everlasting disease

Недавние газеты спеклись от уродства, вверх по швам,  

В руках простых людей мы примечаем намеренно заброшенную страсть,  

Все их дела великие раскинет жизнь, как камни по горам,  

Все мёртвые на дне раздумывают, как им вновь бы не упасть.  

Мир смехотворен и убог, как падшая душа,  

Чьи все желания нацелены на сладкие печёные края,  

Чье милосердие кончается у скотного забойного двора,  

Чьи чары обольщения, не больше, чем у сгнившего козла,  

Что во дворе лежит под зонтиком красивых ясных слов,  

Но этот скверный, похотливый, раненный козёл уже давным давно издох.  

Все онанисты разом стали благодетелем, примером,  

Подобно райской птице вверх стремясь,  

Им надлежит умело посетить священную премьеру,  

Чтобы однажды осквернить святилище, смеясь.  

В одной таверне наливают кислый борщ,  

Протухшая капуста разливается лавиной чувств,  

Аромат ужасно омерзителен, я будто в летний дождь,  

Услышал на поминках чей-то рюмочный забвенный хруст.  

Молочный мир не выпадет вовеки,  

Освобождая место крепкому ядру,  

Уж лучше мушкетёр превратит меня в калеку,  

Чем буду пережёвывать аномальную хандру.  

Уж лучше мне оставят усопшего в опеку,  

Чем буду я доволен жить в капустную пору.