Бедный Митя, или Вертер из Тамбова

«Я свой род веду от азров,  

Полюбив, мы умираем».  

Г. Гейне «Азр»  

Долгие годы у меня дома на книжной полке среди новых, недавно купленных изданий, хранился уже изрядно потрёпанный том 1975 г выпуска – «Повести о любви». В нём, наряду с «Крейцеровой сонатой» Льва Толстого, «Цветами запоздалыми» Антона Чехова и «Варенькой Олесовой» Максима Горького, содержалась «Митина любовь» – произведение первого Нобелевского лауреата в истории русской литературы. Писателя, родившегося в один год с Лениным и умершего в один год со Сталиным.  

1924 год. Ивану Бунину – 54 года, он в расцвете своих сил и таланта, до Нобелевской премии, всемирной славы и признания – ещё около 10 лет.  

И именно в этот год Бунин пишет повесть «Митина любовь» – первое значительное произведение, написанное им в вынужденной эмиграции. И это же произведение, к слову, можно с полным правом считать вступлением к его последнему большому произведению – «Тёмным аллеям».  

«Митина любовь» вызвала очень большой резонанс в литературной и вообще культурной среде русской эмиграции. На неё откликнулись Горький, Гиппиус, Зайцев, Степун. Откликнулись по-разному. Тот же Горький в 1925 г. в письме К. А. Федину среди прочего написал, что «Бунин переписывает «Крейцерову сонату» Толстого под именем «Митина любовь». Впрочем, в том же письме Горький критически высказывается не только о Бунине, но и о Зайцеве, Шмелёве, других блестящих представителях российской эмиграции первой волны. Да и личные отношения между Горьким и Буниным были, мягко говоря, непростыми.  

Это всеобщее внимание и довольно бурная критика в адрес» Митиной любви» были обусловлены, в первую очередь, литературно-художественными качествами повести, которая действительно произвела огромное впечатление, как в своё время «Крейцерова соната», хотя параллели между ними во многом натянуты и условны. И которую сам Бунин называл «пронзительно лиричной вещью» и считал одним из лучших своих произведений.  

Казалось бы, никто не ждал. Описание влюблённого юноши, первой настоящей любви – что может быть прекраснее, чище и романтичнее. А Бунин между тем совершает мощную деконструкцию, показывая эту любовь как болезнь, как муку. Вообще эта повесть может быть прочитана и интерпретирована как утрата рая, сползание героя в тьму чувств, из которой он не смог выбраться. И здесь возникает очень явственная перекличка со «Страданиями юного Вертера» Гёте, только уже в контексте XX в. Недаром же Протасов, друг Мити, именует его насмешливо «Вертер из Тамбова».  

В «Митиной любви» затрагивается проблема пола, довольно актуальная в начале XX в., но Бунин даёт её по-своему. И здесь важны примечания немецкого писателя Р. М. Рильке, одного из самых тонких и глубоких толкователей бунинского текста, которому, к слову, больше нравилось название, данное повести во французском переводе – «Таинство любви» – более широкое по своему смыслу. Нравилось оно и самому Бунину. Но главное не в этом. Рильке, на мой взгляд, отметил два принципиальных момента.  

Во-первых, Митя, даже полюбив Катю, не стал в полном смысле «любящим», ещё не научился любить. Он всецело сосредоточен на своих переживаниях (З. Н. Гиппиус писала, что «Митя весь впечатление и физиология»), не способен выйти за грань своих ощущений и страданий. По Рильке, такое эгоистичное самопогружение неприемлемо.  

Во-вторых, при всём том Рильке отмечал чистоту, трогательность главного героя. В драме Мити он видит не чувственный подтекст, не трагедию бунтующей плоти, а трагедию незащищённой юности. Сосредоточившись на своих переживаниях, Митя оказался неспособен подняться над чистыми эмоциями, воспринять всё многообразное звучание окружающего мира, принять и увидеть живую жизнь, протекающую рядом с ним. Этим и обусловлен его трагический, «вертеровский» финал.  

Конечно, нужно принимать во внимание молодость героя. Бунин показывает его совсем юным и духовно совсем незрелым. Например, не совсем понятно, чем был вызван его отъезд из Москвы: если ты хочешь быть с этой девушкой, то не уезжай, тебя никто не гонит. Тот же Рильке писал, что Мите не хватило совсем чуть-чуть, чтобы пережить критический момент, который его постиг, и через который так или иначе проходят почти все молодые люди. Вообще, этот трагический финал, при всей своей условности и даже карикатурности (непонятно, откуда у Мити взялся заряженный пистолет), очень страшен. Здесь, по большому счёту, и объяснять ничего не нужно. И так всё понятно.  

Бунин, наряду со светлой, показывает и тёмную сторону любви, её дьявольскую сущность. В этом и заключается то самое le sacrament de l’amour. Она может как одарить неземным счастьем, так и обернуться ужасной болью, низринуть в бездну.  

Говоря о самоубийстве Мити, ещё важно подчеркнуть вторые планы, которые вообще у Бунина чрезвычайно развиты и имеют большое значение. Автор даёт нам некоторые намёки, как бы постепенно готовит печальный финал повести. Это и отсылка к стихотворению «Азр» Гейне, где мотив самоубийства очень явный, и описание мрачных городских пейзажей, когда Митя едет на вокзал. При этом, что интересно, сам Митя вроде как считает самоубийство глупостью, да и едва ли он до самого последнего момента задумывался о таком трагическим исходе своей жизни.  

Возвращаясь к молодости героя, необходимо отметить следующее.  

В «Митиной любви» Бунин описывает тип юношеской идеальной любви, когда любовь важнее объекта. Ведь Катю он не так уж и знает. Находясь в деревне, он живёт её образом, который с каждым днём становится всё дальше от реальности. И всё это сходится в лайковой перчатке, как у Пруста, и в то же время распыляется на сад и на всю природу. Подобная любовь часто обречена на платонический финал, и не случайно телесный момент отделён от этого чувства, и Бунин вывел его с другой женщиной – Алёнкой, местной поселянкой. Замужней, кстати.  

Читая рассказ, мы видим, что в нём буквально всё пропитано неким эротическим ожиданием и эротическим томлением. В первую очередь, конечно, главный герой – Митя. В этом смысле интересны сцены с деревенскими девушками – Соней, Парашей и другими, которые над ним посмеиваются. Его и влечёт к ним, но он и робеет, не знает, как себя с ними вести. На самом деле, это просто та живая жизнь, которую он не может принять и увидеть. Но здесь интересны и описания природы, также проникнутой любовными переживаниями. Весна, описание пробуждающейся природы созвучны с тем, что происходит в душе Мити, с той драмой, которую ему довелось пережить.  

Большое значение имеет образ Кати. Если почитать повесть, то это ведь не положительный персонаж – фактически она стала причиной смерти героя. Может возникнуть вопрос – а любила ли она Митю? Важное отличие между ними состоит в том, что душа Мити ничем не заполнена, кроме неё. Даже если мы будем искать, то не найдём, чем он занят – в тексте даются только слабые намёки на то, что он, видимо, студент. Точно так же потом, в деревне, напрасно ожидая письма от Кати, он будет бездумно перелистывать старые журналы. А у неё есть дело – плохое или хорошее. Дело это, к слову, Мите не по душе, о чём он прямо говорит в начале повести. Ему ненавистна эта декадентская, творческая среда, в которой обретается Катя, он от неё отталкивается. Кроме того, он пытается предостеречь Катю, прекрасно всё видя и понимая, к чему это может привести. Недаром чем дальше, тем больше его любовь выражалась в ревности, принося больше страданий, чем счастья.  

Но все его усилия оказались напрасны. В своём прощальном письме Катя ясно даёт понять, что для неё дороже. С ней мы de facto имеем историю подмены – Катя отождествляет искусство с режиссером, с которым она сбежала, с «самодовольным актёром с бесстрастными и печальными глазами». А что касается Мити, то она его любит, она нежно с ним прощается, когда он едет в деревню. Письма она не способна писать, поэтому она их не пишет. Но здесь, среди прочего, важно отметить переход на «ты» в прощальном письме, который особенно больно задел Митю, и который показал, что, несмотря ни на что, он значил для неё очень много.  

По сути дела, «Митина любовь» – это уже новая литература. Потому мы довольно легко и встаём на место главного героя, да и той же Кати, что нам в общих чертах понятна вся система отношений, мы примерно представляем гамму мыслей и чувств, которые они испытывают. Как правило, юноша с пробуждением эроса фокусируется на предмете своей любви, посвящает ей всего себя, и ожидает того же от девушки. А у девушки совершенно другое в голове. Да, она любит, но при этом не перестаёт видеть окружающий мир во всём его разнообразии, видеть возможности, которые перед ней открыты. И в этом источник огромной трагедии, переживаемой обоими. Трагедии, с которой, в силу молодости, Митя не сумел справиться.  

И ещё один интересный момент – сопоставление самоубийства Мити и самоубийства в «Бедной Лизе» Карамзина. «Бедная Лиза» знаменовала собой начало русской классической литературы, и одновременно была первым образцом русской психологической прозы. Если сравнить эти самоубийства, то они были вызваны схожими причинами – предательством, болью и отчаяньем. Ведь и Лизу предал Эраст, и Митю предала Катя. Но примечательно, как за сто с лишним лет поменялись гендерные роли, и теперь уже самоубийством кончает не девушка, а молодой человек.  

Сто лет эмансипации не прошли даром.