Очередь.

Точно помню, что легла спать дома ровно в десять вечера. Точно помню, что утром никуда не собиралась. Точно знаю, что провалов в памяти у меня никогда не наблюдалось, и я не оказывалась внезапно в незнакомых местах.  

Тогда что я здесь делаю?  

Впереди длинная очередь, позади – тоже. Мы все находимся в просторном коридоре. Стены его выкрашены в персиковый цвет, в потолок встроена светодиодная россыпь лампочек. И все. Ни дверей, ни окон. Люди впереди и позади шепчутся. Чувствуется общий настрой, и он негативный. Ощущается отчаяние, усталость, страх. У меня же – удивление и непонимание.  

Прямо передо мной стоит девушка с синими волосами. Перед ней – мужчина с платком на шее.  

– А я вам говорю, барышня, что в наше время такого не было, – громко говорит он, брызгая слюной.  

– Да плевать я хотела на то, что и как было в ваше время, – спокойно отвечает девушка. То есть, она пытается быть спокойной. Голос ее дрожит. Так же, как и у мужчины с платком на шее. Они боятся. Здесь все боятся.  

– Я не думала, что все так, – доносятся до меня всхлипывания женщины с неудачной завивкой. Она прячет лицо в ладонях.  

– Ну не надо, не надо, – утешает ее стоящий рядом мужчина. Он поглаживает ее по плечу.  

– Я не успела, – плачет она. – Я ничего не успела.  

– Раньше надо было думать, – раздается грубый голос за моей спиной. Я вздрагиваю и оборачиваюсь. На меня смотрят угольно-черные глаза заросшего бородой мужика.  

– Че уставилась? – спрашивает он.  

– Где мы? – отваживаюсь я задать вопрос. Мужик хохочет в ответ. Его раскатистый смех отскакивает от стен коридора и бьет по нервам.  

– Смотри, не задохнись, – говорю я.  

– Уже. – За мужика отвечает девушка с синими волосами. Она поворачивается ко мне. Это Галя – соседка из дома напротив. Насколько мне известно, эта двадцатилетняя девушка за свою жизнь успела побывать в детском доме, случайно отправить на тот свет сожителя, родить в тюрьме дочь и выйти на свободу, чтобы сдать ребенка в детский дом и пуститься во все тяжкие с новыми силами.  

– Уже? – переспрашиваю я, не позволяя себе принять суть того, что происходит.  

– Он задохнулся, – поясняет Галя. – Сунул голову в духовку, а перед этим газ пустил. Он так кайф пытался поймать. Перепытался. – Галя коротко улыбается.  

– Что мы здесь делаем? – спрашиваю я уже у нее.  

– Ждем, – отвечает она.  

– Чего ждем? – Я холодею.  

– Когда придет наша очередь. – Галя указывает на людей впереди нас.  

– А потом? – допытываюсь я.  

– Не знаю. – Она пожимает плечами и отворачивается.  

– А потом твоя задница соприкоснется с раскаленной сковородой, – выдыхает мне в ухо бугай за спиной. Женщина с «химией» плачет громче. Другие шепчутся.  

– Мы что, умерли? – наконец полностью доходит до меня.  

– Ну ты и тормоз, – задыхается от смеха мужик. Наверное, находясь головой в духовке, он так же ржал. До самой смерти.  

– Но я не помню, как умерла. – В голове бьется слово «абсурд».  

– Тебе повезло, – говорит Галя.  

– Во сне, скорее всего, – поддерживает ее бородатый мужик.  

В этот момент свет начинает мигать, и очередь продвигается на шаг вперед.  

– Получается, ты тоже умерла? – Я касаюсь плеча Гали.  

– Тоже, – нехотя отвечает она.  

– Как?  

Галя снова поворачивается ко мне. Грустно улыбается.  

– Как и мой гражданский муж, – чуть позже, будто покопавшись в памяти, произносит она.  

– Ага, ей так же брюхо вспороли, – противно смеется бородатый. Хочется развернуться и двинуть ему в челюсть. А так же, хочется приложить головой о стену безостановочно рыдающую любительницу химической завивки.  

Галя отворачивается.  

Больше мы не разговариваем. Бородатый сопит за спиной, соседка облокотилась о стену, «химия» замолчала. Свет мигает, и мы все делаем шаг вперед. Я понимаю, что внутри меня постепенно выгорают все чувства. Будто тот огонь, что ждет нас впереди, уже добрался до меня и начал свою работу. У меня даже нет желания выйти из очереди и пройти вперед, или назад. Я просто стою и жду. И если я действительно умерла и это ад, то он ничем не отличается от обычной жизни, где ты в большинстве случаев просто стоишь на своем месте в очереди, и делаешь шаг только вместе с остальными.