Мамская философия

Несколько недель назад я уверовала в стоицизм. От безысходности. Меня всегда восхищали спокойные люди, которые идут с орущим ребёнком на плече, улыбаются прохожим и верят, что детство не бесконечно. Таких я видела в семейных комедиях и на страницах книг, кстати, там же, я прочитала про детский кризис трёх лет. Который нас настиг.  

В институте у меня была твёрдая четвёрка по философии. Мне, как человеку, мечтавшему о карьере адвоката было трудно удержаться от споров, но ко второму курсу я смирилась с тем, что нет ничего убедительнее разведённого преподавателя в возрасте. От неё я узнала о том, что всё в мире относительно и впервые услышала биографию Луция Сенеки.  

Философ из Древней Греции тоже хотел стать адвокатом, но нелёгкая судьба занесла его в политику, а потом в поэзию. «Если ты не можешь изменить мир, измени отношение к нему», – если бы цитаты Сенеки встречали посетителей регистратуры в детской поликлинике, неврологи больше никогда бы не увидели родителей с дергающимися глазами. Кстати, о них.  

Если на улице вы увидели маму с нервной улыбкой и ребёнком, который в истерике вываливается из коляски, знайте, ему чуть больше двух, и он искренне не понимает, почему осенью нельзя гулять в пижаме. По мнению психологов кризис трёх лет у детей выражается необузданным рвением к самостоятельности, которой они не обладают. Очень интересно и ничего не понятно. На деле милые дети, которые посылают воздушные поцелуи продавщице и принимают комплименты в честь своего послушания, дома заставляют маму выливать подогретый суп в кастрюлю, потому что отныне в квартире звучат только два слова: «Я сама».  

Так на вашем зеркале появляются разводы от моющего средства, туалет украшают лианы из километров бумаги, а всё то, что обычно наливается в чашку, попадет прямиком на пол. Если бы наш линолеум был существом одушевлённым, то смело мог быть сниматься в рекламе косметических компаний, ведь столько крема и масла на себе не видели даже знаменитые модели.  

Однажды Ева решила, что сама пойдёт на горшок. Со словами: «Мама, пока», – дочь захлопнула дверь и подарила надежду на самостоятельное будущее. История её взрослой жизни началась сразу с нескольких категорических решений: пролить содержимое горшка мимо туалета и скрыть место преступления рулоном туалетной бумаги. Ну и как тут не вспомнить слова философа: «Власть над собой – высшая власть».  

Так и живём. Смотрим на утопающие в воде комнатные цветы, вкатанный в ковёр пластилин, смелый макияж остатками маминой косметички и пытаемся овладеть ситуацией хотя бы на стадии исправления.  

Меня всегда восхищали спокойные люди, которые невозмутимо идут с орущим ребёнком на плече. Теперь мы понимающе киваем друг другу, верим, что детство не бесконечно и читаем Сенеку.