опять это письмо

Каждый раз садясь за письмо, я своими же руками истязала себя. Из старых, покрывшихся корочкой безразличия ран вновь начинала сочиться кровь, алая, вязкая, она пачкала белые крылья и душу. Но меткие пальцы всё так же скоро продолжали набирать колкие фразы: «клац-клац», строки заполняли пустоты листов, подобно волне, наступали, окутывали, уходили, и лишь волновали мысли, становилось нетерпимо больно… Каждая буква пыхала чем-то особенным, будто в неё было благородно вложено что-то небесное, божественное, способное растопить этот мир, гнивший от злобы своего народа.  

Когда письмо было готово, я губами алого цвета, очень походившего на окрас розы, читала их шёпотом в ночи, делясь с луной и звёздами тайнами. Казалось, только они меня понимают. Посланипе читалось быстро и просто (слог за слогом складывались обыденные слова), будто бы не моё вовсе, ведь разговоры мои всегда были наполнены сложными оборотами и выражениями, что так чужды простому народу.  

Когда письмо окончилось, отпустило сжавшееся в тиски сердце, из глаз уже текли слёзы, безжалостно отравляя щеки и шею, ведь в памяти было ещё что-то о нём.  

Я помнила его глаза, на первый взгляд точные, безошибочные, но в них всё ещё таилось что-то по-детски наивное, словно любовь таилась за этой суровостью; губы его, истерзанные понапрасну, зачастую поднимались вверх, а уголки устремлялись за ними, тогда я и видела его лучезарную радость.  

Когда я заканчивала вспоминать о нём, голос предательски дрожал, точно скрипка в руках неопытного музыканта, выдавая моё неравнодушие. Я пыталась раствориться во тьме, но до сих пор не понимала, что сама была той тьмой, которая могла убить всю доброту в этом мире, позволить людям стать рабами. Поэтому, пока я жива и в лёгких моих есть дым сигарет и кислород, я буду той, кем родилась.  

Что со мною и почему я больше не могу вести нашу войну? Пока жива, я буду писать тебе. Пусть ветер перехватывает мои письма, пусть Вселенная разведёт нас по сторонам и пусть убьёт меня наконец, но даже там я буду светом и богом для тебя. Даже после смерти ты вспомнишь мои волосы цвета полей и наконец проронишь слёзы на моё тело, на землю, что скрывает меня от глаз.  

Пиши мне, я прошу тебя, хоть строчку.  

Хоть строчку в темноте пиши.  

И я запомню всё до точки,  

прижму письмо к груди,  

Дотронусь до души.  

Пусть будет старым, пожелтевшим;  

И запах будет уж не тот,  

Ведь в нём хранятся память эта  

И почерк, очень уж родной.  

Над каждой буквой свой крючок;  

Так плавно пёрышко гуляло  

И каждым словом волновало,  

А после очень я дрожала,  

Но никогда не забывала  

Твоей небесной красоты.  

Мой милый, приходи во снах ко мне мгновенных,  

Я до коснусь ладонью до тебя;  

И память мне развеет сильный ветер  

И заберёт письмо, возвысит для меня.  

Ты напиши мне, Боже,  

напиши,  

Я не сдержусь – погибну в муках,  

И в путь меня отправят по реке,  

Я навсегда тебя забуду...  

Не шелохнётся тело по неволе,  

Оно лежит теперь в гробу.  

Но в мыслях я в блаженном поле,  

Опять сама себе пою.  

Не будет больше моих действий,  

Отправятся твои мечты,  

И в памяти вдруг станет пусто,  

Ты береги её в дали.  

Пусть вечер будет сам холодный,  

Сольётся с телом и душой,  

Ты не касайся меня, Боже,  

Ведь умерла теперь тобой.  

Коснешься ты меня губами,  

Поцеловав холодный лоб,  

И закопают меня в землю –  

Теперь на веки ангел твой.  

Любя смотрю на тебя с неба,  

Не позволяю умереть,  

Но в памяти твоей рассветы,  

И локоны цвета полей…  

автор: московец. л. п