Безграничные возможности.

Летний вечер в Эджфилде выдавался особенно жарким. Солнце лениво клонилось к горизонту, окрашивая небо в красновато-оранжевые оттенки. Воздух казался густым, наполненным ароматом прогретой земли и свежескошенной травы. Маленький городок на юге Невады, окружённый пустыней, дышал спокойствием, но внутри каждого его жителя бурлила жизнь. В особенности внутри двоих мальчишек — **Эндрю Стара** и **Тома Купера**.  

Они сидели на крыше старого амбара, принадлежащего родителям Тома. Из этого места можно было видеть весь город — современные дома, зелёные лужайки и извилистую дорогу, ведущую к центру. Это был их тайный уголок, куда они сбегали от суеты, от родителей и… от самих себя.  

— Ты чувствуешь это, Эндрю? — Том, рассеянно ковыряя соломинкой между зубами, устремил взгляд на город, словно ожидал увидеть что-то невероятное.  

— Чувствую что? — Эндрю медленно перевёл взгляд на друга. Он сидел, поджав ноги, казалось, что мир вокруг его мало заботил.  

— Ветер перемен, — ответил Том, расплывшись в своей обычной шальной улыбке. Его светло-коричневые волосы, всегда слегка растрепанные, шевелились от лёгкого дуновения ветра. В его ярко-голубых глазах мелькал тот огонёк, который часто предвещал очередную шалость или дерзкий план.  

Эндрю лишь покачал головой, словно не разделяя энтузиазма друга. На его лице отразилась лёгкая усталость — и физическая, и эмоциональная. Он давно привык к неожиданным репликам Тома, и к тем непредсказуемым событиям, что обычно за ними следовали.  

— Ты о чём, Том? — спросил он, пытаясь скрыть легкое раздражение в голосе. — Опять хочешь затеять что-то опасное?  

— Да нет, — отмахнулся Том, но по его лицу было ясно, что это далеко не так. — Просто… У меня появилось предчувствие, что скоро всё изменится.  

Эндрю прислонился к покатой крыше, глядя на розовое небо. Он всегда завидовал Тому — его уверенности, бесшабашности, свободе. В то время как сам Эндрю всегда чувствовал себя скованным, словно в невидимых оковах, наложенных его заботливыми родителями.  

— Ты только что получил свои силы, да? — спросил Эндрю, стараясь не выдать в голосе интереса, который вдруг вспыхнул.  

— Ну… — Том наклонился вперёд, озорная улыбка стала шире. — Ты же знаешь, о таких вещах не принято болтать направо и налево. Особенно если ты не хочешь, чтобы тебя отправили в эту чёртову школу для идолов.  

— Но ты ведь мой друг, — сказал Эндрю. — Ты можешь мне рассказать.  

Том взглянул на Эндрю, его голубые глаза стали серьёзными.  

— Да, получил. Только вчера. Это было… как будто ты внезапно чувствуешь себя частью чего-то большего. Как будто энергия всего мира собралась внутри тебя. Я даже не знаю, как это описать.  

Эндрю задержал дыхание, слушая друга. Он понимал, что разговор идёт о том, чего ему самому никогда не испытать. В отличие от Тома, он не получил никаких сил, и с каждым днём его тревога по этому поводу лишь усиливалась. Но, несмотря на это, он пытался не показывать свою зависть.  

— И что теперь? — тихо спросил Эндрю, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Что ты будешь делать?  

— Я не знаю, — Том пожал плечами, но в его глазах сверкнул огонёк. — Но я точно не собираюсь следовать этим правилам. Ты же знаешь меня, я не создан для этих ограничений. У меня есть идеи… но сначала мне нужно больше узнать о своих силах.  

Эндрю почувствовал, как внутри у него всё сжалось. Том всегда был решительным, смелым и дерзким. Эндрю же, напротив, привык подчиняться, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.  

— А что если они узнают? — Вопрос сорвался с губ прежде, чем Эндрю успел его обдумать.  

— Кто узнает? — переспросил Том, не отводя взгляда.  

— Твои родители. Агентство по Контролю Идолов (АКИ). Любой.  

Том фыркнул.  

— Родители? Плевать я хотел на их правила. А насчёт АКИ… — он замолчал, на его лице появилось задумчивое выражение. — Пока я не показываю свои силы на публике, они не смогут ничего доказать. Да и вообще, Эндрю, ты что, меня не знаешь? Я всегда выхожу сухим из воды.  

Спускаясь с крыши амбара, Эндрю мысленно перебирал все возможные последствия действий Тома. Он знал, что их дружба будет подвергнута испытанию. Том был словно буря, несущаяся по жизни, сметая на своём пути все преграды, в то время как Эндрю был как камень, твердо стоящий на земле, не способный двигаться, не способный изменить свою судьбу.  

— Эндрю, — окликнул его Том, когда они уже шли по просёлочной дороге, ведущей к их домам. — Я знаю, о чём ты думаешь.  

Эндрю вздрогнул, замедляя шаг.  

— О чём ты?  

— Ты боишься, что всё выйдет из-под контроля, но я обещаю тебе, что всё будет в порядке. Мы прорвёмся.  

— Ты всегда так говоришь, — Эндрю снова посмотрел на друга. — Но что если на этот раз… — он замолчал, не в силах закончить фразу.  

Том, заметив, что Эндрю погружен в свои грустные мысли, решил отвлечь его, показав свою новую силу. Он остановился и, сосредоточив взгляд на пустом пластиковом ведре, стоявшем рядом, резко вытянул руку. Ведро задрожало, а затем медленно поднялось в воздух, словно невидимая нить тянула его вверх. Эндрю открыл рот от удивления, когда ведро начало плавно перемещаться в воздухе, описывая круги.  

— Вау! — выдохнул он, не в силах сдержать восхищение. — Это невероятно!  

— Подожди, это ещё не всё, — Том посмеиваясь, стал экспериментировать. Он заставил ведро кружиться, затем бросил его в воздух, и оно плавно опустилось обратно на землю.  

— Смотри, теперь я могу заставить его прыгать! — сказал он, снова сосредоточив внимание на ведре. Словно по команде, оно начало подскакивать, как будто у него были собственные ноги.  

Эндрю засмеялся, забыв о своих тревогах, наблюдая за игривыми манипуляциями Тома.  

Эджфилд, в котором они жили, был небольшим, но бурно развивающимся городом. В последние годы здесь построили множество современных жилых комплексов, обнесённых аккуратными газонами и дорожками для прогулок. Дома из стекла и бетона выделялись своими минималистичными линиями и высокими окнами, пропускающими много света. В центре города располагался торговый центр — современное здание с зеркальными фасадами, внутри которого находились магазины, кафе, и кинотеатр. По улицам сновали электрокары и самоуправляемые автобусы, а вдоль них тянулись ряды солнечных батарей, питающих город энергией. Светодиодные фонари мягко освещали тротуары, создавая уютную атмосферу даже после заката. Вся инфраструктура была продумана до мелочей, чтобы жители могли комфортно перемещаться по городу. Несмотря на технологический прогресс, Эджфилд сохранил своё очарование. Центральная площадь, сердце города, была залита мягким светом, здесь расположились несколько уютных кафе с террасами, выходящими на площадь. Здания вокруг площади, хотя и обновленные, сохранили элементы старой архитектуры, что придавало городу особый колорит. В стороне от всей этой суеты, на окраине, стоял старый амбар, куда часто сбегали Том и Эндрю. Этот амбар, переживший множество поколений, был единственным напоминанием о прошлом города. Ветхая деревянная постройка с покосившимися стенами и крышей, покрытой проржавевшими металлическими листами, была окружена редкими деревьями, которые выжили в суровых условиях пустыни. Амбар был их убежищем, где они могли скрыться от всего мира и побыть наедине со своими мыслями и мечтами.  

Они дошли до того места, где их пути расходились. Том, как всегда, был полон энергии и уверенности. Он посмотрел на Эндрю с обычной ухмылкой.  

— Увидимся завтра, старик! — Том хлопнул его по плечу и, не дожидаясь ответа, помчался к своему дому, который находился всего в нескольких кварталах отсюда.  

Эндрю молча кивнул, едва улыбнувшись, и направился в свою сторону. Его дом находился чуть дальше, в тихом, благоустроенном районе, где все дома выглядели аккуратными и ухоженными. Здесь всё было под строгим контролем его родителей, начиная от газонов перед домом и заканчивая его ежедневными занятиями. Когда Эндрю подошёл к своему дому, сердце сжалось от ощущения неизбежного. Он знал, что сейчас ему предстоит встреча с родителями, которая, как обычно, будет сопровождаться их расспросами и наставлениями. Он тихо вздохнул и, неохотно, открыл калитку. Родители уже ждали его на крыльце. Отец, высокий и статный мужчина с серьёзным лицом, стоял, сложив руки на груди, а мать, более мягкая на вид, но не менее строгая, сидела на скамейке, держа в руках книгу. Они всегда встречали его, когда он возвращался домой, чтобы убедиться, что он провёл день "с пользой".  

— Ты опоздал, Эндрю, — сказал отец, не повышая голоса, но в его тоне чувствовалось недовольство. Эндрю склонил голову, не решаясь взглянуть отцу в глаза.  

— Где ты был? — добавила мать, её голос был более мягким, но с лёгким оттенком тревоги. — Мы ведь говорили тебе возвращаться до темноты.  

Эндрю, не зная, что ответить, лишь пожал плечами. Он всегда терялся под их пристальными взглядами, не зная, как оправдаться.  

— Мы просто сидели у Тома на ферме, — пробормотал он, чувствуя, как внутри всё сжимается от стыда. — Я не заметил, как прошло время.  

Мать встала и подошла к нему, положив руку ему на плечо. Её прикосновение должно было быть утешительным, но Эндрю чувствовал, как оно лишь усиливает его чувство вины.  

— Мы ведь не против, чтобы ты гулял, — сказала она, пытаясь смягчить ситуацию. — Но ты должен помнить о своих обязанностях и правилах. Мы ведь беспокоимся о тебе.  

— Я… понимаю, — тихо ответил Эндрю, снова опустив взгляд в пол.  

Отец, внимательно следивший за разговором, наконец заговорил.  

— Завтра у тебя занятия по математике и контрольное чтение. Я хочу, чтобы ты был готов. Том — хороший друг, но ты не должен забывать о своих обязанностях. Дисциплина — это главное.  

Эндрю кивнул, не в силах сказать ничего в ответ. В глубине души он понимал, что родители хотят для него лучшего, но их постоянное давление и ожидания угнетали его, заставляя чувствовать себя подавленным и беспомощным.  

Между тем, Том, добравшись до своего дома, быстрым шагом подошёл к двери и открыл её. В доме его встретила тишина, нарушаемая лишь еле слышным тиканием часов. Родители всегда были заняты: отец — работой в АКИ, а мать — образовательными проектами. Том знал, что они не будут рады его позднему возвращению, но его это мало волновало. Он привык к их строгим правилам, но не собирался им подчиняться. Томас Купер сидел за столом в гостиной, просматривая документы. Когда Том вошёл, он поднял глаза, и на мгновение их взгляды встретились. В этих глазах не было ни укора, ни беспокойства, только строгая, холодная уверенность.  

— Ты опоздал, — сухо констатировал отец, не утруждая себя лишними словами.  

Том, не теряя своей ухмылки, пожал плечами.  

— Мы с Эндрю немного засиделись.  

Томас Купер отложил документы и повернулся к сыну, изучая его взглядом. В его глазах читалась суровость, но в этот раз в голосе звучала не привычная строгость, а нечто более серьёзное.  

— Том, — произнёс он, немного смягчив тон. — Ты понимаешь, что через неделю у тебя тестирование в АКИ?  

Том кивнул, пытаясь сохранить свой обычный уверенный вид, но внутри почувствовал лёгкий укол тревоги. Он уже знал, что его отец очень серьёзно относится к этому тесту, ведь от его результатов зависело многое — и не только для него самого, но и для всей семьи. Томас Купер был человеком, который не терпел посредственности.  

— Я знаю, — ответил Том, стараясь говорить спокойно. — Я готов.  

Отец поднял бровь, явно сомневаясь в его словах.  

— Уверен? Потому что после этого теста не будет возврата. Если у тебя есть способности, ты должен будешь использовать их по назначению, и правила, которые ты так любишь нарушать, станут для тебя ещё более строгими.  

Том молчал, осознавая всю серьёзность момента. Ему всегда хотелось свободы, но теперь, когда реальность тестирования приближалась, он начал задумываться о том, как изменится его жизнь, если он действительно окажется обладателем способностей.  

— Я не собираюсь быть таким, как все, — наконец произнёс он, вызвав в отце лёгкое раздражение.  

— Ты должен понимать, что без дисциплины и контроля любые способности могут стать угрозой, — сурово ответил Томас. — Ты должен быть готов к тому, что это не игра. Твои действия будут иметь последствия.  

— Я не боюсь последствий, — бросил Том, хотя в глубине души его всё же беспокоило, как всё сложится.  

Тем временем, Лилия Купер, тихо наблюдавшая за разговором с другой стороны комнаты, решила вмешаться. Она подошла ближе, её взгляд был мягче, чем у мужа, но в нём тоже читалась озабоченность.  

— Том, мы просто хотим, чтобы ты был готов, — сказала она, положив руку ему на плечо. — Мы знаем, что ты силён, но сила требует ответственности. Ты не сможешь всегда действовать по-своему, особенно если обнаружится, что у тебя есть способности.  

Том вздохнул, чувствуя, как родители снова начинают на него давить. Но сейчас он не хотел с ними спорить.  

— Я знаю, мама, — произнёс он, опустив глаза. — Я постараюсь.  

Лилия улыбнулась, погладив его по плечу.  

— Вот и хорошо. Мы верим в тебя, Том.  

После разговора с родителями Том поднялся к себе в комнату, чувствуя, как на его плечи легло невидимое, но тяжёлое бремя. Он всегда был уверен в себе, но приближающееся тестирование постепенно подтачивало его уверенность. Том старался не думать об этом, но мысли всё равно возвращались.  

Устроившись на кровати, он пытался отвлечься, читая комиксы, но ничего не помогало. В голове всё вертелись слова родителей. Наконец, уставший от волнений и мыслей, Том погасил свет и закрыл глаза, надеясь на спокойный сон. Но сон, который пришёл к нему этой ночью, оказался далёким от спокойствия. Том оказался в длинном, холодном коридоре. Стены были выкрашены в безжизненный серый цвет, освещённый тусклым, мерцающим светом ламп. На стенах висели плакаты с надписями: «Контроль — это безопасность», «Способности — это ответственность». Том узнал этот коридор — это была школа для идолов, о которой он так боялся даже думать. Он шёл по коридору, но его шаги отдавались гулким эхом, как будто всё пространство было пустым и безжизненным. Вокруг не было никого, кроме приглушённых звуков шагов, которые странным образом казались чужими, но одновременно его собственными. Чем дальше он шёл, тем холоднее становился воздух, и всё сильнее сжималось его сердце от страха. Вдруг двери по обе стороны коридора распахнулись, и из них вышли фигуры, одетые в серые униформы, с бесстрастными лицами и пустыми глазами. Это были ученики школы для идолов — такие же подростки, как и он, но безжизненные, подчинённые строгим правилам и дисциплине. Они двигались, как машины, без эмоций и без собственной воли, направляясь прямо к нему. Том почувствовал, как холодный пот стекает по его спине. Он попытался бежать, но ноги словно приросли к полу. Фигуры приближались, их пустые глаза пялились прямо на него, и он понял, что не сможет убежать. Его охватило паническое чувство, что его свобода и личность вот-вот будут раздавлены под тяжестью этих бесстрастных фигур. Они окружили его, их лица были лишены эмоций, а руки тянулись к нему, словно пытаясь схватить и заточить в этом холодном, бездушном месте навсегда. Том хотел закричать, но голос пропал, и только тишина давила на него со всех сторон. И тут из глубины коридора раздался голос, властный и безжалостный: — Том Купер, ты должен следовать правилам. Здесь нет места твоей свободе. Том обернулся и увидел, что по коридору к нему движется высокая фигура — человек в строгом костюме, с лицом, лишённым черт. Это был символ того, чего Том боялся больше всего — потерять себя в системе, стать таким же безликим и бесчувственным, как все остальные. Фигура подошла ближе и протянула к нему руку. Том почувствовал, как его силы покидают его, и вместе с ними уходит всё то, что делало его уникальным, непокорным, свободным. Его сжигала изнутри мысль о том, что он никогда не сможет жить своей жизнью, что его заставят подчиняться, что у него больше не будет выбора. Вдруг свет в коридоре начал меркнуть, и вокруг Тома воцарилась темнота. Его сердце билось всё сильнее, пока он не услышал странный звук — это был его собственный крик, от которого он внезапно проснулся, тяжело дыша и покрытый потом. Том сел на кровати, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Сон был таким реальным, что он ещё чувствовал холодный воздух коридора на своей коже. Но теперь он был в безопасности, в своей комнате, вдали от того страшного места. Он закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться.  

Эндрю вошёл в свою комнату, стараясь не думать о тестировании, которое приближалось с каждым днём. Его родители, как всегда, пытались подбодрить его, но их слова лишь усиливали его тревогу. Эндрю прекрасно понимал, что от него ждут идеальных результатов, но с каждой мыслью о предстоящем тесте, его уверенность таяла. Он закрыл за собой дверь и опустился на кровать, уставившись в потолок. Ему казалось, что весь мир давит на него, заставляя думать только об одном — о том, что будет, если он не оправдает ожиданий. Если у него не окажется способностей, как у Тома, то он навсегда останется в тени, слабым и бесполезным. Эндрю перевернулся на бок, уткнувшись лицом в подушку. В его голове вертелись слова родителей, их постоянные наставления и требования. Он знал, что они заботятся о нём, но эта забота превращалась в невыносимое бремя, которое давило на него с каждым днём всё сильнее. Единственное, чего он хотел сейчас, — это свободы. Свободы быть самим собой, без страха, без давления, без ожиданий. Но он знал, что для этого ему нужно пройти через тестирование. И что бы ни случилось, ему придётся столкнуться с последствиями. Эндрю закрыл глаза, пытаясь представить себе, как мог бы выглядеть его мир, если бы он действительно получил способности. Но вместо этого перед ним вставали лишь образы родителей, их строгие лица и тяжёлые взгляды. Снаружи, через открытое окно, доносился шум ночного города. Эндрю глубоко вздохнул, понимая, что предстоящие дни станут для него самыми трудными в жизни.