Бумеранг

Вера ненавидит свою работу всеми фибрами души, чувствуя себя первой христианкой на арене Колизея на каждом уроке.  

Всякий раз выходя из класса, она ощущает такое облегчение, будто с ног свалились кандалы, и она обрела крылья свободы.  

Нет, не подумайте, она любит детей, но только маленьких, а не этих ещё подрастающих, и уже таких прожжённых старшеклассников и старшеклассниц, которым Вера Ивановна преподаёт химию.  

–Я, Верунчика только слегка прихвачу за шницель, как она мне отлично подмахнёт» – слышит она громкий, направленный явно в её адрес разговор и гогот двух школьных мажоров десятиклассников.  

О, нет! Я — само хладнокровие. Я —само спокойствие, а ещё я глухонемая Лорен Ридлофф– думает Вера, прибавляя скорости.  

– Господи, как долго придется кипеть в этом абсурде? Вот что делать в таких случаях?  

Она твёрдо знает, что женщина, которая себя уважает, никогда не допустит оскорблений в свой адрес.  

А, у настоящего мужчины язык не повернётся оскорбить такую, потому что он будет видеть в ней, что-то неимоверно нежное и неимоверно сильное одновременно.  

Улыбаясь, она мысленно представляет того самого реализованного мужчину и думает дальше  

– Он интуитивно уловит черту, за которую нельзя заступать.  

А эти? Школота мелкая, косплеи мужчин недоразвитые, да на них даже обижаться не стоит.  

Добежав до учительской, Вера забывает о пошловатом диалоге учеников, оставляет журнал в ячейке, берёт сумочку и, попрощавшись с коллегами, спешит домой.  

Сегодня уроки закончились и на работу ей только во вторник ко второму часу. Это ли не счастье!?  

Сейчас нужно сделать макияж, причёску, составить модный и совсем не школьный аутфит на несколько дней, собрать дорожную сумку.  

Завтра на поезде Вера едет в столицу, якобы к престарелой, одинокой и очень больной тётушке Вале, о которой некому позаботиться.  

На самом деле она отправляется на очередное свидание с любимым человеком, со своим ЛЧ, который последние дни очень уж настаивает на встрече, просит приехать поскорее.  

–Соскучился, мой король-кот – думает женщина о мужчине, но совсем не о муже.  

Муж Веры, Аркадий Петрович местный предприниматель, владелец продуктовой сети «Кормилец», старше её на целых двенадцать лет.  

Она замужем за ним, как за каменной стеной, которая защищает не только от невзгод, голода, но и от жизни, вот уже пять лет.  

Живет Вера, как цветочек, цветущий в саду, который огородили высоким забором и накрыли стеклянным колпаком.  

Она понимает, что: в оранжерее жить можно и даже – комфортно, но эта жизнь – лишь имитация.  

Замуж вышла студенткой последнего курса университета, под давлением родителей, и особенно мамы, которая ежедневно, как утреннюю молитву твердила избитые банальности: «Такая хорошая партия; такие на дороге не валяются; упустишь мужика и останешься с носом; кому ты ещё нужна будешь; с ним будешь, как сыр в масле кататься…….  

Когда Вера высказывала своё «фи», включался отец и добавлял в разных интерпретациях примерно следующее:  

–Посмотри внимательно – он умный, надежный, целеустремленный, готовый для серьезных отношений, который уравновесит твою активную жизненную позицию своими фундаментальными ценностями.  

Впрочем, Вера без напоминаний знала сама, что она среднестатистическая. Никакая. Неформат среди невест.  

Понимала, что нет и не было в ней козырей, которые по наущению подруг надо выпячивать перед парнями, чтобы те её заметили.  

Её козырями были ноги, но она и так на них ходила. Как их выпячивать, она не знала. При встрече с интересным юношей весело садиться на шпагат? Или закидывать ногу за шею?  

Правда грудь у Веры – ничего себе, даже не троечница, а хорошистка, но этого размера она больше стеснялась, чем гордилась.  

Словом, девушка не чувствовала себя конкурентоспособной на рынке невест.  

Но тут случилась свадьба двоюродной сестры Оли, где Вера нос к носу столкнулась со своим будущим мужем.  

Знакомство она запомнила в самых мелких деталях.  

Выглядела Вера в тот день на все сто. Родственники даже не узнали её, поскольку обычно в университете и дома она щеголяла без грима и в чёрной одежде, как ворона (цитата бабушки).  

В этот раз платье цвета пыльной розы обтягивало все её стратегические места, светлые волосы были завиты в идеальные упругие локоны, которые при каждом движении весёлыми пружинками касались четвёртого размера груди, привлекая повышенное внимание к эффектной части тела.  

– Эх жаль, достойных созерцателей этакого богатства сегодня нет – грустно думала Верочка, глядя на себя в зеркало и поправляя лямки бюстгальтера, врезавшиеся в плечи  

– Хоть, букет невесты есть. И она в первых рядах пошла участвовать в интересном конкурсе.  

– А вдруг, да и Ольга говорила, что будет целиться в неё.  

Может, это и глупо – верить в приметы, но две знакомые студентки ещё на первом и втором курсах вышли замуж после пойманного букета.  

– У меня даже парня нет! Я может тоже хочу! Найти бы только желающего. Ой, то есть желанного.  

Невеста обернулась. Зафиксировала взглядом местоположение Веры. Подмигнула. Ну ни дать ни взять-спецоперация! Букет взмыл в воздух. Ещё мгновение. Доля секунды. Он падает точненько в Верочкины ручки. Не зря сестра выходит замуж за опера. Меткость на высоте.  

Но внезапно счастливая ловчиха получает удар локтем под ребро. Отлетает в сторону, удерживая букет в цепких руках.  

Врезается в кого-то. И не сразу понимает, что её, кто-то держит в объятиях.  

Девушка видит мужские руки на своей талии. Придерживающие. Тактичные.  

– Надо же, и не пощупал нигде. Или женат, или вымирающий вид – приличный мужик.  

– Вы не ушиблись? – негромко спрашивает он.  

Отработанным до автоматизма движением Вера втягивает живот, напрягает грудь, чтобы та заняла максимально выгодное положение, оборачивается в кольце рук спасителя.  

– Только благодаря вам, – произносит с придыханием, томно поднимая глаза на своего героя, и ахает, вернувшись в реальность. Перед ней знакомый её родителей толстосум Аркадий Петрович.  

И он, ни капельки не женат, с собственным бизнесом, квартирой в центре города, роскошным авто и, что едва ли не главное, с живущими в Америке родителями.  

Выглядит мелкий, худосочный и уже лысеющий мужчина не сказать, что солидно, но дорого. В лице взгляду зацепиться не за что. Да, не красавец, но и не урод – точно.  

Скорее своим положением он заставил сердце Веры дрогнуть. Хотя в последнем теперь она не уверена, может, это была тахикардия.  

На свадьбе особо не пообщались: он вынужден был уехать по рабочим делам. Но выпить кофе предложил и телефон у Веры взял, посмотрев при этом ой, как многозначительно!  

С тех пор все и понеслось.  

Ухаживал Аркадий Петрович перед свадьбой правильно: цветы, конфеты приносил, драгоценность в виде колье на восьмое марта подарил, а как женился, будто стесняться стал.  

Никаких подарков, цветов и прочей романтической лабуды больше не было и в помине. Даже подарок себе на день рождения Вера выбирала сама. Аркаша денег на карту подкидывал со словами:  

– Выбери себе, что-нибудь.  

А так, в начале месяца – небольшая сумма денег на мелкие расходы, ежемесячный совместный поход на шопинг, один два раза в неделю скучный секс в миссионерской позе, чуть ли не по расписанию в период овуляции, когда предупреждала жена.  

Все любовные и постельные мероприятия, а это были именно мероприятия по определению мужа, проводились сугубо для зачатия наследника, которого все не было и не было.  

В голове у Аркаши один дебет с кредитом, закупки, поставки, да, как мясо категории Е продать в категории А.  

После свадьбы Вера сидела дома, была на хозяйстве, то есть руководила домашней прислугой, днём встречалась с подружками, ходила по салонам и к родителям в гости.  

Она, как могла, старалась быть любящей, заботливой женой.  

Ежедневно ждала мужа с работы, помогала кухарке накрывать стол, спрашивала, как дела, выслушивала рассказы мужа про организацию торговли, маркетинговые ходы, мошеннические схемы, маржу, и курсы валют, но сама была будто пустое место в доме.  

Аркадий Петрович не замечал в ней изменений, даже когда она перекрашивала волосы.  

Вере казалось, что, если она в противогазе встретит мужа, то он и противогаз на лице не заметит.  

Но ей даже нравилось, что их взаимоотношения такие… стабильные.  

Без этих дурацких взрывов чувств, ненужных притязаний на свободу друг друга из ревности.  

Аркадий никогда ее не ревновал. Был настолько уверен в себе, что даже мысли не допускал.  

После трёх лет замужества Вера решила выйти на работу преподавателем в школу.  

Родителям и подругам объяснила, что делает это «не ради денег, этого добра у неё, мол благодаря мужу и так с лихвой, а чтобы не забыть все, чему учили в Вузе, но главное, чтобы не киснуть от скуки и безделья. »  

Аркадий Петрович, немного покочевряжился, но, когда Вера напомнила, что для будущего депутата нужна безупречная репутация и лучше бы работающая жена – сдался.  

Перед началом учебного года её, как педагога без стажа, отправили в столицу на курсы повышения квалификации.  

Жить на это время она остановилась у престарелой, но очень бодрой и жизнерадостной родственнике тёте Вали.  

Вот здесь-то все и случилось!  

Тётушке в день её семидесятилетия подруга, давно проживающая в Италии, передала посылку с пустяшным подарком на юбилей.  

Передачу привёз в Москву сын друзей, итальянец Mario di Guerra, которого недавно утвердили в должности генерального директора российской «дочки» итальянской меховой фабрики и салона Еlena Milano, находящихся в столице.  

Он сам заехал к тёте Вале по поручению знакомых, поздравить и передать подарок, но увидев смущённую Верочку в едва сходившейся на груди облегающей блузке, не смог отказаться от предложенного чаепития.  

Марио с первого взгляда был очарован, расцветшей в замужестве красотой молодой женщины, и не откладывая ни минуты на потом, кинулся завоевывать этот, как ему казалось, неприступный бастион.  

Прекрасно владеющий русским, итальянец сперва пригласил Веру на экскурсию в свой салон меха, потом на прогулку по парку Зарядье, затем на ужин в маленький домашний и уютный ресторанчик «Коба», где наговорил тысячу самых романтических комплиментов.  

Марио даже спел для неё неаполитанскую песню «Влюбленный солдат», чем напрочь примагнитил Веру к себе.  

Покорить её неизбалованное вниманием сердце ему оказалось под силу в считанные дни.  

Еще утром третьего дня он кормил её сладкими виноградинами с руки, а уже вечером того же дня выбивал ритмичные звуки из скрипящей кровати в гостиничном номере, который снял на одну ночь.  

Импульсивный Марио клялся Вере в вечной любви до утра, а днём перевёз её с вещами в свою квартиру, до окончания курсов повышения квалификации.  

Тёте Вале Верочка сказала, что занятия внезапно закончились и она уезжает домой.  

Почти год ежемесячно на несколько дней Вера приезжает в Москву, чтобы позаботиться об одинокой, больной тёте, к которой даже не заезжает, поскольку запросто останавливается у Марио дома.  

Время в разлуке любовники постоянно на связи по телефону, пишут друг другу тёплые послания, шлют смайлики.  

Аркадий Петрович не проявляет никакого интереса к родственнице Веры – тёте Вале, и потому не возражает, и не препятствует поездкам жены.  

О существовании бойфренда у жены он благополучно даже не догадывается.  

Марио же по отношению к Вере при каждой встрече оказывает максимум заботы и внимания, стараясь потакать малейшим ее желаниям.  

Когда она приезжает он оставляет работу на подчинённых, и все время проводит вместе с гостьей.  

Они гуляют в парках, скверах, на набережных, очень часто ходят в театры и на выставки, ужинают в ресторанах.  

Что касается домашних забот, то Марио, не считая их женскими обязанностями, сам готовит Вере завтраки, ходит за покупками.  

Однажды Вера простудилась и у неё на несколько делений поднялась температура. На протяжении трёх дней Марио, как верный паж неотлучно находился рядом.  

Как он только не утешал ее: наливал водичку, массировал спинку, чесал ее ножку, когда она просила, помогал перевернуться или встать с постели, подправлял подушечки, целовал ручки, гладил по лобику, кормил чуть ли не с ложечки, а когда она засыпала, он просто сидел рядом и смотрел на нее.  

Кстати, нужно заметить, что и Вера всегда на уровне, не успев утром проснуться, она первым делом принимает душ, переодевается в свежий пеньюар или чистое платье, причесывается, делает легкий макияж и только потом появляется пред ясны очи возлюбленного.  

Сегодня Вера, предвкушая завтрашнюю встречу с ЛЧ, ждёт мужа с работы.  

Она испытывает огромное, всеобъемлющее чувство стыда перед ним за свои измены, но ничего поделать со своей страстью не может.  

– Аркашина, милый ты пришёл? Устал, наверное? Иди переодевайся, я заказала приготовить твои любимые мясные рулетики с черносливом. Как дела?  

Аркадий, переодевшись в домашний халат садиться за стол, с жадностью ест, рассказывая в перерывах между жеванием про то, как прошёл рабочий день.  

– Да уж. Устал, как чёрт. Сегодня три поставки из Европы. Китайцы достали. Говорю, Азию не торгую, только в исключительных случаях. Дебилизм в полный рост. И мои тоже. Есть ведь регламент дня, регламент недели. Заполнение статистики, расчертить, подготовить инструмент, настроиться, разобрать ошибки, если они были. Там еще несколько пунктов. Мерчандайзеры всё по-своему, раздолбаи. Нет говорю, они снова каждый день, как с чистого листа.  

Вера внимательно слушает, не понимая ни слова, но не прерывает несущийся из уст мужа поток чистого сознания.  

Выхватив минутку тишины, негромко напоминает  

–Милый, ты помнишь, что я завтра еду к тёте Вале? Давно не была. Ей, наверное, надо аптечку пополнить, уборку сделать, холодильник забить.  

–Списания, ломовые, не угадаешь, где попадёшь, камеральный не вовремя. А? Да, помню. Деньги нужны?  

–Нет, что ты! У меня же не было значительных расходов.  

Аркадий, выяснив, когда ждать жену назад, встает из-за стола и уже через полчаса, похрапывая, сладко спит перед экраном включенного телевизора.  

– Нет, все-таки он славный – думает Вера, укрывая мужа пледом.  

Демосфен мой кукурузный, настолько, уверен в себе, что местами перебор.  

А я такая негодяйка, ренегатка, изменщица.  

Она смотрит на мужа с жалостью, чуточку с презрением: и знает, что если начнется пожар, то все будут бегать, кричать «Пожар! Пожар! » и создавать панику, а он, её маленький главный Гном с горы – будет тушить. А она, соответственно, подавать ведра с водой. И как разобраться во всём непонятно.  

Вера часто препарирует возникающие чувства, ищет оправдания измене, и не находя их, ненавидит себя за слабость.  

Но, что делать? Выхода нет, ведь у Марио в Милане есть жена и дочь.  

Утром рано Вера садится на поезд и уже через пять часов прибывает на Ярославский вокзал.  

Встречает женщину водитель с абсолютным покер фейсом и на служебном авто и везёт к Марио, который почему-то всегда ждет их у подъезда дома, где снимает квартиру.  

Они оба оборачиваются через плечо, чтобы убедиться: никто не видит.  

Вваливаются в лифт раздражающе хихикающей парочкой. Именно такой, какая способна довести до сахарной комы любого, кто окажется невольным свидетелем их приторности. И пока табло отмеряет этажи зелёными цифрами, успевают раззадорить друг друга поцелуями.  

Неторопливыми и тягучими, морозными или жарко-разгоряченными и очень томительными.  

Войдя в квартиру, они творят, что-то неправильное, преступное, запретное.  

Её пальцы переплетаются с его, крепко сжимая, оба прикрывают глаза от удовольствия, стонут, что-то говорят в губы друг другу....  

Они словно снова в том гостиничном номере и не было всех этих месяцев, этих дней в разлуке.  

Уже через мгновение, поцелуи перерастают в кипящую страсть, в жадные глотки, несдержанные касания.  

Они одни, отрезанные от мира.  

Глоток за глотком, до самого дна, пока оба не истощаются.  

Не знаю, кто останавливается первым. Когда и почему.  

Они просто замирают в объятиях друг друга, тяжело дыша.  

Они никогда не говорят о будущем.  

Между ними нет: никаких недоговорок, никакой тишины.  

Много смеха, игр, гуляний, вина, пасты карбонары.  

Совсем небольшое число дней, проведенных в разговорах, и полная открытость.  

–Я хочу лучшего для тебя, хочу, чтобы ты нашла себя, нашла свое место под солнцем. Учитель химии — это так незначительно, Верочка. Но эгоистично хочу быть во всём на первом месте. «Ты будешь помнить меня? » —спрашивает Марио  

– Глаза женщины заполняются влагой. Непроизвольно. Просто потому, что внутри разрастается такой огромный фонтан эмоций, что река самоконтроля выходит из берегов. Горячие струйки текут по щекам, обжигая лицо. Она смотрит в шоколадные глаза с проволокой и видит там целый мир. Свой мир. Видит, то будущее, которое он рисует. Видит себя, но не рядом с ним.  

Она ещё не понимает, что это первый шаг к логическому прощанию, но ей почему-то очень грустно.  

Два дня пролетают, как один миг. И снова эти звонкие удаляющиеся шаги по лестничной клетке, этот хлопок металлической двери, отделяющий её с ним.  

Снова рядом водитель с невозмутимым лицом, везущий её на вокзал.  

В этот раз он провожает Веру к самому вагону и уже перед отходом поезда вручает ей завёрнутую в крафт-бумагу коробку.  

– Простите Вера Ивановна, Марио просил вскрыть коробку дома, письмо с объяснением внутри.  

Конечно, Вера не утерпела. Как только поезд тронулся, она принялась рвать бумагу, открывать коробку, благо в её купе оказалась всего одна пожилая попутчица.  

– В коробке лежит роскошное манто из меха викуньи. Вера впадает в ступор, поскольку узнаёт эту вещь.  

Именно это манто стоит около ста тысяч евро, и оно не продавалось, а висело в качестве рекламы в салоне Марио.  

Вера помнит, как он примерял шубку на Веру, рассказывал про ламу викунью из Перу, как говорил, что имя Вера и викунья созвучны и, что эта вещь должна согревать только её – Верочку.  

Тогда она смеялась и млела от комплиментов, и сейчас накидывает шубку на плечи, улыбается, гладит мех, прижимается к нему щекой, и млеет от воспоминаний.  

–За, что же сейчас такие подарки-то дорогие дорют? – внезапно сиплым, старческим голосом спрашивает бабулька попутчица – никак полюбовник это твой был?  

–Ой, да что Вы, это брат мой был, подарок передал на день рождения, сказал дома открыть, а я вот не утерпела и открыла – легко врёт Вера попутчице.  

–Бабулька не веря, качает головой, цокает языком и показательно недовольно укладывается спать, отвернувшись к стенке.  

На дне коробки Вера находит конверт, тут же вскрывает его и читает:  

«Вера, это была наша последняя встреча в Москве. Прости, прости, прости, что я не осмелился сказать тебе, что больше мы не увидимся. Ты же знаешь, что сейчас такое положение с этой ужасной войной. Фабрика и салон прекращают работу в России. Скоро я возвращаюсь домой. Насовсем. Я знаю, что ты меня любишь так же, как и я тебя. Знаю, что мы будем помнить друг друга. Не представляю, как бы мы прощались, если бы я сказал тебе об отъезде. Ты не догадываешься, как мне больно сейчас! Твои поцелуи всё ещё остывают на моём теле, словно снежинки на заледеневшем окне. Почему-то стало холодно. Сейчас я понял. В последнюю ночь ты смотрела на меня не так, как обычно. Во взгляде боль. Все наперекор нашей любви. Не зная о предстоящей разлуке, ты всячески оттягивала час ухода. А если бы знала? Борьба души и разума… Поэтому не сказал. Чтобы ты не разбила мне и себе сердце, на время заблокирую твой номер. Я сам позвоню тебе, когда смогу, когда мы оба сможем хотя бы говорить. Надеюсь, что у нас будет связь с Россией. Не знаю, что будет дальше. Я ничего не знаю. Надеюсь, это правда, что время лечит. Манто — мой подарок тебе на память. Этот мех должна носить только такая женщина, как ты. Но я буду молиться за нас, за тебя и надеяться, что это не конец нашему знакомству. За все тебя благодарю. Прощай! »  

Мир Веры, устоявшийся, размеренный, комфортный рухнул в один миг.  

Она положила шубку в коробку, вышла в тамбур и застыла перед окном поезда, ничего не видя вокруг.  

Её душу до верха заполнила тяжелая свинцовая тоска, и, чтобы та не задушила, надо бы отплакаться, откричаться, хотя бы самой себе, если никому другому нет до неё дела.  

Но даже этого она не может сделать в поезде.  

–Бросил, он меня бросил, он просто меня оставил – бьётся в её мозгу без перерыва.  

Вере до обморока обидно, что он ничего не сказал, что все было, как всегда прекрасно, что её тупо использовали  

–А чего я ждала? Он самый обычный кобель. Добился цели, откупился — и свалил в туман.  

Но каков актер! Хорош, правдоподобен! Как шептал мне "ты — совершенство", как заливал, что хотел "просто угодить".  

Вере так плохо, что слезы не идут, только сухое колючее всхлипывание.  

Она зашла в купе, зачем-то сделала себе бутерброд с колбасой, но руки дрожали, и она уронила закуску на пол.  

Конечно, он упал колбасой вниз Вера опустилась на колени, чтобы поднять и выбросить еду, и тут наконец тоска нашла выход. Слёзы градом потекли по её щекам.  

–Притворялся принцем на белом коне — глотая слёзы думала Вера – обходительный, галантный, заботливый, красивый, гад.  

А потом — заученные фразочки: ты будешь шикарна на моих простынях, хочу видеть тебя в зеркальном потолке нашей спальни…  

–Ненавижу, всеми фибрами души, ненавижу. А оттого, что так сильно нравится, ещё больше ненавижу!  

Вот и езжай в свои теплые и стерильные края к своей черномазой жене и дочке.  

– И каков, подлец. Знал ведь, что не приму подарок, обыграл как!  

Мало мне противного грызущего чувства стыда внутри, и пожирающего разочарованием сердца, надо ещё думать, как шубу домой принесу, что мужу скажу.  

Аркадий не законченный идиот, он сразу поймёт её стоимость.  

Вера села на свое место, вытащила шубу, погладила её, такую невесомую и нежную, укуталась, уткнулась в неё носом, отвернулась к окну, чтобы никто не видел непрекращающегося потока слёз.  

Вскоре она и вовсе отключилась от окружающего мира так, что не заметила даже, когда сошла попутчица.  

Приехав в город к пяти вечера, Вера очень боялась, что Аркадий приедет встречать её на вокзал, хотя раньше такого за ним не наблюдалась.  

Не было мужа и сейчас.  

Выйдя из вагона на перрон, она уже знала, что нужно сделать, чтобы не вызвать подозрения.  

Взяв такси, Вера прямым ходом поехала в центральный супермаркет Кормилец, где имелась камера хранения, в которой работала приемщицей пенсионерка и её протеже баба Маша.  

Вера знала, что старушка будет рада расстараться для неё и лишнего ничего никому не сболтнёт.  

– Привет, душа моя! Рада видеть тебя, а ты чего прячешься будто от кого?  

– Баба Маша и я рада тебя видеть, не знаешь Аркаша здесь?  

– Нет его, он почитай уже три дня не появляется. Когда ты уезжаешь его вечно, где-то носит. Мы его и не видим.  

— Это хорошо. Я тебе оставлю коробку.  

Понимаешь, тётушка мне подарок передала на день рождения.  

Не знаю даже, что там, но все равно хочу, чтобы муж не увидел.  

Ты же знаешь, что она очень бедно живет, да болеет ещё.  

Узнает Аркадий про подарок, ругаться будет за то, что взяла.  

А я не могла тётю обидеть отказом.  

Закрой коробку в ячейку, а ключ мне отдай. Завтра заберу.  

Если Аркаша придёт с ключом скажи, что месяца два лежит, что не знаешь, кто оставил.  

Запомни, месяца два, а может и больше!!!!Сделаешь для меня?  

–Конечно, запомню, рыбка моя. Всё сделаю, не переживай.  

Вера отправилась домой, успела привести себя в порядок перед приходом мужа.  

Аркадий пришел домой часам к десяти вечера.  

Только сейчас она заметила, как жалко он выглядит. Кожаная, давно вышедшая из моды, черная куртка, потрёпанная шапка «пидарка» такого же грязно-черного цвета и мешковатые джинсы.  

Дополняет образ и то, что он горбится, засунув руки в карманы, отчего выглядит еще более неказистым.  

– А ведь денег, куры не клюют, мог бы одеваться по-другому. Конечно, чтобы выглядеть, как Марио, у него мозгов не хватит.  

Поверить не могу, что когда-то муж казался мне симпатичным!  

Да уж, вот, живешь-живешь, бредешь себе тихонечко по жизни, преодолевая препятствие за препятствием, а потом вдруг раз, и все.  

Внезапно обнаруживаешь, что пинок судьбы сломал тебе ноги, а неожиданная потеря придавила так, что не подняться.  

Выхода нет, и помощи ждать неоткуда. И рядом одни уроды. – думает Вера.  

Аркадий спрашивает жену про здоровье тётушки, про поездку, ужинает и уже направляется спать, как Вера вспоминает об одной детали, которую тут же рассказывает мужу:  

– Милый, представляешь, на вокзале Москвы в такси, а у водителя на лобовом стекле машины под зеркалом висит, какая-то знакомая висюлька.  

Присмотрелась, а это брелок с ключиком от ячейки камеры хранения в центральном магазине.  

Помнишь ты эти брелоки в Китае заказывал? Они такие красивые, как украшение получились.  

Я у водилы спрашиваю: «Откуда у Вас этот брелок с ключом? »  

Он мне говорит, что, кто-то из пассажиров месяца два назад оставил, вот и вожу его, может владелец найдётся.  

Но никто не спрашивал даже ни разу.  

Я рассказала, ему откуда этот брелок, из какого города. Мы посмеялись.  

Сказала, что я жена владельца этой сети, тогда он отдал мне ключ за тысячу рублей и даже телефон не попросил.  

Надо посмотреть, что там в ячейке. Завтра схожу посмотрю.  

– Не нужно тебе никуда ходить, вон у тебя вид какой усталый. Завтра на работу ещё. Давай мне брелок, сам посмотрю.  

Вера пожала плечами, достала из сумки брелок и отдала мужу.  

На следующий день после работы она спрашивает у мужа  

–Ну, что ты нашёл в ячейке камеры, надеюсь не бомбу?  

– Да уж, какая там бомба, скрипуче засмеялся Аркадий отводя от Веры глаза.  

Кто-то забыл коробку с женской летней шляпой. Я оставил её в кабинете, вдруг владелец будет искать. Ты можешь зайти посмотреть, если интересно.  

–Кстати, ты не знаешь почему гардеробщица решила оставить работу? Это ведь твоя знакомая. Я сегодня подписал её заявление об увольнении.  

–Вера на какое-то время потеряла дар речи, а потом всю ночь думала о том, какими неблагодарными и лживыми могут быть люди, и строила планы, как завтра встретится с бабой Машей, как выведет её на чистую воду.  

–Интересно, на что надеется эта старая лгунья и воровка?  

В обеденный перерыв следующего дня Вера с решительностью пантеры направилась разбираться с гардеробщицей, которая решила обворовать её и скрыться.  

В тамбуре супермаркета она вплотную лицом к лицу столкнулась с секретаршей Аркадия, Екатериной, которая начинала на него работать ещё до знакомства Веры с мужем.  

На плечах женщины красовалось Верочкино манто из викуньи стоимостью более ста тысяч евро.