Быть услышанным

– Твои работы действительно неплохи, честное слово! Правда, нужно трудиться, ни одна из них еще не достигла совершенства, они все незаконченные. Вот тут, например, плохо прорисовано, а здесь нереалистичные тени. Но все же это хорошо для твоего возраста. Трудись!  

Так говорила преподаватель в художественной школе Варвара Марковна своему ученику Лене Жеребцову, мальчику четырнадцати лет, который страстно любил рисовать. С раннего детства он мечтал стать художником, в садике всегда отличался на занятиях по рисованию, а в школе его любимым предметом было изобразительное искусство. Он рисовал практически всегда и везде: дома в свободное время, когда делал уроки он отвлекался на рисунки, в школе на переменах, на уроках, которые были для него неинтересны, в поездках.  

Леню хвалили, но не слишком, так как боялись убить тягу мальчика к совершенствованию. В художественной школе нельзя было сказать, что его особенно выделяли из общей массы, однако и нельзя было сказать, что совсем не замечали. Варвара Марковна давала ему точные советы, как развиваться, она часто говорила: «Это опыт, тут просто надо больше трудиться».  

– Варвара Марковна, я слышал, что недавно появился конкурс по рисованию с отбором школьников. Десяти лучшим авторам дают возможность бесплатно съездить в Амстердам в музей Ван Гога с экскурсией… а еще там денежный приз. Как думаете, какую работу стоит послать на этот конкурс? – Однажды сказал Леня.  

– До какого числа принимают? – спросила Варвара Марковна, и ее лицо заметно стало серьезным.  

– До двенадцатого, есть еще ровно месяц.  

– Так, времени достаточно, не нужно спешить, поработай над…над своим домашним натюрмортом, например.  

– Хорошо, – улыбнувшись, ответил Леня, хотя на его лице угадывалась некая взволнованность, он почему-то был не уверен в себе в эту минуту.  

На самом деле Леня ожидал такого ответа от Варвары Марковны, она всегда советовала ему не спешить и тщательно корректировать свои работы. Он был согласен с преподавателем насчет этого, но ему часто хотелось быстрее закончить начатое и перейти к следующему рисунку, он был неусидчив. После этого разговора мальчик постарался сконцентрироваться на своем натюрморте, он жаждал оценки профессионалов, верил, что его заметят и это, возможно, станет первым толчком к его будущей известности.  

Время шло, Леня трудился и трудился. За неделю мальчик, казалось бы, закончил работу над рисунком, принес его в художественную школу, однако Варвара Марковна не особо оценила его труды и сказала корректировать еще. Леня два раза решался полностью перерисовывать весь натюрморт, однако никогда не был в нем уверен, он понимал, что преподаватель снова скажет ему тоже самое.  

– Ну что, как с рисунком? – иногда спрашивала его мама.  

– Ну… такое себе, еще не доделал, – вздыхая, отвечал ей Леня и показывал исправленный вариант, на что мать реагировала неоднозначно.  

– Вроде готов, хотя… может перерисовать еще раз? Но всё-таки вот этот графин здесь очень удачен, сложно будет снова так же нарисовать. Я не знаю в общем, тут хорошо надо хорошо разбираться, не могу тебе помочь…  

Незаметно прошла одна неделя, за ней еще одна… Леня не успевал за временем, хватался то за один вариант рисунка, то за другой. В школе он вел себя не совсем обычно: мальчик в основном сидел один и думал, он все время был сосредоточен. В другое же время он становился необычайно общительным, активным и радостным. Некоторые одноклассники заметили его странное поведение, но ничего у него не спрашивали, мол завалы по учебе, не один такой. Перед школой Леня порой отказывался от завтрака, говорил, что поест в школе, а каждую свободную минуту проводил за столом перед рисунками, выбирая, какой все-таки прислать на конкурс, и что в нем нужно отредактировать.  

Наступил последний день сдачи рисунков. Было темное зимнее утро, холод струился в окно, дул ветер. Леня проснулся и, без обыкновенных потягиваний в кровати, тут же вскочил и подбежал к столу, судорожно достал рисунки, чтобы еще раз убедиться в своем выборе. Он окинул взглядом один рисунок, второй и смотрел на них около минуты. В комнату зашла мама.  

– Так, Леня, пора вставать… – мелодично произнесла она, затем заметила своего сына у стола и встрепенулась, – Господи! Уже тут… слушай, может хватит?! Быстро иди собирайся в школу, я сделаю завтрак. – Затем она пошла в другую комнату, пробормотав себе под нос «Сколько ж можно уже, ну что же это такое в самом деле…»  

Леня замешкался, в каком-то страхе взглянул на уходящую мать и схватился за голову. Затем, не найдя другого выхода, он проговорил считалочку и выбор пал на второй переделанный рисунок.  

В школе Леня светился от радости и ждал момента, когда придет в художественную школу и покажет окончательно выбранный вариант Варваре Марковне. Но все же он иногда вспоминал про другие варианты рисунка, переживал, что неправильно выбрал. Мальчик каждый раз останавливал свои мысли на том, что даже сама судьба помогла сделать ему этот выбор.  

– Неужели ты уверен, что именно это пойдет на конкурс? – недоверчиво спрашивала Варвара Марковна Леню, и в ее интонации читалось некоторое презрение.  

– Да, я больше не могу переделывать, время на исходе, приду домой и сразу отправлю.  

– Ну-у выбор за тобой… но я бы…  

– Все, хватит, почему всегда нужно тянуть до последнего?! – разозлился Леня, хотя делал это редко.  

– Чтобы быть уверенным и отправить максимально удачный вариант, –хладнокровно ответила преподаватель.  

– Да? Вы серьезно?! – закричал Леня, гневно посмотрел на Варвару Марковну и ушел быстрым шагом.  

Переступив двери школы, Леня немного воспрянул духом и снова загорелся желанием поскорее прийти домой и отправить рисунок на конкурс. Он первый раз мог показать свои способности настоящим ценителям искусства! Было так же холодно, как и в начале дня, под ногами скрипел снег, Леня радостно побежал, и снег весело заскрипел под его ногами. Солнце сверкало, но совсем не грело. Леня бежал и смотрел вперед. Где-то там, вдали, уже показывались очертания дома.  

С быстротой открыв входную дверь, Леня на ходу бросил рюкзак и побежал в свою комнату, кинув короткое «привет» маме. Он достал телефон, сфотографировал свой натюрморт, заполнил заявку и наконец отправил на конкурс.  

Леня вышел из комнаты и направился сообщать долгожданную новость маме. Мальчик чувствовал странное: было ощущение, что он что-то еще должен сделать.  

– Ну и слава Богу, – облегченно сказала мама, – Ну теперь, надеюсь, вся эта возня прекратится.  

– И ты даже не спросишь какой из рисунков я отправил?  

– Ну… какой? – Стараясь сделать заинтересованный вид, спросила мама.  

– Второй, помнишь там с тенями были проблемы, вот все-таки у меня получилось более-менее его исправить.  

– Хорошо, а что Варвара Марковна?  

– Ничего, как всегда, ну ты же ее знаешь…  

– Вообще-то она побольше в этом разбирается, ты бы слушал ее чаще, а то как всегда стоишь на своем.  

– Ой, все, хватит, – отмахнулся Леня, – Посмотрим еще, как папа отреагирует, спросит ли вообще о конкурсе.  

– Что ты имеешь в виду? Вообще-то нам не безразличны твои дела, просто у нас и своих полно, не можем же мы их бросить и жить только твоей жизнью, – возмутилась мама. Леня хотел было что-то сказать, но сразу же переключился на ту мысль, что все готово и не стоит опять волноваться по поводу этого конкурса.  

Шли обычные будничные дни. Учеба, которую не любил Леня, постепенно наваливалась кучей плохих оценок. Но таких напряженных ситуаций больше не было, чему были очень рады родители Лени. Они настаивали на том, чтобы их сын подтянул учебу, ведь четверть заканчивалась, и нужно было исправить оценки, на что они слышали привычное «да, нужно». Но действительно, в какой-то момент Леня стал стараться учиться лучше.  

Однажды солнечным днем Леня шел по улице в нормальном расположении духа, смотря на тающий снег, который медленно преобразовывался в воду и растекался по тротуарам. Он больше не был в постоянной тревоге, как несколько дней назад. Мальчик даже не особо волновался по поводу итогов конкурса, ведь еще было достаточно времени. Но все же иногда его настигало приятное ощущение волнения, он знал, что скоро узнает результаты. Часто он давал себе установку, что, если его работа не попадет в сто лучших по области, он перестанет совсем этим заниматься, и это еще больше подогревало его, заставляя сильнее чувствовать приятное волнение. Леня зашел в магазин, чтобы купить что-нибудь к чаю. Вместе с ним зашли двое мужчин. Один помладше – лет тридцати, а другой постарше – лет сорока пяти. Леня стал выбирать печенье, а они стояли у соседней полки и тоже что-то выбирали. Мальчик краем уха услышал их разговор.  

– Зайдем за алкоголем в другой магазин, здесь выбор ни о чем, – предложил тот, что помладше.  

– Ну что ж, давай, – отвечал старший.  

– Так, еще молоко, сметана, – спешно говорил младший, – Не помнишь, что еще Лена просила взять?  

– Мою повесть до сих пор прочитали всего два человека, – поменял тему старший.  

– А когда опубликовал?  

– Уж два года как… Ведь с детства была мечта стать настоящим писателем и что же?.. Почему я до сих пор не продвинулся? Разве это никому не нужно? Может, я графоман вообще? Но даже если так, то я хочу узнать об этом, пусть кто-нибудь объяснит, посоветует, напишет рецензию… Почему же меня никто не слышит?!  

Последняя фраза была произнесена намного громче остальных, и Леня, слушая весь разговор, не мог не посмотреть на участвующих в нем. Его что-то сильно задело, и сердце мальчика сжалось от глубокого сочувствия.  

– Опять… – закатив глаза, отвечал младший, – Слушай, давай обсудим это дома, здесь мы отвлекаемся от главного, еще и людей пугаем. – он показал на Леню, который, заметив это, смутился и пошел в другую сторону. Ему стало некомфортно. Мальчик второпях набрал печенье в другом отделе и направился к выходу.  

Наступала весна. Леня шел, смотря под ноги и думал. Его мысли были тяжелы, и чем больше он в них погружался, тем грустнее становилось на его душе. Пришедши домой, Леня снова стал делать обычные дела. Родители постоянно спрашивали об уроках, оценках, знакомые все время звали его гулять, поэтому особо не было времени возвращаться к тем мыслям. Леня мог побыть с собой только перед сном, лежа в кровати. Он думал о творчестве, о своей жажде к рисованию, но больше всего – о том разговоре двух мужчин.  

В школе он вел себя обычно, только порой спрашивал у лучшего друга: «Ведь все-таки есть шанс пробиться, да? » Ему даже не столько хотелось поговорить на эту тему, сколько просто получить одобрительный ответ. Леня старался как можно меньше затрагивать эту тему, так как боялся надоесть другу. Дома он вообще всегда удерживал себя от такого рода вопросов, ведь знал, что от отца получит: «Сколько можно? Тебе нее надоело об этом думать? » А от мамы типичное закатывание глаз и «занимайся лучше тем, что сейчас важнее – учебой».  

Наконец подошел день объявления результатов. Леня проснулся и сразу побежал проверять электронную почту.  

– Что?! Нет! – закричал он.  

– Что случилось? – Ворвалась в комнату мама.  

– Я сто сорок седьмой… – убийственным голосом сказал он.  

– Не расстраивайся, пожалуйста, – сказала мама и постаралась обнять сына, но он убрал ее руки и, не собрав портфеля и не позавтракав, ушел в школу.  

«Ладно, это не мое», – твердил он себе на протяжении всей дороги в школу. На уроках он ничего не делал и нарочно убирал подальше тетрадь для своих набросков. Все ушло на второй план, главным для Лени был его провал.  

Когда прозвенел звонок на урок ИЗО, учительница восторженно встала из-за стола и обратилась к классу.  

– Дети, среди вас я вижу многих, у кого есть некая предрасположенность к рисованию, – она окинула взглядом почти каждую парту и продолжила, – Не хотелось бы вас огорчать, что не все ее имеют, ведь это не совсем так. Талант – это по большей части даже не божья искра, как говорится, а скорее интерес, сильный интерес, который постоянно не будет давать покоя и заставлять трудиться над своими рисунками. Нет, я совершенно не обязана рассказывать вам о том, как стать художником, просто в вашем возрасте меня мучил этот вопрос. Я знаю, что среди вас есть те, которые заинтересованы в этом. Помните: главное – быть услышанным! Пробуйте! – она улыбнулась столь сердечно, что, казалось бы, еще чуть-чуть, – и она заплачет слезами радости.  

Леня на секунду поднял глаза на учительницу, подумав со злорадством: «уже попробовал». Когда закончился последний урок, он первым вышел из кабинета и пошел домой.  

Дом. Теплая комната. Никого из родителей не было дома. Леня сидел на кровати, мял одеяло и смотрел в одну точку. Тихо поддувал ветер. «Неужели так будет всегда? Неужели мне так не повезло, что понравилось это рисование? » – мелькало у него в голове, но тут же: «А почему я вообще так сильно огорчился? Я же только начинаю… Но нет… так не должно быть…» – думал он.  

– Я больше не могу!.. – завыл он словно не своим голосом.  

Мальчик просидел еще несколько минут, но вдруг вскочил, подбежал к столу, схватил рисунки и выбежал на улицу.  

– Держите, подавитесь! Творчество, говорите?! – закричал он на всю улицу, разорвал рисунки и бросил под ноги.  

Леня побежал изо всех сил, сам не зная куда. Он бежал долго, преследуемый взглядами окружающих людей, но ему было уже все равно, совершенно все равно!..  

– Знаете, вот здесь мы повесили рисунок нашего Лени Жеребцова. Такой талантливый мальчик! – говорила учительница школы в которой учился Леня своим коллегам. – Только сколько его не хвали, все равно говорит, что у него рисунки плохие. Вот что у него с самооценкой?  

– Подростковый возраст, наверное… Что с них, подростков-то, взять…