Люрей 3

Люрей 3  

Ну не знаю- не знаю. Ну и чё дальше?  

Ничего. Всё это конец рассказа.  

Лол, это всё что ли? Херня.  

Ну, он, просто, не такой хорроный как прошлый.  

Прошлый рассказ ещё хотя бы страшный, а тут всё намудрено. Типа, Нуну это батя? Чё? Чё за лес? Кто убил мужика с собакой? Куча вопросов. Чё с его батей? Кто этот мужик без лица? это Батя? Тогда он не умер получается?  

Но в прошлом тоже мало что понятно, в итоге. Но там всё неизвестное гармонично смотрится, а здесь странности как- то внезапно появляются и поэтому не понятно, что они значат и зачем они тут вообще. Возможно, они, просто, что- то символизируют?  

Хз. Чё за дом?  

Ну, возможно, это классический сюжет про брождение в собственной голове. Типа, то как они углублялись в рощу- это путь Тимофея к подсознанию.  

Ойййй! Дядя, это может означать что угодно. Может, гг давно сдох и снова переживает какие- то всплески из прошлого уже на том свете. Так тоже много где делают.  

Не, ну смотри, весь рассказ описывается сугубо от лица мальчика. Нам не дают реальной картины. Нам дают только одно видение. Типа, акцент делается не столько на событиях, сколько на психологических переживаниях лица. Много вещей там могли являться не вещами, а отношением мальчика к этим вещам.  

А чё за курсив был? Он был только во сне. Рассуждения Нуну были взрослыми и описания во снах были не от лица мальчика. Типа, если Нуну- плод воображения Тимофея, то как он мог рассуждать как взрослый?  

Ххпхппх, я придумал. Короче, весь рассказ, на самом деле ведётся от лица Нуну, поэтому взрослые рассуждения переплетаются с детскими.  

Началось. Давай найдём здесь ещё и политический подтекст.  

Нене, короче, весь рассказ это вообще не описание реального мира и не рассказ от лица мальчика. Это рассказ от лица совокупности восприятия мира всех людей, о которых ведётся история. Все люди здесь и есть обиженные дети с психологическими травмами.  

Братан, признай, что гавно и забей.  

Да ладно. Я рофлю. Давай следующий рассказ.  

Я устал. Сколько там страниц?  

Серёжа смотрит оглавление.  

Хм... Он какой- то странный. Не могу понять, где он заканчивается. Типа, он идёт шесть страниц, потом начинается следующий рассказ, а потом опять этот. И так несколько раз.  

Бля, у меня и так башка не варит после прошлого. Не, не хочу. Пойду поссу и лягу спать.  

Ладно, я продолжу. Если будет интересно, завтра скажу.  

Ага. Давай, спокойной.  

Антоша идёт в туалет. Серёжа продолжает читать. Антоша открывает паблик с хентаем и начинает мастурбировать. Серёжа не понимает, что происходит. Серёжа останавливается. Серёжа осматривается. Серёжа встаёт из- за стола и включает свет. Серёже страшно. Серёжа перечитывает Люрей 3 заново.  

А ха ха! Бла- бла- бла! рыбурыбу аввррррмммшшш  

кххььь!  

Серёжа перечитывает люрей 3 заново.  

Твою мать. Это как вообще?  

Антоша кончил. Антоша вернулся назад в комнату и увидел стоящего по среди комнаты Серёжу.  

Чё ты стоишь?  

Братан, всё очень плохо. И странно. Начни читать третий рассказ.  

Чё, настолько страшный?  

Начни читать.  

Давай завтра? Я тебе говорю, что спать хочу уже.  

Ты дрочил на хентай в туалете?!  

В смысле? Ты чё подслушивал как я наяриваю?  

Чувак, прочитай.  

Не погоди, зачем ты подслушивал?  

Прочитай начало!  

Антоша странно смотрит на Серёжу, достаёт телефон из кармана и кладёт его на секретер.  

Да, я дрочил, но как ты узнал на что?  

Серёжа молчит, но потом подходит к компьютеру и перелистывает Люрей 3 на начало. Серёжа отходит. Антоша подходит и начинает читать Люрей 3.  

Это ты написал?  

Ага. И сейчас тоже пишу?  

Охуеть. Пизда. Это как?  

Хер его. Я сам не знаю, как это вообще возможно.  

Так. Почему мы в грёбаной книге?  

С людьми, которые были в прошлых рассказах, происходила всякая дичь. Вот и с нами тоже происходит.  

Но тех- то людей не существует, а мы существуем.  

Откуда ты знаешь? Может, те истории реальные?  

Ну, если во втором рассказе всё в башке пацана происходило, то в первом вообще аномальная херня творилась. Такого быть не может. Хотя, то что происходит сейчас тоже нормальным сложно назвать. Пиздец, тут это написано. То что я сказал. И это. И это. И это. Этоэтоэтоэтоэтоэто арарарар я дибил конченый аааахахахабрррввв. Охуеть, как?  

Стоп. Ты можешь не читать следующую строку, а перелистнуть на несколько страниц вперёд?  

Лол, а вдруг мы сломаемся? Или не знаю. Стрёмно.  

Да. Стоит ли? А что может произойти? Парадокс какой- нибудь временной, как в Докторе Кто?  

Может чё угодно произойти. Лишь бы мы не сдохли.  

Ну, все герои прошлых рассказов остались живы, хоть и пострадали какое- то время. Надеюсь, что тут во всех рассказах герои остаются в живых.  

Чувак, эти истории обрываются и остаются незаконченными. Никогда не понятно, чё это нахуй было, чё было дальше и всё ли осталось с героями в порядке? Может, они дальше посдыхали? Щенок этот со своим Нуну где вообще? Он в коляске или дома? Всё было в его башке или нет? Не понятно, что было с ним дальше. Нуну сказал вообще, что он перестанет плакать, если пойдёт в рощу. И чё? Как это помогло? Помогло ли блять вообще? Из первого рассказа чел выбрался из тумана, но он мог попасть в него на следующий день или вообще в тот же вечер! Мы с тобой останемся, чувствую, в какой- нибудь нахуй петле временной. Зациклимся и будем вечно тут с тобой кудахтать над этим грёбаным рассказом.  

История не может закончится сейчас. Я видел, что там около десяти страниц. Сколько прошло уже?  

Это пятая.  

Окей. Листай дальше. Прочти только одну реплику или предложение и всё.  

Ты можешь снять это на камеру? Вдруг мы улетим щас куда- нибудь или исчезнем? Лучше начать снимать всё.  

Да, сейчас.  

Серёжа достаёт телефон и начинает снимать происходящее.  

Пиздец, нас ещё подписали как Антоша и Серёжа. Это рофл такой?  

Давай, листай.  

Всё, ты снимаешь?  

Да.  

Короче, чуваки, то что вы сейчас видите- это вообще нахуй нельзя объяснить. Мы читаем рассказ о себе, где описано каждое наше слово и действие, которое происходит сейчас. Во! Сними то что я сейчас сказал на экране.  

Серёжа снимает реплику, которая написана в Люрее 3.  

Короче, мы сейчас будем читать то, что ещё не делали, что находится на несколько страниц дальше.  

Серёжа ставит телефон на стол, опирая его о кактус.  

Я тут подумал, что лучше чтобы телефон снимал нас со стороны, чтобы если что случилось с нами, то телефон будет подальше, в безопасности.  

Ух, сука, мы же сейчас сдохнем.  

А что ты предлагаешь?  

А что если мы забьём, ляжем спать и всё? И ничего не случится.  

В книге со всеми что- то случается. Мы уже в книге. С нами по- любому что- то случится.  

Я не знаю, что считать логичным. Мы, нахуй, в волшебной, сука, мистической книге. Сейчас мы прочитаем и что- то произойдёт. Это ж блин экшон. Завязочка произошла. Далее пойдёт развитие действия.  

Ага, всё по законам, блин, драматургии.  

Если мы дадим событию случится, история двинется дальше. А мы не будем совершать действие.  

Действие уже идёт. История уже закончена. Всё что мы сейчас делаем- это нецелесообразно растягиваем сюжет.  

А ты что, хочешь, чтобы рассказ про нас был интересным?  

Кстати, сейчас же какие- нибудь упыри это читают.  

Книжное ток- шоу. Хочу передать привет своей маме Тане. Мама, сегодня я умру. В моей старой детской энциклопедии лежит шесть грамм травы. Отдай её Лёхе, пожалуйста и прости, что мы с друзьями ей увлекались. Если хочешь, можешь скурить сама.  

Твоя мама выбросит её. Не надейся, братан.  

Всё, я читаю.  

Рест ин пеперони.  

Люрей 4  

Привет, Ника. Я знаю, что тебе интересно, что было дальше с Антошей и Серёжей, но сейчас мы переключимся на тебя. Тебе кажется забавным, что в этом рассказе используется твоё имя. Но каков шанс, что из тысяч людей это будет читать та Ника, которая сегодня умрёт? Я убью тебя, и ты ничего не сможешь сделать. Всё уже написано. Даже не пытайся читать другие страницы. Ты уже ничего не изменишь. Тем более, я не собираюсь брать тот же стиль повествования, что в третьем Люрее, здесь не будет описано каждое твоё действие, пока я не захочу этого сделать. Можешь делать что угодно. Сделай что- нибудь приятное. Это последняя приятная вещь, которую ты можешь испытать сейчас, потому что дальше будет только смерть и всё что к ней приклеивается, вроде ужаса, тщетных попыток и последнего сблёва крови. Думаю, ты не знаешь, что такое страх. Твоя жизнь была настолько обычной и скучной, что ближайшие события можно даже назвать праздником. Нет, реально скучная, дерьмовая жизнь, где ты всё время строишь из себя не пойми что, пытаясь навязаться людям, которым ты не нужна.  

Поиграем в гороскоп, большинство людей до сих пор в него верит. Я буду описывать твою жизнь, не произнося ни одного конкретного события, а ты постараешься вычленить что- то важное. Не думай, что перед смертью ничего уже не является важным. Какая разница в двух часах до смерти и в десяти тысячах? Никогда не знаешь, сколько часов тебе осталось. Ты всё время проживаешь бессмысленную жизнь, но у тебя есть суперспособность: ты наполняешь её своим тупым смыслом, не зависимо от того, когда ты сдохнешь. Вот, например, твоя учёба в школе. Весь этот стресс и эти отвратительные преподаватели, которые у тебя были. Что у тебя получилось извлечь из школы, кроме новых страхов? Может, твоя нелепая первая любовь? Но она ни в коем случае не является ошибкой. Вся твоя жизнь- это странная заигравшаяся ошибка. Просто, вспомни о своих мечтах. Смешно, правда? Но твои мечты и стремления не рухнули и не рухнут никогда. Пустота не может рухнуть. Чтобы что- то рухнуло, это должно иметь вес, а это уже большой комплимент тому, что тебе хотелось бы. И посмотри, наконец, где ты сейчас. Твои стремления привели тебя сюда? Серьёзно? Стремлений и не было никогда, на самом- то деле. Ты плывёшь по течению своих мимолётныхжеланий, удовлетворяешь их и где- то внутри себя греешь надежду на то, что всё будет хорошо. Похлопай себе. Встань и похлопай. Я, просто, хлопаю. Ты не видишь, но это правда. Аплодирую тебе и твоей тупости. Как однако человек может возвысить себя и свой мир, наполнить его смыслом, когда тут ничего нет. Нечего возвышать. Позволь себе умереть.  

Тусклый свет издавала Икеевская лампа, стоявшая на комоде. Она освещала комнату на тот случай, если Ника решит встать из- за компьютера и пойти в туалет или на кухню. Она много раз вставала с кресла в потёмках и билась мизинцем о ножку кровати, которая стояла у стены напротив комода, но теперь эта лампа уберегала её от подобных ситуаций. Но у света есть один недостаток- к свету привыкаешь. Темнота перестаёт быть таким комфортным отсутствием явления. Особенно это знают люди, которые недавно начали жить одни. Бывают дома, в которых боишься темноты, а бывают, в которых нет- парадоксально. Сложно понять, почему так. Но Ника знала, почему ей так не по себе бродить по своей квартире с выключенным светом.  

Если бы вы спросили её почему, она сказала бы вам, что не боится, ведь она столько раз бродила по своей квартире одна в темноте, и всё было в порядке. Нам сложно принять некоторые факты, по причине, что сами бы не поверили в них, если бы кто- то начал делиться ими с вами. Но то что все выключатели от лампочек находились в спальне Ники- это яркий показатель ужаса, который она испытывает, когда оказывается в темноте. Чтобы включить или выключить свет в какой либо комнате, нужно находиться у неё в спальне. Это очень облегчает задачу. Не нужно ходить из комнаты в комнату, чтобы выключить свет, чтобы потом в панике бежать туда, где он есть.  

Раздался звонок в дверь. На часах: два часа ночи. Нике бы пришлось прислушаться, чтобы понять, не показалось ли ей, но кто- то звонил в дверь очень часто и отрывисто, будто панически умолял открыть. Ника недоумевала и тревожилась, но в дверь очень звонили, а значит нужно очень узнать, что происходит. Ника встала с компьютерного кресла, включила свет в прихожей и пошла к двери.  

В камере, которая показывала, кто звонит ей в дверь, она увидела знакомое лицо. Оно было полно тревоги и постоянно оглядывалось назад.  

–Серёжа? Ты чего?  

Спросила Ника своего соседа, которого явно не ожидала увидеть сейчас.  

–Вера, впусти меня, пожалуйста, срочно!  

Нервным и очень быстрым шёпотом сказал сосед. Паника в его голосе была достаточно убедительной, чтобы заинтересовать Нику и открыть дверь. Сергей вошёл в квартиру Ники и они тут же закрыли дверь.  

–Вера, звони в службу помощи, в полицию- куда- нибудь.  

–Что случилось, Серёж? А где Антон? С ним что- то произошло?  

–Его убили. Оно разорвало его у меня на глазах!  

Люрей 3  

Антоша читает Люрей 3. Антоша смотрит на страницы Люрей 4. Антоша открывает оглавление.  

Что там такое?  

Чувак, это троллинг века. Наш рассказ обрывается, начинается следующий и наш рассказ опять начинается с того момента, куда я долистал.  

Предполагаю, что если ты так сделаешь ещё раз, то мы, просто, попадём на страницу своего рассказа посреди другого.  

Антоша листает Люрей 3.  

Люрей 4  

Перед ужасом идёт отрицание, а перед отрицанием идёт непонимание, и Ника находилась именно на этом этапе.  

–В смысле разорвало?  

Спрашивала она  

–Я не видел этого, – говорил Серёжа шёпотом, в отличии от Ники, – Оно затащило его в ванную и я услышал как Антон кричит от боли и эти отвратительные звуки. Такие звуки я слышал впервые, но точно знаю, что они обозначают.  

–Что за оно? К вам забралось какое- то животное?  

–Я не знаю! Нет! Это не животное- это монстр! Нам нужно сейчас же позвонить!  

Ника испытывала сильный стресс от происходящего. Поверить в монстра она вряд ли могла, но то что случилось что- то плохое было ясно как день. Она начала звонить в полицию. Серёжа сказал, что Антона убили, значит должны приехать те, кто с этим разберётся. Разговор по телефону был короткий: событие, адрес, формальности. Осталось дождаться помощи и понять лучше что происходит.  

Ах, да... Книга, которую читала Ника. Дадим ей время, чтобы она вспомнила о ней. Она бы сделала это раньше, если бы ей было меньше двадцати. Она же такая взрослая. У неё богатый опыт отрицания проблем и игнорирования фактов, в которые, просто, не хочется верить. Ну, не может книжка из этих ваших интернетов убивать людей.  

–Может, выпьешь?  

Предложила Ника нервно ходящему по комнате гостю. Но вместо того, чтобы ответить на предложение он начал рассказывать, что случилось.  

–Мы читали книгу со страшилками. И я не знаю как это сказать, чтобы не выглядеть дебилом. В книге были мы с Антоном. Персонажи повторяли наши реплики слово в слово. То что мы делали, мы тут же читали дальше, будто наша жизнь транслировалась в книгу. Мы сначала угорали с этого, но потом к нам в дверь позвонили, и нам стало реально очково...  

–Иди сюда.  

Перебила рассказ Ника и повела Серёжу в комнату, чтобы показать ему то, что было на её мониторе.  

–В этом рассказе сказано, что я умру, – Серёжа читал четвёртый Люрей, – Тебе нужно убежать куда- то, потому что оно будет здесь точно.  

–Нет, Ника. Нам нужно взломать книгу. Там должно быть написано одно, а сделать мы должны другое. Но каждый раз, когда мы с Антоном листали на другие страницы своего рассказа, мы натыкались на твой.  

–Так что было дальше? Как оно оказалось у вас дома?  

–К нам позвонили в дверь. А мы с Антоном, твою мать, решили вообще ничего не делать, чтобы книга не могла продолжаться. И мы пипец ошибались. Она всегда продолжается. Замок, просто, открылся.  

–Будто рассказ пытается быть интересным.  

–Пусть грёбаный автор сдохнет.  

–А может, мы и есть авторы?  

–Точно! Может, можно изменить рассказ в ворде и тогда всё будет по- другому?  

–А что если ничего не делать? Ты пытаешься идти против книги, но она всегда настигает тебя. Вдруг если перестать идти ей наперекор, то мы дойдём до конца живыми?  

Раздался звонок в дверь. После того как Сергей рассказал о том, что к ним в дверь тоже звонили, этот звонок приобрёл совершенно иной окрас. Однако они решились выйти из спальни и посмотреть в камеру, кто был за дверью. Там стояло трое полицейских.  

–Ты думаешь это он?  

Спросила Вера  

–Фиг его. Мы- то не смотрели, кто у нас за дверью.  

Ответил Сергей.  

–Это полиция, откройте. Мы слышим, что вы говорите за дверью.  

Вмешался в обсуждение один из людейна мониторе, показывая удостоверение в камеру. Вера потянулась к замку, но Сергей остановил её.  

–Погоди- погоди. Этого не может быть. Они приехали слишком быстро. Мы же не так давно позвонили. И почему они стучатся в твою квартиру, если ты называла только номер моей квартиры?  

–Если вы не откроете, то нам придётся испортить ваш замок, -настаивал мужчина, – давайте по- хорошему.  

–Но убийство произошло не у нас. Мы же указали 95 квартиру.  

Сказала Вера, выискивая хоть какой- то намёк на то, что это реальные люди.  

–Убийство? Нам сказали, что это у вас что- то неладное.  

–Кто сказал?  

–Жильцы из 95 квартиры.  

–В каком смысле?  

Уже на тон выше произнесла Вера и повернулась к Сергею, чтобы найти объяснения у него. Сергей стоял уже не рядом с Верой. Я был в дверном проёме в её комнату и держал руку на выключателях, которые помогали контролировать весь свет из одной комнаты.  

–До последнего сблёва крови.  

Люрей 3  

Антоша читает Люрей 3.  

Ну?  

Подожди, не говори ничего. Если мы ничего не будем делать, то этой суке будет нечего писать, и тогда я прочту рассказ в том месте, где мы ещё не успели ничего сделать.  

Телефон падает камерой вниз.  

Погоди.  

Серёжа подходит к телефону, чтобы поднять его и смотрит продолжается ли запись.  

Твою мать, запись остановилась. Только не говорите, что у меня нет памяти.  

Дибил, сядь!  

Да нам никто не поверит. Ща. Мы обязаны всё снять.  

Серёжа смотрит начало VID_20200201_165140.  

Погоди, чел, телефон снял что- то другое.  

Бляяяяя...  

Антоша подходит к Серёже, чтобы посмотреть VID_20200201_165140. На видео девушка ровно стоит в квартире возле входной двери и плачет, смотря в камеру.  

Пипец, это Вера.  

Мы не пойдём к ней, чувак. Звони в полицию. Это уже пиздец как жутко. Нахер! Нахер! Нахер! Нахер! Чё ты ещё смотришь это? Звони давай!  

Серёжа звонит 102. Вера не будет кричать. Вера послушная. Сильный стресс делает Веру послушной. Я буду стоять, пока её слёзы не кончатся. Она думает, что я ещё перед ней, но я везде. Я за её спиной, я под её кроватью, я у неё в горле. У меня нет шагов, чтобы их слышать. У меня есть только твои мысли. Этого достаточно, чтобы однажды отразится в твоём зеркале.