Сватовство

СВАТОВСТВО  

Дядька Матвей уж больно прижимистый мужик, не пропустит ничего, что плохо лежит, обязательно заначит, припрячет у себя. А уж поделиться, дать в займы, тем более отдать насовсем – и не мечтайте, и не приставайте, даже разговора не будет. Наши Рудневские знают об этом, поэтому обходят его стороной, не общаются, стараются не иметь с ним никаких дел. Соблюдая деревенские обычаи, так, при встрече лишь слегка кивнут головой или буркнут что-то похожее на приветствие, и быстро проходят мимо.  

И надо же мне так опрометчиво вляпаться, так неожиданно попасться к нему в зависимость, а именно, влюбиться в его дочь. Ну, мало – ли в Руднево хороших девок, а вот сердце прикипело именно к его Клаве. Молодо – зелено, умишко ещё не заборзовело, подумал бы, взвесил. Нет, увидел и пропал навсегда. Ну, как устоишь: юное, не тронутое обаяние, скромная, непорочная Мадонна, блеск страстных зовущих глаз, чуть – чуть прикрытых шнурочками густых черных бровей, бутоном королевской розы пухлые влекущие алые губки, так непривычная ныне, тугая коса вольготно красуется ниже пояса. Дивный ангел воплоти руками амура натянул тетиву, и стрела страсти поразила меня наповал. Флюиды влечения пошли мне навстречу и вызвали ответные чувства в душе моего обаяния: Клаве я тоже понравился, и она не стала таить свои чувства. Начали, как нам казалось, скрытно встречаться, сблизились и уже не представляли жизнь друг без друга. Дело шло к желанию объединить свои судьбы. Но, как открыться отцу, как выпросить у него соизволение.  

Ведь Клава воспитывалась в строгости и послушании, ничего не делала без позволения отца. А тут такое глобальное событие, как же без его воли. Да и я побаивался: мужик скрытный, что у него на уме, какие планы и надежды на дочь. Как подступиться, как попросить её руку. Можно, конечно схитрить, так многие нынче поступают: напугать, пустить слух, что она беременна, деваться некуда, вынужден будет согласиться. Но он мужик крутой, в силе, может не только поколотить, но и изувечить, сделать калекой на всю оставшуюся жизнь. Да и Клаву безвинно ославить не хочется. Все знают её тихий нрав и порядочность и, вдруг, такая, по деревенским меркам, не хорошая весть. В нашем захолустном Рудневе вопросы девственности еще пытаются соблюдать.  

Лучше сыграю на другом: на его скупости и жадности. Принарядился, прихватил трёхзвездочной казёнки и пошел свататься. Всё же червяк сомнения не покидал меня, никого с собой не взял, явился один. И без всяких церемоний и положенных в данном случае побасенок, сразу напрямую:  

– Отдайте за меня Клаву. Любим мы друг друга и не мыслим быть порознь. Клянусь, буду всю жизнь её лелеять и оберегать, окружу заботой и вниманием, и вас не забуду, буду почитать, как отца родного. Не подумайте, у меня нет корыстных мыслей и намерений, не надо совсем за ней никакого приданого, не возьму ни копейки, не сомневайтесь, мне нужна только она и больше ничего.  

Ещё долго, что-то лепетал, наговорил много лестных и обещающих слов, среди которых красной нитью проходил отказ и отрицание даже намёка на приданое. Понять что-то по его непроницаемому лицу о впечатлении на мою тираду я не смог, но мне почудилось, что он дрогнул и меня ждёт успех. Но он:  

– Вот моё отцовское слово. Уходи. Не отдам тебе Клаву. Я ещё в здравом уме. Зачем мне зять – дурак.  

Так что, женихи, думайте. Стоит ли отказываться от приданого.