Ломтик бессмертия

У меня много мыслей в голове. Я не знаю, с чего конкретно начать историю. С того ли, что я проснулась и сильно захотела сделать бутерброд? С того ли, как пошла в ближайший магазин за колбасой, натянув джинсы под пижаму? Или... Начать с самого главного?  

Той колбасы, которую я люблю больше всего, дёшево теперь не купишь. Я люблю сырокопчёную, с огромными кусочками белого жира, который можно отковыривать, а потом смотреть на дырявый ломтик. Это дорогое удовольствие, поэтому я беру обычную докторскую. Почему она так называется? Мне это интересно лишь в момент прочтения ценника. Всегда забываю загуглить. Кстати, можно загуглить сейчас... Но тогда я забуду о том, зачем начала это писать.  

Когда я вернулась домой, голод уже прошёл сам собой, и я убрала колбасу в холодильник. Посидеть в телефоне? В компьютере? Почитать книгу? Я готова заняться чем угодно, лишь бы не приводить квартиру в порядок. Стопка обуви, пыль на пианино, куча одежды лезли в глаза, но я игнорировала.  

Спустя два часа мне всё же захотелось есть. Очень радовало, что меня дожидается вкусная колбаска. Но сырокопчёная всё же была бы лучше... Меня так заняли эти фантазии, что, открыв холодильник, я ещё несколько секунд пялилась не на ту полку. А когда перевела взгляд туда, где лежала колбаса... Потёрла глаза. Закрыла холодильник. Снова открыла. Ущипнула себя за щёку.  

Маленький розовый человечек никуда не делся. Он ползал по полке, ощупывая продукты.  

Неудивительно, что я закричала. Быстро отбежала, ногой распахнув холодильник на полную, а человечек уже начал карабкаться вверх по полкам, прямо в отсек с яйцами. В его голове появилось отверстие, похожее на рот, и присосалось к скорлупе. Я с ужасом наблюдала, как он разъедает скорлупку и грызёт её, одновременно поглощая содержимое.  

Куда нужно звонить? Сразу в больницу, в психушку? Что я съела или выпила, если начала такое видеть?  

Хруст становился громче. Я угадала в белых точках отрастающие у человечка во рту зубы. О нет, оно меня съест... Чем его убить? Или хотя бы выкинуть из квартиры! Мне слишком страшно приближаться, вдруг оно прыгнет и вцепится мне в нос, или, что хуже, в глаз?  

От безысходности я рухнула на пол. Лучше поверить, что это сон, и успокоиться...  

В самом деле, долгое наблюдение за тем, как яйца исчезают одно за другим, постепенно перестало меня напрягать. Даже завораживать стало. Кажется, каждое следующее яйцо непонятный кусок мяса в форме человека съедал быстрее...  

Оставив лишь одно яйцо, человечек распрямился и мне даже померещился хруст. Он стал каким-то... более естественным? Он теперь твёрдо стоял на ногах. А ещё у него возникли глаза, и если раньше он меня не замечал, то сейчас точно заметил.  

– Ой, нет-нет, не ешь...  

Боже правый (подумала я, даже не будучи верующей), я разговариваю с ним. А может ли это что-то меня слышать?  

Он поднял руку, которая из культи превратилась в полноценную конечность с пальцами, и помахал ею, введя меня в полный шок. Я растерянно помахала в ответ.  

– Мясо, – потребовал гость в холодильнике. Сначала я подумала, что это угроза или констатация того, кем я для него являюсь, однако он больше ничего не делал, лишь оглядывался по сторонам. На ум пришла колбаса, но той и след простыл. Так, а если... Скормить ему вчерашнюю курицу? Вот только ноги не слушались. Пришлось буквально ползти к холодильнику, чтобы взять с полки накрытую плёнкой тарелку, сорвать плёнку и поставить тарелку на ту же полку, где стоял человечек.  

С ужасом смотрела я, как он сосёт мясо, медленно растворяя в своём рту... Нет, если приглядеться, всё его тело поглощало пищу. Был ли он покрыт какой-то кислотой? Почему-то мне на ум пришли пауки и их способ питания, но я быстро отбросила эту мысль. Больше этот человечек во время еды напоминал улитку... Особенно сильно было это сравнение, потому что существо не имело кожи. Это буквально было мясо, складывающееся в мышцы и связки.  

Курица была съедена полностью, вместе с костями. Ни единого пятна не осталось на тарелке, по которой ползал покрывающийся кожей человек.  

– Спасибо.  

Могу поклясться, что не ослышалась. Человечек поблагодарил меня и сел, скрестив ноги по-турецки. Его взгляд вновь был направлен прямо на меня. О нет, похоже, он не наелся и теперь съест меня...  

К тому моменту ко мне вернулся контроль над собственным телом, и я отбежала от холодильника, хватая зажигалку для плиты. Человечек (вопросительно) склонил голову, широко открыл рот и облизнул всё своё лицо вместе с глазами.  

– А-а теперь... – поверить не могу, я снова пытаюсь с ним разговаривать... – т-теперь у-уходи! Туда! Вон туда!  

Его взгляд проследил за моим пальцем, направленным на окно, и он совершенно ясно ответил:  

– Не хочу.  

Я вскрикнула, когда он упал с полки и разбился об пол (для него это внушительная высота), но он тут же снова принял форму человека и пошёл ко мне. Пошёл! На ногах! Надеюсь, если я его подожгу, он не сожжёт вместе с собой всю квартиру, а то и дом?...  

– Не понимаю причину жестокости.  

Его голос не так уж сложно описать. Он вполне обычный, человеческий, очень тихий, что объясняется ростом. Спокойный, будто у робота.  

Я медленно убрала зажигалку.  

– Что ты такое... Нет, прости, КТО ты такой?  

Он будто прислушивался к моему голосу, а потом начал меняться, и я узнала маленькую копию самой себя, за исключением отсутствия волос. Личико же и округлая фигурка были точь-в-точь как у меня. Даже самая пикантная деталь, которой я всю жизнь стеснялась, неприлично вывалилась над животом, заставляя меня краснеть. Я не могла вынести вида голой себя.  

– Пожалуйста, что угодно, только не это!  

– Непонятно... Коммуникация всё больше осложняется.  

Человечек вернулся к своему прежнему облику, напоминающему мужской без половых органов.  

– Да... Оставайся в этом облике... Он тебе идёт!  

Я сама не понимала, какую чепуху несу, зато увидела, что он внимательно слушает каждое моё слово и пытается сообразить, как ответить. Мне стало неловко, и я протянула ему мизинец, надеясь на рукопожатие как в каком-нибудь мультике про обычного человека и великана. Гость взял меня за палец двумя ручками, но не пожал, а стал рассматривать.  

Не буду во всех деталях описывать наше дальнейшее постепенное знакомство, ведь из-за своей плохой памяти многое могу переврать. Буду рассказывать о том, что мне больше всего запомнилось.  

Он поселился у меня. У него не было имени, и он не хотел, чтобы я что-то ему выдумывала, поэтому долгое время я звала его просто: "Эй! ". Так как в квартире больше никто не проживал, больше мне не к кому было обращаться, и он тут же прибегал, готовый слушать. Безымянный Эй был не очень разговорчив, зато слушал и наблюдал с большим вниманием. Смотря на то, как он питается, я искренне обрадовалась, что не съела тогда ни ломтика только что купленной докторской колбасы, ведь это буквально оказалась его плоть. Уж не знаю, как он попал в колбасу и где остальные его куски (потому что это был не целый Эй). Чем больше он ел, тем больше рос, став сначала размером с младенца, затем с ребёнка, с подростка, и, наконец, он дорос до меня. На это ему понадобилась всего неделя. Всю вторую неделю он рылся в моём компьютере, напрочь лишив меня фильмов и игр.  

– Меня зовут Маркус, – сказал он в конце второй недели. Я так удивилась, что выронила книгу, которую решила спустя годы стояния на полке достать и прочитать.  

– Ты это вспомнил или...?  

– Вспомнил.  

Что ж, видимо, мужская форма на подсознательном уровне была для него предпочтительней, раз он постоянно был мужчиной, хоть и мог стать моей полной копией в мгновение ока (теперь с волосами). Даже из моей одежды он носил лишь ту, что как можно было напоминала мужскую. Теперь я узнаю о нём побольше.  

– И вспомнил, как оказался в колбасе?  

Новоявленный Маркус кивнул.  

– Это было моим собственным желанием. Забава бессмертного.  

– Бессмертного? – я думала, что ему уже нечем меня удивить. А ещё вспомнилось моё первичное желание его поджечь... – Значит, ты бы не умер и от огня?  

– Нелогичный вопрос.  

Я глубоко вздохнула. Действительно, на что я надеялась? Что от приобретения воспоминаний он станет более разговорчивым? Нет, это так не работает. Нужно дальше вытягивать из него информацию при помощи вопросов.  

– Ты человек?  

– Не могу ответить.  

Не похоже на сокрытие информации. Больше похоже, что он сам не знает. Хотя, имя "Маркус" вполне человеческое...  

– Я тоже хочу задать вопрос, – он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. Как и у меня, они были карие, только более тёмного оттенка, с проблесками бордового, – почему люди агрессивны?  

Наверное, он всё вспоминает, как я от него шугалась в первые дни.  

– Ну... Мы боимся всего, что ново для нас...  

– Но постоянно гонитесь за новизной, – не дав мне ответить, он поднял руку и заговорил немного быстрее, – вы не можете жить рутиной, вас постоянно влечёт опасность, фильмы с невиданными прежде сюжетами, игры с новой механикой, книги с новыми типами персонажей. Но как только что-то похожее происходит в вашей собственной жизни, вы этого боитесь и сторонитесь. А ещё, – он указал на меня, – люди склонны мечтать. Я захотел путешествовать в батонах колбасы, и сделал это.  

– Слушай, но ты бессмертный...  

–... А ты грустно смотришь на одежду, в которую не влезаешь, вместо того, чтобы взять и похудеть. Для этого не нужно бессмертие. Это в твоих силах.  

– Эй! То есть... Маркус, – я посмотрела на него с обидой. Меня всегда больно задевали разговоры о моей фигуре, и мне не нравился этот разговор в принципе.  

– Что это такое? – он вдруг указал на занавеску на окне.  

– Занавеска.  

– Что такое занавеска?  

– Это ткань на окне, которая закрывает нас от солнца...  

Маркус покачал головой.  

– Ты ответила, опираясь на собственный опыт. Но знаешь ли ты, откуда взялась занавеска? Кто так её назвал? Какова была её первоначальная функция?  

Я совершенно не понимала, к чему он ведёт...  

– Ты так просто говоришь "занавеска", хотя правильнее сказать "штора"... Если я скажу тебе называть "шторой" то, что ты привыкла называть "занавеска", разве ты послушаешься? Нет. Для тебя это "занавеска", и моё мнение – мнение другого человека, не твоё. Однако, если бы кто-то, значительный для тебя, но тоже другой человек, повторил мои слова, ты бы к ним прислушалась. Двойные стандарты, не находишь?  

Мне никогда не нравилась подобная философия. Я снова попыталась одёрнуть Маркуса.  

– Послушай...  

– Хотя, я могу быть не прав. Я только изучаю людей, и мне многое предстоит. Когда все мои части снова сойдутся, мы сможем объединить свой опыт и приблизиться к полному пониманию человеческой природы.  

– Маркус, мне не нравится этот разговор.  

Он замолчал. Но только на этот раз.  

Раз за разом мой гость начинал рассуждать о чём-то вслух, и я невольно стала прислушиваться. Действительно, по каким стандартам живут люди? Как они понимают, что плохо, а что нет? Однажды Маркус напрямую спросил меня, почему нельзя убивать, и я не нашлась, что ответить. Я не маньяк и тем более не убийца, я никогда не хотела окончить чью-либо жизнь (кроме своей, и довольно часто). И всё же, я не смогла найти ответ, чем именно страшно убийство, если отложить религиозную часть. Может, столько людей и обратилось в религию как раз для нахождения ответов на подобные вопросы.  

Почему плохо убивать? Почему плохо грабить? Почему плохо причинять боль? Простые вещи, которым нас учат с детства, начали казаться мне невероятно сложными. Я не понимала даже, в чём смысл моей собственной жизни. На самом деле, я не понимала этого никогда, но лишь сейчас осмелилась признаться себе самой в своём непонимании.  

Маркус прожил у меня два месяца, и мы вместе изучили все возникавшие у него или у меня вопросы. Не побоюсь сказать, что человек, когда-то появившийся как батон колбасы в моём холодильнике, дал мне смысл жизни: знания. Всё новые и новые знания. Изучение людей, их привычек и повадок, независимое, будто ты не имеешь ничего общего с теми, кого изучаешь. Как ребёнок изучает насекомых, так и я училась изучать общество. Для меня стало обыкновением выходить на улицу и бродить якобы бесцельно, а самой во все глаза следить, следить, следить.  

Было грустно расставаться с учителем. Он не видел смысла уходить по-английски и тревожить меня. Не видел смысла и оставаться.  

– Мне нужно встретиться с другими своими частями. Думаю, они тоже набрались опыта.  

Так мы разошлись. Не знаю, навсегда ли. Может, он ещё придёт ко мне, решив проверить, к чему привели его разговоры со мной. Всё же он научил меня, что люди, давшие мне один опыт однажды, могут дать совсем другой при новой встрече.  

Так вот, зачем я это написала... Я не единственная, кому попалась такая колбаса. И вот мне интересно...  

Кто ещё встречался с Маркусом?