Одержимая

«У одержимости не бывает счастливого конца, потому что со временем то, что нас окрыляло, перестает радовать и начинает причинять боль» (Анатомия страсти / Анатомия Грей (Grey's Anatomy).  

Она появилась в городе Т., в доме на окраине внезапно, в старой фуфайке и сапогах, которые пенсионеры обычно называют «прощай, молодость». Накрывшись темным старым платком, незнакомка быстро поднялась на пятый этаж ни на кого не глядя, ни с кем не здороваясь. Почти сразу же за ней следом быстро поднялся сосед Вован, мужчина лет сорока, живший здесь же. Они быстро зашли в квартиру и после этого их долго никто не видел.  

– Опять этот холостяк себе новую бабу завел, – шептались бабульки на улице. Новую жиличку никто не знал, с соседями она не общалась, но и уходить быстро видимо не собиралась. Поговаривали, что она местная, с деревни Р., что, когда сосед ее увез к себе домой, в город, сельские жители от радости гурьбой бегали в церковь свечки ставить. Столько от нее шума было, что вся деревня плакала, а когда она уехала, все рады были, хоть жить там стало поспокойнее. Но зато у городских проблем прибавилось.  

– Смотрите, смотревши, шеи себе не свернувши, – как то после нескольких месяцев проживания высказалась девушка, проходя мимо бабулек, сидевших на лавочке возле дома.  

– Во, сидят, смотрят! Чего смотрите? Шеи себе не сверните! -продолжила она, презрительно глядя на старушек.  

Как-то сразу, после нескольких месяцев замужества, Марьяна взяла власть над своим гражданским мужем, который заглядывал ей в рот, выполняя любое желание. Пешком в магазин она никогда не ходила, т. к. Вован возил ее на своем «козле» за покупками. Зимой возил на прогулки, кататься со снежных гор на санках, осенью в лес за грибами, летом в луга, где они совместно гонялись на машине за одинокими прохожими. Ей же самой он дал полную свободу. Говорят: «Дуракам закон не писан», в чем со временем и убедились жители подъезда, где поселилась бывшая деревенская баба.  

Не соблюдая никаких приличий, она в открытую курила, выходя на балкон и бросая недокуренные сигареты прямо на головы соседей, бычки от которых летели до первого этажа, отчего под нижними балконами собирались горы мусора. Марьяна в отличие от других жильцов нигде не работала. От тоски и безделья она могла встать в пять или шесть утра, чтобы позвонить соседям в дверь и разбудить их, просто так, делая вид, что она здесь ни причем. Часто ходила к ним занимать спички, сахар, соль, хотя и того, и другого у нее было в избытке. Те были рады отдать ей все, что она попросит, лишь бы не связываться с ненормальной. Что она делала с выпрошенным товаром, неизвестно. Пошли слухи, что она ведьма. Но ей от этих слухов было только лучше. Ведь кто захочет связываться с ведьмой? Всем известно, что это опасно и обычно чревато последствиями.  

Марьяна умирала от тоски в городе. Привыкшая вставать рано в своей деревне, она, перебудив звонками весь подъезд, шла ловить бабулек, которые ходили утром за молоком. Машина из соседнего поселка рано привозила молоко, и бабушки к шести часам утра уже шли занимать очередь. Взяв молоко, они возвращались домой варить внукам кашу. Она же, поймав какую-нибудь бабульку в подъезде, бросалась на нее, шипела потусторонним голосом, выла прямо в лицо, подпрыгивая и охая, тыкала пальцами в глаза, делая «козу». Ей нравилось пугать стариков, когда те от ее выходки в ужасе разбегались в разные стороны, бросая на бегу молоко, вызывая у нахалки гомерический хохот. Но вскоре ей это тоже надоело, и она ушла в запой. Пила она дико и безудержно. По ночам ее привозила к дому машина и шофер, не выпуская пассажирку из салона, кричал Вовану, чтобы тот заплатил деньги за такси. Вован выходил, вел «благоверную» домой, а затем, устав слушать пьяный бред, бросал ее на последних ступенях, и Марьяна, встав на четвереньки, сама добиралась до последнего этажа, подгоняемая сзади пинками мужа. Но и тогда она не успокаивалась и, немного придя в себя, выскакивала в подъезд, рисуя кресты на стенах или билась головой о двери соседей. Вован, боясь ее в такие минуты, когда она, как одержимая, носилась полуголая по этажам, стоял за дверью квартиры и упрашивал вернуться.  

Однажды весь подъезд был разбужен громкими криками на улице. Возле дома стояли какие-то люди и что-то кричали, глядя на окна, где жила Марьяна.  

– Забери детей, а не то мы их в детский дом сдадим! Сама живешь, а детей бросила! – кричали прохожие, к которым сиротливо прижавшись стояли двое ребятишек: мальчик и девочка лет шести-семи.  

Никто не знал, что у Марьяны есть дети. Свою личную жизнь она скрывала, ни с кем не общалась и не дружила.  

– Забери хотя бы дочку, ей же скоро в школу! – не переставая кричали люди, которых она не пускала к себе домой.  

На следующий день в подъезде появился домофон, чтобы посторонние не могли зайти в него, и люди с детьми больше не появлялись. Говорили, что у нее есть еще несколько ребятишек, которых она, как кукушка, разбросала по свету.  

Как-то раз к ней пришел ее отец и привел двух ребятишек. Они были смуглые, худые, небольшого роста. Мальчишка все время громко пел, громко говорил, и вскоре его не стало. Его появление в доме Марьяна категорически потом отрицала, говоря, что никакого сына у нее нет, а девочка осталась. Часто ее видели одну, бродившую по двору возле дома до самой ночи. Ребенок сам ходил в школу, а возвратившись из школы, скитался порой до десяти вечера по чужим подъездам или прячась от ветра под балконами. Отчим к появлению падчерицы относился довольно-таки равнодушно, а когда она стала называть его папой, он раздраженно отвечал: «Какой я тебе папа? Я тебе не папа, отойди от меня! » и по-своему был прав. У девочки был отец, который платил на нее алименты и иногда забирал к себе. От своей благоверной Вован не хотел иметь детей, т. к. боялся, что они будут у нее такие же ненормальные, как и она сама из-за постоянных пьянок.  

Сама же Марьяна считала себя счастливой. Она с большим рвением оберегала свое позднее «счастье» и никому не давала даже подходить к мужу. Обо всем у нее были свои понятия. Одинокие женщины были все для нее проститутками. Как-то раз одна бабулька попросила ее мужа помочь поменять лампочку в квартире, но она сразу вмешалась в разговор, начав кричать, что ее муж не обязан никому помогать, а потом начала мстить пожилой женщине, посягнувшей на ее «собственность». Она мазала ее двери грязью, сыпала мусор, царапала похабными словами стены, рылась в почтовом ящике, ломая замки, рисовала на стенах кресты и гробы. В итоге захламленный подъезд постепенно превращался в мусорную свалку. Из почтовых ящиков торчали обгрызанные кости и хвосты селедок, остатки хлеба и еще какой-то недоеденной пищи.  

Так продолжалось довольно таки длительное время. Ее благоверный терпел все. Дойдя до отчаяния, он как-то раз попытался от нее уйти, но привороженный ею не смог этого сделать и с позором был возвращен ведьмой обратно. Перессорившись со всеми, понаставив в местной церкви свечки за упокой всем жильцам, пятидесятилетняя женщина продолжала развлекаться. Заведя на каждого из проживающих записную книжку, она старательно собирала о них сведения, в т. ч. и почту, хвастаясь, что ей за это хорошо платят. «Работа» осведомителя ей очень нравилась. Она могла часами следить за кем-нибудь, дотошно собирая сведения и зная о человеке почти все. Нельзя было скрыться, даже если тот уезжал в другой город. Как-то раз семья уехала в гости к родственникам, выехав за пределы области, задержавшись там на два месяца, но она и там их нашла, а пока они были в отъезде, старательно собирала подписи соседей с целью вскрыть квартиру в случае, если с теми что-нибудь случится в дороге, заручившись поддержкой местного участкового.  

Лазание по чужим квартирам стало ее хобби. Каким-то образом она узнавала об одиноких пожилых людях, живущих по близости или в этом же доме, предлагала уход за ними и те вскоре умирали. «А деньги я и без них найду! Всем известно, что бабки отложенные на похороны копейки в перинах прячут! » – любила хвастать она. Как ни странно ей это успешно удавалось. Таким образом, собрав N… сумму она сделала не только евроремонт в квартире, но и купила дорогую машину.  

Как-то раз, узнав что у одной из бабулек есть дочь, она начала выяснять, где та работает и с удовольствием звонила ей на работу, распространяя о ней всякие гадости. Ходила сама по ведьмам и устраивала с ними встречи на перекрестках, пытаясь затащить в них и соседей. А когда нашла себе подругу по подлости, такую же, как и она сама, то с удвоенной силой продолжила свою кипучую деятельность. Любовь к рисованию гробов и крестов довела ее до того, что вокруг нее стали все умирать. Умерли отец и мать ее мужа. Умерли ее родители, а своих братьев и сестер она к себе домой не пускала. Забеременев, она впадала в такие припадки ярости, что в это время с ней лучше было не встречаться. Исцарапав всю дверь своей соседки по площадке похабными надписями, она ломала в ее квартире замки, залазила во внутрь, вытаскивая нужные вещи, клеила на глазок грязную вату с кровью, доводя бабушку до очередного инфаркта и стараясь видимо передать той свои болезни, а родившихся вскоре одного за другим сыновей приучала бить в дверь ногами, плевать на дверь, давать фиги и рисовать кресты на стенах. Когда подросшие мальчишки стали понимать, что она заставляет их делать что-то нехорошее, то начали отказываться и тогда она перестала их кормить. Дети бегали по улице голодные, а иногда их можно было увидеть в магазине с пятидесятирублевой бумажкой и пытающихся хоть что-то купить поесть на эти деньги.  

От ее действий страдали многие, но жаловаться боялись, т. к. Марьяна действительно вела себя неадекватно и была способна на все. Видимо, жизнь в деревне ее ничему не научила, а выпавшее случайно на старости лет «замужнее счастье» совершенно свело с ума. Многим жильцам, живущим рядом с одержимой, снились кошмары: бурлящие реки, проложившие свой путь через их квартиры, пожары, спалившие все вокруг, провалы и пропасти. Весь дом страдал бессоницей. Всех вдруг охватило желание колдовать и делать друг другу гадости. Одни сажали цветы в палисадниках, другие их топтали и вырывали с корнем. Даже животные оббегали этот дом стороной. Одинокие бродячие коты с воем убегали безвести, завидев кого-либо из жильцов, когда те выходили на улицу одни с топорами или палками, другие же, читая вслух молитву «Отче наш», пытаясь выжить в сложившейся обстановке.  

Говорят, что высших сил не существует, однако у этой истории есть свой конец. Много лет одержимая жила в доме, где творила все, что ей вздумается, в т. ч. ломая замки и вскрывая чужие квартиры, откуда тащила все, что только можно. Да и кто пойдет против нее? Одинокие старики или мамы-одиночки? Она хорошо понимала это. Но в один прекрасный день случилось нечто. Стоял май, весна была в полном разгаре. Воздух наполнился ароматом цветущих деревьев, а солнечные дни согревали землю после холодной зимы. Поведение Марьяны резко изменилось. Она стала редко выходить на улицу. Видевшие иногда ведьму жильцы замечали, что та ходила задумчивая, не замечая вокруг себя живущих рядом людей, проходя мимо, ни с кем не здороваясь и ни на кого не глядя.  

Не успел закончиться май и отцвести деревья, как Марьяны не стало. Много слухов ходило о ее неожиданной смерти. Кто говорил, что она упала дома с табуретки и убилась, а кто, качая головой, утверждал, что она с нечистым созналась, вот высшие силы ее и наказали. Нельзя долго и беспричинно делать другим зло, т. к. в природе нарушается равновесие, да и бумеранг никто не отменял. Только на этом все не закончилось. В тот день по стояку, где она жила, лопнули все батареи и прорвалась вода. Она бурлящей рекой растеклась возле дома, перепугав жильцов и воплотив в жизнь кошмары, которые им снились довольно длительное время. А напротив окон одержимой произошел взрыв. Столб яркого белого света взявшись неизвестно откуда озарил ярким неземным свечением все вокруг, словно кто-то, пытаясь вырваться на свободу из тьмы продолжал искать себе новые жертвы.