Ангел падшей империи

Мелкие крупицы снега медленно падали с неба, предвещая наступление долгой и холодной зимы. Мертвая тишина охватила серые, сухие равнины. Скалистые холма и предгорья. Леса и некогда цветущие зелёно-золотые поля.  

Жизнь в этих местах умирала, а на смену ей приходила пустота, вакуум непроницаемости и тоски.  

В раннем утреннем небе ощущалось смятение. Серые тучи, гонимые западным ветром, уплывали далеко вдаль. Стремительно мчась в горы, за горизонт. Туда, где ещё не разгоралась очередная война. Где давно не разливалась людская кровь..  

Вдоль разбитого тракта шел высокий молодой человек. Он шел медленно, не спеша. Ведя за собой рослого, гнедого жеребца. Длинный плащ едва касался земли, а стальной и упругий меч в ножнах легонько гремел на его поясе. Длинные каштановые волосы едва выглядывали из под капюшона. Курносый чувствительный нос втягивал запах гари, горящей древесины. Запах гнили и крови, запах сладкий и до мерзости тошнотворный.  

Серые, почти безжизненные глаза внимательно рассматривали картину перед ними. Блеклую и безжизненную. Перед глазами была старая, разрушенная почти до основания, большая деревня. С перекошенными зданиями, поломанными заборами и разбитой брусчаткой. Всюду лежали обломки, были рассыпаны предметы домашней утвари, человеческие тела. Где-то полыхали ещё не сгоревшие до конца крыши, на которые перекинулся огонь. Бродили поскуливая ничейные собаки.  

Он остановился, достал из под плаща аккуратно сложенный пергамент, края которого давно выцвели и были уже надорваны от частого использования.  

Пергамент представлял из себя небольшую самодельную карту окрестностей, с пометками и записями.  

На ней были обозначены дороги, условные стоянки для привала. Города и деревни. Затем, он внимательно осмотрел его, словно изучая и что-то вспоминая.  

Через некоторое время, пергамент был свернут и убран под плащ, а он, нехотя сойдя с тракта, вошёл в деревню.  

Он пошел вдоль одной из улочек дальше, ступая осторожно. Обходя трупы и завалы. Из под них доносился писк. Протяжный, долгий и до ужаса мерзкий.  

Всюду бегали крысы. Большие бурые, с длинными и толстыми как канаты хвостами. Длинными мордочками, что морщились, показывая такие же длинные жёлтые зубы при его приближении. Он ощутил отвращение, чувство глубокого тайного страха. Он боялся крыс. Жизнь в трущобах некогда прежде, заставила его полюбить до фанатизма чистоту, и возненавидеть главный символ заразы и грязи.  

Фыркнув, он обошел разбитую телегу, стоящую посреди дороги и устремился вперёд. Незаметно, стало подкрадываться чувство опасности и тревоги. Но он продолжил идти дальше. В небе кружили черные вороны. Их громкое граянье раздирало пространство, нарушало спокойствие мертвеного вакуума.  

Подойдя к одному из тел, он остановился, внимательно его разглядывая. Лошадь фыркнула.  

–Ну, чего? – произнес он негромко, придерживая поводья. Юношеский голос с нотой надменности нарушил тишину царившую в округе. – впервые что-ли мертвеца видишь? А, Клет? -Внимательно посмотрев на тела вокруг, он все так же негромко продолжил.  

–Трупы Деревенских жителей. Трупы мужчин, женщин и детей. Мертвы уже довольно давно. Некоторые стали разлагаться. Запах слышен уже на подъезде.  

Бросив взгляд в сторону завалов он протяжно выдохнул.  

–Ангорнские воины не щадили даже детей. Видимо их бог отрицает милость и к ним. Почти в каждой деревне есть тело хотя бы одного маленького мальчика или девочки.  

Он вновь осмотрелся. Разрушенная деревня посреди равнин, ничуть его не впечатляла. Это была не единственная, что встречалась ему по пути. В этой стране все было таким.  

Смердящим и вымирающим. В каждом городе или деревне, брошенном доме, одинокой лачуге в горах.  

Это было частью местного маленького мира, и потому, удивляться не приходилось. Почти каждый его поход, каждый разграбленный город, что довелось ему увидеть были такими, как эта деревня на окраине мира, как эта богами забытая страна. Здесь на Юге, таких мест было много. Цердария, Каан, Вест, и вот теперь Палессия. Некогда зелёно-золотая поляна западнее Азенкурских Гор. Цветущее торговое сердце Юга, разорванное в клочья и утомлённое войной Религиозных фанатиков и монархов.  

Пройдя немного вдоль главной улицы,, он медленно подошёл к трупу молодой девушки. Ее тело было до жути искалечено. Глубокие и широкие раны по всему животу и груди открывали взгляду вид на разлагающиеся органы и ткани. В них копошились мясные мухи. Ползали личинки. Он поморщился. На лице пробежала едва заметная гримаса рвотного рефлекса, умело подавленная и скрытая.  

–Какие странные у нее раны – произнес он внимательно смотря на живот. – мечом настолько глубоких и широких не нанести, даже при большом желании и навыке. Руби не руби – меч за тупишь и вероятно, оставишь его в теле жертвы. Что бы такое сделать, нужно быть поистине могучим воином.  

Кости переломаны, а сама она- похожа на мешок с картофелем. -  

Затем взгляд упал на ее шею. Он замер затаив дыхание.  

Четкий след пальцев и рваная рана.  

– зубы..- протянул он с опаской. – слишком большие для крысы, и слишком аккуратные для собаки.  

Он почувствовал усиливающейся чувство беспокойства и  

сжал рукоятку меча.  

Лошадь заржала, где-то вдалеке послышался шум. Что-то свалилось, рухнуло и покатилось вниз откуда-то с высоты.  

Он обернулся, резко схватившись за рукоятку меча, ожидая увидеть за спиной виновника Шума.  

Ощетинившись он застыл, но виновника не было видно. Замерев и почти не дыша, он взглянул вдоль улицы с разрушенными торговыми ларьками, затем бросил взгляд на горы обломков невысоких зданий за спиной. В воздух там поднялась пыль  

– Чёртовы крысы... – прошипел он.  

Дёрнув за поводья, он пошел дальше, вдоль разбитого проулка мимо площади. Обошел старый деревенский постамент, наткнувшись на фонтан и ратушу, разглядывая старательно каждую мелочь, изучая следы.  

– Разбой, наверняка фанатики. Иначе быть не может. – пробормотал он- только вот, с излишней жесткостью. Все тела искалечены, и так почти в каждом доме-. Прибитые к стенам и покалеченные, подвешенные за руки вдоль дороги.  

В памяти его всплыли отметины на шее. – однако, следы зубов на теле настораживают меня куда больше. Что-то совсем не человеческое в этом определено есть.  

Он бродил по деревне ещё некоторое время.  

Обнаружил оставленные знамёна рыцарей. Небольшой брошенный бивак и пару поломанных мечей.  

– Значит, все таки, они тут были, ангорские люди – заметил он, подобрав рваный, сине-белый лоскут ткани с белыми звёздами – их войско идёт вперёд вдоль тракта, грабя окрестности. Ланге будет явно доволен, что след войска наконец-то взят. Доводы о том, что это были разбойники, можно отбросить  

Какой-то время, он долго чувствовал, что за ним наблюдают и преследуют, несколько раз он сворачивал, менял направление, но убедившись, что это всего лишь бродячие псы, успокоился.  

Набрел на маленькую таверну.  

У таверны он обнаружил груду черных книг, с толстой обшитой тканевой обложкой. Подобрав с опаской одну из них, он открыл ее. Выцветший разворот, обугленная обложка и кривые надписи. "Огонь и кровь отчистят душу праведным грехом Истинное Учение бога Йергона писанное архиепископом Галеном 104П. В"  

Он перевернул несколько страниц, часть стала рассыпаться, превращаясь в труху. Отвратительное крошево обдало руку странным холодом.  

– Учения церкви Йергона. чуть ли не каждый верующий в Ангорне носит при себе такую, только вот, почему их так просто выбросили тут- тихо протянул он. – в Империи карают каждого, кто не чтит священный текст.  

Он пролистал ещё пару страниц, затем подошёл к лошади и положил книгу во вьюк.  

– Стоит забрать одну из них, предоставлю Ланге как доказательство взятого следа.  

К обеду, пройдя ещё несколько улиц, он вышел к окраине деревни и выйдя вновь на тракт- оседлал лошадь. Здания здесь резко обрывались. Впереди был тракт, одиночные домики, некогда давно паханые жителями деревни поля и разрушенная наполовину мельница. На горизонте был виден дым.  

– Что ж, это такая же деревня, что и предыдущая, ни одной живой души. Трупы и крысы. Горящие руины. -он погладил нежно Клета- Видимо, стоит возвращаться назад к Ланге. Мы нашли следы Ангорского войска, и теперь знаем, в каком направлении они идут. За ними тянется яркий кровавый след -Клет фыркнул, словно отвечая – они идут в направлении Штира вдоль тракта. Значит, скоро мы их нагоним. Разрыв между нами в дне пути.  

Достав из плаща свёрток, он сделал пометку тонким угольным карандашом, убрал его, а затем взглянул на черный едкий дым вдоль горизонта, задумчиво поглядывая вверх. В серое небо. Аккуратно падал снег, становилось холоднее. Укрывшись получше плащом он дёрнул поводьями, поехал вдоль тракта до развилки, мимо полей и одиноких сожженных домов.  

Он ехал медленно, его снова настигло чувство, что кто-то смотрит на него, следит откуда-то из далека, пристально наблюдает и ждёт шанса, когда можно атаковать и застигнуть врасплох. Ему стало не по себе. Он вел Клета вперёд мимо старых дубов, перебирая в голове мысли. Думал об увиденном.  

Через некоторое время, почти подъехав к развилки, он резко застыл и дёрнул поводья. Конь заржал встав на дыбы.  

Где-то совсем рядом, он услышал плач. Резкий, мучительно раздирающий пространство плач. Плач жизни. Он замер не в силах пошевелиться..  

Внутри, в горле подступил ком, а сердце забилось сильнее.  

Он обернулся на звук. Звук исходил из дома за каменной изгородью, рядом с большим полем.  

(Продолжение следует..)