дафна

К сожалению, многим известна история,  

ставшая мифом. По неосторожности  

в прессу просачивается всякое.  

Кто-то не умеет держать язык  

за зубами, поэтому и рождается  

мифология. Мы перескажем коротко:  

/Дафна была очень скромной девушкой,  

но любила гулять по ночам. К сожалению,  

как и разные психи. Один из них  

так хотел добиться ее внимания,  

что не принял отказа и, разгневанный, гнался  

за ней (как нам сказала городская полиция)  

почти час, а потом почему-то она  

превратилась в лавровое дерево. Этот факт  

установлен следствием. Нам  

вручили постановление. В нем говорится, что  

«в связи с переходом жертвы из состояния  

человечности в состояние бездуховности  

(прим. : а именно превращения жертвы в лавровое дерево)  

прекратить расследование. Разъяснить  

родственникам их право обжалования». /  

За последние годы мы слышали  

столько слов жалости и сочувствия  

по отношению к Дафне, что нас начинает тошнить  

от чего-то вроде: «Как же так вышло? », «Бедная девочка»  

и «Она же была еще совсем молодой».  

Мы устали, и мы считаем необходимым отметить, что,  

как обычно, никто не подумал  

о чувствах родственников и близких,  

и о том, как теперь живется  

нам в связи с этой ситуацией.  

Мы страдаем и терпим лишения.  

Вам придется об этом услышать.  

Нам придется об этом сказать.  

– Дорогая Ника, сестра Дафны,  

теперь ты знаешь, что больше не будет  

Дафна делать с тобой уроки.  

Она превратилась в лавровое дерево;  

ты теперь только можешь лежать  

под ее ветвями, недостаточно пышными,  

чтобы под ними укрыться от солнца.  

Ей теперь все равно, что в греческой школе  

вы обсуждали закон, открытый  

неким Архимедом на прошлой неделе.  

С удивлением для себя ты задумалась  

вдруг о вездесущем и грозном боге  

(не об этих богах, а о том едином).  

И хотя это было всего на минуту,  

грусти этой минуты тебе бы хватило  

на предстоящую тысячу лет.  

Тихо шелестят на ветру ветви лавра  

и поют заунывную песню смерти.  

– Дорогая Агния, мать бедной Дафны,  

ты не заплетешь больше длинные косы  

своей дочери, разве что из позора.  

От позора, как правило, сложно отмыться.  

Все соседи думали, что она очень  

хороша, соблюдает обет целомудрия,  

принимает участие в олимпиадах,  

знает два языка, и один из их древний.  

Но с хорошими этого не происходит.  

«Разве может дочь из такого семейства  

(сказано, как правило, с придыханием)  

превратиться в дерево? », «Почему  

именно в это? Ведь есть же другие! ».  

Дальше обычно следует перечисление  

разных деревьев. Ты знаешь, что часто упоминаются  

дуб, остролист и олива. Тренды  

растениеводства просты и понятны.  

В общем, соседи спрашивают, и это  

так неприятно. Пожалуй, должно быть просто  

взять и превратиться в дерево, если знаешь,  

что последствия этого будут нести другие.  

Ты купила топор и поставила его в кухне  

для успокоения сердца и в целях угрозы.  

– Дорогой Эврипид, отец странной Дафны,  

тебе стоит признаться: ты теперь ненавидишь деревья.  

Это как-то, конечно, лечится и называется.  

Но тебя можно и понять. А что еще тебе делать, когда  

на общем сходе жителей города  

единогласно (ты исключаешься  

из участников голосования  

в связи с возможной личной заинтересованностью)  

было постановлено, что  

раз Дафна, фактически, тоже дерево,  

ее использовать разрешается также как и другие деревья  

(прим. : то есть и в кулинарных целях).  

Весь город радостно приправляет воскресный ужин твоей дочерью.  

Ты понимаешь, что жизнь это шутка,  

но не смешная. Ты познаешь  

суть выражения «испанский стыд»,  

хотя и нет никакой Испании,  

и до нее еще тысяча лет.  

И только стыд будет длиться вечно.  

Итак, как родственники этой Дафны,  

мы все хотим сделать заявление.  

И вам придется его послушать.  

А нам придется его сказать.  

Мы уже сами не различаем  

ее среди всех других деревьев.  

Мы ее похороним, когда ее срубят,  

и притворимся, что ничего не случилось,  

что она умерла еще в детстве,  

или не умерла, а ушла из дома.  

Мы ее больше не вспоминаем.  

Ее имя запрещено в этом доме.  

Мы сменили имена и фамилии,  

теперь нас зовут совсем по-другому.  

Мы не хотим отвечать на глупые  

вопросы: «Почему ваша дочь превратилась в дерево? »,  

«Может, вы неверно ее обучали? »,  

«Может колледж Артемиды – не колледж,  

а какая-то международная секта? »  

Мы считаем это неуважением.  

Мы переехали на другую улицу,  

а наш старый дом сдали приезжим с Делоса.  

Они тихие люди, при встрече кланяются.  

Извини, дорогая, но это невежливо.  

Сделав это, ты стала неприкасаемой.  

Ты пересекла черту допустимого.  

До свидания, милая, до свидания.  

Сладких снов и спокойной, безбрежной вечности.