Призрак

"Должен ли я ступать в туман, скрывающий нечто давно не существующее и позабывшее дорогу в наш мир. Заточенное между мирами и возможно далеко за пределами этой маленькой вселенной лишь для того, чтобы встретиться с ней лицом к лицу? Осознавая, что это принесёт мне лишь смерть, я желаю быть глупцом, считающим себя избранным. Хоть где-то по настоящему пригодившимся и лживо любимым. Лишь одинокий белый ворон и глупый мальчишка, желающий заработать, станут свидетелями пробуждения чего-то нового и столь невообразимо древнего, тёмного. Для чьих-то глаз даже прекрасного.  

И если вечному сну суждено окончиться, то я хочу быть тем, кто его потревожит. "  

Мой неприметный экипаж медленно продвигался сквозь каменные джунгли здешних скал навстречу живущей среди них тьме. Извилистые дорожки сотнями ручейков растекались в разные стороны и способны были запутать любого путешественника, чтобы принять его в свои ледяные объятия на одном из своих холодных камней. Немного ранее нанятый мною кучер, мальчишка, не проживший ещё даже двадцати пяти мимолётных зим и не видевший ничего кроме своей собственной деревни и ближайшей столицы. Собственно, и единственный, кто согласился на это далёкое путешествие при виде уже нескольких золотых монет, а стоило мне показать ему все, так он готов был вести меня прямо в ад через ледяные реки скорби и мучений. Неожиданно для меня, попросил разрешение на остановку до утра или хотя бы на возможность осветить путь тусклым фонарём. Пускай лошади прекрасно видят в темноте, со светом им было бы куда приятнее.  

— Фонарь? — Удивился я, при этом приметив то, что предыдущие ночи он не просил меня об этом, видимо соблюдая наш устный договор.  

— Из-за высоких гор даже солнечный свет не всегда освещает эти тропы, а луны так я совсем сегодня не видел. — Он повернул голову в направлении движения экипажа, — Как, собственно, и самой тропы, по которой мы едем, чувство будто движемся в никуда…  

— Ты не сумеешь разжечь пламя в этом месте, поверь мне, не стоит. Оставь ту крупицу волшебства, что есть у тебя на обратный путь. Не трать его почём зря.  

Он посмотрел на меня глазами, в которых только что поселился страх, быть может он слышал старые сказки или легенды о тех, кто скитается среди этих скал. Ну или же просто воспринял мои слова, как простой отказ. Я заплатил ему огромное количество золотых монет и пообещал отдать ещё столько же, просто за то, что он отвезёт меня в эти горы. Но на самом деле я отдал ему всё, что у меня было. Я продал свой дом, всех лошадей и все-все свои вещи, я понял, что больше не нуждаюсь в материальных благах. Всё, что я оставил себе, это старая книга на неизвестном человечеству языке, найденная мной в заснеженных горах немного южнее от ледяных земель Ансхилл.  

Несмотря на то, что я каким-то невообразимым образом понимал каждое слово, написанное в ней, слова внутри были вовсе не для глаз. Они подобно слёзы призрака проникали куда глубже, их полупрозрачная форма струилась по моим рукам как холодный ручей. Сердце замирало, а дыхание обретало видимую форму. Каждый раз, когда я открывал её, мне казалось, что вокруг наступала зима и это странное покалывающее кожу чувство продолжалось до тех пор, пока где-то вдали тишину не нарушал её вой.  

Нет, это не вой, плачь?  

Визг?  

Сложно сказать, но я всегда слышу её. Написавшую эту прекрасную книгу. В глубине души я понимаю, что связываться с призраками, влезать в прошлое и в жизнь, которую они прожили нельзя. Они погубят, они воспользуются, обольстят, но я влюблён. Я влюбился в её снежный голос, влюбился в её развевающиеся на ветру белоснежно-прозрачные волосы. Я влюбился в то, как она зовёт меня и с каждым шагом лошадей, постукиванием их копыт о камни я слышу её громче и громче. Быть может я сумасшедший или вовсе под гипнозом, разве это имеет значение, когда её тонкие губы шепчут моё имя?  

Карета остановилась примерно через пять минут после просьбы кучера разжечь пламя в этой непроглядной тьме. Он, как и в прошлые разы постучал в тонкую дверь ровно три раза и смиренно ждал моего ответа. Я же каждый раз смотрел на него сквозь небольшое окошко с чёрной полупрозрачной занавеской и думал: «— А если я не открою дверь, постучишь ли ты вновь, нарушишь ли наш договор или же будешь ждать меня дальше? »  

Три раза, не больше, это было одной из частей нашего устного договора. От чего так? Да я и сам не знаю, но так надо было. Не открывать двери самостоятельно, лишь я открываю их если мне угодно. Быть может это мой каприз или же я проверял его.  

— Что-то случилось? — ответил я спустя мучительно долгую минуту.  

— Лошади не могут дальше идти, — продолжил он ту же самую историю.  

— Они прекрасно видят в темноте, — с уверенностью заявил я.  

— Но я не вижу и не могу их вести по тому пути, который вы мне дали! — Я впервые услышал в его голосе прежде не звучавшие нотки грубости, недоверия.  

Ну что же, на этот раз он меня убедил, но я всё равно не мог решить эту проблему. На сколько я понимал, мы практически прибыли. Единственная причина, по которой я запрещал зажечь даже простые фонари или хотя бы факел. Заключалась в том, что я не хотел его пугать, но я смотрел на него и думал, а достоин ли он пойти со мной дальше и встретиться с ней, встретиться с прошлым?  

Нет.  

— Ладно, так уж и быть, на сегодня твоя работа окончена.  

— Ноо…  

— Как наступит рассвет, я буду ждать тебя там, но я должен прибыть на место сегодня. Я пойду пешком, а ты прибудешь утром и заберёшь остальную часть своей награды. — Я перебил его раз и ещё несколько раз после. Я знал, либо он не доживёт до утра вместе со мной, либо не доживу лишь я.  

Я прошел буквально шагов пятьдесят, и тьма полностью поглотила меня, обернувшись я видел его жалкие попытки разжечь пламя. Немного багрового огня во флаконе и старый добрый факел. Но спустя секунду яркое пламя, вырвавшееся наружу из маленькой баночки, погасло, и я был более чем просто уверен, что стоило ему открыть волшебный флакончик с живым огнём. Как бессмертная частичка души бога пламени превратилась в кусочки льда и осыпалась на землю. В этом месте огонь умирает, тут царит лишь холод — это его царство.  

Мой пульс учащался с каждой минутой, а руки начинали трястись и вовсе не из-за страха или холода. Я слышал её впереди и меня пугало лишь то, что всё идёт так, как и было мной задумано. И мной ли?  

— Всё слишком хорошо, это ты помогаешь мне, не так ли?  

В ответ я получил то, что многие называют предначертанием или знаком с выше. Я увидел её дом, прекрасный, величественный. Крепость от имени которой застывает кровь в жилах, а на кончиках пальцев играют покалывающие искорки. Разбросанные по всюду камни давно ушедшей и несуществующей в истории войны, обвалившиеся стены и наполовину сохранившиеся башни. Под ногами лежат руки от когда-то прекрасной статуи. Кто же посмел, чья разрушительная сила сумела такое сотворить, что даже сама земля ещё не исцелилась за тысячелетия. А вокруг такая тишина, что сердце давит.  

Но я пришел не за спокойствием или уединением, я пришел к ней. Мои ноги хотят бежать быстрее, на её крик, в её объятия.  

— Где же ты? — Кружась на месте в поисках места откуда доносится её крик я несколько раз запнулся о свою собственную ногу. Бегая от камня к камню, стряхивая с них вековую пыль.  

И я нашел то, о чём человечество забыло, оно просто уничтожило её и погребло под толщи камня и земли без возможности выбраться. Но я уже тут, я хотел стать её спасителем. Сумев очистить немного камней, я обнаружил лестницу ведущую вниз. Глубже, глубже, она вела меня так глубоко, что дышать становилось тяжелее и тяжелее. Пыль, насекомые, пауки, охотники. На мгновение я даже остановился, моё зрение больше не было для меня другом в такой темноте, я шел лишь на её просьбы о спасении. На её мольбы и шепот. Но вдруг они прекратились, и я остановился, я окликнул её, но в ответ получил лишь слабые отголоски своего собственного голоса. Её книга в моих руках тоже молчала, но вдруг я услышал звук капель, разрезающих полотно подземной реки.  

— Невероятно…— Это всё, что я сумел из себя выдавить. Огромное, просто невероятно огромное пространство, словно меня занесло в другое измерение, совершенно в иной мир. Поверхность пола была гладкой, неровные и грязные ступеньки исчезли, а чувство было, будто я ступаю по поверхности воды. И этот странный привкус металла во рту был для меня чем-то новым.  

Я видел буквально на два шага вперёд, и я был удивлён не тому, что я ничего не вижу, а напротив, я видел несмотря на то, что был глубоко-глубоко под землёй. Но свет от её тела, освещал мой путь, я видел его впереди. Я чувствовал её холодное дыхание позади себя, я слышал её шепот, а потом, наконец-то я увидел её. Её лёгкое словно перо тело обогнало меня и протянуло тонкую руку. Её волосы развивались от призрачного ветра, которого я не чувствовал, её образ был такой же, каким я видел его когда закрывал глаза, а по моим руках струились её слёзы. Её рука тянулась за книгой, которую я принёс с собой.  

Это была несомненно её книга.  

Но стоило мне протянуть её к ней, в нос ударил едкий запах пыли и смрада. Книга за считанные секунды превратилась в прах и осыпалась на мокрый пол, лишь стоило ей тонким пальцем прикоснуться к ней. Я даже сперва испугался и посчитал себя виноватым в этом, но она улыбалась и от её улыбки мне становилось легче.  

— Но почему? — спросил я непонимающе. — Неужели она не была твоим сокровищем?  

А её тонкая-тонкая рука указала в сторону огромных врат. Мои руки опустились, а глаза прилипли к вратам разглядывая росписи на них, прямые линии превращались в круги, а круги становились квадратами. Узор за узором, рисунок за рисунком составлял историю её жизни. А ниже было нечто неизменное, это были слова, древние-древние письмена.  

— Я уже видел их, — прошептал я неосознанно. — Ведь за ними ты, так ведь?  

Маленькими шагами, не отрывая от них взгляда я шел к ним и чем ближе я подходил, тем больше древних и забытых временем слов слетали с моих губ.  

— Аста… Тирит… Тео… — Я прикоснулся к ним и последнее слово слетело с моих уст, — Данталиан…  

И они с оглушающим хрустом открылись, чувствуя моё тепло в этом холодном и забытом месте, они знали меня лучше, чем я сам мог знать себя. После моего прикосновения к холодному камню врат она приблизилась ко мне со спины и практически незаметным мановением своих полупрозрачных рук повернула моё лицо к себе.  

Вы и представить себе не можете, как она была прекрасна в тот момент, даже её прикосновение, превращающее в лёд мою кожу, было теплее всего на свете, что я когда-либо ощущал за всю свою жизнь. Где-то внутри я прекрасно понимал, что не должен был знать ни о ней, ни об этих вратах. Но видимо в моём сердце было что-то чего не было у всех остальных. Ведь лишь я сумел прочесть её книгу, в то время как для других внутри были лишь пустые белоснежные как снег страницы.  

Но не для меня. Внутри книги на пустых листах была сохранена её прекрасная жизнь и столь же мучительно медленная смерть, которую она показала мне. Лишь мне одному.  

Я искал иной мир всю свою сознательную жизнь, я искал ответы на прошлое. Но даже не думал, что смогу найти её прекрасный образ, который навсегда останется запечатлён в моих ледяных глазах.