Отец

День, когда я познакомился с отцом своей жены начался с телефонного звонка, что оборвал мой глубокий, сладкий сон. Мне звонила Маша и что-то быстро тараторила в трубку, голос ее был взволнован и возбуждён, я ещё не до конца проснулся и ничего не мог разобрать, мой слух уловил лишь две фразы: «отец уехал» и «приходи ко мне», и этого было достаточно, чтобы на моей сонной физиономии заиграла улыбка.  

Словом, на тот момент, с Машей мы встречались уже пару месяцев, хотя были знакомы давно, так как жили в соседних дворах. У нее был очень строгий отец, что воспитывал ее один и запрещал ей водиться с мальчиками, поэтому он даже не знал о моем существовании. Мои родители были менее строги, поэтому иногда мы сидели у меня, но избавиться от постоянного, назойливого взгляда моей мамы нам не удавалось ни на секунду, поэтому оказаться дома только вдвоём, было для нас настоящей мечтой, что сегодня наконец-то должна была сбыться. И вот, когда настал вечер, я собрался и двинулся в путь, по дороге взяв бутылку хорошего вина, чтобы отметить данное событие.  

—Наконец-то ты пришёл! – закричала Маша, кинувшись мне в объятия уже в прихожей.  

Я крепко поцеловал ее в губы и вытащил из-за спины бутылку вина, после чего ее глаза засияли ещё ярче. После она взяла меня за руку и провела в гостиную, через коридор и усадила на диван перед небольшим, низким столиком, а сама пошла на кухню за штопором и бокалами, а я, тем временем, стал рассматривать убранство жилища моей возлюбленной. Диван на котором я сидел был достаточно удобен и мягок, что явно наводило на мысль о том, что за это удобство было уплачено немало средств, напротив располагался стеллаж с множеством различных книг, что были аккуратно заложены по авторам, собрания сочинений Драйзера, Ремарка, Джона Стейнбека, ее отец видимо был большим фанатом американской литературы, на верхней полке, с небольшого портрета на меня смотрел Эрнест Хемингуэй, справа от стеллажа стоял небольшой, деревянный шкаф. Пол под ногами устилал мягкий, белый ковёр без единого пятнышка, будто его купили и постелили прямо перед моим приходом, стены были оклеены обоями приятного, светло бежевого цвета, что создавали светлую, уютную атмосферу. Все стояло на своих местах, нигде нельзя было заметить небрежно оставленной вещи и даже намёка на пыль, все это говорило о строгости и педантичности хозяина. Обернувшись, я увидел фотографии, что висели на стене, на одной из них был мужчина Грозного вида и довольно большой комплекции, в одной руке он держал ружьё, в другой, головой вниз висела пойманная им на охоте дичь, над его плотно сжатыми губами росли густые, чёрные усы, сверлящий, пронзительный своей суровостью взгляд пробивался из пары глаз, что расположились под навесном нахмуренных бровей. От всего этого мне стало не по себе, лёгкий, неприятный холодок пробежал по моей спине, а когда в комнату вновь вошла Маша и окликнула меня, от неожиданности я чуть было не подпрыгнул на месте, а мое сердце чудом не вылетело из груди.  

—О, я смотрю ты уже почти познакомился с моим отцом – чуть улыбаясь сказала Мария поставив бокалы на столик.  

—А он точно сегодня не вернётся? – спросил я, стараясь не показать свой страх и придавая голосу спокойный тон.  

—Конечно нет, он сказал, что поехал на какое-то собрание охотников области, а это значит его не будет как минимум дня два, а то и больше!  

Она взяла мою руку в свою ладонь и посмотрела на меня глазами полными юной, пылкой любви, ее губы расплылись в мягкой улыбке, что тут же передалась и мне. Я смотрел на нее и понимал, что она совсем не похожа на своего отца, у нее были мягкие черты лица, тонкий, точеный подбородок, маленький, чуть заострённый кверху нос и большие голубые глаза с глубоким, проникновенным и одновременно нежным взглядом, будто у ребёнка, который считает себя взрослым, возможно она была похожа на свою мать, но ни она, ни я ее ни разу не видели, к сожалению она покинула семью вскоре после рождения Маши, а у отца не было ни одной ее фотографии.  

—Предлагаю выпить за такой прекрасный вечер! – сказал я и схватил в одну руку бутылку, а в другую штопор.  

Но либо что-то было не так с пробкой, либо со штопором, либо со мной, потому что я никак не мог справиться с такой простой задачей. Я скрепя зубами пытался выкрутить пробку сначала медленными, аккуратными движениями, а после стал быстро крутить штопор по часовой стрелке, она слегка поддалась и сдвинулась с мёртвой точки и я со всей силы стал тянуть ее наверх, мышцы рук были впряжены, лоб покрыла мелкая испарина, и когда я был уже на пределе своих сил, пробка вылетала с характерным, звонким звуком, а бутылка предательски опрокинулась и щедро залила мне белую рубашку и брюки.  

—Черт! – выругался я и на моем лице показалось злость перемешанная с обидой.  

Маша громко засмеялась, откинувшись на спинку дивана. Услышав ее громкий смех, маска злости тут же слетела с моего лица и губы расплылись в широкой улыбке.  

—Ничего страшного, я могу дать тебе кое какие вещи моего отца – предложила Маша и направилась в сторону шкафа.  

Она смотрела на меня завороженным взглядом, будто я был ценный экспонат в музее искусств или картина известного художника, после того, как я надел штаны, которые мне пришлось подвернуть пять-шесть раз, для того, чтобы они соответствовали моему росту и накинул на себя чёрную футболку, что весела на мне, словно больничный халат.  

Я покрутился перед зеркалом, повернулся к ней и состроил на лице грозную гримасу, мы снова громко рассмеялись, а после допили вино и улеглись спать.  

Когда мы укрылись тёплым, мягким одеялом, а голова Маши удобно расположилась на моем плече, я закрыл глаза и тут же провалился в глубокий сон.  

Я оказался посреди леса, в котором куда не брось взгляд, по всем сторона горизонта, простиралась бесконечная вереница хвойных деревьев такой высоты, что казалось они достают до Луны, что ярко освещала этот мрачный лес. Вокруг стояла полная тишина, ни пение птиц, ни дуновение ветра, я не слышал даже собственного дыхания, словно вовсе потерял слух. Я попытался сдвинуться вперёд, но мои ноги будто увязли в болоте, опустив взгляд я увидел, что они по щиколотку в непроглядно чёрной трясине, единственное, что я почувствовал в этом лесу – это неприятный запах, что от нее исходил, это был запах чего-то затхлого, пыльного и очень старого, чтобы поднять ногу мне пришлось приложить немало усилий, но у меня получилось и я сделал шаг вперёд. Второй шаг дался мне уже немного легче первого, третий легче второго, а ещё через пару шагов я уже уверенно шёл по твёрдой земле, пробираясь между деревьями.  

И вдруг я услышал выстрел, он был настолько сильный, что у меня все поплыло перед глазами, а из ушей медленно пошла кровь, я побежал. Я прикрывал истекающие кровью уши руками и бежал ударяясь о стволы деревьев, а выстрелы становились все ближе и ближе. «Пах-Пах-Пах» снова прогремело уже будто около меня, а я все бежал и бежал, не останавливаясь, уже совсем выбившись из сил и не чувствуя ног. Вдруг, обогнув очередное дерево, я увидел огромного человека в чёрном плаще, что направлял на меня ружьё, я резко остановился и затаил дыхания в ожидании смерти зажмурив глаза, прозвучал очередной выстрел и я проснулся.  

Проснулся и Понял, что кто-то стучит в дверь. Я посмотрел на часы, что показывали четверть восьмого утра.  

—Отец! – громким шепотом сказала Маша и я прочитал в ее взгляде страх и растерянность – Одевайся, быстрее!  

Я мигом запрыгнул в широченные штаны, накинул на себя чёрную, безразмерную футболку и встал около дивана не зная, что делать дальше. Мои глаза метались из стороны в сторону, от страха все тело покрылось мурашками, а стук в дверь не только не прекращался, а становился все сильнее и настойчивее.  

—Быстро, в шкаф! – сказала Маша и буквально запихнула меня внутрь, закрыв его прямо перед моим носом.  

Я услышал как она прошла в коридор и открыла дверь.  

—Привет, Пап, ты чего так рано, как же твоё собрание?  

—Привет, Дочка – прозвучал низкий, гулкий голос – мы проводили его как всегда посреди леса и как назло, почти в самом начале пошёл дождь, нет ливень! Нам пришлось практически вплавь добираться до дороги, чтобы поскорее убраться от туда.  

—Ах, как жаль... – печальным голосом ответила Маша.  

Потом я услышал громкие шаги, что становились все отчётливее и я Понял, что ее отец идёт в гостиную. Тем временем я, в полусогнутом положении, стоял в шкафу боясь даже дышать.  

—Я вымок до нитки, мне нужны новые, сухие носки – сказал ее отец и стал открывать ящики под стеллажами с книгами.  

Он открывал ящик за ящиком и двигался в сторону шкафа, я слышал как он приближается и силой пытался унять дрожь в уставших ногах.  

—Черт, да где же они – услышал я уже совсем близко. А потом, маленький просвет между двумя дверцами, полностью закрыла его фигура. Страх проник во все части моего тела, добрался до глубины душы, я уже попрощался со своей жизнью, закрыл глаза и готовился к страшной и мучительной смерти, как услышал спасительный голос моей будущей жены:  

—Да вот же они, Пап. Я постирала их и они все сушились в ванне.  

—А, Спасибо, дочка – прогремел голос отца и на меня снова начала светить мелкая полоска света.  

—Голодный, как лесной волк – после сказал он и я услышал как под его весом заскрипел диван – принеси мне что нибудь покушать, а потом я хочу хорошенько выспаться.  

«Ну все»- подумал я, теперь мне придётся здесь жить, состарится и Умереть, либо, в лучшем случае дождаться пока он уснёт и по тихому, ползком улизнуть домой.  

Маша разогревала еду на кухне и я слышал, как работает микроволновка, ее отец насвистывал какую-то мелодию, а я, не чувствуя ног, неподвижно стоял в той же позе, словно статуя.  

—Пожалуйста, приятного аппетита, папа – прозвучал мягкий, заботливой голос Маши, и я услышал как она поставила на стол тарелку с едой, а после быстрый стук Ложки о ее дно.  

Я закрыл глаза и попытался посчитать до ста, чтобы как-то скоротать время: «Один, два, три, четыре... » Когда я дошёл до пятидесяти трёх, я услышал сначала глухой кашель, а после слабые постукивания по спине.  

—Папа... – тревожно почти прокричала Маша и я слышал как кашель становится все громче, а хлопки по спине все чаще и сильнее. Я приблизился к щели между дверьми и одним глазом увидел ее отца. Он был почти вдвое больше Маши, сидя на коленях, держась за горло, ее отец тщетно пытался избавится от застрявшего в нем куска еды. Его лицо покраснело, Вены на шее вздулись, Маша растерянно крутилась вокруг него совсем не зная, что делать.  

Я больше был не в силах на это смотреть и резко выпрыгнул из шкафа, подбежал к ее отцу и сделал то, чему нас учил когда-то учитель физкультуры на своих уроках: я кое как обхватил сзади его живот и силой надавил на него, но ничего не произошло, я видел, как он задыхается и вот вот потеряет сознание, он смотрел куда-то вдаль и будто даже меня не замечал. Я посмотрел на Машу, она наблюдала за мной и плакала, схватившись за голову обеими руками, в ее глазах я читал мольбу и помощи. Я снова обхватил его могучее тело и со всей силы надавил сверху живота и услышал как глухой кашель превратился в громкий и звонкий. Ее отец стал часто и глубоко дышать, к нему снова возвращалась жизнь. Он поднял на меня свои красные, налитые кровью глаза и сказал:  

—А ты ещё, нахрен, кто?!