Четверговая соль.

Из окна на первом этаже несло гарью и валил дым. Старушки, сидящие на лавочке, о чем-то неспешно переговаривались.  

Я удивился, так как у меня в руках уже был телефон, и я готовился вызвать пожарных.  

– Я извиняюсь, но вам не кажется, что в окне, сзади вас, пожар? — поинтересовался я на всякий случай.  

Старушки переглянулись, осуждающе посмотрели на меня, и одна из них сказала:  

– Молодой человек, прежде чем обвинять кого-то в пожаре, нужно выяснить причину.  

– Так я и пытаюсь её выяснить. Лишь бы дом не сгорел, пока выяснять будем, — ответил я, набирая номер пожарной части.  

– А вот нечего ходить тут и лезть не в свои дела, — сказала вторая старушка, недовольно поджав губы. – Это не пожар, а четверговая соль так чадит. Марковна, наша целительница, для всего дома делает.  

Услышав про четверговую соль я всё понял и, засмеявшись, пошёл дальше.  

С этой солью у меня были связаны свои воспоминания.  

Молодыми мы ещё с женой были, только первый год прожили. Ничего не хочу сказать плохого, Наташка моя хорошая женщина была, вернее, тогда девушка. Но не суть, развелись-то мы совсем по другим причинам, которые и не причины во все, а так, непонимания друг друга. А тогда-то любовь была неземная, и думалось, что вот так всегда будет, и дом полную чашу хотелось, и детишек мал мала меньше мечталось. В общем, всё, как у всех было.  

Так вот, начиталась моя Наташка всяких сибирских целительниц и решила, что она тоже из них. Из целительниц значит. Всё лето по лесам и полям меня водила, травы, да корень всякие собирала. Ух, в тот год наша маленькая кухонька превратилась в сеновал. Каких только трав у нас под потолком не было развешано, каких только кореньев на подоконнике не было разложено. Всё, как в мистических фильмах про ведьм. Не хватало только большого котла посреди кухни, о котором я уже боялся упоминать. А то бы с Наташки стало, притащила бы и поставила.  

А потом она вычитала про волшебные свойства четверговой соли, которую готовят только раз в год на чистый четверг.  

Я-то в её дела не лез, оно мне не надо было. Ну, соль и соль, а четверговая она или пятничная, мне какая разница. Тем более в этот день я работал, а у Наташки выходной был.  

Ухожу я значит на работу, целую мою милую ведьму, которая уже завязала волосы в хвост и достала пачку соли.  

– Ты не звони мне до обеда. Я молитвы буду читать и всячески мысленно заряжать соль на наше с тобой счастливое будущее, — строго сказала она, поправляя воротник моей рубашки.  

Ослушаться Наташку я не смел. Ведьма же, не какая-нибудь там финтифлюшка  

Работаю я значит, мечтаю вечером прийти домой, откушать вкусный ужин. Может Наташка и пирогов напечет, у неё вкусные пироги.  

И тут раздаётся звонок. Беру трубку и слышу всхлипывания Наташки:  

– Он залил всю квартиру... Он испортил мою соль, — кричала Наташка.  

Я бросил работу. В голове же сразу одна картина страшнее другой. За спиной выросли крылья, а в руках невидимое копье, которым я готов был поразить любого, кто посягнул обидеть мое сокровище.  

Приезжаю домой, не чуя под собой ног, перепрыгивая через две ступеньки, залетаю на свою площадку и вижу такую картину. Стоит моя Наташка, вся растрёпанная, уже не плачет, но, яростно жестикулируя, что-то доказывает Степанычу. Видя, что на первый взгляд никаких повреждений у моей драгоценной нет, я стал выяснять что же случилось.  

Перебивая друг друга Наташка и Степаныч обрисовали мне всю картину произошедшего.  

Когда соль начала чадить, Наташка открыла окно и дверь, чтобы выветрить запах. А Степаныч, бывший пожарный, через день находился в слегка нетрезвом состоянии. Этот день как раз выпал на тот, который слегка не трезвый. И он, почуяв родимый запах гари, нацепил на голову каску, схватил огнетушитель, и ринулся в бой с огнём.  

Ну, и последствия для Наташкиной соли были неутешительными.  

Да, весело мне было с моей Наташкой. И четверговая соль, это были ещё цветочки в её целительских способностях.  

Вот, вспомнил сейчас, и так позвонить захотелось. Ведь как пить дать готовит сегодня свою соль, ведьма доморощенная.