Мы одинаково нужны

Мы одинаково нужны.  

Михалыч дал по газам. По рации дали следующую характеристику: авария на «Гоголевке». Девочка 14 и парень 18 «Р». Ещё трое: парень 23, и девушки 19 и 20, многочисленные ушибы, есть подозрения на сотрясение.  

Малая трасса, которая плавно перетекала в начало дачного посёлка на улице Гоголя, или, как окрестили её местные, «Гоголевка», обладала далеко не самой лучшей репутацией. Представляла она из себя паршивого качества дорогу, которая вела из нашего городка через лесополосу к дачному посёлку. В самом посёлке обитало некое общество «прозревших», которое на дух не переносило колорит наших каменных джунглей. На дороге этой встречались редкие фонари, да вот только слишком уж часто они гасли. Не все подряд, но с периодичностью в один или два за неделю, да гасли. То ли там маленькие черти лампочки били, то ли сами лампочки были далеко не самого лучшего качества, никто толком и не знал. Да и сама дорога была с давнишним асфальтом, качество которого, оставляло желать лучшего. В самом начале и середине дороги ехать по ней было ещё терпимо, но ближе к самому посёлку появлялись кочки, а где-то даже небольшие дыры с землёй. Местные жители по этой дороге ездили с большой осторожностью, особенно выезжая из посёлка. Некоторые даже купили фары по ярче, чтобы их было видно издалека.  

Вечерело. С приходом сумерек город засиял искусственным светом, который не давал проявиться множеству звёзд на небе.  

-- Да чё ты стоишь! – Крикнул Михалыч, вдавив рукой по рулю. – Не видишь су, -- Михалыч вдавил в руль и раздался характерный «бип», -- скорая едет!  

Вместе с сумерками пришла пора жутких пробок, в одну из которых нам не посчастливилось встрять. Множество людей спешили вернутся домой с осточертевшей работы. Правда, каждый из этих умников мнил, что именно ему нужно быстрее всех попасть домой. Потом такого умника настигал ещё один, и, таким образом, множество «исключительных людей» образовывало длиннющую пробку. На светофоре эти же умники, по непонятной мне причине, пытались ускорить его работу, по полной давя в гудок и крича на неодушевлённый предмет. Как ни странно, но светофор от этого быстрее не работал.  

– Нет, ну вы только посмотрите на этих гондурасов! – С лёгкой улыбкой обратился к нам Михалыч. – Что ж у них дома за жизнь такая важная и интересная, что они брезгуют пропустить даже скорую с мигалкой!  

В последнее время, уж очень много людей резко «поумнели» узнав, что в некоторых машинах скорой помощи могут ехать далеко не больные, а «Nнные» представители некой политической власти, которые не хотят стоять в пробке со всякими «простолюдинами». Был у нас один такой, как принято нынче говорить «блогер», который рассуждал в интернете на тему политики. Сей факт он распространял, как в игре «сломанный телефон», где при каждом новом рассказчике, терялось по одному факту из общей картины. Однако сей факт не остановил его от того, чтобы выйти из кареты скорой помощи, и объяснить на языке кулаков парню, на новенькой иномарке, который стоял перед нами, почему так важно дать скорой проехать. Конечно, мы уже привыкли к подобным казусам, но обычно их решал Михалыч. Однако в этот раз вмешался сам пропагандист, который на личном примере показал, что в жизни всё-таки бывают исключения. Что поделаешь, когда в этой самой машине едет не какой-нибудь толстый чинуш, а твоя собственная мать, которой с каждой минутой становится только хуже.  

Отчасти, в словах Михалыча был смысл. В последнее время, люди стали чересчур эгоцентричны. Через лобовое стекло можно было разглядеть множество дорогих машин за миллион рублей, а то и больше. Конечно, сей акт приобретения дорогих автомобилей, по-прежнему, не выражал рост зарплат в нашей необъятной. Люди что тогда, что сейчас, берут кредиты на покупку и содержание, далеко не дешёвого аппарата. Вот только пользуются они им довольно редко. На работу и обратно, пару раз съездить к родственникам, да с друзьями провести время, но не более. Сей агрегат владельцы берегут, как новорождённого ребёнка, ведь случись что, починка «лялечки» влетит в копеечку. Конечно, есть и люди, которые с серьёзной миной покупают сие чудо прогресса основываясь лишь на известности марки автомобиля или цвете. Вот только куда не глянь здесь, хоть волга, хоть мерседес «S» класса, все стоят в одной и той же пробке.  

Пока я рассуждал, Михалыч не прекращал свою тираду, о нравственном падении человеческой морали и общественных ценностей. Наконец, то ли молитвы одного из бедолаг в пробке были услышаны, то ли великий и могучий русский мат, на котором так упорно говорил Михалыч уже, порядком, 10 минут пробудил дух самого Гиппократа, но, факт был фактом, мы сдвинулись с места и начали движение.  

Мария Алексеевна сидела напротив меня. Только недавно она окончила учебное заведение и принялась, так сказать, изучать все тонкости профессии на непосредственной практике.  

Девочка она была довольно таки умная, училась быстро, но вот к людям у неё была слишком большая жалость. Всех хотела спасти, пожалеть и пригреть. Да вот только жизнь — это не какой-нибудь роман про сексуальных загорелых врачей средних лет, каждый вызов тире операция которых, заканчивается успешным выздоровлением или спасением пациента, а самая настоящая су…«БИП», у которой на каждого из нас есть свой план.  

– Маш, ты как? – Спросил я, видя, как часто она закрывает глаза.  

«Недосыпает», так и крутилось в голове.  

– Хорошо. – Тихо ответила она и посмотрела на меня. – Вы за меня не беспокойтесь, Егор Сергеевич, со мной всё хорошо. – Она попыталась улыбнуться, но получилось у неё не очень.  

Этот вызов был для неё далеко не первым. К счастью или нет, но жизнь с самого начала дала ей отрезвительного пинка под зад, показав всю, далеко не идеальную, сущность.  

На самый первый вызов она ехала с лёгкой паникой. По лицу было видно, что она волнуется, но её голубые глаза так и горели тягой к спасению. Она не могла дождаться того, когда мы приедем. Всю дорогу она расспрашивала меня про то, что я думаю о вызове. Для меня это не было чем-то необычным. Вечер. Из динамика раздаётся характеристика: Ленина 62, подъезд 1, квартира 3. Женщина лет 60, плохо с сердцем.  

Стандартный случай, когда одинокая бабушка вызывает скорую, чтобы ей измерили давление или сделали укол, а попутно послушали, как ей плохо живётся на свете белом.  

Когда же мы приехали на место, то домофон, как назло, падла, не отвечал. Уже горя желанием выразить всю степень своего негодования при помощи великого и могучего, я нашёл в себе силы успокоиться, вспомнив о банальном человеческом факторе.  

Ну ладно, всякое бывает, подумал я. Может, домофон выключила, чтобы всякие прохильдяи с «чудо фильтрами» для воды за 23 тысячи по сто раз на дню не названивали. Или ещё чего. В конце концов, ей могло стать хуже.  

Худо-бедно мы смогли открыть дверь и войти на лестничную клетку. На удивление, входная дверь оказалась не заперта. Войдя в квартиру нас встретила темнота. Только в дальней комнате горел свет. Маша сразу же решительным шагом направилась в комнату. В это время я старался нащупать выключатель, чтобы не запнуться о всевозможные коробки и прочие предметы, о происхождении которых, мне было думать некогда. Когда же рука коснулась заветного выключателя из комнаты раздался крик Маши.  

– Она…Она мертва. – Сказала она держа руку на пульсе бабушки. На её глазах начали проступать слёзы.  

Лишний раз проверив за, без пяти минут, медиком, я подтвердил диагноз. Мои худшие опасения подтвердились-инфаркт.  

Инфаркт, далее со слов одного из моих коллег, — забавная штука. Забавная до жути. Той самой жути, которая проходит через затылок и пронизывает до самого копчика. Во-первых, это больно. Очень больно. Начинается всё с небольшой усталости, как после физической нагрузки. Вроде как, у тебя одышка. Сейчас ты пару минут пересидишь, дыхалку восстановишь и побежишь дальше. Но в какой-то момент ты осознаешь, что дыхание не успокаивается. Не успокаивается совсем, даже после того, как ты постоял, посидел, прислонился к стене. Более того, тебе становится жарко, пот проступает по всему телу. И какая-то странная, половинчатая слабость. То есть ты ходить, говорить можешь, но вот поднять тот же телефон ты уже не в состоянии.  

А потом приходит боль. Боль мерзкая, какая-то бесконечная и безысходная. Больше всего она похожа на то, как будто к груди приставили перфораторную коронку, которой сверлят стены под розетки. И вот коронка эта вдавливается (не всверливается, а именно вдавливается) тебе в грудину, проходя сквозь ребра, доходит до позвоночника, обнимает твое сердце и стискивает его. Наверно, такие ощущения должен был испытывать Тони Старк в тот момент, когда ему меняли реактор в груди. И боль эта разливается там за грудиной по всему телу. Да, и в левую руку отдает, и в правую, и в спину, и в ноги. В какой-то момент ты с удивлением чувствуешь, что на кончиках ушей есть кровеносные сосуды, и они покалывают.  

И противное самое в этой боли то, что она никуда не уходит. Она не пульсирует, не наваливается приливами, не режет приступами. Она разливается в тебе ровной густой золотисто-сапфировой жижей и остается там, как будто говоря: «Я тебе продыху не дам, доконаю». Уговорить ее утихнуть не удается. Ноги вверх, ноги вниз, приподнятая голова, холодные компрессы, коленопреклонение, вода маленькими глотками — не помогают. Боль как будто слегка удивляется твоим фокусам и, ухмыльнувшись, продолжает свое давление.  

Только тройной нитроглицерин, морфин и чертов коктейль реаниматолога урезонивают ее до степени терпимости. Но она не уходит совсем. Еще долго потом будет напоминать о себе покалываниями в ребрах, поддавливаниями в грудине, тончайшими прострелами по животу. Но всё это время сознание остается совершенно ясным и адекватным. Ты понимаешь в какой-то момент, что картина складывается стандартная, много раз описанная и у тебя действительно инфаркт. Ты понимаешь, что ты действительно вот сейчас можешь умереть. Совсем умереть. Но страха смерти нет. Нет вообще никакого страха, только некоторая досада от нелепости и несвоевременности происходящего.  

Глаза бабушки были раскрыты. Рот был немного перекошен гримасой ужаса и боли, которая застыла на ней навсегда. Маша смотрела на меня. Её глаза, полные слёз, горели праведным гневом, от которого голубой океан превратился в кровавый тайфун. Она все ещё думала, что слишком неопытна, что ошиблась и её можно будет спасти. Я же тяжело вздохнул, подошёл к покойной и, подобная врачебной этике, закрыл ей глаза.  

Вот такой вот подарок приготовила жизнь, для молодой девушки. Всё без прикрас и ложной надежды. Смерть, в её истинном виде.  

С этого дня картина видения мира для Маши сильно пошатнулась. Её можно было понять. Ещё вчера ты изучала тонну теории, касательно выявления болезней и спасения жизни, а теперь ты вступила в эту самую жизнь, которая далеко не так идеальна, как описывали учебники, и спасти абсолютно всех не получится.  

Последующие вызовы были не так тяжелы, но уже со второго вызова, а именно поднятой температуры у маленького мальчика, тот самый огонёк задора в её глазах стал окончательно тухнуть, уступая место сдержанности и здравомыслию.  

Сказались и недосыпы. В частности, количеством новоприобретённых знаний она хотела спасти как можно больше человеческих жизней. Вот и сейчас было видно, что не спала, опять за книжкой всю ночью сидела, дурёха. Да вот только приглядевшись, понимаю, что у неё был точно такой же печальный взгляд, как в тот самый роковой день.  

– Приехали! – Крикнул Михалыч.  

Я и сам не заметил, как ушёл в себя на достаточно долгое время, которого хватило, чтобы выехать из пробки и доехать до пункта назначения.  

На перекрытой дороге в лесополосе была следующая картина: Около нас, буквально в паре метров, лежала перевернувшаяся машина, чем-то походившая на советскую волгу. Все стёкла в ней были выбиты. С правой стороны машины, заранее извиняясь за неточности терминов, потому как не совсем разбираюсь в машинах, в области передней пассажирской двери, где пассажир сидел около водителя, красовалась характерная вмятина. В нескольких метрах от неё стояла машина посолиднее. У неё же был вдребезги разбитый капот и еле как державшееся переднее стекло с бампером. Самое удивительное в этой ситуации было то, что фонари в этой части дороги работали безотказно, но картина, касательно происшествия, начала понемногу складываться.  

Единственное что всё-таки смущало в этой ситуации, так это двое оставшихся, которые были помечены страшно буквой «Р». В машине, ровно, как и рядом с ней, тел не наблюдалось.  

Подошедший ко мне сотрудник сопроводил меня к троим счастливчикам, которые отделались лёгким сотрясением и ранами.  

Позади той самой разбитой иномарки стоял, а точнее сказать, опирался на свою подругу молодой парень. В глаза сразу бросился характерный след красных пупырышек на лбу от руля. Вдобавок к этому, он как-то неестественно сжимал ноги в области паха, будто вот-вот согнётся от острой боли или желания отлить.  

Одет он был под стать машине.  

Первое что бросилось в глаза, так это красные кроссовки, с белой надписью «адидас» на них. Не было сомнений в том, что у дитятки хватило денег на приобретение дорогой и оригинальной обуви. Выше виднелась обычная «пацанская» лёгкая куртка без капюшона чёрного цвета. Под ней был модный нынче «свитшот» красного цвета с различной чехардой из текста на английском. Хоть борода у него и была естественно-русого цвета, но вот волосы были искусственно осветлены, отчего, были чем-то средним между светлым и рыжим. Правой рукой он держал у уха телефон, а левой закрыл лицо, видимо, осознавая, насколько влип. В глаза сразу бросился логотип яблока, уже и чёрт не знает, какой модели, то ли 14, то ли 15. Выглядел он лет на 25, но стоило только ему открыть рот, как сразу же становилось ясно, что под всей этой мишурой из богатой одежды и мужественной бороды, скрывается маленький мальчик, который не хочет брать ответственность за разбитую машинку.  

Девушка, которая придерживала парня, была одета довольно легко. Чёрные сапоги с короткими чулками. Короткая юбка, которая еле как достаёт до колен. Курточка, которая доходила только до талии, под которой виднелось подобие красного платья с вырезом. Волосы у неё были длинные, а цветом под стать красному платью-рыжего цвета. Личико у неё было достаточно молодым, да вот только каким-то странным. Красная помада на её лице слегка стёрлась в области нижней губы, оголяя маленькие следы начинающей проступать простуды, а вот выше, на уровне затылка, виднелась нехарактерная для аварии вмятина, взявшаяся неведомо откуда.  

Другая девушка стояла в стороне с телефоном, покрывая кого-то на том конце несколькими слоями отборнейшего русского мата.  

Двух оставшихся пострадавших не наблюдалось. На мои возмущения, которые плавно перерастали в крик праведной ярости, сотрудник правопорядка тонко дал понять, почему именно «счастливчики» должны пройти осмотр первыми. Стоявший неподалёку сотрудник ДПС, который и нашёл подростков, попытался меня успокоить, сказав, что осмотр не должен занять много времени и как только я закончу, он сразу же отведёт меня к пострадавшим. На вопрос, о их состоянии, он отвёл взгляд и слегка прикусил губу. Сотрудники правопорядка оставались с теми же выражениями лиц, видимо, о состоянии тел знал только он.  

Тяжело вздохнув, и лишний раз чертыхнувшись я пошёл к легко-пострадавшим, решив, что, чем скорее это начнётся, тем скорее и закончится.  

– Ну что, боец. – Начал я осмотр. – Рассказывай, что болит, где ударился?  

Да вот только на разговор он настроен не был. То и дело отводил взгляд, да и выглядел как-то вяло. Решил спросить у спутницы, та тоже молчит.  

– Слушай, – кивнул я спутнице, – а он случаем, не того? Головой не сильно стукнулся? А то в этом случае надо не нас, а псих бригаду вызывать. Год сейчас какой? – Спросил я, вспомнив старую методику.  

– 2030. – Вяло ответил он, глаза по-прежнему смотрели куда-то в сторону.  

– А в какой мы стране?  

– В России.  

– Месяц какой?  

– Ноябрь  

– А болит то у тебя что?  

Наконец он сдался, и дал себя осмотреть. Ничего существенного, кроме как характерной отметины на лбу от руля и пары ссадин выявить не удалось. Сотрясение мозга так же отпадало. Рвоты у него не было. С памятью, проблем не наблюдалось. Пульс тоже к этому времени пришёл в норму. Единственное, что напрягало, так это резкий запах духов, которыми пахло как парня, так и от его спутниц.  

Доложив вышестоящим органам о полном порядке и вменяемости пострадавшего, они приступили к допросу. Меня же окликнул сотрудник ДПС, который стоял неподалёку, после чего он сопроводил нас к двум оставшимся. Выглядел он неспокойнее прежнего. Руки его слегка дрожали, ходил он как-то тоже не уверенно, а пот, выступающий на лбу, то и дело вытирал платком.  

– Вы только, это самое. – Начал он слегка запинаясь. В голосе чувствовалась лёгкая дрожь. «Что-то тут не так», сразу пришло на ум. – Сильно меня не корите. Я как увидел, так постарался всё как следует сделать, даже мешки удалось найти, чтобы тела на них положить. – «Мешки, тела, да что чёрт возьми ты с ними делал? » – Всё что удалось найти, я рядом положил вот только…- Хотел сказать он.  

Наконец мы зашли за ту самую перевернутую машину в небольшой пригорок около дороги. В нос ударил резкий запах. На двух чёрных мешках лежали два тела.  

Первым её увидел я.  

Точно нельзя сказать, к какому из всевозможных полов принадлежит это существо. Многие привыкли считать, что оно обладает женскими чертами из-за склонения имени, однако в связи с тем, что гениталий, как таковых, у этого существа не имелось, точно сказать, что это «он» или «она» было нельзя.  

Смерть стояла около них. Точнее, от того, что от них осталось. На теле парня присутствовали многочисленные кровоточащие раны, в которые впились осколки стекла. Его левая рука была вывернута в обратную сторону. Из локтевого сустава торчала кость, а правая нога в области колена болталась так, словно вот-вот отвалится. Ступни на левой ноге не было. Слева лежала его 14 летняя сестра. На правой руке не хватало нескольких пальцев. Левая нога была вывернута так, что в области колена выпирала кость. По всему телу также кровоточили множество ран с, выпирающими из них, осколками стекла.  

Объединяло их то, что у обоих не было голов. Головы лежали рядом.  

Я чудом сдержал рвоту, Маша же с этой задачей справиться не сумела. Я не виню её, никто не стал бы её винить. В такой ситуации даже бывалые медики задались бы вопросом: если бог существует, как он позволяет подобному происходить?  

Маша заплакала. Я позволил ей вернуться в машину, чтобы она лишний раз не испытывала свою психику на прочность. Здесь мне её помощь не требовалась, оба моментально скончались на месте.  

Всё это время Смерть смотрела на меня. Для простых обывателей она появляется только тогда, когда приходит их час. Что касается нашей профессии, то её вид является для нас обыденностью. Мы слишком часто сталкиваемся с ней, чтобы игнорировать её присутствие.  

По началу, ты, действительно, не видишь её. В бытность студенчества, я тоже думал, что всё это сказки, которые придумали более опытные коллеги. Да вот только, чем больше происходило роковых вызов «Р», тем явственнее становилось её обличие. В самом начале, ты ощущал холод, сродни тому, который характерен для морга. И неважно, было ли это жаркое лето, или же суровая русская зима. Холод настигал тебя везде. Он, словно склизкий, жирный, паук, медленно полз по твоей спине, обдавая всё тело неприятным ощущением, от которого не спасала даже самая тёплая куртка. После этого ты начинал видеть два красных огонька, которые, не отрываясь, смотрели тебе прямо в глаза. Что характерно, сотрудники моргов довольно таки рано сталкиваются с этой фазой, и часто пугаются, когда после очередного вскрытого трупа обнаруживают два красных глаза в тёмном уголке, которые, не отрываясь, смотрят на них. Когда же ты привыкаешь и к этому, она появляется во всём своём обличии. Обычно это наступает тогда, когда ты уже не раз увидишь то, как умирает человек. В один момент, ты понимаешь, что нельзя спасти всех. Ты даже не удивляешься тому факту, что сама Смерть стоит перед тобой. Ты так много раз сталкивался с ней, что уже давно успел привыкнуть к её виду.  

Что касается распространенного описания мрачного жнеца с разящей косой, то тут есть пара условностей. Смерть и вправду носит чёрный балахон, который закрывает большую часть её тела. Лишь иногда можно увидеть её костлявые руки. Что касается ног, в свою очередь они полностью скрыты под балахоном, отчего создаётся ощущение, что она парит. На лице видно черепообразное лицо, которое ничего не выражает, лишь два красных огонька, из парочки впалых дыр на уровне глаз, указывают на признаки жизни этого существа.  

За всю свою практику, я не разу не видел того, чтобы Смерть носила с собой косу. Сей предмет был дан ей отнюдь не для того, чтобы лишать человека жизни. Если глубоко изучить историю появления сего оружия у Смерти, то можно наткнуться на одну притчу, из которой следовало вот что: Во времена далёкие, когда Бог изгнал Адама и Еву из рая на землю, Смерть выступала в роли проводника души человека. В то время она была прекрасной девушкой и косу с собой не носила. Она сопровождала душу человека, и в зависимости от его пути, направляла его в рай или ад.  

Шло время, и грешных людей стало настолько много, что дорога в рай стала зарастать. Дошло до того, что Смерти пришлось косить эту самую дорогу, для тех немногочисленных, которые были достойны рая. Да вот только со временем люди стали настолько грешными, что от частого визита в ад, прекрасная девушка превратилась в ужасного скелета в чёрном балахоне. Вот и ходит она с тех пор по свету, держа косу за пазухой, надеясь, что найдётся однажды чистый душой человек, ради которого она прокосит заросшую дорогу в рай.  

Однако, вот уже который год, я вижу её без косы. Видимо, она потеряла надежду, либо поняла, что всё это бесполезно.  

Так же она не говорит. Если попытаться завязать с ней диалог-она ничего не ответит. Может отвести взгляд в сторону или посмотреть тебе прямо в глаза. Однако, ты слишком привык к ней, чтобы что-то спрашивать. Вы, словно два старых друга, которые осознают истинную ценность тишины.  

Лицо её по-прежнему ничего не выражало. Она переключила свой взгляд на тела.  

«Ладно парень, но ребёнок то в чём виноват? » Подумал я. «Что такого могла сделать эта маленькая девочка, чтобы заслужить подобную участь? »  

Пересилив себя, я всё-таки посмотрел на головы. На уровне шеи застыла густая лужа крови. На лицах застыло выражение неподдельного ужаса от осознания собственной смерти. Верно говорят, что перед смертью-вся жизнь проносится перед глазами. Им хватило пары мгновений, чтобы осознать тот факт, что сейчас их жизнь оборётся. Глаза были сужены до размера маленьких бусинок. Покрывшись серой пеленой, они навеки застыли. Взгляд смотрел куда-то в даль... нет, даже не так. Взгляд был куда пристальнее. Он смотрел туда, куда живому человеческому глазу навеки закрыта дорога. В бесконечное, неосознаваемое, никуда.  

Руки дрожали, я не мог заставить себя хотя бы приблизиться к ним, чтобы закрыть глаза.  

Я поднял голову и посмотрел на Смерть. К моему удивлению, за столько лет, она оголила свою тонкую костяную руку. Её палец сначала застыл на голове девочки, после чего рука поднялась и устремилась в сторону разбитой иномарки, около которой стоял парень со спутницами.  

Только сейчас я вспомнил о еле заметном следе помады на шее парня. О скошенной помаде на губах его девчонки. О том, как странно у него подкашивались ноги... и то, с каким виноватым взглядом она на него смотрела.  

В голове раздался резкий щелчок. Я сорвался с места и помчался к той самой иномарке.  

На полпути я сбавил ход, чтобы не вызвать подозрений. Парень как раз закончил давать показания. Начали допрашивать его спутниц. Неторопливо подойдя к сотрудникам правопорядка, я извинился за то, что только сейчас вспомнил о том, что не доглядел одну вещь на теле парня, после чего попросил его на пару минуток, для более тщательной проверки. Те дали своё согласие, и мы направились в сторону перевёрнутой машины. На удивление, парень сопротивляться не стал.  

– У тебя твой «Джонни» не болит? – Спросил я, когда мы почти приблизились к машине.  

– Вы это о чём? – с натянутым басом в голосе, а сам краснея, спросил парень.  

– Я про твоего маленького друга, amigo. Ты дурака из себя не строй. Я сразу увидел помаду на твоей шее, да и то, как ты ноги сводишь уже о многом говорит. Ты только сразу скажи, у тебя с той рыжей девушкой сексуальный контакт в оральном плане был?  

Парень заметно занервничал и стал осматриваться по сторонам, румянец на лице стал ещё розовее.  

– Ора..вы о чём вообще? – Смущаясь, но отчасти понимая значение данного медицинского термина, начал он.  

– Она тебе отсасывала? – Напрямую спросил я. – Ты только не юли. Я, когда её лицо осматривал, то на губах увидел лёгкое покраснение, похоже на начинающий прогрессировать герпес.  

Парень впал в ступор. Глаза пуговки, руки слегка подёргиваются. Он ко мне подходит вплотную и шёпотом говорит:  

– Слушайте, доктор, – замялся детина, – ну, типо, вы, это самое... можете посмотреть... ну, там, внизу. Просто, ну, вы знаете лучше, да, и, там не только этот ваш герпис может быть. – Парень снова замялся.  

Вот потеха. Уже, считай, мужик, с огромной бородой, краснеет и мнётся, прося о подобном. Благо, данный индивид не обладал достаточным интеллектом, чтобы отличить банальную простуду от герпеса. Спустя пару мгновений моя догадка подтвердилась. Помимо многочисленных следов помады был так же обнаружен и характерный след от зубов.  

– Ну всё, герой любовник, надевай штаны. Сейчас я тебе мазь дам, сразу легче станет.  

Парень облегчённо выдохнул, и стал надевать штаны. Всё это он делал стоя ко мне спиной. Я же склонился над медицинским чемоданчиком, делая вид, что ищу мазь.  

Ну ты и паскуда, думал я про себя. Да будь моя воля, я б ему туда перцового раствора кольнул, чтобы он почувствовал, насколько сильно могут жечь сотни тысяч маленьких красных муравьев, которые танцуют мамбу под кожей.  

Было очевидно, что эта жертва аборта богатых родителей решила поразвлечься. Поехал он на дачу, да взял с собой пару девушек, древнейшей профессии, за компанию, да или даже своих знакомых. С такой то тачкой и кошельком, кто ему откажет? Конечно же взяли они с собой и выпивки. Едкий запах спирта, которым несло от них при осмотре, они пытались замаскировать духами, да вот только меня не проведешь. То-то говорить они не особо хотели.  

В результате картина сложились окончательно: пьяные и весёлые, они под вечер возвращались в город. Поначалу, они ехали медленно и аккуратно, стараясь не налетать на ямы и кочки, от которых знатно так трясло, зато, когда дорога стала ровной, он заметно прибавил скорость. По-видимому, ещё пребывая в алкогольном угаре, одна из подружек, та рыжая, которая сидела с ним на переднем сидении, это было понятно по вмятине на виске от удара об панель, решила воспользоваться моментом и поднять своему бойфренду настроение. Да вот только, всё пошло не по плану. Скорее всего, подружка отвлекла своего парня от дороги, отчего он сильно перепугался резкого яркого света от фар и не успел затормозить. Местные, зная о дороге, включили их заранее и сбавили скорость. Парень попытался вырулить в сторону, но собственная малая скорость и огромная скорость иномарки в купе с яркими фарами сделали своё. На скорости мажор врезался в машину с мальчиком и его сестрой. Основной удар капотом пришёлся по передней двери, за которой сидела сестра, после чего машина улетела в сторону и несколько раз перевернулась.  

Времени было в обрез, нужно было действовать. Сотрудникам полиции говорить про мою правдоподобную версию было бесполезно. Откупиться, падла, без сомнений. Тут нужно сделать всё быстро и наверняка.  

Как только он застегнул штаны, я тут же набросился на него сзади с тряпкой, которую предварительно смочил хлороформом. Конечно, чтобы эффект подействовал нужно было подождать больше минуты, но мне потребовалось и того меньше, чтобы провести отвлекающий манёвр. Я ударил мерзавца, что есть сил, прямо в живот, от чего, он свернулся калачиком и тихо заскулил.  

Мощный удар ногой сменил кулак. Детина тут же покатился вниз, прямо к пригорку, на котором лежали тела и головы погибших. Он приземлился около головы девочки аккурат в тот момент, когда я включил фонарик. Поляна тут же озарилась светом, показав мажору последствия его пьяного акта похоти. Он попытался закричать, но я успел встать за спину и заткнуть еиу рот рукой.  

– Смотри, паршивец! – Кричал я от праведной ярости. – Смотри, что ты натворил! Поебаться захотел, да?! Повеселиться хотел?! Смотри, гнида, смотри, что ты натворил. – Той же рукой, которая закрывала ему рот, я прижал его к себе и насильно приблизил его к голове девочки. От предыдущего удара и сильного шока он не особо то и сопротивлялся. – Посмотри в её глаза. Посмотри в глаза этой маленькой девочки, которая больше никогда не увидит свою мать и отца. – Я перевёл его голову сторону парня. – Смотри как сильно вывернута его нога, как сильно впились осколки стекла в его тело, как много крови вытекло из его головы! – Парень старался закричать изо всех сил. Рука уже насквозь пропиталась от его дыхания и слюней. По ладони начали катиться слёзы. – Да будь моя воля, я бы сам засунул все эти осколки в твоё тело, один за другим, грубо и медленно. Я бы переломал тебе руки и ноги, а потом свернул шею!  

От процесса, по восстановлению справедливости, меня отвлёк шум приближающихся шагов. Вдалеке, стояла та самая рыжеволосая девушка, и снимала всё на камеру.  

– Это он, он всё сделал! – Захлёбываясь в слезах кричала она, – Он отвёз нас в свой чёртов загородный дом, напоил, а потом заставил меня отсосать ему, угрожая, что бросит здесь в лютый мороз совсем одну! А потом, а потом…- У неё началась истерика. – а потом он столкнулся с машиной! Я почувствовала удар, мы отлетели, а потом вышли из машины... и... -Бедняжка опустилась на колени и взахлёб зарыдала.  

Такого удачного поворота событий я не ожидал увидеть даже в самом странном индийском фильме. Я уже думал о том, как буду оправдываться перед сотрудниками полиции и мысленно представлял себя в роли фельдшера на окраине какой-нибудь глухой деревушки, как вдруг, всё разрешилось настолько хорошо.  

Прибежавшие на крик сотрудники попытались изъять у девушки телефон, со столь компрометирующими материалами, однако их лица сильно исказила гримаса злобы, когда они поняли, что эта самая запись, ведётся в режиме онлайн, и за каждым их действием сейчас наблюдают несколько тысяч, а может даже сотен человек. Ещё больше они изменились в лице, когда увидели рядом со мной и парнем, те самые тела. У некоторых сотрудников не выдержал желудок, и, демонстративно отойдя в сторону, они выпустили все имеющиеся в животе продукты погулять. На лицах тех, кто остался, отразился непомерный ужас от увиденной картины.  

Парень к тому времени успел вырваться и, не сделав и пары шагов, споткнулся о ветку и упал с характерным плюханьем в твёрдую лесную землю. Он снова свернулся калачиком и заплакал.  

Данный инцидент не мог остаться незамеченным. Уже на следующий день в интернете мелькали заголовки описывающие, как сын некоего партийного представителя власти Павла Чугунова, в пьяном состоянии протаранил машину с двумя подростками, отчего последние скончались на месте.  

К моему великому счастью, такие подробности, как лишение головы, в общий доступ не попали. Скажем за это спасибо такой современной вещи, как цензура. Однако и сухим выйти этому сброду не удалось. На этот раз деньги богатенького папеньки не помогли, и сыноньку благополучно передали в руки правосудия. Насчёт последнего были также и слухи, что Олег Павлович был помещён в отделение психиатрической больницы, по причине невменяемости, однако другие говорили, что уже после объявления приговора наш дорогой выродок покончил с собой, перерезав себе вены на запястье. Больше всего в этой версии поражало до жути правдоподобное описание тела погибшего. Якобы, лицо у него было бледным, как у смерти. Некоторые пальцы на руках были вывернуты чуть ли не в обратную сторону, как от сильного прихода. Рот был неестественно широко раскрыт, но самое удивительное-глаза, которые превратились в две малюсенькие точечки, смотрящие будто в никуда.  

Но, слухи слухами, а справедливость восторжествовала.  

Увы, но мою фигуру так же не могли оставить без внимания. Различные заголовки так и пестрили оригинальностью, но сильнее всего меня удивил заголовок-цитата Бунина: «И неимущим, и богатым-мы одинаково нужны! ». Из-за подобных заголовков имя Егора Волкова-хоть и на короткое время, но было на слуху, как среди простых обывателей, так и среди всевозможных коллег по цеху.  

После сего инцидента началась полномасштабная проверка, которая затронула Павла Афанасьевича. Что там было дальше, мне уже было не интересно.  

В тот момент я находился в морге, аккуратно подкладывая пенопласт в область головы, чтобы придать натуральности телу, потому как родители пострадавших не знали о сей…детали. Старания не прошли даром, и пришедшие в морг родители смогли, со слезами на глазах, в последний раз обнять своих детей, пусть даже и не зная, что скрывается в мешке вместо головы.  

Я вышел покурить. Сигарета неумело лежала у меня в руке. У меня, уже перевалившего за 30 мужика, пошли слезы. Я был рад, что мама и папа подростков, так и не узнали, насколько ужасны были тела их детей в мешках. Для них они навечно останутся маленькими, прекрасными ангелами, которые ушли слишком рано.  

Я снова не заметил, того, как она явилась ко мне. Смерть стояла вдалеке и пристально смотрела мне в глаза. В голове путались сухие слова благодарности, ведь если бы не она, возможно, этот выродок так и остался бы безнаказанным.  

– Спасибо, – тихо сказал я, утирая слезу.  

Она не ответила. Молча развернулась и ушла куда-то вдаль.  

Последнее что я увидел, когда затушил сигарету, был лёгкий блеск в её руках.