Готовая к жизни

Лёгкий ветер нежными волнами колыхал сочные стебли молодой кукурузы, луга которой терялись за далёким горизонтом. Низкие тяжёлые тучи нависали над этими зелёными холмами, грозя обрушиться на всю эту зелень миллионами тонн воды. Ничто не нарушало этой молчаливой безмятежности. Ни одного лишнего звука, никаких резких движений, порывов, ничего, что нарушило бы эту природную гармонию. Лишь на одном из холмов, самом высоком в этой части планеты стоял одиноким островком большой дом в виде полусферы, о пологие стены которого разбивались спокойные волны зелёного океана кукурузы.  

У огромного на всю стену окна в таком же огромном зале сидел на диване пожилой мужчина. Он сидел, закинув ногу на ногу, откинувшись на спинку дивана и в целом положение его казалось расслабленным, но это было не так. Его седые волосы были аккуратно зачёсаны назад и спускались ровными волнами к шее. Его большие ясные глаза смотрели вдаль с глубокой сосредоточенностью. Он дышал ровно и спокойно, но во всём его виде виднелось какое-то напряжение. Как будто он чего-то ждал с минуты на минуту. Время от времени он делал небольшой глоток из кружки, которая стояла у прикроватного столика. Хотя он сидит тут уже больше часа. Его любимый кофе нисколечко ни остыл и был таким же насыщенным и горячим. Всё дело в кружке, которую ему подарил его прапрапраправнук шесть лет назад по случаю дедушкиного юбилея. Тогда ему исполнилось 130 лет. Не такой уж и почтенный возраст, но всё же и не так уж и мало. Тогда он устроил большую шумную пирушку на Земле. Но пробыл он там недолго, буквально недели две, а потом вновь устремился сюда, на Центею, планету из 13 сектора системы Пи, окраинной галактики Гектра. Вот уже больше ста лет он живёт здесь, в этом огромном доме и наблюдает за изменениями этой планеты.  

В двадцать три года он прибыл сюда вместе с женой. Тогда эта планета была безжизненной и негостеприимной. Только совсем недавно удалось потушить последние вулканы и стабилизировать сейсмическую активность коры этого гиганта. А Центея впечатляла своими размерами. Она была в шесть раз больше Солнца, звезды из отечественной системы, откуда пошла вся жизнь во вселенной. Но не это было самое важное и главное. Главное было то, что благодаря новым разработкам инженеров-планетологов удалось создать такие механизмы, которые создают необходимые условия для существования человека в пределах одной человеческой жизни. Это было огромный достижением. Можно сказать, что планету, а точнее пригодную биосферу растил один родитель в виде небольшой группы учёных-наблюдателей, а не как раньше – несколько поколений людей сменялись, прежде чем можно было выйти из дома без скафандра. Теперь же была реальная возможность прилететь на абсолютно безжизненную планету без атмосферы и на закате дней уже ходить по ней, дышать её свежим воздухом, питаться плодами выращенных растений.  

Именно этим всю жизнь и занимался Клим, ныне уже седовласый старик. Он всё ещё был активным и деятельным. В нём всё ещё была великая жизненная энергия, которая позволяет людям творить поистине чудеса. Но всё же он был уже немолод. Его организм начал по-тихоньку ему об этом напоминать. Первый раз он напомнил об этом в сто три года, когда у Клима заныла поясница после долгой прогулки в скафандре по бесконечному кукурузному полю. Потом пошли и остальные органы. Сейчас он стал плохо видеть вблизи и уже подумывает о замене глаза на кибернетический. Но до этого пока ещё есть время. Всё-таки – сто тридцать шесть лет ещё не тот возраст, когда надо, сложив дряхлые руки, лежать на кровати и листать воспоминания. Да и дряхлых рук уже нет. Когда собственные конечности уже не справляются со своими жизненными обязанностями, то их меняют на кибернетические и человек становится как будто ещё сильнее.  

Но не это всё сейчас занимало Клима. Он смотрел на далёкие холмы, сплошь покрытые зелёными стеблями кукурузы. Он пытался разглядеть среди этого бескрайнего монотонного океана зелени хоть одно единственное бирюзовое зёрнышко, раскрывшегося початка марсианской кукурузы. Почему-то, сколько бы ботаники не бились, ни одно другое растение не приживается первые двести лет на новых планетах. Как появилось это генномодифицированное чудо на далёкой и старой красной планете, так его везде и садят. С виду эта кукуруза как обычная, вот только вместо жёлтых зёрен у неё яркие бирюзовые зёрна. Несмотря на то, что поля кукурузы зелёные, эти ядовито-цветастые зёрна видны за многие километры и, если бы хоть один початочек раскрылся, то Клим обязательно бы его увидел. Но волнующийся монотонный океан кукурузы ни на оттеночек не изменил своему цвету.  

В зале послышались неторопливые шаги. Человек средних лет приближался к Климу с чашкой кофе в руке. Он немного постоял сзади него, а потом обошёл диван и сел рядом с ним. Отхлебнув немного из своей чашки, он поставил её на столик, рядом с чашкой Клима и также откинулся на спинку дивана.  

– Хорошие новости, Клим! – сказал мужчина, не поворачивая головы к собеседнику. – Фея сделала метаанализ данных со всех маяков и выдала нам замечательный прогноз.  

– И какой же? – Клим ответил сразу, но голову не повернул и продолжал смотреть в зелёную даль.  

– Скоро пойдёт дождь. – В голосе мужчины были нотки неподдельной детской радости. – Дождь! Первый дождь на этой планете, Клим!  

Клим оживился, дёрнулся и повернулся к собеседнику.  

– Когда же? Когда, Майкл? – глаза его расширились ещё больше. Стало заметно сильнее биться сердце. Он взял руку Майкла в свою руку и заглянул в его глаза.  

– Через два с половиной часа.  

– Целая вечность! – воскликнул Клим и отпустил руку Майкла резким движением.  

– Целую вечность ты тут живёшь! А два с половиной часа, да, они будут долгими, не спорю. Наверное, самыми долгими часами за всю нашу жизнь.  

– Ну, на счёт ваших я бы не был столь уверен, а вот моей жизни боюсь не хватит. – Сказал Клим с улыбкой и они оба рассмеялись. – Подумать только! Я стану первым человеком, который вырастил планету за свою недолгую жизнь! Мне в это до сих пор не верится, Майк! Но я смотрю на эти низкие тучи, на эти бескрайние луга кукурузы и пытаюсь заставить себя в это поверить. Но всё же никак не получается. – И он виновато развёл руками, как бы прося прощения у Майка за самого себя.  

– Ты попадёшь в учебники по истории. – Подмигнул Майк и поднял чашку кофе. – Возможно, что в этом доме даже повесят твой портрет в полный рост. Или напечатают какую-нибудь статую и сделают из неё твоё фамильное гнёздышко.  

– Не за этим я тут тружусь, – улыбнулся Клим и отпил кофе, – ой, не за этим.  

– Знаю, что не за этим!.. Ты будешь есть? Я что-то проголодался.  

– Нет, спасибо. Мне сейчас не до еды.  

– Понимаю. Ты ждал этого всю свою жизнь… Ладно, пойду перекушу.  

– Так ешь здесь!  

– Не хочу портить тебе сакральность момента, – лукаво сказал Майкл и подмигнул Климу. Клим улыбнулся в ответ и допил свой горячий кофе.  

Майк ушёл. Клим заказал ещё чашку кофе и робот-помощник прилетел и наполнил до краёв ароматный горячий кофе.  

Два с половиной часа. Как их прождать? Как их вытерпеть? Логично было бы чем-нибудь себя занять, но Клим не мог оторвать взгляд от бескрайнего зелёного океана за окном.  

Вдруг Климу показалось, что где-то вдалеке, на горизонте, что-то мелькнуло. Это произошло так быстро, да и заметил он это краем глаза, так что, может, и не было этого на самом деле, а мозг подстроил с ним такую коварную шутку. Но, что, если это не показалось? Неужели, это была молния? Хотя, когда он последний раз видел молнию? Как много лет назад? А сколько не слышал грома? Память отказывается назвать точное количество лет, сколько прошло с тех пор. Да и было это не здесь. Не здесь. А где? Тоже не вспомнить. Но было это очень и очень давно. Как будто бы ещё и до полного переселения сюда.  

– Фея, скажи, сколько осталось до начала дождя. – Сказал Клим, не обращаясь ни к кому конкретно. Казалось, он сказал это воздуху, который его окружает. И, казалось, сам воздух тут же ему отвечал. Звук был ровный, ни громкий и ни тихий. Он шёл из ниоткуда и улетал в никуда. Это был голос молодой девушки. Почему-то голос молодой девушки всегда милее человеческому уху в любом возрасте. Именно такой голос и был у робота-помощника.  

– Дождь прольётся через два часа пять минут.  

– Дьявол! – Клим хлопнул себя по колену. – Прошло всего пятнадцать минут!  

Клим схватился за чашку и сделал жадный глоток, но забыл, что кофе горячий, а потому выплюнул его на пол и стал махать себе в рот и громко выть от боли. Тут же примчался робот-помощник, тот самый, который до этого принёс кофе, протянул щуп ко рту Клима. Клим открыл рот пошире и из щупа вырвалась прохладная струйка пара, которая обезболила место ожога, а затем и полностью его ликвидировала. Кофе, которое Клим выплюнул на пол, уже исчезло – его впитал и переработал сам пол, а точнее материал, которым он был покрыт.  

Клим вновь взял чашку и на этот раз сделал глоток неторопливо.  

– А теперь? – спросил Клим.  

– До дождя осталось два часа три минуты.  

– Чертовски долго… Фея, скажи, пожалуйста, были ли зафиксированы молнии на планете?  

– Да. Сильные электрические разряды огромной мощности по всему планетному шару. Разряды даже слишком мощные. Накопительные резервуары, которые расположены в местах возникновения молний заполнены почти на одну десятую часть, а это настоящая гроза даже и не начиналась.  

– А насколько этой энергии хватит Земле?  

– Земле этой энергии хватило бы на восемь лет.  

– Ого! Неплохо. Ты уже отправила данные по молниям в колониальный центр?  

– Данные отправлены и уже получен ответ.  

– И какой же?  

– После того, как гроза пройдёт прилетит транспорт и установит ещё столько же накопительных резервуаров.  

– Отлично. Даже полученной энергии за эту грозу хватит, чтобы вырастить здесь целое поколение первой колонии.  

Клим вновь отхлебнул кофе.  

– Новости слишком хорошие, Феечка! У меня даже аппетит разыгрался! Организуй-ка пару бутербродов с жирным лососем. И поменяй кофе на чай с лимоном.  

Тот час же прилетел всё тот же робот и положил на столик тарелку с двумя бутербродами, а кофе из чашки выплеснул на пол, затем обдал белой чистящей жидкостью чашку и тоже вылил на пол, а после налил крепкий горячий чай с сахаром и измельчённым лимоном. Пол тут же впитал в себя полученные жидкости, а Клим, не торопясь стал жевать бутерброды и прихлёбывать горячий чай. Вскоре вдалеке он увидел тонкую яркую нить молнии. Сначала одна, затем другая. Затем они забили с такой частотой и по всей широте горизонта, что глаза не успевали следить за ними.  

Из соседнего помещения вдруг послышался громкий гул и топот множества ног. В зал ворвалась команда наблюдателей. Первым бежал Майк, за ним молодая парочка – парень и девушка – обоим не больше тридцати лет, за ними быстро шагали четверо крепких мужчин средних лет, а за ними семенили быстрыми мелкими шажками пять женщин – их жёны, также научные сотрудники службы колониальной экспансии, которые выполняют здесь разнообразные функции. Вообще работа на новой планете не столько тяжёлая, сколько монотонная, а потому для того, чтобы психика наблюдателей оставалась в норме, их старались выбирать среди молодых семейных пар, которые недавно заканчивали бы аспирантуру по специальности освоение целинных планет. Так они и жили здесь, создавали свои ячейки общества на новой планете. Когда у них рождались дети, то перед ними вставал выбор – либо возвращаться в метрополию на родину, либо оставаться вместе с новорожденным и продолжать работать. Но чаще всё-таки молодые с детьми уезжали, потому что для нормального человеческого развития важна своевременная социализация среди сверстников. Хоть люди и преодолели миллионы световых лет в космосе, но преодолеть природу свою они так и не смогли. Часто потом эти пары, когда вырастили всех своих детей возвращались дальше на службу, если были свободные места. Так они здесь и оставались до седых седин.  

Сейчас вся эта небольшая, но дружная семья стояли перед панорамным окном и смотрели на приближающуюся грозу, как на какое-то чудо и улыбались. Ведь гроза означала скорое установление адекватной для человеческой жизни атмосферы, а, значит, сюда прилетят другие люди и можно уже осваивать эту планету по-настоящему, всем галактическим сообществом. А это многого стоит.  

– Фея, скажи, пожалуйста, каков состав воздуха. – Негромко сказал Майкл.  

– Атмосфера продолжает насыщаться кислородом и азотом, но по-прежнему не годится для нормальной жизнедеятельности человека. Большая вероятность того, что после того как пройдёт гроза и ливень атмосфера стабилизируется и воздух станет пригоден для жизни человека. – быстро ответила Фея.  

– Феечка, скажи, пожалуйста, сколько осталось до начала дождя. – попросил Клим.  

– До начала дождя остался один часть сорок минут.  

– Долго!  

– Да ты только погляди какая красота на горизонте! – сказал Майк Климу.  

– А почему грома не слышно? – спросила одна из женщин.  

– Слишком далеко от нас. – Ответил ей рядом стоящий мужчина.  

– Но как они могут быть далеко от нас, если молнии такие длинные?! Они же буквально в космос уходят. – Не унималась женщина.  

И это было действительно так. Молнии били часто и их линии становились всё крупнее и толще и они уходили далеко в небо, на многие километры вперёд и создавалось впечатление, что они бьют совсем рядом. Ведь многие видели молнии раньше, но на других планетах, по-меньше. Такого размера молнии могли означать, что они совсем рядом и гром от них оглушал будто взрыв. Но не в масштабах этой Центеи. Эта планета была слишком огромна и горизонт уходил вдаль на многие тысячи километров.  

– Феюшка, скажи, пожалуйста размер молний, – прощебетала молода девушка.  

– Длина молнии составляет примерно восемьсот километров.  

– Вот это да! – воскликнул молодой парень.  

Кто-то присвистнул, а кто-то зашептал под нос что-то. Это было необычно. Никто из людей доселе не жил при таких масштабах. И хоть они все живут на этой планете не один год, но до сих пор они не смогли привыкнуть к её огромности. Они много раз огибали её на быстроходных глайдерах и перемещались по стационарным телепортам, но всё равно человеческий мозг не способен воспринять весь размер этой космической громадины.  

– Я, кажется, что-то слышу. – Вдруг сказала молодая девушка. – Это похоже на гром. Очень и очень далёкий.  

– Да! И я слышу! – воскликнул Клим. Слух его ещё никогда не подводил. – Но гроза далеко.  

– Фея, как далеко гроза от нас? – спросил Майк.  

– Восемь тысяч шестьсот километров.  

– А какова скорость её приближения? – спросил один из мужчин, которому надоело стоять и он сел на соседний с Климом диван.  

– Девяносто километров в минуту.  

– Ого. Быстро.  

– Не быстрее глайдера! – посмеялся другой мужчина.  

– Ты хочешь посоревноваться с ней? – Улыбнулся Майк.  

– А, почему бы и нет? Ты когда-нибудь гонял наперегонки с огненными смерчами на Венере? У меня там практика университетская проходила. Ой, что мы там чудили после отбоя, ты б знал.  

– Да знаю я. Все мы знаем. Ты нам чуть ли не каждый вечер рассказываешь про то, как вы там на Венере на практике балагурили. Как тебе только диплом-то дали!?  

– А что диплом? Диплом тут ни при чём. Мы, хоть и балагурили, чудили по страшному, а учились на отлично. Одно ж другому не мешает, Майк.  

Так разговор продолжался и продолжался. Ни о чём и обо всём одновременно. Научные сотрудники колониальной экспансии наблюдали за чудесным зрелищем Вселенной – первой грозой зарождающейся планеты. Да ещё какой грозой! Да ещё какой планеты! Всем грозам – гроза! Всем планетам – планета! Что за чудное место получится из Центеи. Даже представить сложно.  

Вдруг раздался настолько громкий и резкий хлопок, что у наблюдателей заложило уши. Они скрючились и закрыли уши ладонями. Лица их исказили гримасы, а Клим даже повалился на диван. Оглушение прошло быстро и Майк, испуганный и встревоженный закричал:  

– Активируй уже звукоизоляцию!  

– Уже активировала. – Сказала Фея.  

– Почему не раньше? Как ты это допустила?  

– Слишком быстрая и короткая звуковая волна. Датчики не успели вовремя активировать звукоизоляцию, потому вы и услышали долю секунды звук грома на расстоянии шестьсот километров.  

– Если на расстоянии шестьсот километров такой дикий гром, то какой же гром будет, когда молнии будут метаться прямо над нами? – Спросила одна из женщин.  

– Даже страшно представить. – Ответил Майк, смотря на окно. – Окно целое. Фея, активируй защитные экраны на максимальную мощность. Меня начинает нервировать эта стихия. Друзья-товарищи, предлагаю всем спуститься на нижний жилой ярус.  

– Ты думаешь, Майк, что эта гроза может как-то навредить нашему дому? – Клим поднялся с дивана и взял чашку с кофе.  

– Думаю, что нет, но рисковать не стоит. Да, и честно говоря, мне что-то не по себе от этой грозы. Хоть это и предвестник жизни, но всё это было крайне неприятно.  

Вдруг резкий хлопок вновь потряс зал и заставил людей в испуге присесть и поднести руки к головам. Хоть он был в разы слабее, чем прошлый, но всё же он был такой же неожиданный.  

– Фея!? – рявкнул Майкл. – Я же сказал – защиту на полную мощность.  

– Защита активирована на максимум. Над нами начали формироваться молнии. Звукоизоляция не справляется. Ни активная, ни пассивная. Вам лучше быстрее спуститься на нижний ярус.  

– Вот, это да! – восхитился Клим! – Вот это стихия! – и быстрым шагом направился к лифту.  

Вдруг раздался ещё один громкий разрыв, и ещё и ещё. Спустя минуту они слились в бесконечный громогласный рёв, которому не было сравнения ни с чем. Никогда в жизни наблюдатели не сталкивались с таким страшным явлением. Никогда ещё они не видели ничего подобного. Даже Клим за свою долгую жизнь не может припомнить ничего, чтобы ему это напоминало. Наблюдатели добежали до лифта и дверь плавно закрылась. Кабина тронулась. Люди расселись в мягкие кресла и стали прислушиваться. Рёв с каждой секундой уменьшался и уменьшался, пока, наконец, не превратился в монотонный гул, а к моменту, когда они спустились на нижний ярус, он исчез совсем. Люди вышли из кабины и прошли в большое сферическое помещение, где тут же расселись по креслам.  

– Фея, покажи пожалуйста изображение снаружи. Посмотрим, что там творится.  

Свет в помещении погас и стены как будто раздвинулись, а люди очутились не в мягких креслах, а в аду, где было светло как днём, потому что молнии не прекращали сверкать ни на секунду. Вокруг творилось нечто совершенно безумное. Не было больше кукурузных полей. Обрывки стеблей вперемешку с корнями и комьями земли метались в каком-то диком танце из стороны в сторону с ужасной быстротой. Их разрывало на части, потом ещё, всё более мелкие. А потом зарядил дождь, да такой сильный, что за ним померкло всё. Всё стало как будто в тумане, который подсвечивался яркими вспышками молний. Дождь лил стеной. Сплошным потоком. По холмам начали стекать бурные грязные ручьи, затем ручьи сливались друг с другом и образовывали речушки, которые текли дальше вниз по склонам холмов, пробивая себе дорогу и унося целые пласты грязи. И наблюдатели с ужасом за всем этим наблюдали. Никто из них не мог вымолвить ни слова. Это был сущий ад.  

– Фея… – Голос Майка показался ему самому как будто бы чужим и совсем не похожим на его.  

– Да, Майкл?  

– Покажи трансляцию в метрополию.  

– Трансляция ведётся уже давно.  

– Ииии… Что? Они видят тоже что и мы?  

– Да.  

– Можешь меня соединить с ответственным за этот сектор?  

– Конечно. Соединяю.  

На некоторое время повисла тишина. Все продолжали молча наблюдать за той вакханалией, что творилась на поверхности Центеи. Шок был слишком силён. Он не позволял им двигаться и говорить. Но это было завораживающее зрелище.  

Наконец, раздался голос ответственного.  

– Привет, Майкл!  

– Привет, Абдулмалик! Ты видишь этот кошмар, что творится сейчас на Центее?  

– Вижу, Майк, вижу. Честно говоря, ничего подобного я не видел и даже в кошмарном сне представить себе не мог. Как я понимаю, поля кукурузы уничтожены и смыты?  

– Судя по всему да. Если вода не затопит весь этот шарик, тогда придётся засевать заново.  

– Судя по данным, которые мы получаем, вода затопит примерно девять десятых суши Центеи. Повезло вам, что вы находитесь на самой высокой её горе.  

– Да уж. Неплохое море для купания получится. Уж эти-то пляжи мы не скоро сумеем заполонить так, что яблоку негде упасть будет.  

– Ахахах, это точно!  

– Ну, ладно, Абдул, продолжаем следить. До связи.  

– Удачи, Майкл, удачи ребята! До связи.  

Вновь повисла тишина. Ни единого звука не доносилось снаружи. Ни одного даже отзвука грома не проникало в это подземное убежище.  

Долго ещё сидели наблюдатели и смотрели за неунимавшейся молодой стихией. Так прошёл час, подходил к концу второй, а люди, как заворожённые сидели и смотрели за всем этим действием.  

– Ладно, время позднее. Я пошёл спать. – Сказал Клим и ушёл, по пути наливая горячий чай с лимоном и сахаром.  

– Спокойной ночи. – пожелал ему Майк.  

– Я, наверное, тоже пойду, – сказал один из наблюдателей и начал подниматься, за ним последовала его супруга.  

– Сладких снов, Миша! Спокойной ночи, Сюзанна.  

По-тихоньку, все сотрудники центра разошлись по своим комнатам и в зале, среди изображения грозы остался сидеть лишь Майк, всё также заворожённо глядевший уставшими пустыми глазами впереди себя. Но сон подкрался и к нему. Он уснул сидя в кресле. Спустя мгновение он исчез с кресла и очутился в своей комнате, в кровати. Его телепортировала Фея. Одежда была снята и аккуратно сложена на стуле.  

Так завершился очередной день на почти живой планете.  

Клим проснулся рано. Не потому, что он уже не молод, а все старики просыпаются рано. Нет, Клим всю жизнь просыпался в пять утра и трудился весь день, пока сон его не начинал сманивать в свои владения. Он умылся, надел свежее бельё и попросил у Феи свежие данные по планете Центеи.  

На поверхности продолжал бушевать ливень с сильными молнии и грозой. Не было такого клочка планеты, где бы было спокойно. За ночь появились первые небольшие моря и быстрые длинные реки, в которых по поверхности плавали кукурузные стебли. Метаанализ показал, что такая погода будет стоять ещё два дня минимум. На самом деле это не могло не радовать. Жить на планете, где десятилетиями не происходило никакой динамики – это совсем не то, что лицезреть такую грозу. Казалось, что это и не Центея вовсе, а какая-то совершенно другая планета. Но Клим был рад. Рад как мальчишка, чёрт возьми! Дождь не будет длиться годами. Он когда-нибудь да закончится, а, значит, затем наступит новый этап жизни планеты. Значит, скорее всего, можно будет снять шлем и вдохнуть воздух не через фильтр скафандра, а свежий Центейский воздух. Наполнить им свою уже немолодую грудь. Теперь это новая мечта Клима. Новая мечта на его планете.  

Да, он по праву считал эту планету своей. А чья она ещё? Он выращивал здесь атмосферу, создавал магнитные поля, активировал ядро, окислял почву, садил кукурузу, готовил к появлению дождь. Он приложил ко всему этому руку с самого начала. Конечно, он был не один. Нет, конечно. Один бы он ничего не смог бы сделать. Но он остался единственным здесь, кто был с самого начала. С ним была ещё его жена, но она уже как пару лет живёт на Юпитере и нянчит многочисленных внуков, раз в несколько месяцев навещая его на Центее. Поэтому Клим считал, что эта планета – такой же его ребёнок, как и остальные его дети. Даже, наверное, больше. Ведь детей он растил семнадцать лет, а с планетой он нянчился более века. Ни одного ребёнка так не воспитываешь, как Клим взращивал Центею.  

Совершив все свои дела в комнате и, получив необходимые сведения, Клим пошёл на своё рабочее место.  

Спустя несколько часов туда стали подтягиваться и остальные наблюдатели, собирая информацию и обрабатывая метаанализы.  

За день ничего не изменилось. На Центее бушевала гроза, которую, казалось, Вселенная ещё никогда не видела. Также повторилось и на следующий день. Молнии озаряли планету также ярко, как и раньше, а моря начали сливаться друг с другом. Так прошёл и третий, и четвёртый, и пятый день.  

Клим сидел за своим столом, потягивая галактический мохито из камышовой трубочки и читая свежие сводки «Вселенской Правды», когда вдруг раздался голос Феи:  

– Внимание, всем наблюдателям! Внимание, всем наблюдателям! Просьба всем подняться на верхний уровень. Просьба всем подняться на верхний уровень.  

Клим, не торопясь встал, взял в руки стакан с мохито и направился к лифту. Туда уже семенили все остальные с явным оживлением на лицах.  

– Наверное, нас ждёт что-то интересное. – Сказал мужчина Климу. – Фейка умеет удивлять.  

– Сто процентов!  

Когда все зашли в лифт и уселись в кресла, лифт плавно тронулся вверх. Все переговаривались и делились своими мнениями на счёт того, что же их ожидает. Метеосводки все с утра видели, там не было абсолютно никаких изменений и тем сильнее была у всех интрига.  

Лифт остановился и все вышли. В зале стояла тишина. Панорамное окно было затворено и, поэтому ничего не было видно. Что творилось снаружи понять было невозможно.  

– Клим, приготовься облачиться в скафандр. – Сказала Фея.  

Клим поставил стакан с мохито на столик, расставил ноги ни ширине плеч и раскинул руки в стороны. Из ниоткуда возник робот-помощник и выплюнул из своего корпуса скафандр, который тут же обтянул тело Клима со всех сторон, а на лицо надвинулось стеклянное забрало.  

– А остальным? – спросил Майкл.  

– Остальным не положено. – Но на этот раз ответила не Фея. Это был голос Абдулмалика. – На связи метрополия. Привет!  

– Привет, Абдул! Что за шуточки ты устроил? – Усмехнулся Майкл.  

– Скоро узнаешь! – сказал Абдулмалик.  

Тем временем, Клим уже шагал к корпусному пропускнику. Когда он подошёл к нему, внутренний шлюз отъехал, и Клим вошёл в дегазационный отсек. Затем шлюз закрылся и в сторону поехала дверь, которая вела наружу. Страшно и непривычно было выходить в этот новый мир на эту старую планету. Клим догадывался какой сюрприз его ждёт, но не мог поверить, что это действительно правда, что это реальность, что это всё происходит на самом деле.  

Дверь отъехала полностью и в лицо Климу ударил яркий солнечный свет, который бывает только по утрам. С непривычки он зажмурил глаза, привыкая к яркому свету. Наконец, когда глаза привыкли, Клим посмотрел вперёд. Ничего больше не напоминало ему его милую Центею. Не было больше бесконечных зелёных полей кукурузы, не было низких тяжёлых туч и такого приятного полумрака, который бывает перед сильной грозой. Нет… небо было яркое и чистое, ни облачка, вдалеке светила яркая звезда – Солнце. Все по привычке так и называют планетные светила. Солнце! Вокруг, сколько хватало взгляда, простиралась ровная долина с чёрной землёй, по которой были в хаотичном порядке некрасиво разбросаны стебли кукурузы. Придётся высаживать заново. А жаль. Столько было попыток взращивания этой культуры и лишь последняя была самая удачная. Зато теперь есть вода. Много воды. А вода – это жизнь. И эту жизнь планета теперь может воспроизводить сама.  

– Клим! – в скафандре раздался голос Абдулмалика. – Сегодня необычный день и ты, конечно, про него забыл. Но не мы!  

Клим начла перебирать мысленно какие важные даты он успел позабыть, но так ничего и не припомнил.  

– Внимание, открывается шлем! Внимание, открывается шлем! – это был уже голос Феи.  

Забрало втянулось в скафандр и в лицо Климу дунул лёгкий и свежий ветерок с мельчайшими водяными частичками, освежая его уже немолодое лицо. Клим сделал неглубокий вдох и почувствовал свежесть моря. Затем он сделал ещё один вдох поглубже и почувствовал, как прохлада проникает в его лёгкие. И, наконец, он сделал максимально глубокий вдох, наполнив свою грудь полноценным воздухом планеты Центеи.  

– Ты сделал это, Клим! – сказал Абдулмалик. – Ты покорил эту планету. И теперь здесь могут жить люди. И всё это твоя заслуга. С днём рождения, Клим! Сегодня тебе исполняется сто тридцать семь лет!  

Ну, конечно! День рождения! И так нелепо о нём позабыть!  

Клим сделал ещё один глубокий вдох, а затем ещё, и ещё.  

Но ведь есть вещи по-важнее его, Клима, дня рождения. И одну из этих вещей он только что сотворил. Новую планету для человечества!