Акт милосердия

Просыпаюсь я как-то раз за сельским клубом… А теперь по порядку.  

– Внучок, ты вчера у меня стопку стащил. Из неё пили?  

– Да, дедушка. Мы сначала из поворотника от мотоцикла пробовали. Но он дырявый оказался. Пришлось твою дежурную взять...  

– И много таких ты выпил?  

– Ну… Семь. Вроде.  

– Семь, говоришь. В эту подругу 80 граммов вмещается. Так ты, внучок, бутылку самогонки въе…л.  

Июль, 99й, пятница. У кого есть мотоцикл и сэм, тот король сельской дискотеки. Рулить 12 км. За спиной 2 приезжих красопеты и мой 125-кубовый «Минск» рвет за 100, поднимая клубы дыма и подпрыгивая на выбоинах. Спереди и сзади летят кореша на «Восходах», «Явах», «Юпитерах» и «Планетах». И летящий вдаль беспе-чный Лёха! Кто-то выпросил у бати «Жигу», а в неё сразу человек 10 влезло. Всего в нашей делегации 27 рыл. По местным меркам солидная делегация для поездки в соседнее село.  

В пути делаем остановки для употреблениям, чтоб ворваться на дэнс уже разогретыми.  

«Ай-я-я-й, девчонка! Где взяла та-кие ножки! Ай-я-яй, девчонка! Топай, топай по до-рож-ке».  

Кажется, в клуб притопали все местные и понаехавшие на лето красотки.  

Дэнсим! Широко размахивая локтями. Ждем медляк. Особенно, белый… Интрига ж!  

«Мягкий шёлк… Простыней… Мне напомнит…»  

– Ты это, погодь. Тут будь, я ща. Мне надо.  

– Ну, ты куда? Танец начался только. Или я не понравилась тебе?  

– Да ща, ща. Я быстро. До кустов и обратно. После этой еще «Алешку» включат. У них одна кассета на всё лето.  

Легкой джазовой походкой выруливаю за клуб. Там, как и заведено, туалетные кусты. За левой стеной – мужские, за правой – женские. Не перепутать бы… А то это стандартная причина для начала массового разнополого махача.  

Стою, курю, прудю. Луна покачивается в такт музыки. Или это я раскачиваюсь…  

Присел. Думаю, побуду тут на свежем воздухе ещё минуту и пойду. Нельзя заставлять даму ждать. Ну и сполз по стенке. Прилег. Ну, полежу раз такое дело. С комарами тоже тусыч. И… Хр! Хр… Хр…  

– Иваныч, тащи его ко мне!  

– Тяжелый, сука! Ща, ща, Тамарка.  

Чё, бля??? Кто? Куда? Где я???  

Дэнс, видимо, всё. Тихо. Мотоциклов нет, людей тоже. И только какой-то подозрительно трезвый мужик тащит меня куда-то в поселок, а рядом дефилирует улыбчивая барышня в модной по тем временам короткой косухе с ремнями до колен. Темно в помещении было, но с медляка я, видимо, от неё уходил…  

– Тут клади. Мамка до обеда на смене.  

– Тамарка, дальше сама справишься?  

– А то!  

Мягонько то как… И даже подушка есть. Не то, что на земле. Вновь отключаюсь.  

Му! Муууу! В окно лупит солнце. Стадо в 100 коров послушно бредет в поле.  

Ебаааааать! Дед с бабой уже точно проснулись, а я хрен знает где и дорога до дома будет тем ещё приключением.  

– Очухался? Тебя там ждут. Водички попей.  

– А, да… Спасибо… Щас, щас.  

Раз я в одежде, а она всё в той же косухе, значит, это всё был акт женского милосердия и никаких других актов не случилось. Да и не могло, пожалуй.  

Выползаю за калитку. Там ждет Дэн. Он, видимо, ни с кем не уехал и ждал меня всё это время с моим же мотоциклом. А жизнь то налаживается!  

Едем. «Минск» весь громыхает, дымит под патрубком и тоже будто сильно устал. Ползет от силы 40, а в горку окромя первой передачи не карабкается в принципе.  

За километр от деревни нас встречает процессия их родственников моих корешей во главе с моим дедом. Ну, понятно. Проснулись, не обнаружили, собрались, провели расследование, опросили выживших свидетелей попойки и объявили розыск по сгинувшим в чужом селе. Ай, встрял…  

В обед случился допрос про 80-граммовую стопку. Дед выступал дознавателем, а бабушка только осуждающе подергивала головой. Мне дали 2 дня сенокоса и запрет на выезд в соседнее село на неделю. Норм! Могло быть и хуже.  

20 лет прошло. Но каждый раз, когда в моем присутствии случается подобная алкоаказия с кем-то из девушек, я вспоминаю ту Тамарку и веду себя исключительно милосердно.