Я вижу дух Империи...

* * *  

Я вижу дух Империи Российской  

И благодатных изб ее дымы,  

Наутро пьют из деревянной миски,  

В траве лугов – полуденной воды.  

Война идет. И сыновья восстали.  

Врага в рубахах бьют штыком.  

И кровью на закате просияли.  

Вчера на службе жившие Псалмом.  

Трактиры... Нам ли пить без меры?  

Живое пиво, водка, огурцы  

Помолимся Христу и нет сильнее веры,  

Чем заповедали церковные Отцы.  

Вечеря... Крестный ход и бабы,  

Вновь собираются за мужа попросить.  

А бабы в одиночестве лукавы,  

За русский фронт неплохо б всем молить.  

Христос Воскресе из мертвых,  

Смертию смерть поправ и  

Сущим во гробе живот даровав.  

(Выходит Крестный ход. )  

часть вторая  

Сыны рожались ночи напролет.  

И бабы нарожали ежегодно.  

По всем барделям жесткий переплет –  

Страстей, любви, желаний…  

Цветущий летний сад я посещал,  

Дыша прохладою Имперской,  

Я помню набережной тот причал,  

По сей день – душевный, очень близкий.  

Я ел мороженое и проходил трамвай  

От набережной и до Флотской,  

И в небо синее скажу я – Рай.  

Вдохну тепло, забыв о жизни скотской.  

Люблю я всех, и женщин и зарю,  

Душить же вас и для меня бестолку,  

Я вам любовь души дарю,  

Быть может, скоро я умолкну.  

Прасковья из соседнего подъезда,  

В трактире шарится все ночи напролет,  

Слащава баба ярославского уезда,  

Не ляжет спать, пока не отопрет!  

И много женщин без мужей и вдовых,  

Что собираются с зарею ввечеру,  

Танцуют, пьют в чужих покоях,  

И к дому переходят поутру.  

Уже апрель и воскресенье – служба:  

Все собрались под куполом одним,  

– Господи Иисусе Христе, Сыне Божий,  

Спаси и сохрани войнов…  

Василия, Христофора, Серафима, и других павших… (читает священник)  

Да пребудут они во Царствии Твоем…  

– Матери и жены молитесь Господу за братьев и отцов ваших, мужей и сыновей. В дни трудных испытаний мы уповаем на Бога, Царя и Отечество, дабы Господь сниспослал русскому народу победу и дал мира. Да победят они супостатов восстающих, канцлера и войско его.  

Маруся, не плачь они вернутся…  

– Чего не плачь? (Плачет) У меня двое маленьких сыновей. (Плачет)  

И год последний Святой земли Российской  

Запачкали пятном из крови горожан,  

Построить Божий Град Ерусалимский,  

Могли лишь выпив 100 кровавых ванн.  

– Лукерья, где же ты родная?!  

Мой прах в Галиции лежит,  

Не видишь ты, как я страдаю,  

А время все быстрей бежит!  

Приду я тихо в избу нашу,  

Укрою одеялом поутру,  

Притронусь к нашей дочке Глаше,  

Когда-нибудь вас снова обрету!  

(обращение павшего крестьянина)  

– Где ты милый, мой Василий,  

Я ж тебе была верна.  

Уходил на фронт красивый  

Плохо было без тебя.  

Ну а хозяин бара Пашка,  

Ой зачем ему далась!?  

Да простит маманю Глашка  

Поигралась, продалась…  

( А что мне было делать, когда ребенка кормить было нечем?! )  

– Пришел Пашка и предложил погулять… Днем я не ходила – народной молвы боялась. Муж ведь на фронте. Ночью в бардель с ним ходила, там нумер дали!  

Ласкал он меня. Очень нежный был. Пашка! Пашка! Да и богатый! Дочке гостинца дал. А мне золото, серебро, да и еды немало приносил ночью.  

Германия, 1918 год.  

Мы наступаем на Россию,  

Сминаем русские тылы,  

Мы защищаем Рейх Пруссии,  

Нам кровь нужна и мы орлы!  

Песня крестьян:  

В просторах русских золотых  

Бурьяны и поля,  

И дымы фабрик городских  

Согреют небеса…  

Дома, сарайки и дворы,  

Стоят и ждут утра,  

И пашни теплые полей  

Ура-ура-ура!  

Крестьяне – дети деревень,  

В окопах жизнь скудна,  

Сидеть нам тут вообще-то лень,  

Собрать бы нам гумна.  

(отрывок "песни крестьян" из моей поэмы можно петь на мотив песни «однажды морем я плыла»)  

Немцы, февраль 1918 год:  

Мы пьем в окопах,  

– русских нет.  

Отдых наш навеет скуку,  

Мы победим и красный цвет,  

Имперской шайке жмем мы руки.  

На Петроград мы не пойдем,  

Друг друга сами пусть задушат,  

а Францию потом возьмем,  

Германский Рейх на них обрушим!