Бестиарий Алвана

– Труби тревогу, – бросил Кейнс начальнику стражи. Закованный в шипастые латы огр по кличке Нор, развернулся и снял с пояса боевой рог. Набрав в могучие лёгкие воздуха, насколько позволял нагрудник, он протрубил сигнал. Звук пронёсся гигантской птицей по зале и ринулся через коридоры к самым отдалённым уголкам замка.  

Кейнс наклонился к телу, распростёртому на полу. Чёрный мрамор марала алая лужа. Крови было много, пульс у человека не прощупывался.  

– Мёртв, – констатировал Кейнс. – Алван мёртв.  

– Мёртв. Господин мёртв, – пронеслось меж прибывающих стражников. Послышался шелест подола. Бойцы расступались, пропуская Сандру. Та прошла к убитому, не замечая никого вокруг. Стоя рядом с трупом, она не проронила ни слова. Лицо её осталось бесстрастным.  

– Нор, – распорядился Кейнс, – обыщите все помещения. Убийца не мог уйти далеко. И пусть отдельный отряд проверит клетки в бестиарии.  

Взяв под локоть Сандру, он повёл госпожу в её покои. Та безропотно подчинилась. Еле слышимый звук провожал их. Так кроваво-красное платье струилось по угольной темноте старых плит.  

***  

– Ты всё же сделал это, – она обвила его руками, как только захлопнулась массивная дверь и охрана осталась снаружи.  

– Сделал, – слегка улыбнулся он.  

– Не могу поверить, – Сандра начала осыпать Кейнса поцелуями. – Ты же знаешь, что я никогда его не любила.  

– Неправда, – любовник отстранился и серьёзно посмотрел ей в глаза. – Мы все когда-то любили его.  

– Все, – со вздохом призналась она. – Пока он не изменился.  

– И теперь будем любить его ещё больше, – закончил Кейнс.  

– Ох, замолчи.  

Алое платье соскользнуло с её плеч и упало на шёлковые простыни, чёрные, как и всё вокруг. Пятно яркой краски в глубинах темноты, штрих довершающий вечное предательство, что проклятием возникает между мужчиной и женщиной с самого создания времён.  

***  

Убийца так и не был найден. Стража обошла весь замок снизу доверху. Никаких чужаков. Клетки с тварями также оказались запертыми, а их постояльцы на своих местах. Если это и был заговор, то убить бессмертного да ещё и в его же цитадели – дело невероятное. Да и кто бы осмелился поднять руку на самого Алвана, ставшего практически богом этих мёртвых сводов и нежити, заточённой под ними. Вопросов возникало множество, ответов – ни одного.  

Погребальный костёр возвели во дворе на огромном алтаре древних. Камень, мало похожий на земные породы, впитал реки крови и тысячи тысяч языков пламени, что уносили с собой прах.  

Алван поднёс факел к ложу из веток, пропитанных особыми магическими составами. От тела не должно остаться ни малейшей пылинки. Так уходят всесильные, не имеющие потомства. Они не делятся своей властью.  

Алван посмотрел ещё раз в своё же лицо и руки предателя зажгли последнюю песнь огня. Никто не произнёс прощальную речь. За них говорило небо, ставшее чернильным и беззвёздным, стонал ветер, будто поднятый из всех могил сразу миллионами разбуженных душ.  

Владыка ухмыльнулся про себя, зрелище вышло что надо.  

***  

В замке не происходило ничего, о чём бы он не знал. По началу слова и выходки Сандры Алван списывал на её вспыльчивый характер и скуку. Он терпеливо ждал, стойко вынося все скандалы. Но как-то раз он стал свидетелем того, как Кейнс, его друг, его правая рука, признался Сандре в том, что она нужна ему. Ему! У него был весь мир у ног, а он возжелал жену господина. Хуже того, она и сама бросилась в его объятия, уговаривая убить своего мужа.  

Алван, слышавший и видевший эту сцену каждой песчинкой стен был поражён.  

Сначала он хотел убить изменника, затем гнев его перекинулся на изменщицу, потом на обоих предателей. Алван заперся в подвалах и создавал самые жуткие образцы тварей, каких только видел мир. Он резал, сшивал, пилил, сколачивал. Вскоре их стало так много, что в подземных казематах не осталось свободного места. Щупальца, зубы, жвала, когти, многосуставчатые лапы. Всё это должно было заставить страдать его бывшего друга и прежнюю любовь. Долго страдать, мучительно.  

И вдруг ярость его иссякла. Властелин боли и ужаса понял, что не может лишиться Сандры. Если в нём и оставалась крупица души, то вся она принадлежала любимой женщине. И тогда возник план.  

В одной из клеток бестиария уже давно томилась подходящая тварь. Полиморф. Сущность, принимающая любые обличия. В обмен на толику крови Алвана тварь поделилась своей силой. Так властелин твердыни получил возможность обращаться в своего заклятого врага.  

Он приходил к возлюбленной в новой личине и любил её, нашёптывая слова, которые она так ждала.  

Оставался последний акт.  

В один из дней Алван заточил Кейнса в клетку и наложил заклятие. Красавец стал чудовищем и занял место полиморфа. Сущности же маг щедро предложил на какой-то срок своё место после соответствующей трансформации. Конечно, тварь бы предала его и убила. Только вот маг и не сбирался этого ждать.  

Алая кровь и его, Алвана, тело на чёрном мраморе – картина более чем убедительная для стороннего наблюдателя.  

Пьеса была разыграна, зритель доволен игрой актёров.  

***  

Они стояли в бестиарии у клеток.  

– Знаешь, дорогой, из всех этих тварей меня больше всего угнетает вон та, – её изящный пальчик указал на полиморфа. – Не нравится мне как она пялится. Мы не могли бы он неё избавиться?  

– Изба-а-а-виться? – протянул Алван. – Госпожа, я уверен, что этот взгляд полон любви к тебе. Разве мы вправе лишать это уродливое существо любви?  

Сандра с сомнением посмотрела на чудовище и повернулась к Алвану.  

– Я думаю, ты прав, настоящая любовь вечна.  

Кроваво-красный шёлк коснулся его шеи. Чёрная душа властелина торжествовала.