Куснём?

«Куснем» – на нашем дворовом слэнге означало предложение поделиться тем, что ты ешь. И не важно, что это было: яблоко или бутерброд. Бутерброд был не с колбасой или с сыром. Кусок хлеба мочился водой и посыпался сахаром. Поделиться – дело житейское, в следующий раз с тобой поделятся. Но были случаи, когда «куснем» оборачивалось скандалом в семьях.  

Первым отличился Грильяж – так мы прозвали Федьку, у которого мама работала на кондитерской фабрике. Он постоянно выносил во двор конфеты «Грильяж». Зубы у нас были еще молочные и не в полном комплекте, поэтому мы облизывали с конфет шоколадную оболочку, а спрессованный орех выбрасывали – от греха подальше. Но однажды Грильяж угостил нас конфетами «Птичье молоко». Я впервые в жизни их попробовал, и сразу полюбил. Но разве можно наесться одной конфетой? И Грильяжу задали вопрос:  

– А еще такие конфеты есть?  

– Есть, – похвастался Грильяж, – мамка с работы целую коробку привезла!  

– Куснем! – сказали мы хором.  

И Грильяж повел нас к себе домой. Коробка оказалась не конфетной, а большая серого цвета, из картона. Конфеты были навалены как картошка в ведре. Они были помятыми, на некоторых не было шоколада. Видимо, это был технологический брак. И мы начали есть. Начинка была божественной! В разгар пиршества появилась мама Грильяжа. Мы замерли как нашкодившие котята.  

– Федор, что же ты гостей чаем не угостил? – спросила мама, – садитесь за стол, нечего на полу есть как собаки.  

С чаем интенсивность поедания конфет понизилась, а может, присутствие мамы сказалось. Мы дружно поблагодарили маму Грильяжа, и ушли во двор. С Грильяжом видимо была проведена беседа, и на улицу он стал выносить «сосучие» конфеты.  

Вторым отличился я. Вернувшись домой, я обнаружил на кухне ведро с мандаринами. Есть дома я не стал, и положив одну мандаринку в карман побежал во двор – хвалиться. Услышав «куснем», я раздал дольки друзьям и сообщил, что дома есть целое ведро! Все дружно сказали: «Куснем! ». Когда родители вернулись с работы, то они обнаружили полное ведро кожуры. Запомнился диалог родителей:  

– Как думаешь, он сам все съел? – спросил отец.  

– Нет. Столько в него не влезет, – квалифицированно ответила мама, как врач – патологоанатом.  

– Значит, угостил приятелей. Может его выпороть? – спросил отец маму.  

– Не надо, растет не жадным.  

Но беседу со мной провели и запретили хвалиться домашними запасами, а на улицу выходить только с хлебом, посыпанным сахаром.  

Третьим отличился Бышек. Он додумался выйти во двор с батоном и палкой сервелата! Сначала мы «куснули» на улице, а потом пошли к нему домой. В холодильнике было несколько сортов колбасы, сосиски и сардельки. Первым закончился хлеб. Двое сбегали домой, и вернулись с буханками хлеба. Но я уже начал есть сырые сосиски без хлеба. Когда все наелись, кто-то предложил накормить сосисками дворовую собаку. Мы не стали выходить на улицу, а позвали из окна Найду, благо этаж был второй. На вылетавшие из окна сосиски обратили внимание сидящие у подъезда бабушки. Нас пристыдили, и мы разошлись по домам, ибо играть с набитым желудком было тяжко. Бышека выпороли, и он несколько дней смотрел на двор из окна на втором этаже.  

По мере взросления, мы перестали есть на улице. И я уже не слышу, чтобы среди играющих мальчишек, кто-то сказал: «Куснём»…