России живая душа

***  

Россия – вдохновенье для меня,  

Тумана занавешенная крепом,  

Где тайны первозданные храня,  

Крестьяне разговаривают с небом.  

Деревни дидактический сюжет,  

Былинный запах скошенного сена  

Читаю я, не трогая люнет,  

Отчётливо, степенно.  

Звезды дробленье в кованом ковше,  

Наполненном водицей ключевою,  

В моей отображается душе  

Частицей речевою.  

Разговор о Родине  

Вздымается душистый добрый пар  

Из мантии надломленной буханки,  

И разговор течёт под самовар  

О жизни у России на полянке:  

О том, что хорошо сидеть вот так,  

Держа в руке муравленую плошку,  

Взирая, как заката алый мак  

Ложиться на лосинную дорожку.  

Благословенен старый Русский лес,  

Где духи обитают в рваной дымке,  

Где словно фолиант крутой отвес,  

Где буквами рассыпаны росинки.  

***  

Кадильные туманы над рекой  

Перебрались в ухабистые веси,  

И бытие насущного всего  

Читается в развёрнутом разрезе.  

Видна синонимическая связь –  

Гармония тонов, цветов и вкусов:  

Плетёт евангелическую вязь  

«Молчанья ангел», – Как сказал бы Брюсов.  

На Урале  

На Урале горбатом,  

В обветшалом саду,  

Под косым листопадом  

По осоке иду.  

Горько Родина, сиро  

Опускает главу  

В этой области мира  

На сырую траву.  

Рьяно родина плачет  

О героях своих,  

И в тумане маячит  

Скрип осин молодых.  

***  

Гаснет родничок, лысеет бор,  

Набухают призраки песчаной  

Бури, словно смертный приговор  

В желтом сарафане.  

Проступают в ливнях кости скал –  

Тлеет плодородной жизни плёнка  

Там, где прежде Батюшка-Урал  

Был ещё ребёнком.  

Гибнет бородатый русский лес,  

И опилки брызжут под пилою,  

И смолою плачет здесь порез,  

Нанесённый жизненному слою.  

Запах деревни  

Осенней моросью подёрнут горизонт,  

И в мыслях что-то светлое о крове,  

Где грифелем расчерчивал я фронт  

Меж данными имевшихся условий…  

С ветвей листву срывает суховей  

И в шелесте танцуют календарном  

Стихи мои о русской синеве  

Над лесом полыхающим – алтарным.  

Деревни запах девственно-сырой  

Содержит землю, травы, улей старый,  

Окрестности, где тёплою порой  

Я тетиве слова вверял гитарной.  

Тона рассвета  

Нежны тона рассвета поутру,  

Картинны откровения природы.  

Я чувствую: вовеки не умру,  

По-русски излагая птичьи ноты.  

Я погружаю взгляд в перины туч,  

Через меня взирает кто-то, кроме  

Ценителя взыскующего луч,  

Писателя поющего о доме.  

Оформив ощущение в строку,  

Я понимаю голос птицы ранней,  

Но передать святое не могу:  

Для духа не придумано названий.  

Скажу, как есть: Россия – это ты  

В той мере, на которую способен  

Читать великолепье простоты  

И смысл бездорожий и колдобин…  

Сюжет – рассвет и метры глубины,  

Лежащих в пышном шелесте берёзы,  

Где добрые мифические сны  

Нисходят в человеческие слёзы.  

***  

Грибом и ладаном повеет от земли  

Осеннего замшелого настила  

В глуши, где ключевые хрустали  

К восходу гонит утренняя сила.  

Клубится дымка – дух – душистый пар,  

Слетает ветошь с кряжевого бора:  

Листва и ветер – лучшая из пар,  

Которая дуэт отпляшет скоро.  

Здесь набухают крупные слова  

В дремуче-столбовом дворянстве чащи  

О том, как льётся пламенем листва  

Из горловин России настоящей.  

Здесь просятся идеи на перо  

И стуки дятла в чёрно-жёлтом фраке  

Отходят с первых планов на второй  

И остаются строчкой на бумаге.  

Том осени  

Превозмогать сознанье не резон,  

Но листопад спускающийся в душу,  

Мне говорит о том, что всюду сон,  

Развёрнутый значеньями наружу…  

Побитая осколочным дождём,  

Листва, побагровевшая на ветках,  

Читается как выстраданный том  

Об осени, рябинах и ранетках.  

***  

Читаю милый город наизусть:  

Его лицо в осенней позолоте  

Навеивает ласковую грусть  

И тёплые раздумья о полёте.  

Я отпустил, и более не жаль  

Всего, что освещает ностальгия,  

Иду ли в лазуритовую даль  

Иль думаю о том, в чём есть Россия.  

Не знаю, сколько я тут погощу,  

Забытый, словно власть былых династий.  

Оставлю для читателя свечу  

В конструкторе своих деепричастий.  

Дикий сад  

Цепляется за мысли дикий сад,  

Где тишина хранит следы традиций –  

Так я шагаю в памяти назад  

До вечных постаментов и позиций.  

В тумана нити плавно завернусь,  

Потерянный для мира и отпетый,  

Лелеющий исчезнувшую Русь,  

Одним воспоминанием согретый.  

Всё проходит  

Всё проходит, всё рушится, всё приедается:  

Снова смотрит глазами трахомными пятница,  

И порхает истлевших жилищ скорлупа –  

Опадает листвою чья-то судьба.  

Интегралом хорала в линеечку нотную  

Я впишу свою душу до дыма свободную,  

Не нашедшую Бога в гряде анфилад –  

Лабиринтах сознанья, меняющих лад.  

Метафизики пыл ли, архитектоники  

Или фуга полифонии в патроннике –  

Я не знаю, что выстрелит в сумерки дня  

Из дремучих глубин тишины, из меня.  

Но я знаю одно: всё проходит, всё рушится,  

Отражается в лужице старая улица,  

И хоромы натур превращаются в прах  

До своих возрождений в загробных мирах.  

Над Смоленском  

Закат позолотил бугры асфальта,  

Редея в небе розовостью сиром,  

Свечою тлея и спекаясь смальтой,  

Поблёскивая в дождике пунктиром.  

На глаз я измеряю величины  

Весны, сквозящей взорами отчизны,  

В которой сторожу свои лощины  

От игр саблезубой укоризны.  

Светило захлебнулось перелеском,  

Смарагдом, анемоной, сочной глиной,  

И облака сгрудившись над Смоленском  

Чуть отдают былиной лебединой.  

***  

Кольчуга храма – выцветший лемех  

В играющей водице серебрится,  

Как Вышнего чешуйчатый доспех,  

Как в вечность опрокинутая птица.  

На всём заметна времени печать,  

Помимо вод жонглирующих солнцем  

И бытия, что создано молчать  

У сада за оконцем.  

***  

Вникаю в распускающийся сон,  

Стирающий обыденные грани,  

В которые мыслитель заключён,  

Которым не придумано названий.  

Я радуюсь на честном и простом,  

Просторном языке стихотворений  

Тому, что вижу в облаке седом  

Изящество расправленной сирени.  

***  

Мечтаю я, в костёр смотря  

На разыгравшееся пламя.  

Всплывает алая заря  

Из-за горы, как жизни знамя.  

Вдали от города, вдали  

От слов, цепей, цивилизаций  

Качает ветер ковыли,  

Из соловья поёт Гораций…  

***  

Скрип избы на курьих ножках  

Слышится в лесу,  

Где в берёзовых серёжках  

Носит стрекозу…  

Свет, разлитый на раздолье,  

Вызревает в тень.  

Деревенька, гул застолья,  

Белая сирень.  

Веет древностью низинной  

Родина моя  

И становится былиной  

Радуги струя.  

Дотлевают до прозренья  

Смыслы мелочей,  

И обрывочное зренье  

Падает в ручей.  

Край России многотомный  

Для поэта друг.  

Я читаю тихо, томно  

Неба первый круг.  

Енисей  

На одре бессонной ночи  

Мысли в сторону дождя  

Всё изящнее и чётче  

Оккупируют меня.  

В темноте ракит могильной  

Погружаюсь сутью всей  

В кружевной туман кадильный,  

В холод речи, в Енисей.  

***  

Я люблю вас, поймы  

Рек в шелках тумана,  

Осени альбомы,  

Добрая поляна…  

День люблю вчерашний  

С запахом подзола,  

Где стоят, как башни  

Скалы – птичья школа.  

Я люблю пичуги  

Детские кларнеты,  

Мир, где жизни звуки  

Тянут руки к свету.  

***  

Пепел музыки весенней  

На стекле пруда  

Отпадает от растений  

Раз и навсегда.  

Плачет дудочка пастушья  

Из гортаней птиц  

В тишине, где простодушье  

Бродит средь теплиц.  

Уровень баланса  

Меня пьянит дыхание весны,  

И пробуждает древние пристрастья,  

Рисуя утопические сны:  

Цветок любви под радугою счастья.  

Увы, но ничего не унести  

За горизонт, очерченный косою:  

Ни слёзы музы, сжатые в горсти,  

Ни маковки, мерцающей росою.  

Есть лишь момент линия – стезя,  

В которой важен уровень баланса  

Меж тем, что можно и чего нельзя,  

Между ошибкой и наличьем шанса.  

Присказка весны  

Ветви вербы на столе,  

Солнышко в окошке,  

А душа моя в тепле  

В старенькой сторожке.  

Закричали петухи,  

Распустилась дымка  

Тонкой грацией строки –  

Божьею улыбкой.  

Это присказка про то,  

Как метель отвыла,  

Как весеннее плато  

Расцветает мило.  

Зазвенели ручейки  

И волшебный всполох,  

Как белёсый плат с руки,  

Облетел с черёмух.  

Пейзаж мороза  

Мне Набокова снится пейзаж:  

И ресницы, и хрупкий цветочек –  

Невесомый ажурный типаж,  

Глубоко проникающий почерк.  

Полыньи синеватый хрусталь  

Покрывается призмою тонкой  

И сияет январская даль  

Розоватой закатной иконкой.  

Филигранный узор на воде –  

Многослойное кружево стужи.  

В заполярной густой темноте  

Снегопадом заплакали души.  

Доброе утро  

Утро. Светом розовым  

Озарён снежок.  

Мёртвенно-берёзовым  

Сном уснул дружок.  

Плавно поднимается,  

Крыльями шурша,  

Зимняя красавица –  

Хрупкая душа…  

На мгновение  

Голые ветви в огне фонарей,  

Буд-то бы пальцы кошмара.  

Пушкинский перечитаю хорей,  

Сидя у самовара.  

Лягу на печку и веки сомкну,  

Чтобы забыться немного  

И на мгновение в сон загляну  

К ангелам Господа Бога.  

***  

Легка зима, просторна и светла,  

Но боль мою не снимет эта прелесть,  

Когда в душе отсутствие тепла,  

Когда пронзает сердце снега шелест.  

«Боготвори, надейся и живи,  

Определись с намеченной дорогой» -  

Да, понимаю, только без любви  

Всё до смешной наивности убого.  

Снежинок блеск, направленный в меня,  

О чём-то повествует между строчек,  

И тишина шатается, храня  

Безудержные крики одиночек.  

Холодной красоте  

Листал, бывало, сонник,  

Порой входил во сны,  

Где цвёл у леса донник,  

В руках родной весны.  

Где речка разливалась,  

Курлыча и звеня…  

Где мне ещё казалось,  

Что любишь ты меня.  

Мне снилась ты, как милость –  

Берёзка у ручья.  

И в углях пламя вилось,  

И мнилось: «Ты ничья…»  

Но счастье – иллюзорно.  

Ты не прозрачна, как  

Морозного узора  

Орнамент – добрый знак.  

Ты не легка, как голубь.  

Ты холоднее, чем  

Крещенский мёрзлый прорубь,  

Но не пойму: зачем...  

***  

Рождественских радуг  

Искрятся сады,  

И кто-то так падок  

На эти цветы.  

Взираешь на Бога  

Ты, еле дыша,  

Моя недотрога,  

Живая душа.  

Снежинки – цветочки  

Сверкают, плывя,  

Ложатся на строчки  

Они для тебя…  

***  

Последний выдох гибнущей зимы  

В окно ворвётся свежестью окраин…  

Мне для стиха лазури бы взаймы,  

Но купол неба тучами запаян.  

Пустырной вербой душу колыхнёт  

Внезапный ветер… холодно и зыбко,  

И я смотрю на мир наоборот,  

И вот печаль становится улыбкой…  

***  

Общество – единый организм,  

А душа – проекция в эфире.  

Вижу сквозь осколки снежных призм  

Жизнь, проистекающую в мире.  

Вижу мимолётные штрихи  

Сказки, полудрёма, ностальгии,  

И вплетаю в тёплые стихи  

Дали индевеющей России.  

Чувствую мелодию и такт  

Танца белокрылого мороза,  

И предвосхищаю строгий факт:  

Искорки спасенья – это слёзы.  

Русская зима  

Благословенна русская зима,  

И нет ей на мотив альтернатив:  

В ней радугой расколотая тьма –  

Меж вечностью и временем обрыв…  

Снежинки, фонари и тишина  

Несут переливающийся блеск.  

Звучит инструментальная струна –  

Мороза расстилающийся треск.  

***  

Словарь – незаменимый инвентарь,  

Когда снежинка вложена в эпитет,  

Когда ветра рассеивают хмарь,  

И я пишу о том, что сердце видит…  

Душою ощущаю архетип:  

Плывут славянской древности архивы,  

Спускается зима на ветви лип,  

И все штрихи написанного живы.  

Дума  

Бетонной плитою обрушилась дума  

Без шума на душу мою.  

Из окон смотрю, как подводник из трюма  

На зиму и пью, и пою…  

И, словно картины из тёмной пучины,  

Всплывают из памяти сны:  

События, лица, предметы, причины  

Колючей моей седины.  

***  

На часах без пятнадцати три,  

Ощущается холод разлуки,  

Но опять говорю: не смотри  

На иголочки в замкнутом круге.  

Успокойся, прости, не держи  

Всё, что полнило жизни страницы,  

Эти буквы не миражи,  

А души перелётные птицы.  

Добрый знак  

Поверх того, что заслужил  

Не предусмотрено мучений:  

Ни разрывающихся жил,  

Ни ядовитых изречений.  

Я разлучаюсь с миром так:  

Не заморочено, но строго,  

Покуда видел добрый знак  

Того, кто понял имя Бога.  

Я помню чистые лучи,  

Не обжигающие глаза,  

И потому прошу: Молчи  

До обозначенного часа…  

Я ухожу, но лишь на миг,  

Чтоб обернуться в поле тенью,  

Там, где на грунте спит родник  

И распускается сиренью.  

***  

Здесь Бог заведует началом  

На этой хищной глубине,  

Где вновь укроюсь одеялом  

И стану дрожью на струне.  

Здесь свет другой, иные мерки,  

Мотивы, образы, слова,  

Переплетения энергий  

В структуру мысли, что жива.  

Здесь Бог вычерчивает грани –  

Тоннель последнего пути  

В произведенье осознаний  

Того, что было позади.  

***  

Мы долго просидели, но быстро поседели,  

Смотрели из окошка на метели,  

Бросали якоря, стояли на мели,  

Тонули, вылезали из петли.  

О, сколько там стихий за поворотом  

Оставлено, а сколько слов по нотам  

Разложенных в собрании стихов  

Мы извлекли из тающих снегов?  

Да, было дело, помню, кровь кипела,  

Но отзвенела птичья а капелла,  

Слетело облачко с черёмухи легко  

И на стекло озёрное легло.  

Я говорю опять: Спасибо Богу  

За то, что коротаю понемногу  

В огне поленниц  

Короткий миг:  

Вчера младенец,  

Теперь старик.  

Из жизни русской  

Я слышал, как воют волки  

В порыве метели долгой  

И видел, как ставят крест  

На тех, кому нет здесь мест.  

Я помню приливы страсти,  

Что сердце рвала на части  

В период горящих книг:  

Романов, легенд, интриг.  

Я чувствовал под нагрузкой  

Все ужасы жизни русской –  

Давление медных труб,  

Своей коммуналки куб.  

Мечтал я уйти навеки,  

Усталые стиснуть веки,  

Но всё-таки нёс свой крест,  

Ведь он – это всё, что есть.  

***  

Не разобравшись в силе притяженья,  

Я говорю любимой: Подожди,  

Не надо сто процентного сближенья,  

Ведь между нами холод и дожди.  

Слегка устал я от игры на равных,  

Но всё-таки тебя благодарю  

За радость, что поскрипывает в ставнях,  

За жизнь, в которой птицею парю.  

К чему, не знаю, это красноречье,  

Ведь по-простому я себя ношу  

В проёмах, формирующихся речью,  

Где хода нет ни «Глоку», ни ножу.  

Слегка устал я от игры на нервах,  

Но всё-таки тебя благодарю  

За то, что есть ты на земле, во-первых,  

А во-вторых, за тёплую зарю.  

Всё будет хорошо  

Ну, вот и всё, отпели колокольни  

И радуги галактик отцвели,  

И ощущаю я себя спокойней,  

На паруснике или на мели.  

Отыграны душевный аккорды,  

Озвучены весомые слова,  

Пускай судьба моя второго сорта,  

Но горестная правда такова:  

Во всём я нахожу первопричину,  

Которая является душой  

И, звёздную штудируя пучину,  

Твержу себе: Всё будет хорошо.  

***  

Что мы наделали, брат, подскажи,  

Как теперь выбраться нам из потёмок,  

Смертного рая смотря миражи,  

Плавно шнуруя карманы котомок?  

Что от себя мы оставим земле,  

Где восходили когда-то колосья,  

Где наша свечка горела во мгле  

И набухали рябинные гроздья?  

Что сотворили мы доброго, что  

Может согреть нас в разлуке от тела:  

Не телогрейка и не пальто –  

Только заслуги со знанием дела…  

Утро на Каменке  

Каменка, деревня, купола.  

Пёрышко жар-птицы на водице  

Светится. Зарница зацвела,  

Поле с ковылями золотится.  

Каменка. На храме серебро  

Серого древесного лемеха –  

Рая образ. Грея мне нутро,  

Птицы пенье вывернулось в эхо.  

Пахнут алым жёлтые луга,  

Русский дух выходит из потёмок,  

И сирени пышной облака  

Трогает есенинский потомок.  

От сердца  

Кипит трансцендентальная война,  

Нацелены на гены аппараты,  

Штрих коды заслоняют имена  

И сети расфасовывают взгляды.  

Безверье выпускает из берлог  

Боязней пасти, жалости и страсти,  

Но я опять к тебе взываю, Бог,  

Ведь у тебя всё сущее во власти.  

Не лишнее скажу я всё-таки:  

Игра со злом не лучшая затея.  

Цитирую от сердца: Помоги  

Избавить правду от объятий змея.  

***  

Пускай судьба не будет краше  

От пары яблонь наливных,  

Но всё почти что рядом – наше:  

От гибких линий до прямых.  

Пока фортуна катит фишку,  

Мы дочитаем, да пойдём  

В ещё не изданную книжку  

Про не забытый нами дом.  

***  

Взгляну на гладь скатёрки,  

Сожму на ней персты.  

Печи открою створки,  

Подкину бересты.  

Затрону патефон и  

Гармошки рычажок.  

Годков минувших стоны  

Мне сердце рвут, дружок.  

Какие там заслуги,  

Отечества дымы?  

Всего лишь эти руки  

В решеньях кутерьмы.  

***  

На ветках – деловитые грачи  

На сказочных похожи персонажей:  

Обмочены во мраке их плащи,  

Пропитаны лоснящеюся сажей.  

Урал, водохранилище – места,  

Невспаханные зубьями прогресса…  

Опять иду слоняться в никуда  

Околицей оттаявшего леса.  

Я остаюсь с Россией на один,  

С поросшими черёмухой садами…  

Друзья, что не дожили до седин  

Поблёскивают птичьими глазами.  

***  

Стою у зеркала, у края, у черты  

И вижу, как сквозь взор мой проступают  

Духовных ран глубокие следы  

И памяти картины оживают…  

Эпохи скрыты в пропасти зрачка,  

Романы судеб – жёлтые страницы,  

Поля полыни с цокотом сверчка,  

В лазури утопающие птицы,  

Дней кинолента, первая любовь:  

В руке рука на озере в июле,  

Где льёт заката пламенная кровь  

В простор, где мы в цветении тонули.  

Феерия солидных лепестков  

Всплывает, как сплошная небылица  

Из дней, где я с обрыва был готов,  

Нырнув, о небеса твои разбиться…