Миндальная сказка

Или сказка с привкусом миндаля  

Это случилось в стародавние времена, когда не все люди ещё утратили связь с природой, когда ветер мог передать слова, когда по улицам только начинали разъезжать первые человеческие изобретения – машины, когда в мире ещё была любовь, когда по лесам ещё гуляли, резвились феи, в те времена, когда рос в лесу одинокий горький миндаль....  

…Сасе давно говорили, что она ведьма, до того часто, что девушка уже не обижалась в ответ. Тихая жизнь на пасеке, близость к лесу, постоянный запах цветов, что может быть лучше? И чай из шалфея и чабреца всегда успокаивал, отбрасывал лишние мысли. И девушке удавалось раствориться в себе и своей работе и мудро не обращать внимания на неудачи. Вот только хотелось большего. Большего, которого всегда хочется всем.  

Ей исполнилось не так давно восемнадцать, жизнь уже затягивала рутиной, не отпускала. Ничего особенного не случалось вокруг, и казалось, пролетит ещё десять лет – нечего станет рассказать детям; впрочем, лишь до недавней поры.  

Сася была немного странная девушка. И рутина её была необычной, под стать ей, особенной, – Сася думала плохо о своей жизни, а спорю, многие хотели бы с ней поменяться местами, поменяться мечтами и стать хотя бы на один день иной. Порезвиться, забыть невзгоды, позволить себе дурачиться.  

А счастье, где же оно, столько раз нагаданное картами и видениями?..  

Её день начался со сбора трав, травяного чая, развешенных по всему домику пучков зверобоя, тысячелистника, лаванды и ромашки, в маленьком домике можно было отыскать почти всё, и от того люди ещё сильнее верили, что дочь пасечника пошла в покойную бабку: и красотой, и силами; возможно, они ошибались.  

Сегодня был ещё один похожий рабочий день. Сад, огород, дом, пасека. Пасека, дом, чай, соцветия, миндаль. Остальным занимался отец. А порой девушка целыми днями помогала ему, а в редкую минуту отдыха танцевала на просторных лесных полянах, и тогда люди шли уже с интересом и с интересом начинали смотреть, любовались.... Так однажды, почти случайно, за деревом оказался молодой человек, юный граф – гордость рода Сятковских. И если бы не толпа, о, какую жизнь ему обещали родители!  

И если бы он мог это знать…  

Дочь какого-то лесника-пасечника и близко не вписывалась в давно решённые планы. Она мешала им, лезла, как говорили, «наперекор», и опять невольно становилась потому «ведьмой». Пчелиной бестией называли её из-за одной странноватой особенности: не поверите, но то ли цветочный запах, то ли настоящее колдовство травницы, что-то таящееся в юной Сасе манило и привлекало пчёл, и пчёлы летели и никогда не нападали на свою главную «королеву». А может быть, мастерство? Отец красавицы давно славился своей пасекой – он мог передать секреты успеха дочери и, скорее всего, передал. Так это было и странно, и ожидаемо.  

Происходящее казалось и хорошо, и тихо, и по-своему даже красиво, только в планы старого селянина также не входила связь с семьей важного и надменного графа. Дочь явно что-то скрывала, стала сама не своя: без конца начала бегать в миндалевый сад, а ведь он строго-настрого наказал ей не резвиться вблизи людей, и не звать за собой «в защитники» ни одну пчёлку! Отец также замечал происходящее необъяснимое обстоятельство, но был слишком занят, чтобы что-либо изменить.  

…Так волей судьбы или случая о любви молодого графа и «безродной» дочери лесника стало известно всем. Скрывать походы в сад в компании целой армии пчёл тоже не получалось. И магия всё сильнее затягивала юное сердце и околдовывала.  

…Апрельский миндаль цвёл так хорошо, так чудно пах, в его листьях и лепестках, как говорила Сася, встречались не только бабочки, но и феи. Юный граф пытался представить их: хрупких прекрасных малышек, и непременно графинь, с перламутрово-розовыми крылышками за спиной, стрекозинными. Они робко перебирались с ветки на ветку, иногда становились зелёными – изумрудными и сливались.  

– Давай не будем тревожить их, – обычно отвечал граф, а его юная избранница радовала новыми и новыми сказками. В её словах и пчёлы становились все королевами, важными особами в чёрно-жёлтых одеждах, с коронами из золотых усиков, припудренные пыльцой. Пчёлки и бабочки – друзья и питомцы фей. И про каждую своя история, своя повесть.  

Влюблённому и Сася с каждым днём начинала напоминать своих товарищей: всегда занятая, покладистая, трудолюбивая, она порхала от одной пасеки до другой, и казалась прелестной нимфой, случайно найдённой однажды в лесу своим уже старым отцом. Точно старик нашёл её и приручил, и ради спокойной жизни объяснил, как претвориться для всех человеком. А мать умерла от совсем других, чем роды, причин.  

Но люди людьми, кто-то верил в это, кто-то не верил, кто-то называл её ведьмой, а молодого влюблённого графа было не провести: он знал свою любимую лучше них, и лучше всех чувствовал: Сася – его графиня, хотите вы того или нет; все предложенные отцом партии меркли на её фоне. Королева пчёл и миндального цвета, да разве могла она сравниться с изнеженными барынями и пани? Подумайте? Нет, никогда. А жизнь с нелюбимой – мука.  

…А миндаль цвёл, каждый год показывая всем свою нежность, и с каждым годом всё крепче становился странный тайный союз. Молодые встречались, делились секретами, обещаниями. Однажды перед цветущим деревом, как алтарём, они поклялись никогда не покидать друг друга, не расставаться ни при каких обстоятельствах.  

А обстоятельств, их всегда много… И юной паре пришлось пережить их, иначе ценность верности и любви, согласитесь, теряла бы смысл.  

Отец Саси был по-прежнему против брака, отговаривал, из последних сил пытался остановить «безумную» дочь. Глава рода Сятковских также установил ультиматум и пригрозил сыну, что лишит и титула, и наследства. «Когда ты станешь никем, эта безродная уйдёт в тот же день, вот увидишь! У тебя есть выбор: идти дальше на поводу чувств, потерять всё, или одуматься и послушать своего родителя, я ведь не враг тебе и желаю только добра». Он был так уверен в своих словах, потому что сам женился не по любви.  

…А Сася расцветала, как бабочка, с каждым днём, каждым годом казались ярче и краше её глаза, губы, румяные щёчки, и крылья. Да, парню чудилось, что они у неё тоже есть, только спрятанные, незаметные, возможно, выкрашенные невидимой краской-пыльцой, или скрытые под толщей листвы миндаля. И они были, но не о них речь.  

– Человек не может быть столь же красив, как ты! Значит, ты не человек, верно?  

– Смотря что ты хочешь этим сказать: и ангелы прекрасны, и демоны порой неотразимы в своём огне.  

– Нам не разрешают быть вместе, но это не конец, да?  

– Я надеюсь, что придёт день, когда наши отцы образумятся.  

– Он не настанет, нет… – парень грустно склонил голову. – Мы можем предаваться только мечтам.  

– Если подумать, даже редкие встречи с тобой – мечта, – Сася старалась мыслить оптимистично, но она понимала, однажды их очень сильно накажут. – Даже если случится, что нас раскроют, ты и тогда будешь говорить: я прекрасна? Что ты молчишь, Яков?  

– И даже тогда.  

– Я надеюсь, этого не случится, но мы вынуждены быть с тобой готовы заранее ко всему. И потом, ты ведь знаешь… – она как-то не по-хорошему была печальна сегодня. – Ты знаешь, что мой отец стар и болен. Простыл пару недель назад, тяжко захворал, травы не помогают. Если с ним что-то случится, я останусь одна. Кроме тебя у меня никого нет, но я никоим образом не пытаюсь заставить. Справлюсь. Как-нибудь, – это вновь была счастливая Пчелиная королева. – И потом… Ты знаешь, Яков, о том, как ко мне относятся люди. Они говорят…  

– «Сася – ведьма, за ней летает целый рой пчёл». Да, слышал… И раз мы сегодня говорим о таких вещах, скажи, а это правда? Что это на самом деле?  

– Если б я сама могла знать… Я думаю, во многих заложена тяга к природе, только городские намеренно убивают её. А раньше полагала и вовсе: так все умеют. Оказалось, не все. Голос природы постепенно становится неслышен и погибает. А ты, ты слышишь его?  

…Они сидели на мягкой траве и с такой лёгкостью говорили о самых разных вещах: о непростом, о боли и даже о смерти.  

– Я тоже всегда слышал её. Возможно, потому и пошёл против воли отца, но не сказал бы настолько уверенно. Знаешь, он грозит лишить меня наследства и титула. Но это ведь ничего? Они мне всегда были чужды! Мне достаточно только видеть тебя…  

– А жить можно и в маленьком домике, и ездить на коне, не надо тратить состояние на машину, – и прибавила с чувством, скривилась: Ох, не нравятся они мне!  

– Тебе тоже больше по душе лошади? Как в старину, да.  

…Они сидели, лежали на любимом ковре, смотрели в траву, иногда собирали клевер. Сегодня поспела к обеду ежевика, да и первые яблоки также можно было срывать. Я молчу об огромной сливе, увидев которую, оба наперебой, побежали и, смеясь, закричали: «Еда! » Ветки сливы почти до земли опускались от жёлтой сладости. Но время, отведённое для тайных встреч, кончалось, и приходилось опять возвращаться к словам. Беззаботные радости не могли длиться больше этого тайного времени. И приходила пора прощаться.  

– Даже если эта встреча – последняя, я буду хранить ей верность, я буду любить тебя. И никогда не забуду.  

– Даже если меня назовут ведьмой, и мне придётся пройти все муки земного Ада, так как пчёлы не смогут защитить меня от людей… И если нам по судьбе предначертано расстаться… Яков? – она запомнила на всю жизнь сказанные дальше слова: Даже если эти встречи – всё, что я унесу с собой, я так сильно благодарна тебе. Я тоже тебя никогда не забуду!  

– Ты говоришь, точно прощаешься.  

– Никогда…  

– Благодаришь, рассуждаешь о будущем.  

– А как иначе?  

– Ты точно знаешь что, а мне об этом не говоришь. Ты сегодня другая, Сася. Ты что-то знаешь?  

– Я боюсь… Просто чувствую, что это – последний день!  

– Не говори так – получится по-другому.  

– Нет смысла не говорить, когда ничего уже не изменить… Я знаю, я просто знаю… Прости! Кто-то выследил нас. А ещё твой отец, он… Он приходил ко мне ночью, грозил, что «предпримет меры», если узнает, что ещё один раз… Люди увидят, они расскажут. Нам, правда, конец. Надо бежать. Пчёлы помогут, но не спасут! Прости, если бы не я, в твоей жизни всё могло сложиться иначе!  

Девушка не могла лишь предположить, как скоро исполнится дурное предчувствие.  

…Жестокость людей не заставила себя долго ждать. Действительно, нашёлся слуга, который сообщил старому графу, «где пропадает всё утро пан Яков», и с того всё понеслось. Всё случилось так быстро, что я даже не осмеливаюсь сказать подробней. Нет надобности разжигать эту боль и углубляться в неё вам, мой читатель.  

Я хотел рассказать, почему у миндаля горький вкус, и расскажу о нём. Всё остальное – подробности. Мне больно и грустно говорить о деяниях своих предков! Мне так бесконечно больно и стыдно за них. И, к тому же, я пропустил некоторые важные детали, был занят тогда игрой, не задумывался, а когда ветер рассказал, было уже слишком поздно.  

…Сася покончила с собой. Это произошло буквально через несколько дней после их славной прогулки по лесу. Кто-то увидел их, рассказал графу, граф принял меры, о которых ранее говорил. …И утром девушку нашли на пороге своего дома, избитую, измученную, едва в силах понимать, говорить. Она так и не ответила, что произошло страшной ночью. До смерти перепуганная, поникшая, рыдала, качала головой, повторяла в отчаянии одно имя.  

Она была слишком напугана, и мне осталось только догадываться, что именно ей пришлось пережить. Хорошо, что в живых оставили! Теперь о тайных встречах речи больше не шло. Отец, как и обещал, лишил Якова и титула, и наследства, и больше того, он выгнал своё дитя на улицу и запретил переступать отчий порог. А на Сасю напали, избили, изуродовали лицо, пригрозили в следующий раз убить. Её запретили даже произносить вслух имя своего «якобы возлюбленного». И ей оставалось шептать.  

К утру скончался старик-пасечник. Его «плохая хворь» без должного лечения оказалась фатальной. Как во сне, в бреду проходили похороны Анджея. Коме дочери на них никто не пришёл. Ещё и шептаться начали, что старик «получил по заслугам», «за дочь свою получил», «она его отправила на тот свет! », и много ещё болтали. Опять вспомнили, как в родах умерла мать, что Сася, «может, и не его была, а он мучился с ней, а она неблагодарная девка, одни только беды всегда приносила! ». Что, «коль не его могла быть, а если она ведьма, или нимфа лесная, нечисть! Анджей часто захаживал один в лес и бывал там до темноты, а порой и не возвращался. Кто знает, с кем довелось ему согрешить? А может, он во тьме и сам не заметил! »  

Как призрак была тиха и бледна безутешная. Мало, что случилось, так ещё умер отец! Туман спал, постепенно приходила память. …И её в ту сатанинскую ночь лишили девичьей чести. А тьма была непроглядная, Сася, даже если б хотела, не могла описать лиц нападавших. Но она догадывался, кто это был.  

Яков не успел спасти свою прелестную графиню, в тот злостный час он был, увы, вынужден скрыться, уехать хотя бы на время; а как вернулся, уже было поздно. Если бы он только знал! Если б знал! Он бы ни за что не вскочил на лошадь и не умчался так далеко от отца. Графа Сятковского сын боялся и ненавидел сильнее Дьявола.  

…А потом он увидел могилу, совсем свежую, едва присыпанную землей. Соседи рассказали про девушку, как она убивалась над отцом, как прятала от всех свои раны и закрывалась от помощи. Как ей пытался помочь Михай, точно чувствуя ещё одну скорую трагедию. И как соседские дети, ещё не понимая всего, не смогли остановить в час затменья.  

Говорили, Сася убежала в миндалевый сад и нарушила завет отца, запрещающий есть плоды с самого крайнего дерева. Она сорвала их все и принялась считать минуты до последнего вздоха. Говорили, она умерла от очень страшного яда. Прежде все избегали проклятое дерево и даже истории слагали о том, мол, его посадили ведьмы однажды на шабаше.  

Сася была мертва. С какими мыслями она уходила из этой жизни?!.. Слёзы остались на её бледных мёртвых щеках да так и не высохли. С какой горечью и болью она шла на отчаянный шаг?  

Узнав о кончине возлюбленной, в тот день умер ещё один человек. Яков не вынес сурового наказания своего отца и поклялся никогда не прощать ему то, в чём косвенно он был виновен. Ведь если бы не та ночь… А тут ещё всё совпало. И опять все кричали, что она – ведьма, хотя магии никто никогда не видел. И не видел никаких страшных деяний, и не видел от неё к себе зла.  

Якова похоронили вместе с ней. Друг покойного Анджея сказал, что влюблённые обязаны встретиться хотя бы в том мире. Особенно, если так долго шли друг к другу в этом.  

…И выросло после два дерева. Ровно на месте могилы. Один горький и один сладкий миндаль. Они выходили из одной могилы, из одной точки, почти одного ствола – так сильно переплелись души ещё при жизни.  

Горький и сладкий миндаль… Я часто думал, отчего так, почему они так часто вместе, пока не узнал историю этих несчастных влюблённых. А всё оказалось как день, ясно без слов объяснений: девушка умирала в муках, она захлёбывалась в слезах. И горький яд цианида отравил каждую её клеточку, даже мысли. Из-за боли, беспомощности и ненависти она покончила с жизнью; она возродилась любимым деревом, но была навек отравлена от печали. А её суженый умирал уже с лёгкой улыбкой: он шёл в небытие, зная, что там его ждёт любимая Сася. Она потеряла надежду, он же обрёл её. Даже понимая, на что идёт, даже в такой страшный день, Яков уходил с улыбкой. Говорили, он не печалился от решения, и никто не смог образумить, отговорить. И сладкий миндаль не мог не вырасти рядом с любимой.  

С тех пор и растёт так часто рядом горький и сладкий миндаль. И нет в науке тому объяснения.  

Севастополь, х – 18 июля 2022, 521