Событие

Улаганский район республики Алтай, в селе Актал выступает национальный алтайский ансамбль «Кок-Кёль», выступают они бесплатно, государство в этом году приняло программу поддержки и сохранения местной Алтайской культуры и организовало концерты местных коллективов.  

Ансамбль, который должен будет выступать в селе Актал не является местной самодеятельностью, это признанные народные артисты, выступающие не только на Алтае, но и всей стране.  

Им не очень-то хотелось выступать, платят мало, местное население не бежит на концерты сломя голову, выкладываться не хочется, играть плохо не могут себе позволить. Руководитель ансамбля, тридцатилетний активный Кион уже ходил в департамент культуры, объясняя, что навязанное искусство пользы не принесёт, но деньги из федерального бюджета перечислены и все должно быть «спето и станцовано».  

Последний концерт из государственной программы пройдёт пятого мая. Село Актал, вымирающий населенный пункт, сереющая и желтеющая, как опавшая листва в октябре.  

"Мам, ну мы пойдём, пойдём? ", – гнусавит маленькая Алина.  

"Пойдём Алинушка, пойдём, – сказала Ольга, достирывая на руках затрепанную простынь и глядя на кучу грязного белья, – вот только белье достираю".  

Ольга сразу понимала, что никуда они не пойдут. Ей тридцать шесть, она стирает для очень модного туристического комплекса. Это единственный заработок для них с Алинушкой. Она стирает на руках, единственная ее машинка сломалась! Конечно, ещё бы она не сломалась, она же рассчитана на домашнее использование, а не такой большой поток простыней и пододеяльников. Хозяину комплекса Ольга признаться боится, что стирает на руках, после смерти мужа, ей стало невыносимо сложно жить в своём доме, топить печь, колоть дрова, а теперь ещё эта стирка на руках, денег всегда не хватает, мало того, что надо содержать дом, кушать, собирать ребёнка в школу, еще иногда хочется ещё Алинку чем-то порадовать.  

Алине шесть, она увидела цветной плакат с музыкантами в огромных меховых шапках, в халатах, расшитых золотом с неведомыми инструментами в руках и горящими глазами. В ее маленьком мире не было места золоту, все что она видела, это новые белые гольфы, забытые в отеле какой-то девчушкой и затерянные в простынях.  

"Мам, тридцать минут осталось" – ноет Алина.  

Тридцать минут до концерта, Кион с музыкантами заходят в полузабытый ДК, там конечно же холодно и пыльно, дверь в зал до конца не закрывается, образуя луч света на полу в полутемном концертном зале.  

Кион злится, ну что за искусство, играйте хоть в подвале, никто не ходит, играть для чего? И такая злость разобрала Киона.  

"Друзья мои, пусть никто не придёт, давайте назло всем отыграем этот концерт, как в последний раз и пусть они подавятся своей культурой, – сказал Кион, ища глазами объект, который будет их слушать. Он замечает луч на полу и почти с шипением произносит: «да вот давайте хотя б для луча этого играть будем, он больше будет благодарен чем сто человек».  

"Ну что ты говоришь такое, давай просто не будем играть" – сопротивляются музыканты.  

"Давайте проведем нашу лучшую репетицию, будем играть для себя, отработаем сложные моменты" – уже более настойчиво повторяет руководитель ансамбля.  

"Мам, мам, десять минут" – разочарованно хнычет Алина, размазывая грязным кулачком слёзы по лицу. Она одела белые гольфы, подозревая, что на концерты одеваются красиво.  

Ольга поворачивается на дочь, смотрит на чёрные разводы на лице дочери, улыбается белым гольфам.  

Минута до начала, музыканты приготовилось, Кион начал отбивать ритм.  

Вбегая в ДК за руку с Алиной, Ольга поняла, что концерт уже начался.  

"Алин, нельзя заходить во время концерта, – сказало мать, – давай здесь послушаем".  

Алина послушно остановилась около двери, звуки музыки ее заворожили. Ольга когда-то работала в ДК, она достала стул из груды старой пыльной мебели, поставила около двери и посадила Алину.  

Девушки не видели пустой зал, щель в двери открывала вид только на музыкантов, Алина прислонилась близко к щели, она только одним глазом могла видеть музыкантов, не отрываясь она разглядывала невиданные инструменты: огромные барабаны, украшенные многоцветными плетениями, издавали глухие глубокие звуки, длинная деревянная трубка пела соловьем, инструмент похожий на гитару, звонко поддерживал остальные.  

Музыканты пели то раскатистым басом, то тоненьким фальцетом, то изображали топот копыт, то уханье совы. Алина не дышала.  

Ольга уставшее прислонилась к стене и наконец расслабилась, забыл про свои простыни и что скоро платить за школу Алины, она просто плыла на волнах музыки, словно на надутом матрасе на море.  

Прошёл почти час, Кион объявил последнюю композицию, она была посвящена любви, он запел, эмоционально от души, Алина затаила дыхание, Ольга вспомнила о юношеской любви.  

Артисты допели последнюю песню, вышли и поклонились несуществующей публике, послушали несуществующие аплодисменты.  

Алина неладное не заподозрила, она ж никогда не была на концертах и не знала, что в конце надо хлопать. Ольга настолько далеко унеслась в своих воспоминаниях, что ей было не концерта и артистов. Во время импровизированных аплодисментов Кион заметил что луча света на полу нет, он понял что за дверью кто-то стоит.  

Ольга потянула Алину за руку: "пошли быстрее, сейчас из зала хлынет толпа". Алина послушно поплелась за ней.  

Кион выбежал из зала, в тесном темном фойе никого не было, он выбежал на улицу и посмотрев против солнца, увидел только две фигуры: худенькую женщину в простом ситцевом платье и девочку в белых гольфах, идущую с ней за руку. Он пошел за ними…