стараясь не издавать лишних звуков.  

По уставу дежурством занимались только члены совета и Оператор. Только у них был доступ к командному отсеку, где и располагалась часть систем, чью работоспособность приходилось отслеживать круглосуточно. Вообще, Оператор с самого начала своей подготовки и до отправки в реакторный отсек в каком-то роде становился ещё одним членом совета и мог участвовать в принятии важнейших решений, конечно, получая вместе с этим некое привилегированное положение. Хоть и ненадолго.  

Внезапно откуда-то позади послышался шорох. Я тут же юркнул в ближайшее ответвление основного коридора и, чтобы не щёлкать выключателем и не создавать лишнего шума, заслонил свет фонаря собственным телом и затаился. Сердце бешено заколотилось. Но шорох больше не повторялся. Может, насекомое какое сбежало из биозоны? Так бывает.  

Я подождал ещё немного и, убедившись, что всё тихо, продолжил путь, старясь быть ещё внимательнее и аккуратнее. Так и добрался.  

Всё шло нормально. Я активировал терминал и сразу же запросил у помощника схему станции. Она появилась, и я её ещё раз внимательно сверил. Коридор за коридором, отсек за отсеком. Может сама карта не верная? Однако, никакой полезной информации на этот счёт больше получить не удавалось. Но я всё равно решил раньше времени не отчаиваться. На терминале всё ещё могло оставаться что-то важное, просто нужно было получше поискать!  

Я глубоко вздохнул. Куда мне было деваться?.. Немного посокрушавшись своей нелёгкой судьбой, я всё же взял себя в руки и задумался какие ещё вопросы можно задать помощнику. Что же тут такого могло храниться?..  

Я спрашивал что только приходило в голову: про станцию, про Землю, даже про принтер с роботом, которые без конца чинил и чинил 37-й, но безо всякой пользы.  

Я запросил перечень вообще всех файлов с терминала, которые можно прочесть, и получил внушительный список, по которому по очереди и пошёл. В основном, там была какая-то служебная техническая абра-кадабра, то ли зашифрованная, то ли просто не предназначавшяся для прочтения человеком.  

Неожиданно дверь за моей спиной скрипнула и начала открываться. Я дёрнулся, а сердце пропустило удар.  

– 49-й, ты что тут де…  

Я резко обернулся. Ко мне приближался 48-й. Он, несколько секунд продолжая изначальное движение и медленно паря навстречу, смотрел, прищурившись, прямо на экран терминала за мной. Затем молча остановился. Ещё немного посмотрел на монитор, потом перевёл взгляд на меня. Я хотел что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом. Сколько до этого продумывал что говорить в таком случае, но всё моментально вылетело из головы.  

Брат, ещё немного подождав моего ответа на немой вопрос: «Что происходит?!», но так его и не дождался.  

– Ну?.. — спросил он, кивнув в сторону экрана.  

Я не знал что ответить. Как-то отвертеться уже явно не получилось бы. Что-то приврать? Сказать, что вот только-только подобрал пароль? Но тогда что вообще тут посреди ночи?.. Вообще, откуда он сам-то тут взялся?!  

Покрутив разные варианты в голове, я пришёл к выводу, что лучше рассказать всё как есть. Я тяжело вздохнул.  

– Я подобрал пароль.  

Медленно моргнув, брат с непониманием переспросил:  

– В смысле?..  

– Ну, пароль от терминала. Я проверял твой диапазон два цикла назад и оказалось, что… В общем, ты пропустил пароль, а я его подобрал.  

Он ещё раз медленно моргнул.  

– Так себе шутка, 49-й… Ты терминал сломал, что ли?  

– Ничего не сломал! — запротестовал я — Вот, смотри… — и показал пальцем на монитор, где в тот момент был открыт очередной непонятный технический файл, которые я до этого просматривал.  

– Ой… сейчас — засуетился я, закрыл файл и развернул окно с помощником.  

Решив, что лучше сразу показать что-то самое впечатляющее, я забил в текстовой строке: «Карта станции». Помощник выдал требуемую схему. Я пощёлкал разные предлагаемые варианты, а затем посмотрел на 48-го. Тот с трудом переваривал происходящее. Сдвинувшись немного в сторону и уступив ему место, я предложил:  

– Вбей что-нибудь сам, можешь вопрос какой задать.  

Но он, как будто и не замечал больше происходящего, а просто таращился на экран. Потом опомнился и ошарашенно взглянул на меня.  

– Что спросить-то?..  

– Ну, не знаю, спроси что такое этот помощник.  

48-й приблизился и набрал:  

– Что такое помощник.  

– ИИР-Ак1-С 12. 345. 3. 5. Искусственный Интеллект Распределённый – серия «Аэрокосмический» для управления Станцией. Система предназначена…  

Дальше последовал всё тот же рассказ «о себе» и своих многочисленных возможностях… на данный момент недоступных, потому что ничего-то не удаётся подключить. Брат внимательно читал.  

– Здесь можешь, варианты предлагаемые повыбирать. Этот помощник, по идее, на много способен! И еду растить, и оборудование ремонтировать, и реактор обслуживать… Но нужен расчётный сервер! Тот, что здесь… — и я указал на металлолом за панелями — Не канает, но есть другие!  

Брат немного отшатнулся.  

– Давно ты тут этим занимаешься? — он выглядел совсем озадаченным.  

– Несколько циклов, по ночам.  

– Так а почему никому не сказал?! — брат перешёл на надрывный шёпот, еле сдерживая себя — Ты обалдел?! Терминал разблокировал! И один втихую в него тыкается! Сколько мы бились над паролем?! Надо срочно напрямую к Главному лететь!  

– 48-й… — попытался я его перебить, но тот продолжал, от переизбытка эмоций активно жестикулируя.  

–... нужно обязательно всё…  

– 48-й! — повторил я громче и схватил его за рукав, чтобы он уже, наконец, перестал размахивать руками у меня перед носом — Есть один… нюанс.  

– Что, какой?!  

Я собрался с силами и, немного запинаясь, произнёс:  

– Когда я… когда терминал… В общем, потерялась часть данных.  

– Какая часть?.. — тревожно спросил он, затаив дыхание.  

– Большая... Кажется, почти вся, но…  

Брат резко побледнел, а лицо его как-то даже скривилось. Но я, поспешил продолжить:  

–…но есть ещё сервера, на которых, судя по тому, что говорит помощник, всё ещё может храниться полная информация. Они же и нужны помощнику для полноценной работы! Представляешь, можно будет растить еду! Реактор заправлять!.. Смотри, есть ещё два сервера, вот… — и я опять запросил у помощника схему станции — Видишь, мы тут. «Серверная комната» – это комната подбора. Вокруг коридоры, ещё отсеки, узнаёшь?..  

Я водил по схеме пальцем, периодически поглядывая на 48-го, пытаясь понять как он себя поведёт. Мне хотелось верить, что он, хотя бы, не распаникуется раньше времени, и не рванёт всё рассказывать кому-то из совета… как сначала хотел сделать я. Но по его лицу было невозможно сказать какая будет следующая реакция после шока, в котором он, очевидно, всё ещё пребывал. Тем важнее сейчас донести, что ещё не всё потеряно... Как же мне самому хотелось в это сейчас верить.  

–…ещё по серверу здесь и здесь — я указал на реакторный и навигационный отсеки и сделал небольшую паузу — Думаю, что первый нам вряд ли будет доступен. Надежда на Навигационный отсек. Только, вот, карта немного не бьётся с тем, что у нас там на самом деле, потому что как раз где всё вот это… не понимаю — и я обвёл на карте тот самый участок, который недавно безуспешно исследовал — Но, нужно хотя бы попробовать посмотреть. Либо схема не верная, либо целый отсек стыковаться должен был отдельно, ведь зачем-то там есть что-то похожее на шлюз… Судя по карте, это на складе 37-го. Ну, либо…  

– 49-й, надо доложить совету — оборвал он меня.  

– Да мы обязательно всё расскажем, только я хочу убедиться, что в этом есть смысл, что не всё потеряно… — начал было я.  

– Надо доложить! — повторил он и так выразительно посмотрел, что у меня сложилось чёткое ощущение, что мне сейчас врежут.  

– Слушай, пожалуйста, не торопись! Ты же понимаешь чем это всё для меня закончится если не… Я просто сначала сам попытаюсь! Что там было на этом терминале... Мы уже не узнаем. Но вот же, есть другие терминалы, и даже сервера! Теперь известен пароль, он должен и там подойти…  

– 49-й! — он резко меня одёрнул — Скрыть, что ли, хочешь, просто?! Обмануть всех?! Если и заниматься поисками, так нужно это всем делать, а ни одному по ночам!  

– Ну, откуда мы вообще знаем, что там было хоть что-то важное на самом терминале?.. Прошу ещё раз, не спеши. Дай мне время, и я сам всё доложу совету!.. Просто, хочу убедиться!.. Да, мне страшно, и в любом случае надо будет рассказать, но… Главный с плеча рубанёт и всё! Даже разбираться не будет. Но если я сразу же начну с хорошего, то уже и форматирование одного терминала не так критично будет, ведь правда?..  

Брат смотрел мне прямо в глаза. Нависла затянувшаяся тишина. Но, так ничего и не ответив, он молча развернулся и вылетел, оставив меня одного в комнате подбора. Я сперва растерялся, а потом бросился за ним, но в коридоре его уже не было видно. Кажется, решил меня сдать! Но куда направился? К дежурному? Будить Главного?  

Сердце ушло в пятки, а меня заколотило. Но чем дольше я думал что делать, тем больше мне казалось, что получу я по заслугам вполне справедливо. Да и совет с 37-м явно более компетентны, и лучше меня разберутся с терминалом. Так будет лучше. Для экспедиции.  

Окончательно смирившись, я осознал, что мне хочется успеть только одного: хоть немного поспать. За эти бессонные ночи уже так вымотался… Пусть даже десять-пятнадцать минут. Мне хватит.  

Опустошённый, я выключил терминал, всё закрыл и буквально дополз до своей каюту. Брата в соседней не оказало. Я, не раздеваясь, забрался в мешок, закрыл глаза и отключился.  

15.  

Проснулся я от того, что меня усиленно тормошат. Сколько прошло времени? По ощущениям не больше получаса.  

Я с трудом разлепил веки, не сомневаясь, что увижу перед собой кого-то из совета, но как только зрение сфокусировалось, обнаружил одного 48-го, который хмуро прошептал:  

– Надо поговорить.  

– 48-й… — хрипло проскрипел я, но он меня нервно одёрнул.  

– Тише ты! За мной лети, быстро! — и он покинул каюту.  

Не став долго тянуть, я последовал за братом. Мы петляли по узким коридорам, не произнося ни слова. Что у него на уме? Я ещё приходил в себя после непродолжительного сна и не мог хорошо всё обдумать. Так или иначе мы остановились у комнаты подбора. Брат огляделся, прислушался, и, отворив дверь, залетел туда. Я не отставал.  

– Закрой лучше — тихо сказал он, указав на открытую дверь. Я так и сделал.  

Монитор терминала был деактивирован, и единственным достаточно ярким источником освещения, чтобы что-то различить, были наши фонари.  

– Давай пароль — было слышно, что он серьёзно на нервах.  

Я немного помедлил, но решил, что это уже не навредит, и хотел было произносить последовательность символов, но потом вспомнил, что у меня с собой табличка, где пароль уже написан, достал её из кармана и протянул ему. Брат взял её, подсветил фонарём и завис. Кажется, он отсчитывал диапазоны. Прошло около минуты, после чего он вернул мне табличку и сказал:  

– Да, с моей смены... Я думал о том: надо ли сообщить руководству. Ты сам знаешь какие предписания по этому поводу. Но тут такое дело… В общем, сто раз всё прокрутил, и выходит, что это не совсем твоя вина. Или не только твоя. Я же пароль пропустил.  

– Так и я его тоже проглядел при проверке, а главное, что с терминала всё поудалял!  

– В любом случае, моя ответственность здесь тоже есть, да и вообще, брат ты мне! Я должен что-то сделать, как-то помочь. Наверное, ты прав – надо бы самим всё проверить – Главный у нас лютый… Я с тобой.  

Он и правда готов в это ввязаться? Одно дело пропустить случайно пароль, другое – знать и скрывать.  

– Ты уверен? — спросил я, внимательно посмотрев ему в глаза.  

– Да.  

– Спасибо...  

– Мне бы пароль заучить на всякий случай.  

Он забубнил себе под нос.  

– По поводу еды, производства, обслуживания реактора... — продолжил брат после того, как решил, что уже всё запомнил — Ты уверен, что эта штука на такое способна?  

– Не знаю, по крайней мере, там про это упомянуто, но подробнее я найти не смог. Не уверен. Написано только было, что обязательно нужен сервер. Да и вообще, помощник же «для управления станцией». Чем ни управление?  

Брат задумался.  

– Это очень серьёзно... А сервера? Ты сказал, ещё два есть? — спросил 48-й.  

– Да, в реакторном отсеке и в Навигационном, который я пока не понял где именно. Как раз искал, вот. Где склад С-3. Думаю, модуль вполне может там быть. Как раз, склад под редко нужную электронику— сказал я и обвёл их на своей табличке, показав ему.  

– Ага. Ну, реакторный – пока ладно. Надеюсь, нам туда никогда не придётся лезть. Вот, что за «Навигационный»?.. Кстати, а ведь 37-му скоро помощник нужен будет.  

– Точно, у меня что-то вылетело из головы… А ты откуда знаешь?  

– Уже растрезвонили. Кому-то из нас бы заделаться к нему помощником, а там как-нибудь разберёмся. Я никогда особо тот склад пристально не осматривал. Вдоль стен-то всё забито, чего туда лезть, а, может там… ну, не знаю что. Нужно будет изучить. Простучать стены, так сказать — он вскользь осмотрел меня — Выглядишь, конечно... Опухший, бледный. Туго соображаешь.  

– Мне не особо удавалось нормально поспать. Так, по несколько часов урывками.  

– Вот-вот, оно и видно. В общем, предлагаю хотя бы по очереди с терминалом работать. Ты говорил: там может ещё что-то полезное остаться, а нам всё равно надо будет как-то себя занять до того, как попадём на склад...  

48-й принялся излагать свой план. Делал он это по обыкновению энергично, целеустремлённо, и источая оптимизм. Это даже вселило в меня надежду. Но главное, что заместо того, чтобы сдать с потрохами, он меня поддержал.  

–... 49-й, ты слышишь вообще?  

– А, да… — поспешил я, выйдя из ступора, в который успел незаметно для себя впасть.  

– Говорю, надо уже возвращаться в каюты, а следующей ночью покажешь что и как с терминалом делать, чтобы я ничего не сломал.  

– Можно хоть сейчас начать!  

– Какой «сейчас»?! Уже подъём скоро.  

– Как? Уже?.. — я растерянно почесал в затылке.  

– Ага — подтвердил брат.  

– Мне казалось, на пол часика глаза закрыл…  

– Ты продрых пол ночи! А я по коридорам шарахался. Всё думал... Ладно, полетели!  

Уже на выходе я поинтересовался:  

– Слушай, а как ты вообще меня здесь застукал?  

– Так я за тобой проследил.  

– Как?.. Я же всё тихо делал.  

– Тихо?! Да ты шуршал после отбоя как не знаю кто – будил меня несколько ночей подряд. Когда в очередной раз проснулся и услышал, что ты в коридор попёрся. Ну, ради интереса за тобой увязался. Думал: тайную любовь завёл. В нарушение всех правил. Но ты просто беспорядочно тёрся около мастерской. А потом и сюда полетел. Я ждал-ждал, а потом не выдержал и… А тут такое! Вот, надо тебе в какую-нибудь заваруху угодить! Не можешь как нормальные люди!  

16.  

Среди дня решили тему серверов и терминалов вообще не поднимать, чтобы не привлекать лишнего внимания – даже когда пересекались, специально разговаривали о другом. В конце цикла перед самым отбоем брат наведался ко мне, приблизился и прошептал на ухо:  

– Залечу за тобой ночью, и на подбор – надо будет показать всё, как уславливались — и он направился в свою каюту.  

Так мы и поступили.  

– Ну, давай, показывай — нетерпеливо произнёс он сразу после того, как мы закрылись в комнате подбора.  

Я включил терминал, вбил пароль, мы подождали пока загрузится система и запустили помощника.  

– Схему станции бы посмотреть… — предложил брат.  

Мы открыли карту и уставились в неё.  

– А я-то думал: что это ты такое кривое накалякал на табличке своей…  

– Никакое не кривое, нормально накалякал! — возмутился я, усмехнувшись — Лишь бы придраться! Карта ему моя не нравится!  

– Ой, ладно… Вообще, ты прав – непонятный здоровенный отсек. С нужным нам сервером — задумчиво подытожил 48-й — Кстати, по поводу 37-го. Виделся с ним. Спросил: когда человек понадобится. Говорит, через пару циклов. Пока не знает – кого совет распределит из наименее загруженных, того и заберёт. Ему без разницы. Может, и нам повезёт.  

– Не совсем понимаю что мы будем делать на этом складе, даже когда туда попадём — пожал я плечами.  

– Тоже не знаю, но посмотреть же надо. Всяко не в реакторный отсек лезть.  

– Угу… Ты говорил, стены простучать. Думаешь, там за стенами что-то есть, как на карте?  

– Да кто же знает-то, может и так. В остальном-то схема и правда сходится. Короче, попадём туда – по ситуации посмотрим.  

– Согласен.  

– Ну, и хорошо… Слушай, 49-й, я тут подумал: с тобой столько раз обсуждали что может быть на терминале, но, честно говоря, я никогда не предполагал, что мы подберём от него пароль. Точнее, подберём-то, подберём, но никогда не думал, что вот именно мы. Забавно, что недавно про это как раз и говорил.  

– Так-то мы регулярно об этом спорим. И ты постоянно: «Да нет, там шансы какие, тем более, проверки, все дела... ».  

– Ой, ну, проверка-то сработала! — сказал 48-й и со злорадной усмешкой пихнул меня в плечо.  

– Сработала, блин, не то слово. Теперь что с этим делать, и чем всё это закончится?.. Знаешь, я думал что делать если не получится ничего восстановить. Как это всё подать совету. И какая будет реакция. Если бы ни потенциальный сервер в реакторном отсеке, то и… — я невольно потупился, потому что было стыдно об этом говорить — Можно бы вообще про это... забыть. Ну что бы изменилось?.. Просто... Ну, а вдруг и правда не удастся? Залезем мы на склад, а там ничего. Что дальше?..  

– 49-й! Проблемы надо решать по мере поступления. Чего ты раньше времени паникуешь опять? Сперва Навигационный отсек и полное изучение всего, что осталось на терминале, а там уже подумаем. Ты представь что будет если нам удастся реализовать даже небольшую часть декларируемых возможностей! Сколько сейчас проблем в био-зоне, сколько усилий 37-й тратит, чтобы что-то починить, ну и, самое главное: реактор! Нам бы хоть что-то узнать, хоть чуть-чуть подробнее…  

Мы помолчали и брат добавил:  

– Я, наконец с 46-й поговорил и ребёнка подержал на руках.  

– О...  

– Да. Мы обязательно разберёмся с этими серверами и терминалами, и жизнь всех членов экспедиции улучшится. Этот помощник звучит как забытый подарок предков, о котором просто все забыли. А, ведь, раньше-то он, очевидно, работал! И у тем, кто был до нас, жилось намного лучше. Пусть и тем, кто после нас, тоже станет так же!.. А знаешь, 46-я, как мы распрощались, – ей же ещё с ребёнком надо наблюдаться – всё опять про звёзды. Хотела бы, говорит, на них посмотреть! Ну, так-то... Всю жизнь мы в космосе, а звёзд ни разу не видели. И правда, даже обидно.  

– Ого, не думал, что ты о таком переживаешь вообще.  

– Вот такой я разносторонний! Наверное, 46-я влияет, она любит о подобных вещах помечтать. Но мы в защитном коконе. Понятно дело: радиация, метеоры, всякое такое... Но могли бы хоть иллюминатор оставить!  

– Ага, чтобы туда и влетело…  

– Вечно ты всяких маловероятных катастроф боишься! Ладно, не грузись. И карауль уже! Заболтались мы, пора и делом заняться. Если что, стукни в дверь. Не усни, только!  

17.  

– Подъём! — донеслось из коридора.  

Я проснулся и уставился в темноту. Глаза были напряжены, виски давило. Ужасно не хотелось ничего делать.  

До этого несколько ночей подряд мы работали с терминалом. Непоколебимая вера в успех, которая исходила от 48-го, по началу обнадёживала и подбадривала, но никакой полезной информации больше найти всё никак не удавалось.  

Я всё же заставил себя начать шевелиться, включил фонарь и занялся утренними процедурами, устало осматривая унылую обстановку кругом. Взгляд остановился на противоположной стене. На нескольких местах краска уже успела отвалиться, а трещины добежали аж до середины стены. Но сейчас меня это мало беспокоило. Как удивительно быстро могут потерять актуальность старые житейские проблемы.  

Закончив в каюте, отправился на построение, где занял свободное место рядом с братом. Как все собрались и пересчитались, нам зачитали расписание:  

– Уборка: 41-й и 49-й, утилизация: 39-я и 42-я, производство:…  

…дежурство: Оператор. 38-й в помощники к 37-му в мастерскую. Вопросы?..  

Брат выразительно маякнул глазами в сторону 38-го. Всё же, опять назначили именно его. А нам не повезло. Когда подвернётся следующий такой случай – неизвестно.  

После зарядки, когда я ненадолго залетел в каюту, следом за мной тут же проследовал 48-й.  

– Надо что-то делать! — заволновался он.  

– А что ты сделаешь? — расстроено сказал я.  

– Не знаю, надо уговорить, чтобы он как-то уступил одному из нас место.  

– Думаешь, уступит? Ну, не знаю...  

– Надо попробовать всё равно — настаивал брат.  

– Не получится…  

– Хорош ныть! Не попробуем – точно не получится! — голос его был решительным.  

– Ладно, что именно говорить-то будем? — согласился я. С другой стороны, действительно, ничего не теряем.  

– Да просто предложим, и всё. Полетели! Но надо прямо сейчас, а то после завтрака 37-й его запряжёт, и всё — добавил 48-й.  

И мы поспешили в столовую. Пролетев всю шумную очередь, которая уже выстроилась на выдаче, но не обнаружив там 38-го, мы направились дальше. Похоже, он успел получить свою порцию. Придётся с едой немного повременить. От этой мысли в пустом желудке противно заурчало.  

Найти его удалось в помещении для приёма пищи. Мы остановились у выхода. Ждать долго не пришлось.  

– Вы чего тут? — поинтересовался 38-й, дожёвывая свой завтрак.  

– Ты же к 37-му? — спросил брат.  

– Ага — с подозрением ответил тот и вылетел в коридор, повернув куда ему было нужно, оттолкнувшись от стены.  

Мы увязались следом. 48-й поспешил поравняться, но узкие коридоры с тут и там закрепленными по стенам мешками создавали препятствия то с одной, то с другой стороны, заставляя его неловко суетиться позади.  

– Слушай, может… уступишь кому из нас? — с надеждой спросил 48-й.  

– С чего бы? — спокойно отреагировал 38-й.  

– Ну, ты же и так часто этим занимаешься, да и сколько раз говорил, что тебе это не очень интересно, поднадоело... Ну, а нам, вот, интересно!  

– Пф-ф-ф, хитрый какой! Интересно – не интересно, а от другой работы на время освобождают. Должны же быть какие-то бонусы от дружбы с 37-м, не только занудства его слушать — усмехнулся он.  

– Ну, хочешь, мы отработаем за тебя потом, когда захочешь дополнительные выходные — встрял я в разговор.  

– Не-е, спасибо — отказался он.  

– Может, еды надо? Давай мы тебе половину обеда отдадим? — заискивающе предложил брат.  

– Хм… — задумался 38-й, остановился и развернулся так, чтобы видеть нас обоих — Давайте ещё и ужин.  

– Отлично, по рукам! — воодушевились мы с братом.  

– С каждого по половине — недоверчиво уточнил 38-й.  

– Хорошо, да!  

– И по фофану каждому! — серьёзно произнёс он и вознёс палец вверх.  

– Эм-м-м… Ну, ладно… — растерялись мы.  

Во взгляде 38-го появилась какая-то тоска.  

– Ну вы чего, правда, что ли, так хотите с этим хламом древним возиться?  

– Ага! — хором воскликнули мы  

– Ой, ладно — 38-й махнул рукой — Ненормальные. Не надо ничего, шучу же! Но место-то всё равно одно только — он сделал небольшую паузу — Кто уже сколько раз 37-му в мастерской помогал?  

– Я два раза — ответил 48-й.  

– А я один — сказал я.  

– Вот, тебя, 49-й, и назначаю счастливчиком — он похлопал меня по плечу — Чем ты там должен заниматься-то был? А то мне же тебя подменять придётся. Утилизацией?  

– Ага! — обрадовался я.  

– Эх… — вздохнул 38-й — Старею. Мягкий стал.  

18.  

Стены мастерской были утыканы стеллажами со всевозможным оборудованием и запчастями. Ящики чередовались с подвязанными мешками. На ящиках виднелись пожелтевшие и потрескавшиеся от времени пластиковые ярлыки с номерами ячеек, а на мешках заместо ярлыков были нашивки разной степени потрёпанности.  

37-й любил порядок, и дотошно вёл записи в своих многочисленных табличках: где что лежит, в том числе, и за пределами мастерской, ведь всё техническое добро ещё могло оказаться чем-то полезным. Работа его была крайне важна, ведь на станции регулярно что-то выходило из строя. Но происходило это, естественно, неравномерно. То как поналомается всё, то наоборот, на удивление без сбоев. В периоды затишья 37-й занимался своими проектами. При чём, часто и после окончания рабочей смены. Сейчас у него было два таких: робот и принтер.  

Принтер – здоровенный прямоугольный агрегат с небольшим экранчиком снизу и большой закрывающимся прозрачным контейнером посередине, к которому присоединялась непонятная конструкция из трубок, поршней и проводов. У 37-го на складах пылилась внушительная коллекция разного рода деталей, которые, говорят, когда-то были напечатаны на этом самом принтере. Часть из них явно бракованная или просто вышедшая из строя от износа, но всё равно упорно передающаяся из поколения в поколение. Так же, в наличии были цилиндрические вакуумные ёмкости с материалом для печати. Правда, никто не знал – годились ли они ещё в работу. Вскрывать целые упаковки без налаживания самого принтера, чтобы просто посмотреть в каком они состоянии, никто не решался, ведь тогда был шанс просто испортить содержимое. Да и не понятно как распознать всё ли с ним в порядке, пока ни начнёшь печатать. В общем, решено было сначала починить принтер, а потом уже посмотреть: а был ли смысл его чинить. В крайнем случае, попробовать переплавить те же бракованные детали.  

А вот с роботом всё было ещё более загадочно. Выглядел он как какое-то механическое насекомое-переросток. На тонком гибком полтора-метровом каркасе крепились восемь конечностей, каждая длиной примерно столько же, попарно распределённые вдоль всей конструкции: две пары ближе к одному краю, одна в центре и последняя ближе к другому концу, к которому так же была подсоединена тёмная цилиндрическая деталь сантиметров в сорок из материала, напоминавшего экран от терминала, только свёрнутый в трубочку. На конце конечностей виднелись пневматические зажимы с мягкими подушечками. Корпус был вскрыт, из него в разные стороны торчали провода и различные компактные устройства с датчиками к ним подсоединёнными. Зачем именно он был нужен – оставалось тайной.  

Первую половину цикла мы с 37-м занимались текущими ремонтами. Он успел меня хорошенько погонять по разным складам, давая указания: какие запчасти, с каких адресных ячеек, в каком количестве ему потребуются, при чём, расположения большей части он помнил наизусть, и только изредка заглядывал в свои записи. К сожалению, ничего не было с нужного мне С-3.  

Позже мы занялись ремонтом принтера. Сняли блок питания с одного из выведенных из эксплуатации станков, и 37-й стал обстоятельно в нём ковыряться. Он был чрезвычайно аккуратен, что, конечно, сильно замедляло процесс, зато не оставляло шансов на нанесение механических повреждений ни оборудованию, ни не менее ценным инструментам, которыми он пользовался. Только изредка он разрешал мне что-то сделать самому, при этом внимательно контролируя каждое движение.  

Мы извлекли деталь, напоминающую прямоугольную коробку с проводами. 37-й покрутил в ней что-то, снял одну из стенок и достал металлическую катушку. Затем установил её в похожий разобранный блок уже на принтере. Послышался щелчок. 37-й заметно вздрогнул – лишних звуков в своём деле он сильно не любил. Аккуратно подвигав катушку пальцами и изучив, что визуальных повреждений нет, он заново скрутил коробку, а затем жестом подозвал меня и дал указание придерживать провода, чтобы они ничего не задевали, а сам полез подключать собранный узел внутри корпуса принтера.  

– Всё — сказал он, утирая пот — Пробуем.  

Я поспешил подключить принтер к сети, а 37-й, выдержав паузу, нажал кнопку на панели управления устройством. Загорелись индикаторы и зашуршали приводы, спрятанные внутри корпуса, но затем всё заглохло. Он ещё потыкал разные кнопки, но ничего больше не происходило.  

– Отключай... — вздохнул 37-й, не отводя взгляда от принтера — Ладно, есть ещё идеи… Но уже не сегодня — сказал он с досадой — Сложно. Очень всё сложно с этим.  

– Как ты вообще понимаешь что делать надо? — поинтересовался я.  

– Если бы точно понимал, давно бы уже починил, а тут догадки только. По большей части интуитивные. Я же достаточно долго занимаюсь ремонтами. Уже погружаешься и начинаешь чувствовать какую-то логику работы, что ли. Раз за разом пробуешь, и пробуешь, перебираешь разные варианты, пока ни получится. Вот только с принтером... Осталась какая-то мелочь, какая только? Я все его внутренности уже наизусть знаю. С закрытыми глазами соберу-разберу, только работать никак не заставлю.  

– Интересно, а на терминале есть что-то про принтер? Или, может, про робота?  

– Хм… Почему нет. Мне кажется, должно что-то быть. Сильно бы жизнь упростило. Те документы, которые у нас остались – их не хватает. Я бы детальные схемы получил и радовался не знаю как. С терминала, или ещё откуда – не важно. Принтер починить, а с ним и решить главную нашу проблему – нехватку запчастей с элементами…  

– Всё о деле думаешь, молодец! — послышался низкий мужской голос со входа в мастерскую.  

Мы обернулись. Это был Главный, появление которого мы совсем не заметили.  

– Потому и возимся с терминалом, что надеемся обнаружить там что-то... ценное. Кстати, 49-й — обратился он ко мне — Ты в последнее время плохо работаешь, жалуются на тебя. Смотри мне, не пропусти пароль! — и он строго взглянул на меня.  

От такого резкого поворота я опешил и закивал, но тот только хмыкнул и, как бы вспомнив зачем вообще сюда явился, сказал 37-му:  

– Рециркулятор опять барахлит.  

– Водяной? — спросил 37-й.  

– Он самый.  

– Снова? Стопорится, запускается, потом опять стопорится?  

– Да, как раз так.  

– Понятно. Оригинальные запчасти кончились, пришлось в прошлый раз из того, что было под рукой изобретать. К слову о печати… Ладно, я посмотрю сейчас. А ты, 49-й, лети на склад С-3 и возьми одну деталь из ячейки И-7.  

Он снял с шеи верёвку с набором разных ключей, нашёл среди них нужный, отсоединил и протянул мне.  

– Вот. Запомнил? С-3, И-7… Ты чего разволновался? Нормально всё будет с водой — заметив моё волнение, но, очевидно, решив, что я переживал из-за поломки, подбодрил он меня — Возьмёшь деталь, и сразу в утилизационный отсек. Обязательно закрой за собой, не забудь!  

– Понял — сказал я и принял ключ.  

Уже скоро я был на складе. Внутри он выглядел как просто отделённое дверью продолжение коридора – метров на двенадцать-пятнадцать, забитое пронумерованными стеллажами и мешками, напичканными кучей запчастей, инструментов и тому подобного. Свободного пространства практически и не было. Я приблизился и к стене в дальнем конце помещения и внимательно её осмотрел. Судя по схеме, на её месте должен был быть переход в шлюз. Но ничего особенного на первый взгляд обнаружить не удалось. Схватившись за стойку стеллажа к ней прикреплённого, я аккуратно её потянул и пошатал из стороны в сторону. Кажется, она и правда была чуть более хлипкой. Либо просто хуже закреплена, либо со стеной что-то не то. Я попробовал изучить место стыка, но ничего толком не увидел.  

Ещё немного полазав вдоль стены, я пришёл к выводу, что нужно освобождать стеллаж, чтобы появилась возможность рассмотреть получше. А лучше вообще скрутить всё полностью. Судя по всему, придётся возвращаться ночью. Но отдавать ключ-то придётся уже сейчас... Тогда я решил оставить дверь незапертой, но так, чтобы это не было заметно снаружи. Немного пораскинув мозгами, мне в голову пришла идея. Конечно, это было рискованно, но что-то получше придумать уже не успевал.  

Выглянув в коридор и убедившись, что поблизости никого, я взял несколько пустых мешков и затолкал самыми краями в пазы, в которые дверь попадала при закрытии.  

Прихватив нужную 37-му деталь из ящика в ячейке И-7, я положил её в карман и покинул помещение; ещё раз внимательно осмотрелся и принялся запирать склад. Дверь дошла чуть дальше, чем до середины и застряла в мешках. Упёршись ногами в стену, я всеми силами затолкал её на место. Закончив и убедившись, что наружу не торчат части мешков, я несколько раз потянул на себя. Дверь не поддалась, словно была заперта на ключ, как и положено.  

19.  

– Нельзя склад открытым оставлять надолго — тихо, практически шёпотом проговорил 48-й — Хорошо, конечно, что ты так придумал… А 37-й не проверял?  

– Проверял, но не заметил.  

– Ловко! Но тянуть нельзя. Что будет когда ему туда понадобится?  

– Есть... момент неприятный… — сказал я, почесав в затылке, — Только потом понял, когда уже поздно было: ключ-то я ему вернул, а как мы без ключа потом дверь нормально закроем?  

– Бли-и-ин! — брат схватился за голову — Не знаю… Никак.  

– Вот-вот — пробурчал я — Поспешил, не продумал.  

– Влетит тебе… Ну, давай на месте разберёмся. Можно же опять ключ у 37-го выудить… Как-то.  

Мы напряжённо пытались придумать как выпутаться из сложившейся ситуации, но не смогли сгенерировать ни одного надёжного варианта.  

– Ладно, проблемы надо решать по мере их поступления! Не так часто что-то с этого склада надо. Надеюсь, успеем разобраться к тому времени. Ещё раз, давай подробнее что уже нашёл? — спросил 48-й.  

– Вот эта стена... — я достал из кармана табличку с картой и посветил на неё — Стойки, которые к ней прикручены, шатаются сильнее остальных. Нужно посмотреть ближе, но придётся убирать всё из ячеек и демонтировать конструкцию, хотя бы частично. Уже взял нужные инструменты — и я указал на привязанный к поручню у входа мешок.  

– Отлично, ждём отбоя, и на склад.  

– Он, конечно, далеко от кают, но там дежурный и патрулирует периодически. Сегодня, кстати, это – Оператор…  

Мы немного помолчали.  

– Слушай, а ты никогда не задумывался почему Оператор вообще дежурит по ночам? — спросил я.  

– Хм… А что?  

– Оператора же, в принципе, выбирают только когда подходит срок обслуживания реактора. А в остальное время совет как-то же сам справляется. Сейчас он и так безостановочно обучается, да тренируется. Этого мало, что ли? Ещё и дежурствами ночными загружают.  

– Глупости говоришь. Это – большая честь!  

– А по-моему, если уж ты точно знаешь, сколько тебе осталось, наверное, хочется урвать свободного времени сколько возможно. Ведь скоро всё — поёжился я.  

– Ну, не знаю. Мне бы наоборот хотелось, чтобы этого свободного времени оставалось как можно меньше. Лучше делом заняться.  

После небольшой паузы я добавил:  

– Вот, после того, как на церемонии побывал, всё думал: как вообще человек идёт на такую жертву? Он же, по сути, целенаправленно готовится к смерти… Ты бы смог?  

– Смог — ни секунды ни задумываясь ответил брат.  

– Так уверенно говоришь…  

– Оператор не просто к смерти готовится. Без заправки реактора экспедиция вообще не состоится. Он жертвует собой ради того, чтобы все остальные выжили. Кто-то же должен. Вот и приходится.  

– Так-то да, но одно дело понимать, а тут надо взять и сделать. Это страшно.  

– Конечно страшно! Но сколько уже было Операторов. И благодаря им мы всё ещё существуем.  

– А как думаешь, что именно там происходит с ними, раз никто не возвращается?  

– Не знаю… Думаю, даже они и сами толком не знают заранее. Но сейчас важно нам с тобой разобраться с сервером и помощником с его возможностью автоматического обслуживания реактора. Ты представь, больше не нужны будут Операторы, не нужны будут лишние жертвы!  

Мы ещё пообщались, и 48-й отправился к себе, а я на всякий случай перепроверил мешок с инструментами, прокручивая в голове план предстоящих действий. Выключив свет и закрыв глаза, я попытался расслабиться, но тяжёлые думы, от которых так и не удалось избавиться, к подобному не располагали. Что делать если нет никакого Навигационного отсека? Даже если есть, вряд ли всё за раз исследуем. Надо придумать как закрыть дверь. Может ли там за стеной действительно оказаться целый отсек? На карте та часть коридора похожа на переход к шлюзу… Тогда и шлюзовая дверь должна быть… А получится ли туда вообще попасть, даже если отсек-то есть? Будет ли в нём нужный сервер и терминал? Рабочий ли он?.. Будет ли там вообще воздух-то в этом отсеке?..  

Я так и не смог отдохнуть, ворочаясь в своём мешке. А вскоре после отбоя заметил тусклый свет в коридоре, и, не дожидаясь пока брат меня позовёт, выбрался из спальника, взял фонарь, подготовленные инструменты и мы отправились на склад С-3.  

20.  

Добрались до склада мы в полной тишине, постоянно прислушиваясь, чтобы ни с кем не столкнуться. 48-й показал жестом остаться на карауле, а сам аккуратно дёрнул дверь. Та, естественно, не поддалась. Он попробовал снова, сильнее, и ещё сильнее – никак. После нескольких безуспешных попыток, с недоумением глянул в мою сторону. Я только пожал плечами и дал понять, что надо пытаться дальше. Он потёр ладони, резко рванул в сторону и дверь скрипнула, сдвинувшись буквально на несколько сантиметров. Я поспешил на помощь, но 48-й, остановив меня, быстро осмотрелся, упёрся ногами в стену, крепко ухватился за ручку и вытолкал-таки её рывками. Мы юркнули внутрь и закрылись, но уже не так плотно.  

– Ты... конечно… крепко её!  

Брат утёр пот, выступивший на лбу.  

– Дай мне минутку…  

Я в это время начал аккуратно освобождать стойки в дальнем конце помещения. Их было достаточно много, но вскоре он ко мне присоединился. Как закончили, я достал инструменты, и мы сняли крепления, удерживающие конструкцию. Вытащить её сразу не получилось – мешали соседние ряды. Пришлось ещё попыхтеть. В конце концов нам удалось получить прямой доступ к стене. Внимательнейшим образом её осмотрев, но не найдя ничего особенного, мы стали её простукивать.  

– Кажется, там какая-то полость по центру — сказал 48-й — Не так глухо звучит, как вокруг.  

– Могла просто обшивка отойти…  

– Могла, но надо проверить.  

– Как? Ты что, отдирать тут всё? — испугался я.  

– Нет, конечно. Не всё... Отсоединим с краю, прорежем, немного отодвинем, заглянем. Если ничего не будет – обратно вернём.  

– Так останется повреждённая обшивка!  

– Заделаем. Проблема, что ли? Тут же склад – найдём чем.  

– Что-то так себе идея…  

– У тебя есть получше?! Как ты ещё проверишь-то?!  

Я почесал в затылке.  

– Ладно, давай аккуратно только…  

Мы достали из мешка с инструментами технический нож, выдвинули лезвие и крайне осторожно прорезали обшивку. Затем брат её отогнул, а я заглянул в образовавшуюся щель с фонарём наперевес.  

И там я обнаружил нечто напоминающее панель, такую же, что была рядом со всеми входами в шлюзы, и за которой должны были скрываться автоматические приводы, отвечающие за открывание дверей. Сейчас, конечно, ничего нигде не открывалось без некоторой ручной помощи. Пожалуй, только в реакторном отсеке всё работало достаточно неплохо. Наверное, потому что туда и надо было не так часто.  

– Лишь бы шлюз... — с надеждой пробубнил я себе под нос.  

– Чего? — переспросил 48-й, явно не расслышав.  

– Да, говорю, там, кажется, защитная панель. Как перед шлюзом.  

– Где?! — мы поменялись с ним местами — А, вот, да! — воодушевился он.  

Мы повозились ещё минут тридцать и смогли сдвинуть большой участок обшивки. Перед нами предстала круглая шлюзовая дверь. Рядом несколько панелей, на одной из которых красовалась незатёртая кнопка открытия этой самой двери.  

У меня перехватило дыхание. Получается, карта верна! И это могла действительно быть целая скрытая часть станции! Только вот... почему она оказалась так запрятана?  

– Слушай, давай, может, не будем туда сразу соваться?.. — предложил я из осторожности.  

– Ты обалдел?! Вот он, вход в Навигационный отсек! — 48-й указал пальцем на круглую дверь — Как раз, что мы хотели!  

И он тут же, недолго думая, ткнул кнопку на панели. К счастью, ничего не произошло.  

– Да погоди, куда ты?! — залепетал я.  

– Чего тянуть?! — воскликнул он, и дёрнул дверь несколько раз — Нам же всё равно надо узнать что там! Или хочешь прямо сейчас остановиться и полететь обрадовать всех, что мы вломились без разрешения на склад и устроили тут демонтаж! А всё почему? Да так... есть неприятность одна: грохнули всю информацию на терминале... И тут, бац! А за дверью окажется не Навигационный отсек, где должен быть резервный сервер, а тупик какой-нибудь. Проход же зачем-то заделали. А если так и получится, то можно сворачивать всё мероприятие, и, скорее всего, уже смириться, что ты… — и 48-й больно ткнул меня пальцем в грудь — …просто лишил экспедицию шанса сделать жизнь более сносной! Лишил нас возможности воспользоваться всеми тему благами, о которых говорил помощник!.. Помнишь, ты ещё возмущался, что мы энергию тратим на терминал? Сколько, говорил, людей не родилось за всё это время? А сколько не родится если мы не сможем ничего наладить?! На терминале могло бы быть, как минимум, больше информации, а, может, и просто бы уже что-то заработало! Обслуживание реактора, ремонты… Так что, давай уже, наконец, отопрём эту проклятую дверь и посмотрим что там за ней!  

– Хорошо, хорошо! Хватит, только, тыкать в меня пальцами! — обиженно ответил я.  

– Вот и славно — процедил он.  

Стало горько. Но, если так подумать, брат прав. Мне бы сразу сдаться совету… К горлу подкатил ком, но я стерпел. А брат продолжил как ни в чём не бывало, как будто бы не выдавал только что эту обидную тираду.  

– Может, механизм получится запустить…  

Мы открутили болты, на которых держалась панель и, заглянув вовнутрь. Стандартный механизм открытия шлюзовых дверей. По состоянию не скажешь, что что-то с ним не так. Поковырявшись в коробке, я увидел, что кабель питания не подключен и просто вставил его обратно в порт.  

Послышался какой-то странный скрип, но не от самой двери, а от панели управления рядом с ней. После этого кнопка засветилась тусклым красным светом. 48-й нажал её. Ничего не поменялось. Он ткнул ещё несколько раз, и кнопка стала зелёной. Механизм сильно загудел, в двери что-то щёлкнуло, лязгнуло, но открытия не произошло, а шум всё не прекращался, а только становился громче.  

– Надо питание отключить! — испугался я  

– Кажется, она просто припаялась, автоматика не справляется, надо подтолкнуть! Взялись! — решительно скомандовал брат.  

Мы упёрлись и изо всех сил навалились на ручки двери. Тут, по её контуру что-то захрустело и она стала рывками сдвигаться.  

Внезапно воздух вокруг засвистел и устремился в открывающуюся дверь! Меня словно начало засасывать и я впечатался лицом в холодную металлическую поверхность. Рука, державшая фонарь, ушла в темноту образовавшегося прогала, где я от неожиданности его и выронил. Хорошо, что дверь практически сразу заело и полностью вывалиться я просто не успел. Но через мгновение она снова сдвинулась, чем-то до крови пропоров мне щёку.  

Страх, боль, дикий рёв воздушных потоков... Я почувствовал как меня оттаскивают за подмышки в сторону. Уже через пару мгновений я был метрах в трёх и в панике цеплялся за стойки. Передо мной навис брат. Он что-то безудержно орал, но ничего было невозможно разобрать из-за адского шума. Вентиляция жутко выла. И тогда я осознал, что вот-вот сработают защитные заслонки, которые перекроют воздух и он просто перестанет поступать на склад!  

Меня обуздал животный ужас. До выхода в коридор было метров десять, но это расстояние казалось каким-то непреодолимо огромным. Я попытался докричаться до 48-го, но шлюзовая дверь опять дёрнулась и открылась шире. Меня вновь стало затягивать в Навигационный отсек.  

Превозмогая шквал начинавших лететь в лицо запчастей, инструментов, сорвавшиеся пакетов, я пополз к выходу.  

Лишь бы успеть! Лишь бы не унесло! Лишь бы хватило воздуха!  

Брат держался рядом. Метр за метром мы преодолевали этот путь и уже подобрались достаточно близко, чтобы попытаться открыть складскую дверь, но она неожиданно сама отворилась. Ещё мгновение, и что-то большое и тяжёлое врезалось в меня и поволокло обратно: в сторону, откуда мы только приползли. Я рефлекторно растопырил руки, чтобы хоть за что-то ухватиться, но мне это не удалось, и через секунду я сильно ударился спиной, судя по звуку, об один из стеллажей. Послышался скрежет и всё вокруг загромыхало ещё сильнее. Одну из стоек от удара выдернуло. Она опутала меня торчащими во все стороны перекладинами. Цепляя другие стеллажи, она образовывала ужасный ком из стоек, перекрытий, кусков обшивки, ящиков... Всё это, теряя по пути части, – со мной в центре – с грохотом врезалось в дальнюю стену отсека и остановилось, но середина тут же начала вываливаться в пугающую черноту за полу-открытой шлюзовой дверью.  

Я попытался осмотреться, чтобы восстановить ориентацию в пространстве и мне привиделись проблески далёкого света. Присмотрелся – и правда! Стиснув зубы, я начал продираться в том направлении, исступлённо хватая и отбрасывая в сторону всё, что мешало продвижению. Но через пару метров я наткнулся на что-то совершенно не похожее на обломок стойки, обрывок обшивки или запчасть. Что-то мягче и значительно массивнее.  

Кажется, это был… человек! Брат! Но он не двигался – надо было спасать!  

Я с удвоенной яростью расчищал путь, жадно глотая ртом воздух, но всё равно задыхаясь – то ли от перенапряжения, то ли от того, что сам воздух резко становился более разреженным. Утирая рукавом со щеки кровь, которая мешала, то и дело попадая в глаза, при этом, продолжая безостановочно ловить лицом летящие предметы, всё же мне каким-то чудом удалось преодолеть практически всё расстояние. По пути сильно расцарапался, получил кучу синяков и ссадин, изодрал свой комбинезон, в добавок очень сильно порезал ладонь обо что-то острое. Чем ближе я подбирался к выходу, тем лучше можно было разглядеть контуры предметов – свет фонаря проникал на склад через приоткрытую коридорную дверь, перед которой, кажется, кто-то маячил. Он нас тоже заметил, тут же поспешив на помощь. Уже у самого выхода мне удалось увидеть, что это был 48-й, который, судя по всему, тоже потерял свой фонарь. А я-то сначала думал, что вытаскиваю именно его, но… выходит, что нет… тогда кого же?! Попробовал рассмотреть, но впотьмах это было сделать очень сложно, более того, за те несколько секунд задержки мне пару раз хорошенько прилетело в физиономию. И я решил сперва выбраться, благо, что оставалось уже совсем чуть-чуть.  

Оказавшись в коридоре, мы тут же заперли склад. Ужасный шум, казалось, заполнявший всё пространство, моментально затих. Видимо, воздуховоды уже успели заблокироваться.  

Мы тяжело дышали. Оба побитые, но мне досталось куда больше, чем брату. Главное же: выбрались! И сразу бросились к человеку, которого я вытащил со склада, и оставил на мгновение свободно парить поблизости, пока мы заталкивали дверь, даже не успев разобрать кто он. Но за это короткое время он уже успел вписаться головой в угол, где и завис. 48-й развернул его к нам лицом и… мы тут же в ужасе отшатнулись. Это оказался Оператор. Шея его была как-то неестественно повёрнута, губы скривило, а из глазницы торчал острый обломок стойки.  

Мне резко скрутило живот, я закрыл ладонью рот и отвернулся, но не смог сдержаться и меня вырвало. Отвратная серовато-коричневая жидкость разлетелась по всему коридору. Брат, хоть и побледнел, но стерпел. Собравшись, он проверил пульс Оператора и начал делать искусственное дыхание с массажем сердца.  

Через пару минут я всё же справился с собой, утёрся и подменил окончательно выбившегося из сил 48-го. Но реанимационные действия не возымели никакого эффекта. Оператор ни на что не реагировал и, кажется, уже перестал дышать. Рана его, хоть и выглядела ужасно, но, как ни странно, кровоточила очень слабо. Мои же – на ладони и щеке – с завидной регулярностью надували кровавые пузыри.  

Помочь Оператору мы больше никак не могли. Что же теперь будет?.. И что делать дальше? Получается, что мы его убили! Но, ведь, это был просто несчастный случай! Только произошёл он по нашей вине… По моей вине!  

Вдруг в глубине коридоров послышались голоса, резко оборвав ход моих мыслей. Я посмотрел на 48-го, а затем на Оператора. Взгляд остановился на ленте с ключом от реакторного отсека, немного выпиравшей из-под его комбинезона. Недавно ему так торжественно её вручали…  

Времени на размышления не было. Я сорвал ключ, схватил единственный оставшийся фонарь, который Оператор закрепил в коридоре прежде, чем открыть дверь, и ненадолго остановился. Брат с тревогой посмотрел на меня, потянулся, начал было что-то говорить, но я резко развернулся и так сильно, как только мог, оттолкнулся от стены, моментально скрывшись за поворотом, оставив 48-го позади.  

21.  

Я так запыхался, что лёгкие будто разрывало, а во рту стал явственно ощущаться металлический привкус. Взволнованные голоса слышались уже совсем близко. По стенам узких коридоров плясали отблески фонарей. Несколько раз я с кем-то столкнулся, но упрямо продолжал свой путь, в итоге добравшись до входа в реакторный отсек.  

Эта часть станции находилась достаточно далеко от основных используемых помещений и сейчас здесь никого не было. Брат отстал, но именно это мне и было нужно – я больше не хотел его впутывать.  

Медлить было нельзя. Я разблокировал дверь и поспешил вовнутрь, оказавшись в шлюзовом отсеке. Он был совершенно не освещён. По нему было проложено тянулось множество переплетённых пучками кабелей, а один из них почему-то был особенно неровным. Явно монтировался небрежно, наспех. Нас бы такую работу без разговоров заставили переделывать. Шлюзовая дверь за мной автоматически затворилась.  

Меня захлёстывали потоки, путавшихся мыслей. Что именно случилось на складе? Почему воздух так резко начало засасывать в Навигационный отсек, если это вообще был он. Там что, брешь в корпусе? Может, потому-то вход и оказался запрятан? Но зачем делать именно так, и почему никто ничего об этом не знал?..  

Но главное для себя я уже решил. Нужно закончить начатое. Самому. Отыскать сервер, попробовать к нему подключиться. Если получится, то запустить хоть какие-то из функций помощника.  

Я уже собирался двигаться, как меня остановил резкий стук.  

– 49-й! 49-й, ты там? Слышишь? Пусти! — послышался приглушённый дверью голос брата, который ломился сюда.  

Надежда, что ему не удастся так быстро без фонаря добраться до реакторного отсека, не оправдалась.  

– Открой! — не унимался он.  

– Я один справлюсь, улетай… — угрюмо проговорил я.  

– А? 48-й, ты всё-таки там! Громче говори, тут ничего не слышно!  

– Улетай! — повысил я голос.  

– Какой, «улетай»?! Обалдел?!  

– Ты же можешь сейчас меня просто оставить, и ничего тебе не будет! Затеряйся в толпе, как будто ты просто спал… — прокричал я дрожащим голосом.  

– Как я тебя оставлю!? Дурак, блин!.. Ты же брат мой! Я с тобой!.. Меня наверное услышали, а то ору на весь коридор. Отпирайся уже!  

Я напряжённо думал. Голова гудела, а руки тряслись. 48-й буквально умолял впустить его. Не выдержав, я всё-таки открыл, и он ворвался в шлюз.  

– Ты чего удумал?! Без меня?! — возмущённо, с обидой в голосе завопил брат.  

Мне сжало сердце.  

– Подумал… Зачем тебе… Из-за меня… — начал было я, но тот не стал слушать, а просто недовольно покачал головой.  

Я утёр рукавом кровавый пузырь, успевший в очередной раз набухнуть на раненной щеке. Дверь за нами автоматически закрылась.  

– Ладно, за дело — решительно сказал 48-й.  

Мы остановились на другом конце шлюза перед второй дверью та, издав глухой скрежет, хоть и медленнее, чем первая, но всё же сдвинулась в сторону и мы залетели.  

Перед нами предстал абсолютно тёмный, узкий круговой коридор, опоясывающий незначительных размеров зону реактора. По стенам тянулись бесчисленные коммуникации. Единственным источником света был наш фонарь, прорезавший своими лучами застоявшуюся тьму.  

– Я себе представлял как-то более… масштабно, что ли… Так… Сервер с терминалом должен быть с той стороны. Облететь реактор надо — сказал я.  

– А если не получится... Думал? — озабоченно поинтересовался брат.  

– А если не получится... Не знаю... Проблемы надо решать по мере поступления. Твои слова!  

– Научил, понимаешь, на свою голову — хмыкнул он — Остальные рано или поздно во всём разберутся, нас хватятся.  

Он выдержал небольшую паузу, обдумывая положение, в котором мы оказались, а потом, как бы вспомнив что-то важное, потянулся в карман и вытащил оттуда свёрток с порцией питательной пасты. Отделил половину и протянул мне.  

– Наверное, не буду, меня же вот-вот только вывернуло… — отказался я.  

– Как знаешь — пожал плечами брат и вцепился зубами в свою половину, принявшись с показным аппетитом уплетать этот суховатый комок с едва ощутимым грибным запахом, при этом, всё ещё держа отделённую для меня часть на вытянутой руке.  

– А, давай… — не выдержал я и присоединился — Не поужинал, что ли?  

– Своё я всё съел, а это выменял. Хотел-таки 39-му отдать, он же нам… Да, не важно — отмахнулся брат, не переставая жевать.  

Живот всё ещё подкручивало, но с этим удалось справиться. Как же сильно я оказался голоден. Сколько энергии ушло на то, чтобы выбраться со склада, так потом ещё и вырвало. А сейчас, казалось бы, давно надоевшая питательная масса принесла непередаваемое наслаждение простым фактом попадания в пустой желудок. Я сфокусировался на приятном тепле, начавшем растекаться по всему телу, стараясь не думать о том, что эта скудная трапеза может оказаться последней.  

Поев, мы решили осмотреться получше и заглянуть в пару незапертых помещений. Они оказались чем-то типа складов с различными материалами и оборудованием, рассортированным, разложенным и закрепленным. Но во вроде бы стройных рядах тут и там зияли прогалы. По стенам – пронумерованные ячейки, часть из которых была открыта и пустовала.  

После этого мы, наконец, добрались до сервера. Помещение, где они располагались, очень сильно напоминало комнату подбора, только со всеми панелями на своих местах.  

Я запустил терминал, который, как и было на карте, располагался рядом, и у которого почему-то не оказалось подключенной клавиатуры. Скоро появилась знакомая надпись: «Введите имя пользователя». Только теперь в нижней части самого экрана всплыли кнопки с буквами, которые мы и принялись нажимать, быстро разобравшись что к чему… Стало понятно почему монитор терминала в комнате подбора стал таким затёртым.  

Я вбил имя пользователя, а когда приступил к паролю, на пол пути обнаружил, что всё после третьего символа просто вылетело у меня из головы! Тогда я, стараясь не паниковать, достал табличку и посветил на неё. Практически половина оказалась сильно смазанной, видимо, от какого-то особо неудачного столкновения. Разобрать пароль стало невозможно.  

– Ты чего? — заволновался брат, посмотрев на меня.  

– 48-й… Помнишь пароль? — холодея спросил я.  

– Да, вроде — ответил он.  

– Точно надо!  

– Да-да, помню, спокойно!  

Он занял место у терминала и набрал нужную последовательность символов, а затем заглянул в мою табличку:  

– Ясно всё с тобой. А сам забыл, что ли?! Как умудрился-то?! Давай сюда!  

Вытащив стилус из паза, он записал нужную последовательность символов, а затем, задвинув его на место, сунул табличку мне обратно в карман со словами:  

– На всякий случай, пусть будет… Один он тут, собрался, понимаешь…  

И мы уставились в монитор. Система загружалась. Казалось: вот-вот что-то пойдёт не так, на чём всё и кончится. Но никаких ошибок не возникало, а затем и появилась долгожданная надпись:  

«Добро пожаловать, Пользователь4! ».  

Надпись вскоре пропала. Мы дождались пока загрузка полностью завершится. После чего появилось знакомое предложение запуска помощника. Я выбрал «Да»....  

Запуск электронного помощника ИИР-Ак1-С 12. 345. 3. 5  

…  

Подключена аудио система…  

…  

Подключена видео система…  

…  

Подключена система связи…  

…  

Не удалось подключить модуль управления окружением! Управление внешними системами будет недоступно.  

…  

Подключен расчётный сервер…  

…  

Помощник запущен....  

И спокойный женский голос произнёс:  

– Вас приветствует электронный помощник ИИР-Ак1-С 12. 345. 3. 5.  

Я аж дёрнулся. Но никого больше вокруг не было. Звук, кажется, исходил непосредственно от терминала.  

– Если мои временные параметры корректны, — продолжил голос — Ни один из вас не можете быть тем же человеком, кому изначально присвоен Пользователь4. Это подтверждает и результат визуального анализа. Пожалуйста, идентифицируйте себя.  

Мы в растерянности уставились в монитор, не зная как быть. Что это вообще такое? Какой визуальный анализ? Оно нас что, видеть может?!  

– По желанию, вы можете остаться не идентифицированными. Это нужно в большей степени для удобства обращения. Моя задача – помогать космонавтам в их работе. На данный момент, в системе нет записей о членах экипажа, которых можно было бы с вами соотнести. Данные с ваших скафандров не поступают, возможно, их батареи разряжены. Подтвердите, являетесь ли вы космонавтами?  

– Эм-м-м… Да… — недоверчиво промямлил я, ища какой-то подвох.  

– Хорошо. Я фиксирую у одного из вас повреждения кожного покрова с кровотечением. К сожалению, без подключенного модуля управления окружением и задействования медицинского оборудования, я не могу оказать вам медицинскую помощь – только предложить консультацию и вынести рекомендации. Требуется ли это?  

– Нет! Не надо — спохватился я, опять утерев кровь рукавом.  

– Данные со скафандров?.. — переспросил брат, ещё переваривая предпоследнюю реплику помощника.  

– Да, визуальный анализ показал, что под верхней одеждой вы облачены в стандартные лёгкие скафандры.  

Мы озадаченно осмотрелись.  

– Защитные костюмы, что ли?..  

– Верно, одна из их функций – защитная. Если у вас будут другие вопросы или задачи, можете обращаться. Зовите меня «Помощник» или, как предпочитают многие космонавты, просто «ИРА».  

Задача у нас действительно была. Как и огромное количество вопросов. Но стоило сразу начать с самого главного.  

– ИРА… — сказал я — Если расчётный сервер подключен... может ли помощник... то есть, ты, наверное... например, осуществить обслуживание реактора, заправить его. Автоматически!  

– Заправка и обслуживание реактора возможны, но для этого потребуется подключить модуль управления окружением — проинформировал нас помощник.  

– Так давайте же! — с нетерпением ворвался брат.  

– Следуйте инструкции…  

ИРА методично, пункт за пунктом объясняла что нужно делать, сопровождая всё картинками. Мы открыли панель возле сервера и, немного поковырявшись в куче проводов, смогли-таки найти нужный модуль, который выглядел как средних размеров коробочка с антенной, и воткнуть соответствующий кабель в нужный порт.  

– Обнаружено новое устройство… Распознан модуль управления окружением, идёт проверка работоспособности… Модуль успешно подключен — сообщила она — Включить службу контроля систем станции?  

И… всё? Не бывает так просто!..  

– Ну что, врубаем? — спросил брат, явно тоже находившийся в определённом недоумении.  

– Как-то… Не знаю… — нерешительно промямлил я.  

– ИРА, включи службу контроля систем станции! — произнёс 48-й.  

– Подтвердите операцию — и на экране появились поля ввода имени и пароля. Имя уже было задано как «Пользователь4».  

– Подожди… — остановил я 48-го, который уже хотел начать набирать символы с экранной клавиатуры — А почему вообще служба отключена оказалась? И модуль? Кто их отключил? Не сам помощник же.  

– Давай запустим, а потом и спросим!  

– Нет, давай сначала спросим, а потом запустим! — упёрся я  

– Параноик, блин! Ну, что тебе это даст? — негодующе зыркнул он на меня.  

– Могли специально отключить...  

48-й хотел продолжить пререкаться, но потом просто махнул рукой и спросил:  

– ИРА, кто отключил модуль управления окружением?  

– Пользователь4.  

– Зачем?  

– Точная причина мне доподлинно неизвестна, однако, можно с высокой долей вероятности предположить, что это решение было результатом разногласий экипажа с Землёй. Нужна ли более детальная информация? — поинтересовался помощник своим мерным голосом.  

Мы взволнованно переглянулись.  

– Нужна...  

– Команде было предписано произвести укомплектовку Ковчега и запустить протокол отстыковки. Экипаж же не стал следовать указаниям. Ковчег не был укомплектован, а протокол не был запущен. Затем модуль управления окружением был физически отключен.  

– Но почему?..  

– Почему не были произведены затребованные Землёй действия или почему был отключен модуль? — запросила уточнения ИРА.  

– И то, и то!  

– Отстыковка Ковчега значила бы потерю доступа к электроэнергии, вырабатываемой единственным оставшимся генератором достаточной мощности, рассчитанным на длительный срок службы. А отключение системы управления окружением произошло позже. Вероятнее всего, потому что команда не хотела допустить внешнего управления станцией через директивы, подаваемые напрямую с Земли. Самостоятельно помощник не имеет права на действия, заведомо причиняющие непоправимый физический ущерб или влекущие гибель одного и более космонавтов, что бы и произошло при потере генерирующих мощностей реактора Ковчега. Одним из следствий явилось завершение работы службы контроля систем станции, которая отвечает за осуществление обслуживания и заправки реактора. Более того, Пользователь4 удалил всех прочих пользователей системы, что…  

– Но почему Земля вообще решила отстыковать сегмент с единственным генератором!? — в замешательстве спросил брат, перебив помощника.  

– Причиной такого решения было то, что миссия по выводу станции на орбиту Юпитера и заселению базы на Ганимеде оказались полностью провалена, а экипаж не подлежал эвакуации. Однако, всё ещё можно было выполнить миссию по созданию удалённой колонии на Росс 128-б.  

– Так мы её и выполняем, эту миссию! Колонизация Росс 128-б! Дальний перелёт! — вскричал 48-й.  

– Вы представились как космонавты, но точно не идентифицировались — спокойно ответил ИРА — Судя по моим данным, задачей космонавтов является именно заселение базы на Ганимеде… – но она опять не успела закончить.  

– На Гани-чём?! — брат уже просто исступлённо орал на бедного помощника.  

– Ганимед – спутник Юпитера. На момент отправки команды, силами предыдущих роботизированных экспедиций, подземная база на Ганимеде уже была развёрнута. Миссией космонавтов являлось опытное её заселение.  

– Тогда с какого рожна мы летим на Росс 128-б?!  

– Сейчас я не обладаю доступом к навигационным данным, но судя по последней информации, вы не летите на Росс 128-б.  

48-й тяжело дышал, лицо его покраснело. Я, кажется, наоборот, побледнел.  

– Так… куда же мы летим?.. — спросил я, запинаясь.  

– Станция потеряла управление в результате аварии и сбилась с курса. Конечный пункт назначения в её движении отсутствует.  

– Как... В никуда?!  

– Корректно — подтвердил помощник.  

– Что именно за авария?!  

– Она произошла около шестидесяти двух тысяч циклов назад во время выполнения гравитационного манёвра, по результатам которого Ковчег должен был отстыковаться и отправиться на Росс 128-б, а сама станция со спускаемым аппаратом выйти на орбиту вокруг Юпитера. Далее спускаемый аппарат с экипажем должен был приземлиться на Ганимеде. Но один из основных двигателей станции взорвался, спровоцировав бесконтрольную детонацию топлива. Это, в свою очередь, привело к практически полному уничтожению близлежащих сегментов, в том числе спускаемого аппарата и главного реактора. Так же, сильные повреждения получили ряд складов и навигационный отсек. Семь из двенадцати членов экипажа погибли. Сразу же после аварии были предприняты меры по поддержанию жизнедеятельности выживших. Для этого потребовалось расконсервировать Ковчег. Был преждевременно запущен малый реактор, расположенный в центре Ковчега, который и стал основным и единственным долговременным источником энергии для оставшейся станции. Так же космонавты позаимствовали часть предназначенных для развёртывания колонии на Росс 128-б материалов и оборудования со складов хранения. Таким образом, была обеспечена физическая безопасность экипажа, и Земля приступила к проработке плана эвакуации. Рассматривались разные варианты, но расчёты показали, что ни один из них не позволил бы космонавтам выжить достаточно долго, чтобы дождаться спасения.  

Меня пробил холодный пот. Получив такую информацию, сложно было её как-то сразу воспринять. Казалось, что всё это происходит с кем-то другим. Я в растерянности посмотрел на брата. От напряжения желваки на его скулах ходили ходуном.  

– Ковчег-ковчег… — пробубнил он себе под нос, а затем уже громко — Что такое Ковчег? Подробнее!  

– Ковчег – сегмент станции, предназначенный для осуществления Дальнего перелёта и колонизации Росс 128-б. Обладает собственными двигателями малой мощности и компактным ядерным реактором. Рассчитан на транспортировку оборудования и генетического материала для терраформирования и заселения целевой планеты. Первым шагом планируется распространение микрофлоры, далее, по мере достижения заданных параметров, будут поэтапно добавляться новые и новые виды: растения, грибы, животные, в том числе и люди. Для этих целей будут использованы системы по генерации жизненных форм из ДНК в питательной среде. Для более сложных организмов предусмотрены соответствующие инкубаторы. Управлять процессом будет искусственный интеллект, то есть, я.  

– Но, ведь мы же и летим на Росс 128-б… — повторил 48-й, то ли не осознав того, о чём говорила ИРА, то ли просто не поверив ей.  

– Не корректно. Даже если бы направление движения станции было изменено так, чтобы двигаться в сторону Росс 128-б, сама станция не рассчитана на поддержание высокоорганизованной жизни на борту столь долго.  

– Тогда… почему выжившие не полетели в Ковчеге?.. — спросил я, пытаясь собрать мысли воедино — Или на Землю на нём не вернулись? Ну, или погрузили бы на него всё, что надо, и на Ганимед…  

– Ковчег действительно способен долететь и до Росс 128-б, и до Земли, и до Ганимеда. И сейчас тоже. Но он не спроектирован с возможностью транспортировки космонавтов и поддержания их жизнедеятельности на достаточном отрезке времени после отстыковки. Если же находиться на предназначенной для этого станции, но использовать двигатели Ковчега только в качестве буксира, их мощности бы не хватило для полной корректировки курса при условии наличия такой высокой дополнительной нагрузки. А приземление на Ганимеде без разрушения конструкции Ковчега невозможно: он рассчитан на посадку в более плотной атмосфере – невозможно достаточно снизить скорость без трения об окружающую среду. Парашютная система в условиях разреженной атмосферы спутника не сработает.  

– И… что делать? — спросил я в полном смятении.  

– Уточните вопрос.  

– Что нам сейчас делать, чтобы полететь колонизировать Росс 128-б?!  

– Судя по расчётам, это невозможно. Самым рациональным действием является следование распоряжению Земли. То есть осуществить подключение модуля управления окружением и запустить протокол отстыковки Ковчега, который после этого отправится в Дальний перелёт. Если возможно, выполнить укомплектовку Ковчега требуемыми материалами и оборудованием, позаимствованными экипажем ранее, хотя это уже не столь критично. Программа рассчитана на возможность добычи аналогов требуемых ресурсов уже на месте, однако, более предпочтительно наличие базовых запасов.  

– Но если мы запустим протокол отстыковки… тогда весь экипаж погибнет!  

– Корректно — невозмутимо подтвердила ИРА — Но текущие шансы выживания космонавтов в долгосрочной перспективе оцениваются как нулевые, при этом, ни одна из поставленных перед экспедицией задач не будет выполнена.  

– А шанс колонизации Росс 128-б… если отстыковать Ковчег и отправить его туда? – спросил я.  

– Изначально вероятность определялась как средняя, без точного значения, поскольку присутствует множество неизвестных. С течением времени, при задержке запуска протокола, шанс уменьшается и стремится от средне-вероятного к мало-вероятному.  

– Что за бред?! — вскричал 48-й, бешено вращая глазами — Эта проклятая хреновина врёт!  

– Помощник не может выдавать заведомо ложную информацию — спокойно возразила ИРА — Вышеперечисленное основано на документальных фактах. Предоставить их?  

– Да… — тихо сказал я, опередив брата.  

На экране терминала тут же появились какие-то записи, судя по всему, логи, которые ИРА и принялась размеренно озвучивать. Затем пошли цифры, формулы, расчёты, а после этого видео с камер: люди в ярко освещённых коридорах и помещениях станции. Промеж них тут и там юркали некие механические устройства разных форм и размеров, на которых никто даже не обращал внимания. Было и несколько больших, которые не летели, а словно ползли вдоль стен, хватаясь своими длинными тонкими манипуляторами за поручни… Они очень напоминали того робота, который сейчас валялась в мастерской у 37-го. Экран переключился на некое техническое помещение с огромными баками, цистернами и кучей непонятного оборудования. Оно работало себе, как вдруг… Вспышка! И камеры погасли. Потом снова коридоры с людьми. Их резко тряхануло, яркий свет заморгал и потух, полетели искры, в которых то и дело виднелись только контуры предметов, больших и малых, быстро летящих в одном направлении… И снова логи, вычисления… Затем всё закончилось. Воцарилась тишина.  

– И Земля после этого решила пожертвовать экспедицией… — с трудом вымолвил я после воцарившейся тишины — А мы даже не можем с ней связаться после всего прошедшего времени…  

– На данный момент есть возможность послать туда сообщение — сказала ИРА — И оно дойдёт примерно через три цикла.  

– То есть… Стоп… У нас есть связь с Землёй?! — ещё одно открытие…  

– Да, но ответ вряд ли поступит.  

– Почему?.. — холодея спросил я.  

– Судя по имеющейся информации, вообще вся коммуникация Земли с внепланетными контрагентами прекращена уже давно – порядка пятидесяти тысяч циклов назад. К такому привёл глубокий, затяжной ресурсный кризис, вылившийся в серию локальных конфликтов, которые быстро эскалировали до Мировой войны, в которую так или иначе оказалось втянуто подавляющее большинство государственных образований. О точном количестве жертв неизвестно, но предположительно несколько миллиардов погибло непосредственно в результате боевых действий или применения оружия массового уничтожения. И куда больше от нарушения экономических и логистических связей, технологических цепочек и последовавших за этим голода, пандемий и анархии. Всяческие космические программы, кроме связанных с военными нуждами, были прекращены, а в последствии, и они тоже. Фоновые же сигналы фиксируются до сих пор, но ни один из них не предназначен для получателей вне Земли.  

В подтверждение своих слов, ИРА вывалила на нас поток кадров боевых действий, взрывов разной мощности, перестрелок, разрушенных построек, уничтоженной техники, бессчётного множества убитых, раненных, покалеченных, голодающих, больных… Всё это перемежалось с картами, схемами, графиками…  

– Что с ними сейчас?.. С людьми… — голос мой звучал глухо. Говорить было трудно.  

– Люди существуют, так же формируют государства, торгуют, ведут войны, однако, технический уровень существенно упал. И продолжает постепенно деградировать. Признаков смены негативного тренда не наблюдается. Скорее всего это связано с существенным истощением доступных ресурсов и децентрализацией, не позволяющей переломить тенденцию и начать более эффективно использовать истощённую сырьевую базу.  

– А другие станции… Там кто-то остался? Может, другие экспедиции уже что-то колонизировали? Или их Ковчеги успешно завершили свой Перелёт? — со слабой надеждой спросил я.  

– На текущий момент не осталось ни одной другой населённой станции или колонии, как и не состоялось больше отправки ни одного Ковчега или его аналога. Хотя, следующий, даже более усовершенствованный, проект был стартован, но достичь результатов до разворачивания описанных выше событий не успел, а позже был свёрнут. Тем не менее некоторые телескопы и ряд исследовательских станций, функционирующих в автономном режиме, всё ещё передают научные данные. Показать подборку самого интересного? — предложила ИРА, запустив калейдоскоп разноцветных изображений звёзд, планет, их спутников, множества космических аппаратов…  

– Какие, к чёрту, научные данные… — пробормотал я, схватившись за голову.  

Помощник что-то дальше объяснял, но его уже никто не слушал. У меня зазвенело в ушах. 48-й, обхватив себя за плечи, уставившись в одну точку, тихонько покачивался. Так длилось, наверное, минут пять-десять подряд. Когда он всё-таки повернулся ко мне, то я не смог его узнать так стал он не похож сам на себя: оптимистичного, энергичного, жизнерадостного. Сейчас же на меня смотрел совсем другой человек. Отчаявшийся, испуганный, измождённый. От этого окончательно стало жутко.  

– Я не верю… Не хочу верить… — чуть слышно сказал 48-й — Мне надо… подумать — добавил он и тихонько вылетел в коридор.  

Вены на моих висках пульсировали, а мысли носились кругами, врезаясь, переплетаясь друг с другом, рассыпались скомканными обрывами, не в силах оформиться во что-то завершённое. Надо было успокоиться. Я зажмурился и постарался нормализовать дыхание. Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох-выдох…  

Сложно сказать как долго это заняло, но мне удалось более-менее собраться и я отправился искать брата. Нашёлся он около шлюзовой двери, один в кромешной темноте. Поникший и бледный. Встретил он меня словами:  

– Знаешь, я всё представлял как дочь вырастет, будут у неё какие-то свои идеи, планы, мечты — видно было, что он еле сдерживался — А потом, когда-то ещё намного позже, и у неё тоже появятся дети, а потом и они подрастут, и у них будут дети. И так снова, и снова, пока какие-то из моих далёких-далёких потомков ни ступят своими собственными ногами на землю нового мира. Они бы его обжили, покорили! Когда-нибудь уже их потомки отправили бы экспедицию колонизировать другую, ещё более далёкую планету… От этого становилось как-то тепло, спокойно, и понятно зачем всё! Зачем эта изнурительная, грязная работа в полутьме, зачем эта вечная нехватка всего, зачем этот голод! А так… — он вздохнул и грустно взглянул на меня.  

– Мы-то думали, что связи нет потому что мы в такой зоне далёкой, а тут вон оно как… Ну и что мы сейчас делать будем? Даже заправим реактор, а дальше что? Экспедиция, летящая в никуда, и дальше займётся медленным проеданием остатков ресурсов, пока в один прекрасный момент ни откажет какой-нибудь очередной рециркулятор, который уже не смогут починить?..  

Дыхание то и дело перехватывало. Я сделал паузу, пару раз глубоко вдохнул, хотел закончить мысль, но сказать больше ничего не успел. Глухие звуки ударов донеслись со стороны шлюза.  

Мы замерли, затаив дыхание. Видимо, остальные, не сумев обнаружить на теле Оператора ключа, и не досчитавшись нас с 49-м, наконец поняли что происходит. Поднимался гул – можно было догадаться, что это – голоса людей, собиравшихся у входа. Мы молча слушали как их становилось всё больше.  

– Ну вот… — грустно констатировал брат.  

– Угу — согласился я.  

– Когда мы только сюда забрались в этот… Ковчег… я думал, что мы сможем сделать как лучше. Но… Как же всё запуталось… — сказал он, потёр шею и умолк на какое-то время — Все должны узнать — наконец заключил 48-й.  

Я помедлил, а затем достал ключ и разблокировал первую шлюзовую дверь. Голоса тут стали же намного лучше различимы. Они звучали взволнованно, нервно, и даже агрессивно. Громче и ближе всех гремел руководитель экспедиции, который, судя по всему, и тарабанил во вторую дверь. За всем этим шумом никто не услышал нашего приближения.  

– Отворяйтесь, живо! — басил Главный — 48-й, 49-й, мы знаем, вы тут! Не заставляйте нас ломать вход!  

– Да… они нас просто порвут на месте. Даже слушать не станут… — прошептал я — Может… пока не открывать? Всё расскажем, а потом уже… Ну, ты понял. Там видно будет.  

– Ладно — брат сначала засомневался, но потом кивнул — Давай я… — и выкрикнул — Мы тут!  

На секунду воцарилась тишина.  

– Немедленно покинуть реакторный отсек! — строго приказал Главный.  

– Нам надо кое-что рассказать… Только обязательно, чтобы все слышали…  

– Это ещё что?! Условия мне решили ставить?! — повысил он голос ещё сильнее — Вы тут дел наворотили! Склад разрушен, Оператор погиб! По вашей вине?!  

– Сейчас всё объясню — поспешил брат — Только прошу, выслушайте. Все! Это очень важно!.. — и пробубнил себе под нос, пытаясь справиться с мандражом — Так… так… с чего начать…  

Затем, уже громко, он стал рассказывать всё по порядку: подбор, разблокировку и форматирование терминала, карту с другими серверами в Навигационном и реакторном отсеках. О том, что мы получили информацию от помощника про возможность автоматизированного выращивание пищи, осуществления контроля за экосистемами станции, ремонтов оборудования, обслуживания реактора... Был бы доступ к серверу. Рассказал про то, как мы попали на склад, про то, как я вытащил Оператора...  

–... После этого мы сразу в реакторный отсек. Вот тут мы и правда обнаружили рабочий сервер с терминалом. А помощник – искусственный интеллект – ИРА – понимала нас не хуже обычных людей! И теперь-то она всё нам прояснила – почему вообще Навигационный отсек оказался разгерметизированным! Его повредило взрывом! Когда-то случилась авария! И в ней… — он не успел договорить, как его грубо прервал Главный.  

– Что за бред ты несёшь!? — вскричал он — Я ещё раз повторяю, немедленно открывайте!.. — и уже намного тише, еле различимо — 34-я, быстро сюда… — он что-то ещё сказал, но было уже совершенно не разобрать.  

– Это – чистая правда! — запротестовал 48-й — Прошу, послушайте! — в это время за дверью в коридоре началось какое-то движение — Мы… Мы всё узнали! Авария произошла давно, ещё при Первом поколении! Рванул двигатель, а от него что-то дальше сдетонировало. Близлежащие сегменты станции просто разнесло!..  

– Дальше! — раздался голос Главного, но звук будто был направлен в другую сторону – противоположную от нас.  

–…Больше половины экипажа погибло! Но главное… Слушайте все! — брат уже просто вопил изо всех сил — Мы сейчас не летим на Росс 128-б! Мы летим вообще не пойми куда, и ничего без двигателей, которых больше нет, не можем поделать! Но остался Ковчег… Как раз это и есть наш реакторный отсек. На самом деле – целый автономный сегмент, который и должен направляться колонизировать планету… — он сбивался.  

– Давайте все успокоимся!.. — руководитель экспедиции попытался вставить слово, но этот безудержный поток уже было не заткнуть.  

– Сейчас, дайте я закончу! — 48-й был на взводе, его лицо покраснело — Связи с Землёй нет не потому, что мы в таком расположении далёком, а потому что там уже никто на наши запросы не отвечает! Цивилизация в упадке. И… мы одни! Больше нет никаких других экспедиций! Помощник предлагает подключить нужные модули и отправить Ковчег в Дальний перелёт на Росс 128-б! Уже там искусственный интеллект и займётся основанием колонии. В Ковчеге есть генетический материал, из которого можно вырастить всё чтобы подготовит планету и заселить её людьми, которых там же и вырастят! В этом и была изначальная задача! А мы… то есть, Первое поколение космонавтов вообще не планировалось отправлять за пределы Солнечной системы! Мы-то всю жизнь думали, что это – наша миссия, но… Сейчас остаётся либо просто запустить по максимуму функции помощника, чтобы хоть как-то улучшить свою жизнь, либо отстыковать Ковчег с нашим единственным реактором, но дать ему шанс добраться до места назначения и попробовать её колонизировать… Поймите, это – не шутки!  

И брат умолк, пытаясь отдышаться. Мы ждали. Но... тишина. Только потом послышался голос Главного. И он звучал… необычайно спокойно.  

– Хорошо. 48-й. Вы молодцы, что подобрали пароль. Надо было сразу его сообщить, но как сложилось, так сложилось. Дело действительно серьёзное. Мы его безотлагательно обсудим. Только пожалуйста… открывайтесь — он выдержал небольшую паузу и добавил с какой-то, даже, несвойственной ему заботой и пониманием — Мы вас ни в чём не виним.  

На такую реакцию мы никак не могли рассчитывать. Я был ошеломлён. И брат тоже.  

–…Правда?.. — спросил 48-й с таким выражением, будто думал, что ослышался.  

– Да — сдержанно подтвердил Главный — Вы ни в чём не виноваты. Вылетайте и мы с все вместе решим как нужно поступить.  

– А я боялся, что вы нас… — промямлил брат — Открываем? — повернулся он ко мне.  

Я в замешательстве перевёл взгляд с него на ключ у себя в руке. Ключ успел стать заляпанным кровью.  

Но… почему за дверью так тихо? Неужто все так сразу восприняли этот сбивчивый, рваный рассказ, что даже не издали ни звука? И дети? И даже новорожденные?.. Если нас слушала и 46-я, то она же наверняка была с ребёнком…  

– 46-я, ты тут? — громко спросил я, но ответа не последовало — 46-я! Ты здесь? Ты всё слышала?  

– Она сейчас в медицинском отсеке. С ребёнком — сухо отчеканил Главный.  

– А 38-й?  

Пауза.  

– Около склада, проверяет воздуховоды, чтобы всё было заблокировано, и не осталось опасности утечки.  

– А 37-й? — не унимался я.  

– Там же, они вместе этим занимаются — в голосе руководителя экспедиции послышалось раздражение — Хватит валять дурака! — внезапно рявкнул он.  

Гнетущее, зудящее на самой грани восприятия, ощущение, что что-то не так, уже начинало приобретать осязаемую форму.  

– Кто вообще сейчас там есть? Кто всё это слышал? — холодно спросил я.  

– Отставить! — недовольно выпалил Главный — Немедленно открывайте! Или мы выломаем дверь!  

– Да там никого! Мы же точно слышали, что было полно народу… Почему вы всех увели?! И когда?.. — я прокрутил в голове всю последовательность рассказа брата, и тут моё сознание будто пронзила ледяная игла — Вы… Вы знали про аварию… И про то, что было дальше?! Вы…  

– Прекратить истерику! Никто ничего не знал! — попытался остановить меня Главный.  

– Нет?! Тогда где все?! — вскипел я — Позовите всех обратно! Пусть они послушают!.. Или нет?! Вы нас что, выманить хотели?! И что бы вы с нами сделали?! А?! «Вместе решим как нужно поступить», да?! — я задыхался от ярости — Вы всё знали… То, ради чего мы… Это всё…  

– А что я, по-твоему должен был сделать?! — возопил Главный — Сообщить всем хочешь, да? В чём ты, идиот, меня обвиняешь?! Моя задача, моя главная цель, и всех, кто управлял экспедицией до меня, это сохранение жизней космонавтов! Люди, которые на меня рассчитывают, которые от меня зависят – вот что единственно важно! Я… я не знал, что на Земле такое случилось… Но это ничего не меняет! Ваша же задача была разблокировать этот проклятый терминал и тут же доложить совету! А вы что сделали?! Испугались! И полезли куда не следовало! Но ладно… Сейчас-то вы сами подтвердили какие возможности у нас могут появиться! Это даже больше, чем мы подозревали! Намного больше! Если бы только мы имели к этому доступ всё это время… Вы думаете, совету нравится регулярно обучать Операторов, чтобы потом отправлять их на смерть?! Думаете, мы удовольствие получаем?! Нет! И сейчас появился долгожданный шанс…  

– А дальше-то что? Отправите ИРУ сажать грибы, да забрасывать топливо в реактор? И?.. Эта экспедиция уже обречена! Мы все обречены! Но мы можем не просто скрасить своё жалкое, бессмысленное существование, а сделать то, что и должны были сделать давным-давно! В наших руках судьба человечества! Мы можем продолжить его историю! Хотя бы попробовать! Рискнуть! Дать шанс жизни…  

– Да мы и есть жизнь! — воскликнул руководитель — Мы! И я прошу… приказываю не делать глупостей! Даю слово, что с вами ничего плохого не случится, только, пожалуйста, откройте дверь! Мы вместе с вами можем невообразимо улучшить условия существования не только текущего экипажа, но и всех тех, кто будет здесь жить после нас! Наших детей! Вы станете героями, и вас будут вспоминать как героев!.. Ну же, что думаете?..  

– Думаю… Думаю, что настало время запустить протокол отстыковки — процедил я.  

– Отставить! — громогласно скомандовал Главный.  

– Всё, разговор окончен! — отрезал я.  

Брат так и уставился на меня огромными, круглыми, практически не моргающими глазами.  

– Полетели! — обратился я к нему.  

– 48-й! — не умолкал руководитель экспедиции — Хоть ты послушай! Это безумие! Всех погубить! Всех!..  

– Помнишь, сам говорил: ради чего всё? — спросил я брата пока Главный надрывал связки за дверью — Так вот! Весь смысл нашего существования – колонизация далёких миров и продолжение человеческого рода. Если не мы, то… Сколько они уже скрывали! — и я яростно ткнул пальцем в сторону Главного. Кажется, в коридоре уже опять начиналась какая-то суета — И сколько ещё будут скрывать и обманывать?! А потом может стать слишком поздно! Может… может они всё это время думали, что Земля сама справится, без нас. Снарядит новые экспедиции, вышлет новых колонистов… Но если даже зная, что этого нет и не будет, просто решили нас выманить и… Больше бы никто не узнал?.. Нельзя так! Нельзя всё оставлять как есть! Это – путь в никуда! Нас всю жизнь учили, что есть нечто намного более важное. И да! Это так! Пора сделать то, что должно.  

Он смотрел на меня и не мог решить что ответить. Но затем чуть слышно произнёс:  

– Ты прав…  

– Нельзя терять времени! — воскликнул я и тут же направился к терминалу. Брат не так быстро, но всё же последовал за мной.  

Времени было в обрез. Если они и правда начнут ломать дверь и повредят её, то Ковчег может никуда и не улететь.  

И тут 48-й остановился, застыв прямо посреди пролёта. Он затаил дыхание, к чему-то внимательно прислушиваясь. А затем, не сразу, но и я это услышал. Тихий-тихий, еле различимый, прерывистый, неровный, высокий гул. Он постепенно нарастал. И вскоре стало понятно: это – детский плач. Не возникало ни малейшего сомнения чей это был ребёнок.  

– Главный… Так подло!.. — я презрительно фыркнул — Нам нельзя сейчас останавливаться, скорее! Они просто тянут время, отвлекают!  

Брат не отреагировал, а просто и дальше смотрел пустыми глазами куда-то сквозь меня.  

– 48-й! — я бросился к нему.  

Его заколотило.  

– Соберись! Прошу! — взмолился я.  

– Не могу… — проговорил он с трудом, заикаясь и проглатывая часть звуков — Не могу… Я не могу!  

– Да, тяжело, но только так правильно! У нас была миссия! Самая важная! А мы её предали! Жизни всего нашего экипажа ничего не будут стоить если мы сейчас отступим!  

– Не могу… — повторил брат, всхлипнув.  

– Тогда оставайся здесь — разочарованно проговорил я — Сам всё сделаю!  

И хотел уже развернуться, но 48-й меня остановил, вцепившись в руку.  

– Нет — он говорил сквозь зубы. Скулы его вздулись двумя плотными пучками.  

– Что «нет»? — переспросил я.  

– Отдай ключ — голос брата резко поменялся и стал зловещим.  

– Но…  

– Отдай! Ключ! — прошипел он, да так, что по спине пробежали мурашки.  

– Пусти!  

Почувствовав нарастающую панику, я рыпнулся в сторону, но 48-й и не думал ослаблять хватку. И тогда я резко ударил его фонарём, который держал в свободной руке, прямо в локтевой сустав. Он, скривившись, пустил, и я с усилием оттолкнул брата, который со всего размаха влетел в закрытую шлюзовую дверь. Оставляя кровавые следы по коридорным поручням от вновь открывшейся раны на ладони, я понёсся к терминалу так быстро, как только мог.  

– ИРА! Начать отстыковку Ковчега! — выпалил я, будучи ещё в коридоре.  

– Внимание! При выполнении данной операции прервётся передача энергии с реактора Ковчега на станцию. В текущих условиях это приведёт…  

– Быстрее, быстрее… — пробормотал я, уже подлетев к самому терминалу и с опаской озираясь.  

–…к скорому нарушению функционирования системы жизнеобеспечения. Экипаж может погибнуть. При этом, в самом Ковчеге прекратится циркуляция и фильтрация воздуха средствами станции. Вы всё ещё хотите запустить протокол отстыковки?  

– Да! — нервно крикнул я.  

– Вы уверены? — переспросил помощник.  

– Да, чтоб тебя, уверен! — на лбу проступил холодный пот.  

– Требуется аутентификация пользователя с административными правами.  

На экране вновь появились поля с уже заполненным именем: Пользователь4, и пустой строкой пароля. Я спешно начал набирать символы: «тУ%…»... А что дальше-то?! Я ведь его забыл! Выругавшись, я полез в карман и только достал табличку, как краем глаза заметил мимолётное движение. Но отреагировать не успел.  

Толчок в спину. Дыхание перехватило, а я вписался головой прямо в монитор, выронив и табличку, и фонарь. Тот глухо звякнул и, быстро вращаясь, полетел в сторону. Не успел я опомниться, как меня уже куда-то поволокли. Я попытался вырваться, хаотично заметался из стороны в сторону, но тут же последовала череда ударов в голову и верхнюю часть спины. Я попытался прикрыть хотя бы затылок, но вышло ещё хуже. Теперь одна рука попала в плотный захват.  

Луч фонаря описывал широкие петли, что только мешало сориентироваться.  

– Отдай чёртов ключ! — завопил мне в ухо брат жутким голосом.  

Я пробовал развернуться, но ничего не получалось, а он заламывал мне руку всё сильнее. Не смотря ни на что, я безостановочно дёргался в надежде выскользнуть, отчаянно махая второй – свободной рукой, пару раз хорошенько попав по 48-му.  

– Ну всё! — прорычал он. И с таким усилием потянул вверх, что послышался хруст.  

Из глаз полетели искры, а спину у лопатки будто насквозь прошиб раскалённый стальной прут. Я истошно заорал, а брат тут же сомкнул замок на моём горле. Воздух перестал поступать в лёгкие. Я хрипел и извивался, но вырваться никак не удавалось. Мои удары свободной рукой больше ни к чему не приводили. Я попробовал дёрнуться вбок, но там оказалась стена, о которую я и шандарахнулся лбом. Но зато мне удалось упереться в неё ногами и оттолкнуться. Мы с 48-м полетели назад. Теперь уже он врезался спиной, но только заскрипел зубами, ни на секунду не прекращая меня душить.  

Я уже начинал ослабевать и вот-вот отключился бы, но под руку попался какой-то предмет. Им оказалась только что оброненная табличка с полу-вывалившимся, но всё ещё держащимся стилусом, который я и вытащил из паза, наотмашь всадив его брату куда-то в область лица. Тот издал неописуемый рык и ослабил хватку. Я высвободился и на развороте врезал ему коленом в живот. Брата отбросило в коридор, где крепко приложило о стену.  

Наши взгляды встретились, но в глазах его были только боль и ярость. 48-й со страшным рёвом одним движением вырвал торчащий из щеки и застрявший в нижней челюсти стилус, перехватил его, немного наклонился и харкнул кровью в сторону. Я попытался что-то сказать, но с трудом выдавил только болезненный сип. Он же дико взвыл и мощным прыжком бросился на меня. Мы схлестнулись. Схватившись за рукав моей единственной оставшейся функционирующей руки и не позволяя мне отбиваться, 48-й стал остервенело колоть стилусом, целясь в неприкрытые защитным костюмом голову и верхнюю часть шеи. Я пытался уклоняться, но раз за разом его выпады достигали своей цели. Один из ударов прошил мне горло, пробив дыхательные пути и задев артерию. Кровь тут же хлынула потоком деформирующихся в невесомости, причудливо переливающихся в свете всё ещё парившего поблизости фонаря, пузыриков. Но и брат упустил своё импровизированное оружие.  

Всё это время я пытался освободить руку, отчаянно вырываясь. Вдруг послышался треск рвущейся ткани одежды. Кусок рукава остался в цепкой хватке 48-го. Он, потеряв равновесие и немного подался вперёд, где я тут же на противоходе встретил его кулаком в висок.  

Брат ошеломлённо отшатнулся и я поспешил развить успех. Мне удалось зажать его в углу, в который я незамедлительно и принялся его впечатывать.  

Я бил и бил, пока от одного из ударов пальцы на моей руке ни хрустнули. Тогда пришлось продолжить локтем и коленями. Я не останавливался до тех пор, пока брат ни перестал оказывать хотя бы малейшего сопротивления.  

После я отпрянул назад. Дышать было практически невозможно. Мои лицо и шею покрывали многочисленные раны. Пространство вокруг быстро заполнялось кровавыми каплями, выдавливаемыми из моей артерии как из трубки оросительной системы. Они то соединялись в вязкие струйки, то, столкнувшись с твёрдой поверхность, опять разлетались россыпью красных росинок в разные стороны. Мышцы горели, а сердце с лёгкими готовы было вывалиться наружу. Всё моё тело стало израненным комком боли, любое движение давалось мучениями. Я почувствовал нарастающее головокружение. Конечности начали холодеть.  

Со стороны шлюза донеслись стук и скрежет. Кажется, уже ломали дверь. Лишь бы успеть…  

Я подполз к терминалу. По экрану от места встречи с моей головой во все стороны расходились трещины, но форма ввода имени и пароля всё так же висела. Я попытался подхватить парящую рядом табличку, но теми кривыми зигзагами, которыми стали мои сломанные пальцы, это было сделать крайне затруднительно. Всё же, мне удалось прижать табличку кистью к стене и увидеть нужную запись, оставленную братом чуть ранее. Поскрипывая костями, я закончил с вводом пароля....  

– Внимание, запущен протокол отстыковки Ковчега! Идёт подготовка…  

…  

Осуществляется проверка двигателей… Успешно....  

Осуществляется проверка оборудования… Успешно....  

Осуществляется проверка материальных запасов… Часть запасов отсутствует. Статус ошибки: «Не критично»....  

Осуществляется проверка реактора… В активной зоне обнаружены посторонние объекты. Статус ошибки: «Не критично»....  

Осуществляется проверка…  

ИРА безостановочно рапортовала. Из коридора послышался какой-то новый шум. Он постепенно нарастал и уже начинал сопровождаться тихим лязганьем. Резко ухудшающимся зрением я заметил тени, друг за другом проносившиеся мимо нас. Всё расплывалось, но мне удалось распознать в них те же самые механические устройства, сновавшие меж космонавтов ещё того самого Первого экипажа на одном из видео, показанном помощником. Сейчас же они парили вдоль стен, проверяя обшивку, коммуникации и кто знает что ещё. Потом появился какой-то механизм намного больших размеров, напоминавший огромное насекомое. Упираясь в стены и хватался за поручни своими длинными ножками, он подполз вплотную ко мне, остановился и быстро осмотрел. На конце одной из его конечностей выдвинулась игла, которой он уколол меня в плечо. Движения его были такими стремительными, что я даже не успел отшатнуться. Затем он повторил ту же операцию с 48-м. Оставив нас, механизм отправился к шлюзу....  

– Осуществляется отстыковка силового кабеля и прекращение перетока с реактора в энергосистему станции… Успешно…  

…  

Подготовка завершена. Ковчег отправляется на Росс 128-б. Поехали! — сообщила ИРА.  

Я почувствовал движение. Дальше от меня уже ничего не зависело. Я огляделся по сторонам в поисках куда бы прибиться, но не нашёл места лучше, чем рядом с распластанным, неподвижным братом. Глаза его были полу-открыты. Он совсем не моргал, дышал часто, но очень поверхностно. Я подлетел и, издав мучительный стон, свернулся калачиком, прижавшись спиной к нему.  

Что сейчас будет с теми, кто остался на станции? Объяснит ли им Главный что именно случилось, а главное, почему? Поддержали бы они меня если бы всё знали? Смогли бы? Или тоже попытались бы остановить?..  

Какое-то время проработают резервные генераторы, но потом, без электричества и света… Что их ждёт? Только медленная смерть. Матери обнимут детей, будут их успокаивать и убаюкивать… Будут ли они меня ненавидеть в этот момент? Или поймут, что я прав? А прав ли я?..  

От этих мыслей в груди защемило, а из глаз потекли слёзы.  

Вдруг 48-й зашевелился, его трясущаяся рука поползла к моей шее. Я же уже просто смирился и не сопротивлялся. Брат нащупал торчащий из моего горла стилус и… зажал рану под ним. Кровотечение немного ослабло. Но через несколько минут рука его обмякла и повисла, а после этого и моё сознание угасло, провалившись в темноту.  

***  

Все изображения сгенерированы нейросетью RuDall-E. (Их много, просто на данном сайте они недоступны)  

2022 год.