БОЛЬ ЗЕМЛИ

«Вы являетесь свидетелями завершения саги об амёбе, которая возомнила себя Богом. Выйдя из океанских глубин, сверхамёба, величающая себя Человеком, решила, что раз у неё есть серое вещество под названием мозг, то она превыше всего. И, придя к такому выводу, амёба убивает морскую рыбу и лесного зверя, убивает без счёта, ни капли не задумываясь о целях Природы. А потом сверлит дыры в горах, и попирает стонущую землю тяжелыми городами, и прячет зелёную траву под бетонной коркой…  

Природа стара и нетороплива, но она и неумолима. И вот неизбежно наступает пора, когда природе надоедает самонадеянная амеба с её претензиями на богоподобие. И, следовательно, приходит время, когда планета, чью поверхность терзает амёба, отвергает её, выплёвывает. В тот день, к полному своему удивлению, амёба обнаруживает, что жила лишь по терпеливой снисходительности сил, лежащих вне её воображения, наравне с тварями лесов и болот, не хуже цветов, не лучше семян, и что Вселенной нет дела до того, жива она или мертва, что все её хвастливые достижения не больше чем след паука на песке».  

Роберт ШЕКЛИ «БЕЗЫМЯННАЯ ГОРА»  

* * *  

…Ощущение полёта сменилось тревогой. Что-то не так было с Матерью. И звон. Еле слышный. Голос, родной слабеющий голос: «Где же ты, сынок?! Я умираю!.. »  

Земля влечёт каменной тяжестью. Звон всё громче и громче, земля ближе и ближе, и нет силы, способной остановить падение, потому что исчезает Сила Матери. Удар… Тело свело судорогой, непонятное покалывание в позвоночнике…  

В сознании возникли звуки. Он с трудом приподнял веки. Всё расплывчато, какие-то движущиеся пятна, голос неожиданно чёткий: «Смотрите, открыл глаза! » Пятна задвигались быстрее, и вдруг словно пелена спала. Мозг анализировал происходящее.  

Больничная палата, врачи, медицинская аппаратура… Зачем? Чуть ранее было поле, гроза, молнии. Потом ослепительная вспышка и ощущение полёта. Так! Тело в норме, стало легко и спокойно. Врачи что-то спрашивают, суетятся. Пусть! Теперь он знает что делать. Теперь у него есть Сила, чтобы уничтожать всех тех, кто причиняет боль его Матери. Но сейчас нужно быть хитрым, потому что кругом неспокойно. Никаких лишних мыслей, никаких вопросов, лишь внимание. Сила пульсирует где-то внутри, бьётся в мозгу и кончиках пальцев, желая вырваться и устроить спокойствие. Он не разрешает ей этого сделать, чувствует, что рядом кто-то невиновный, чистый. Это женщина. Она плачет, гладит его и говорит. С его губ срываются слова. Он не помнит, что они значат, но знает, что сейчас нужны именно они.  

– Не беспокойся, мама, и не плачь. Ну, что ты, не плачь! Я жив-здоров, как видишь… Меня, верно, будут обследовать.  

Кругом шепчутся врачи: «Невероятно! После прямого удара молнии жив и даже не обгорел. Абсолютно невозможно!.. »  

А он утешает и гладит эту, теперь чужую для него, женщину. И внутри клокочет его Сила, боль Земли.  

Две недели его обследуют, охают, ахают и ничего не могут понять приглашённые светила медицины. Заключение: электрическая активность мозга в норме, патологических изменений организма нет, здоров, выписать. Толкутся телеоператоры и журналисты, всякого рода экстрасенсы и просто зеваки. Его видят десятки миллионов. Приходится отвечать на вопросы и улыбаться. А Сила требует выхода, всё труднее её сдерживать.  

Проходят ещё сутки. Вечер, улица. Он чувствует отравленный воздух, и ему горько. Группа подростков хулиганит в парке, ломает лёгкие его Матери. Это плохо.  

– Эй, ребята, оставьте это занятие! Иначе я убью вас.  

Они не понимают его, но он не намерен уговаривать. Он стоит в свободной позе, с кончиков пальцев тяжело срывается в землю Сила. В их глазах нет раскаяния, только ненависть и страх. Он вскидывает руки. Невесомые плазменные жгуты за несколько мгновений превращают этих людей в серый безобидный пепел. Он останавливает Силу и идёт дальше. Так он бродит по городу целую ночь, а к утру выходит к своей главной цели – химическому комбинату.  

Ржавые рельсы всё дальше уводят его от городских окраин. Здесь нет леса, травы, воды. Здесь уже наступило Время Песка. Здесь – боль Земли.  

Он беспрепятственно проходит по всей территории завода в кабинет директора. И не потому, что комбинат не охраняется и никто не работает рано утром, а потому что его разум плачет, и с кончиков пальцев стекает Сила. Он не пугает, просто говорит:  

– Советую вам остановить комбинат. Если через час вы не сделаете этого, я разрушу его.  

Директор не спорит, он скорее вызывает милицию. Усиленный наряд приезжает через десять минут. Они хотят забрать нарушителя. Он понимает, что бесполезно спорить, но он ещё человек, и не может убить невиновных. Поэтому он уничтожает Силой лишь их транспорт, а оружие ему не страшно. Милиционеры убегают вместе с директором и рабочими. А он ждёт.  

По истечении часа он поднимает руки. Ослепительно-синие даже в свете дня молнии гуляют по территории комбината, миллионы киловатт огня. Потом он уходит, и начинается гроза. Это Мать заботится, чтобы не иссякла его Сила.  

Так повторяется десятки раз. Он не чувствует потребности в еде и питье, во сне и отдыхе. Он лишь ходит, воздавая заслуженное. Его несколько раз пытаются уничтожить с помощью милиции, армии, групп захвата… Сила всегда выручает его. Он неуязвим для традиционных видов оружия, ядов и вирусов, а посему почти бессмертен: пока есть Мать, есть Сила – значит, есть он.  

Но однажды он расточительно расходовал Силу и остался почти ни с чем. Тогда его сумели взять и поместили в тюрьму, в подземную камеру с экранированными стенами. С ним беседовали осторожно и настойчиво, просили объяснить. Потом его дурманили наркотиками, угрожали… Но и тогда Мать не оставила его. Через двое суток был невиданный сил шквал с грозой. Сила разметала камень, обратив в пар всё живое, кроме него. Живительные гигаватты…  

Пешком он пересекает пустыни, чтобы спасти Арал и Балхаш. Проходит тайгой, чтобы уничтожить деревоперерабатывающие комбинаты и нефтяные вышки…  

За ним наблюдают, предупреждая людей об опасности, но это нимало его не занимает. О нём все говорят, пишут в газетах, показывают по телесетям, но он не знает этого. Богу – богово, кесарю – кесарево. Он всё менее человек, он всё больше вмещает в себя энергии.  

Со временем у него появляются братья на других континентах. Они все одинаковы – Боль Земли.  

Проходят недели, недели складываются в месяцы. Люди с всё возрастающим упорством хотят его смерти и смерти его братьев, поэтому помещают на его пути ядерное устройство. Мать предупредила его об этом, когда он проходил через большой город. Ярость затмила его разум. Но он где-то в глубине души ещё оставался человеком и знал: если дать Силе свободу, молнии застят его взор, и всё вокруг затопит океан огня. Океан боли. И тогда никто не уцелеет. Тераватты обратят в лучистое ничто город и всех тех, кто продолжает мнить себя «венцом творения». Высшее очищение придёт на это место. Но он ещё оставался человеком и отдавал энергию Земле, заставляя её вздрагивать от боли. И ещё он знал, что так не может продолжаться долго, потому что Земле нужно Время Песка…  

«…Сынок, мы должны расстаться. Ради меня и братьев. Ты должен разбудить мои недра». – «Я знаю, Мама. И всё сделаю, как ты хочешь». – «Не забывай нас там, в Пространстве, навещай! » – «Хорошо, Мама. Я не забуду, никогда не забуду тебя! » – «Возьми с собой лучшего из этого городка. У тебя есть полтора часа, сынок. Иди! »  

…Он медленно шёл по старому городу. Никто не узнавал его, потому что Сила циркулировала где-то в глубине его сознания, и он не смог бы применить её, даже если бы захотел. Но он и не хотел. Его глаза смотрели, не мигая, перед собой. Он никого не искал, просто автоматически переставлял ноги и думал. Думал, что люди слишком ничтожны, чтобы управлять целой планетой.  

Вокруг кипела чужая, бессмысленная жизнь. Сновали толпы людей по своим пустым делам, грохотали вонючие машины. А он просто шёл, давая городу полтора часа жизни, чтобы все люди смогли понять, простить, полюбить… убрать палец с курка.  

Он не осуждал людей. Лишь сожалел, что они умрут, так и не осознав своей ничтожности.  

Его взгляд переместился на отблёскивающий в лучах садящегося солнца золочёный купол древнего собора в центре города. Со всех четырёх сторон горизонта к нему медленно придвигались чёрные тучи. Он и тучи стремились к одной точке.  

Через час он был на территории собора. Вышел по крутым ступеням, стёршимся от прикосновений миллионов ног, к реке.  

У кромки воды, на плоском камне сидел парень и смотрел на солнце сквозь закрытые веки. Тихо и ритмично плескали волны. В этот момент тучи закрыли солнечный диск, парень вздрогнул и открыл глаза. Угрюмо посмотрел на пришедшего, но не отвернулся, будто ждал, что тот заговорит с ним. Боль Земли ощутил, что их биотоки совпадают. Это ошарашило не только незнакомца, но и его самого. Спустя минуту после первого робкого ментального контакта они смотрели друг другу в глаза, и, не произнося ни слова, с невыразимой числами скоростью обменивались мыслями. «Мы с тобой не такие, как все» – «Мы с тобой одной крови? » – «Возможно у нас разные задачи, но мы – одной крови» – «Я устал от боли…» – «Я тоже» – «Уйдём? » – «Но кто понесёт дальше нашу боль? » – «Те, кто породил её». Да, они были порождены разными силами, но оба смертельно устали. Боль Земли предложил парню срезонировать вместе на грозу и, воспользовавшись энергией его распада, устремиться в Пространство. Парень согласился.  

Остаётся 20 минут жизни города. Тучи закрыли всё небо, только над их головами небольшой пятачок лазури. Там будет канал распада. Боль Земли и лучший человек города стоят плечом к плечу и молча смотрят вверх, на этот кусочек синего неба. Позади раздаётся смех: две растрёпанные и размалёванные девчонки смеются над ними. Над их видом? Боль Земли оборачивается и медленно, но громко произносит: «Я – Боль Земли. Мне жаль вас». Девчонки сперва пугаются, потом принимают всё за шутку и с почтительного расстояния, кривляясь и хихикая, просят показать им «короткие замыкания, как по ящику». Он говорит, что скоро будет гроза, и они увидят молнии. «Если успеете…», – мрачно добавляет парень.  

14 минут… Наверху начинает погромыхивать, сполохи света перебегают по тучам. Фиолетовые зарницы на мгновения освещают землю, на которой вдруг наступил вечер. Девчонки убегают. А Боль Земли выпускает Силу. Словно огромные мыльные пузыри с его пальцев срываются шаровые молнии и спиралью очерчивают канал распада. С неба, по границе коридора начинают бить ветвистые молнии.  

10 минут… «Кстати, мы так и не познакомились, – ментально говорит Боль Земли парню. – Назови себя». Тот мгновение молчит. «Я – Боль людей», – говорит он. «Хорошо. Будем всегда вместе! »  

Молнии начинают закручиваться в спирали, вытягиваясь в сплошные плазменные полосы. Контуры Боли Земли дрожат, потом размазываются. 5 минут… Энергия истекает со всей поверхности его тела, сливаясь с энергией неба и ветра в сложную сеть. Всё бешенее кручение молний, всё расплывчатей контуры Боли Земли. «Подойди ко мне, – говорит он Боли Людей, – и прикоснись! »  

Минута. Они последний раз окинули взглядом притихший город. Они лишь сожалели… Касание… Ослепительный, испепеляющий свет ударил из того места, где они стояли. Солнце взошло над землёй. Их разум взлетал. Обострённые, изменившиеся чувства улавливали все перемены, происходящие вокруг. Теперь свет не был для них недостижимой константой. Их разум был много быстрее.  

Внизу гуляли волны призрачного аннигиляционного пламени. Те, кто остались далеко внизу, ничего так и не почувствовали. Миллисекунды и миллионы градусов. Теперь время и температура не имели никакого значения. Те, кто возносились, уже не были Болью. Они были свободны и счастливы, как счастливы ангелы, навсегда улетающие из Ада.  

1990 г.