С днём рождения, Петя

– Осторожно! Двери закрываются, — сказал водитель трамвая и сзади раздался грохот и шум покатившегося по рельсам вагона.  

– Катенька, спасибо вам, милая, за помощь. Не сочтите за наглость, но у меня к вам будет ещё одна маленькая просьба, — говорила Вера Григорьевна, опираясь на руку молодой женщины.  

– Да, конечно, Вера Григорьевна, говорите, — ответила Катя, в одной руке которой была корзинка с продуктами, а другой она поддерживала старушку в старомодной шляпке и кружевных перчатках.  

– Не согласитесь ли вы выпить со мной чашечку чая? Сегодня важный для меня день, который мне совсем не хочется проводить в одиночестве, — сказала Вера Григорьевна, подходя к подъезду своего дома.  

Катя улыбнулась в ответ и утвердительно кивнула.  

Квартира Веры Григорьевны была безвкусно обставлена, даже можно сказать – захламлена. В углу стояло черное пианино, наверху которого лежала белая кружевная салфетка. Рядом была этажерка, заваленная нотными тетрадями. На стенах висели пожелтевшие фотографии, с которых смотрели счастливые лица детей. Посреди комнаты стоял круглый стол, покрытый тяжёлой скатертью винного цвета. На нём стояла хрустальная вазочка с конфетами. Пахло в квартире старыми книгами и воспоминаниями.  

– Катенька, вы присаживайтесь за стол, сейчас будем пить чай, — сказала Вера Григорьевна, ставя на стол изящные чашки с пасторальным рисунком.  

– Давайте я вам помогу, — взяв горячий чайник, сказала Катя. Она разлила чай по чашкам и села на потёртый стул, который тихонечко скрипнул.  

– Петя был самым способным мальчиком в нашем классе. Очень любил поэзию и сам писал стихи. Помню, как он на уроке вышел к доске, и, вместо Некрасова, прочитал стихотворение собственного сочинения. Учительница тогда очень удивилась, но перебивать не стала. И мы слушали в полной тишине. Даже хулиган Мишка затих на последней парте.  

А когда Петя окончил читать, то учительница посмотрела на него и сказала, что он не должен зарывать свой талант в землю. Он его и не зарывал. Писал стихи для школьной стенгазеты и для меня.  

Я полюбила его ещё в первом классе. Правда я тогда не знала, что такое любовь и думала, что вот это, когда сердце стучит и хочется, чтобы поскорее наступило утро, есть что угодно, только не любовь. А он всегда ждал меня у подъезда и брал портфель. Картина была, конечно, уморительная: я иду, пиная ногами опавшие листья, а мальчик, который тогда был на пол головы ниже меня, тащит два портфеля, которые с обеих сторон бьют его по ногам.  

Он и с музыкальной школы меня встречал и непременно нёс мои гаммы, а я рассказывала как учительница хвалила меня или ругала. Больше, конечно, хвалила, так как играть на пианино мне нравилось. Да и бабушка непременно хотела видеть меня знаменитой пианисткой в чёрном бархатном платье с белым кружевным воротником. Ах, милая моя бабушка, она всё время рассказывала о балах и дамах в вечерних туалетах, любила вальс и всё время его играла по выходным.  

Когда началась война нам с Петей было по четырнадцать лет. Как сейчас помню, был тёплый летний день, когда мы встретились с ним в парке. Все уже знали. В воздухе витал дух паники, страха, и уверенности в том, что это скоро закончится.  

– Отец ушёл в военкомат. Он пойдёт на фронт. Брат тоже ушёл, а мне сказали оставаться за старшего. Какая несправедливость, ведь я же тоже мужчина и хочу защищать родину. А мама плачет. Она боится. А чего боятся, если к осени мы одержим победу и всё будет как прежде, — говорил Петя, мечтательно глядя в небо.  

Бомба в его дом попала зимой. Вечером мы с ним попрощались, как всегда, сговорились, что он утром будет меня ждать у подъезда, чтобы вместе пойти на завод. Но у подъезда никого не было. Не было больше и его дома, на месте которого остались одни руины.  

А сегодня у Пети день рождения. Я каждый год праздную этот день. Ведь дорогие нам люди навсегда остаются в наших сердцах не смотря ни на что. Праздную и играю его любимую "Лунную сонату" Бетховена, которую он всегда просил ему дарить на день его рождения, — и Вера Григорьевна села за пианино.  

По квартире полилась музыка, уносящая в те далекие дни, когда дети были детьми и мечтали о долгой и счастливой жизни.