Записка профессора.

Я вынужден писать это, ибо никто другой не захочет выслушать меня. Многие сочтут меня безумным, другие начнут опровергать моё открытие. Что же, смею заявить, что все события и факты изложенные здесь действительно происходили. Да, у меня нет каких-либо серьёзных доказательств, но я должен рассказать всё как есть. Нет и людей, способных подтвердить мой рассказ, все они исчезли так же бесследно, как, предположительно, скоро исчезну и я.  

Начну с самого начала. Я астроном, некогда работавший в Мискатоникском университете в городе Аркхэм. Я был отправлен на пенсию, из-за излучения, которые давали наши специальные приборы, нацеленные на получение сигналов из далёких, холодных глубин космоса. Работу мы начали сравнительно недавно, около года назад. Нас было шестеро: я, доктор Харри, кандидат наук в области астрономии Джейсон Пибоди, и три профессора Густав, Томас и Говард. Наш прибор разрабатывался около двух лет.  

Само это устройство было нечто сродни обычного телескопа, но он был очень массивным. Около шести метров в высоту. У него было три задачи: помимо очевидно наблюдательной, он должен был как посылать сигналы в космос, так и принимать их. По своей сути это был не телескоп, это были три устройства переплетённых вместе, собраны они были из-за высококачественного алюминиевого сплава, который наш достопочтимый университет применял для бурильных машин, которые за четырнадцать лет до наших изысканий были отправлены в Антарктиду, для одной крайне эксцентричной экспедиции. Немногие верят тому, что описал известный геолог Дайер в своём объёмном письме, однако, испытав на себе многое, я склонен с ним согласиться. Заявив, что всё было правдой.  

Нашу работу мы начали в мае, когда Земля находилась на минимальном расстоянии от одной резко возникшей туманности, которая своим необычным строением заинтересовала нас. Как выяснилось первый запуск для нашей установки оказался последним. Ночью 6-ого числа мы навели телескоп на туманность, отправили к ней сигнал и стали ждать. В тот день мне выпала честь быть принимающим сигналы. После того, как доктор Харри сообщила, что сигнал успешно отправлен, я направился в комнату, где принимались сигналы и, в случае надобности декодировались. Там был я, Пибоди и Говард. Поначалу, сигнал был обычный – бесконечный, вязкий поток нулей и единиц. Иногда бывали двойки и тройки – вот оно, мучительное молчание далёкого, но в тоже время такого близкого нам космоса. Но скоро поток чисел стал заметно увеличиваться: 10-46-77-45, большие числа, я поставил прибор в режим «ЗАПИСЬ». Y65-11-22-89-LMEJ-09-SZ-88. Тут мы с Пибоди начали ломать головы: Y близко к концу алфавита, 9 конец натуральных чисел. «Не уж-то сигнал, первый, первый сигнал…» Думал я, скрывая свою склонную к литературным восклицаниям натуру. Резко, после ещё одного потока цифр и букв всё затихло: 2-0-0-0-1-02-2-3-4-1-0. Космос снова молчал своими цифрами. Запись была закончена. Осталось лишь дешифровать символы. Мы выписали всё, согласно установленным инструкциям. Получилась откровенная чушь, не более того. Что же, похоже нужно будет отобрать самых лучших специалистов в области шифров, радиографии, криптографии и прочего. Бумаги были направлены в университет. Работы длились два месяца. К сожалению, наш телескоп вышел из строя после этого, мы не смогли починить его, вскоре он был разобран.  

Дни тянулись словно годы, месяца словно столетия. Все потихоньку стали забывать о сигнале. Неожиданно один из наших лучших учеников – Роберт Холб смог расшифровать сообщение. При помощи одной древней книги, не припомню, какой и целой плеяды лингвистов и специалистов в области де- и шифровки сигналов.  

Оно гласило: «Первобытный хаос, Господь всего... слепой идиотский бог — Азатот. Туда, где нет ни времени, ни твари, но только Хаос, бледен и дебел. Азатот, Азатот. » На мой взгляд, эта была полная чушь. Однако, один профессор Генри Армитейдж обратил на это пристальное внимание. Вскоре выяснилось, что наш прибор, был весьма радиоактивен, замечу, что компонентов с отрицательно заряженными частицами было мало, да и не могли они создать столь сильное излучение. Но нас всех отправили на неопределённый отдых.  

В один из дней я написал письмо Томасу, в котором предложил, в скором времени, возобновить работу с новым устройством. Какой я был глупец. Ответа не было. Затем от своих знакомых в университете узнал, что и Томас, и Пибоди, и Говард, да и Роберт Холб пропали без вести. Замечу, что через день после этой вести из газет я узнал, что профессора Густава нашли в реке Мискатоник. Тут я остолбенел. Вспомнил о тех странных событиях, о которых мне иногда сообщали люди: Данвич, Иннсмут. Не может же это быть правдой? Да нет, бред, сумасшествие, наглая ложь против науки и банальных фактов сотворения мироздания. Затем, я стал видеть рядом со своим домом странных людей, жаль раньше не придал этому значение.  

Позже, в одну из бессонных ночей я наблюдал за звёздами, моё любимое дело. Всматривался в туманность, из-за которой всё и случилось. И тут, невольно в голове стали звучать строчки послания: «Первобытный хаос, Господь всего... слепой идиотский бог — Азатот. Азатот. Азатот. » Тщетно вглядываясь во тьму космоса, пытаясь при помощи скудного телескопа рассмотреть туманность, которая переливалась гадким, мерзким, даже каким-то невозможным розово-красным блеском. Отбросил всё, желая лишь одного – заснуть, спать, лишь бы не видеть этого мерзкого свечения, не слышать этих поганых древних строк, забыть, забыть этот вязкий поток мучительных, бессвязных бормотаний.  

Как опрометчиво было полагать, что всё закончиться хорошо. Глупец. Во сне я видел лишь космос, а затем я узрел Хаос, Хаос во плоти: Мерзкие странные, сморщенные флейтисты играющие диссонансные аккорды на своих отвратительных трубах, и он, ОН. Некий хаос, что не поддаётся моему описанию. Он был везде и всюду, принимая любые формы и значения, тот, кто связывал пространство – тёмный султан всего, и имя ему было Азатот.  

Проснувшись в холодном поту, я сел писать это. Надеюсь, кто-нибудь из вас найдёт эту записку. Можете считать меня сумасшедшим, но знайте, они есть. Правы теоретики «Тёмного леса», как бы скептично к ним не относились, нам стоит молчать, не подавая никаких сигналов. Космос – холоден, он противоестественен нам. Мы все погибнем. Они уже здесь. Телеграф не работает, линия перерезана, никто не придёт на помощь. Остался только я один.  

Я вынужден писать это, надеюсь, эта записка со скомканными данными подтвердит мою историю, ибо скоро я не знаю, что со мной произойдёт. Они здесь, рвутся в дверь. Последнее слово за мной, не изучайте эту туманность, отпустите её, бросьте, всё пустое. Не посылайте сигналы, лишь изучайте космос. Мы для него чужие.  

Бойтесь его.  

Но, не знаю.  

А я останусь один. Один, они идут, идут. Я слышу их шаги. Глупо было бы полагать, что они не придут... Что же я один, никого. Они, о нет, ящик, ящик……….