Стеклянный взор

Закончилась школа и теперь меня ждут несколько "незабываемых" лет в университете. Надеюсь, тут есть кружок фотографий. У меня ужасная память, и папа подарил мне любовь к фотографиям, ведь хоть так я могу помнить о прошедшем.  

Я буквально не выпускаю фотоаппарат из рук, он всегда в боевой готовности. Среди одноклассников было мало тех, кто смог выдержать меня, а если и были то, к сожалению, поступили в другой университет.  

Похоже, им там хорошо, мы стали всё реже общаться. Хотя может только я считал это дружбой? У меня даже есть несколько фотографий с нашими встречами. Неужели, придётся от них избавиться? Пока что буду считать, что они просто завалены учёбой и новыми аспектами их жизни.  

Мне же ради учёбы пришлось переехать в другой город. Здесь я живу у тёти. Мне у неё ещё с детства нравилось, столько фотографий и воспоминаний. Хотя её история не такая весёлая. Около десяти лет назад мой дядя скончался от рака желудка, и с того момента она одна. Хотя ей всего сорок, и она хорошо сохранилась. Я желаю ей счастья, ведь она всегда была добра со мной.  

Завтра первый день, а я всё не могу уснуть. Как тут не нервничать, не хотелось бы и универ без друзей провести. Да и с близкими людьми фотографии намного лучшее и теплее вспоминаются. Этой ночью меня мучали кошмары, похоже, волнение сыграло и тут свою роль.  

Утром я не выспался. Сжав свои страхи в кулак, я переступил порог нашего блока. В группе столько людей, превышающая часть — это женщины. Я изначально понимал, что на журналистике такое будет, но по-другому мне не стать фотографом.  

Некоторые из них обратили на меня внимание и даже поздоровались, а другие лишь бросили незаинтересованный взгляд. Как я после понял, у нас даже была лесбийская пара. Хотя они как раз были из тех, кто активно меня встретил.  

К моему счастью, кружок все-таки был, но народу там было на грани закрытия. Всё занимались по отдельности и зачастую кабинет пустовал. Я даже не знал, кто главный, чтоб вступить. Раз за разом я приходил туда и никого не находил. Пока в один момент не услышал звук вспышки фотоаппарата.  

Когда я повернулся, увидел девушку с фотоаппаратом, смотрящим на меня. Старый фотоаппарат с несколькими полосками изолентой, повсюду виднелись замазанные сколы. Она стояла среди деревянных шкафов с фотоальбомами.  

– Сфотографировала, но даже не поздоровалась?  

– Прости, не удержалась, кадр был слишком хорошим, — девушка говорила, пока пробиралась через весь этот архив.  

После она показала эту фотографию: осеннее солнце уже садится, озаряя все персиковой корочкой. Тени от мебели и штор заполонили кабинет. Тьма и свет смешались на моем лица, что так судорожно искало хоть кого-нибудь. Глаза блестели на солнце, но при этом были наполненные небольшой грустью. И это все сквозь пустые деревянные полки, и с некоторыми альбомами по бокам кадра.  

Я впервые увидел себя со стороны, ведь обычно я занимаю роль фотографа. Эта была прекрасная и сразу же видно профессиональная работа. А это ведь сделано таким поломанным инструментом. Я даже не заметил, что слегка залип.  

– Тоже любишь снимать? — она привела меня в себя, слегка подергав за камеру, что висела на шее.  

– Обожаю!  

Следующие часы пролетели, так быстро, что даже описывать нет смысла. За один вечер мы узнали друг друга: страхи и мечты; любимые времена года и места для снимков; даже сфоткались на прощание под светом уличного фонаря среди ночного неба. Там же мы и разошлись.  

Ее зовут Ева. Она из смежной группы, ее лекции идут в соседней аудитории. Она старше меня на курс, а в фотоснимках, так на несколько лет. «Ева и Егор, а что — звучит красиво! »  

С такими мыслями я засыпал. Ни кошмаров, ничего плохого, лишь умиротворённая улыбка. Она мой первый друг!  

Утром следующего дня я встретил Еву у раздевалки – там всегда очереди. Я похоже влюбился в ее длинные темные, словно космос волосы.  

Где-то половину вчерашнего вечера, Ева пыталась убирать волосы, что волную закрывали ей пол лица. Было несколько забавно за этим наблюдать. Вскоре она сдалась, но так мне нравилось даже больше.  

Ее лазурные глаза встретили меня, словно маяк одинокий корабль. Контрастом на щеке, виднелись пара маленьких родинок. Мы поздоровались недолгим объятием. Она была где-то на пол головы ниже меня.  

– Что-то мы засиделись вчера, — начала она, когда мы пошли вдоль коридора.  

– Я обычно так долго не разгуливаю, но это того стоило.  

– Мне тоже очень понравилось. Для меня нормально гулять в сумерках, столько нового удается сфоткать. Правда, я позабыла о тебе. Ну похоже все хорошо.  

Каждый день мы встречались в кабинете кружка. Ева потихоньку учила меня новым навыкам. Как выяснилось, я даже камерой пользовался неправильно. Даже немного стыдно было, но ее, похоже, это совсем не волновало.  

Уже ближе к вечеру, мы узнавали все новое друг о друге: Еве нравится горький шоколад; к моему удивлению, она любит слушать рок. К сожалению, это не мой жанр, люблю что-то более спокойное; фиолетовый любимый цвет, что часто появляется в ее гардеробе; читает в основном фэнтези; не умеет сидеть без дела, всегда ищет чтобы такое новое снять; хорошо подкована в компьютере и программах для обработок фотографий. И главное, у нее есть чувство юмора.  

Это лишь то хорошее, что я узнал за пару дней. Но все не так просто… Ева комплексует насчет родинок на щеке. Негодует на свои непослушные волосы. Ева может быть слегка неряшливой, но, когда фотографирует очень сосредоточена. Достаточно пугливая и очень впечатлительная личность.  

– Как ты начала фотографировать? Мне папа помог, чтобы хоть что-то запоминать.  

– Ах-ха-ха. Серьезно? Это похоже на тебя.  

– А у тебя что? «- Как все началось? Мои родители, вроде, какие-то там руководители. Может поэтому мама и любит все контролировать, и психует, когда что-то идет против ее воли. Папа же дал мне полную свободу, хотя, больше похоже на то, что он просто не хотел ввязываться в эту борьбу.  

Родителей почти всегда не было дома, так что я была у дедушки и бабушки. Крохотная деревня в небольшой лесной опушке. Неглубокий пруд, и нескончаемые ряды огородов. В ближайших леса не было хищников, так что мне позволяли гулять по деревне допоздна. Там я и полюбила сумерки и ночное небо.  

Однажды, гуляя днем возле окраин деревни, я запнулась о что-то — нечто черное торчало из земли. С помощью камней и палок я выкопала это сокровище. Находкой оказался фотоаппарат. Он был весь в сколах и порезах, а где-то не было части корпуса. Линза разбита, а объектив согнут.  

Я побежала домой и показала дедушке, он был часовщиком. Я подумала, что он сможет помочь. Мы очистили его от грязи, и поставили батарейки. Он включился, но лишь на мгновение.  

Несколько дней мы старались реанимировать его, я даже возвращалась в город, чтобы купить недостающие детали. Кто-то из деревни узнал, и решил помочь. Бывший инженер смог подарить вторую жизнь в него, хотя сначала сказал, что будет легче купить новый. Не знаю, почему, но десятилетняя я хотела помочь именно этому бедняге.  

Ты не представляешь, насколько сильно я обрадовалась, когда он впервые включился. Первым делом я сфоткала бабушку и дедушку. Фотография на новом экране казалась мне второй реальностью. За пару дней я сфотографировала всю округу. И самое прекрасное, что даже если кончатся идеи, всегда можно снять с другого угла или времени суток.  

В один день наступил мой день рождения. Он начался с приятного сюрприза бабушки – весь дом был заполнен ароматом моих любимых пирожков. Рядом с кроватью стоял подарок от дедушки — новый ремешок и чехол для фотоаппарата.  

Не успела я проснуться, как была в слезах от счастья. Непричёсанная и вся в слезах я побежала к вниз. Дедушка встретил меня теплыми объятиями, и сказал, что лучше бы умыться имениннице.  

Ближе к вечеру большая часть деревни была на моем празднике. У меня горели щеки от смущения, а улыбка доходила до ушей. Это было прекрасно, пока мои родители не показались на пороге.  

– Мама и Папа?  

Мама – Привет, Ева. Мы пришли поздравить тебя, — она бросила взгляд на дедушку.  

Папа: – Мы бы не смогли пропустить такой день.  

– Но вы всегда говорили, что у вас полно работы. Хорошо, что вам удалось прийти.  

Мама: – Мы с не пустыми руками, — мама подарила пакет, в котором лежал новенький смартфон. Папа, похоже, не придумал подарка, так что вручил конверт с деньгами.  

– Спасибо, Мама и Папа. Но я не могу принять такие дорогие подарки, мне хватит и того, что вы пришли. Прошу, присаживайтесь.  

Мама: – Не отказывайся сразу же. Здесь нечего особо делать, так хоть займешь себя, – сказала, она когда села рядом.  

Папа: – Милая, думаю ей здесь, и так, нравится.  

– Да! Здесь очень интересно, особенно после той находки!  

Мама: – Находки?  

– Смотрите! — я достала фотоаппарат из чехла, и с гордостью показала его родителям. Правда мама встретила его с непониманием на лице.  

Мама: – Что это?  

– Я выкопала его, а дедушка с его другом помогли его починить. Хочешь я вас сфотографирую? Он отлично…  

Мама: – Пап, ты позволяешь ей копаться в грязи и играться с мусором?! Так еще и подыгрываешь ей? — она перебила меня, и обратилась к дедушке.  

Дедушка: – Ни в какой грязи она не копается. И еще, ты правда думаешь называть его мусором, когда она с такой гордостью говорит о нем?  

Мама: – Это ничего не меняет! Я не хочу, чтобы моя дочь игралась со всяким хламом.  

– Он не хлам! Он мое драгоценное сокровище!  

Мама: – Ева, не позорься, этот хлам стыдно людям показывать, выбрось его.  

– Нет!  

Мама: – Не упрямься, мы купим тебе новый.  

– Мне не нужен новый, я хочу оставить его, — говорили мы, перетягивая фотоаппарат.  

Мама: – Хватит! – мама выдернула его из моих рук, и бросила на пол с отвращением на лице.  

– НЕТ! Зачем ты это сделала?!  

Я выпрыгнула из-за стола и стала проверять не сломался ли фотоаппарат. Верхний угол сломался, новая линза заполнилась трещинами. Я держала его в руках и по ним стекали слезы.  

Дедушка: – Татьяна, как ты поступаешь со своей дочерью?! Посмотри до чего ты ее довела!  

Мама: – Единственное, что я сделала не так — это позволила ей жить у вас. Вставай, Ева, мы возвращаемся домой.  

Папа: – Я согласен, что она перегнула, но ее можно понять. Она мама, что хочет дать ребенку лучшее.  

– Я никуда с вами не поеду. Вас никто не звал, так что уходите!  

Дедушка: – Ева, это я позвал их. Прости, я не думал, что все так случится.  

Мама: – За что ты это извиняешься?  

Папа: – Кажется, мы только испортили праздник. Прости, нас Ева, — все за столом стали спорить и придираться. Я почти сразу же убежала наверх. В своей комнате я достала инструменты и приступила к «реанимации».  

Это удалось сделать лишь на следующий день с помощью дедушки и его друга. Правда он стал быстро садиться, вне зависимости от новизны батареи. Больше я с родителями не разговаривала, но, к сожалению, мне пришлось это сделать после смерти дедушки и бабушки».  

Ева закончила свою историю, и после небольшой паузы посмотрела на меня. С такой легкой, но невыносимой тяжелой для меня улыбкой. Ева крепко сжимала свой фотоаппарат. Тень боли все еще пробегала по ее лицу. Очертания мира тускнели в ее глазах.  

Что-то внутри подтолкнуло меня вперед, и я сам не заметил, как обнял Еву. Похоже, это удивило обоих, но после она ответила мне. Я чувствовал ее тепло и дрожь. Мою душу разрывало изнутри, но я старался быть для нее опорой. Шло время и нас потревожило предупреждение о закрытии университета, и просьбы покинуть его.  

Следующий месяц мы лишь укрепляли нашу связь. Где-то в середине октября пошел первый снег. Наша коллекция пополнилась множеством прекрасных снимков.  

Одногруппники спрашивали или уже были уверены, что мы встречаемся. Хотя, на самом деле, это было не так. Может, это прозвучит эгоистично, но мне просто нравилось быть с ней. Каждый миг по-своему грел мне душу: улыбка Ева, всегда заряжает меня энергией; я люблю смущать ее. Вы бы видели ее ярко-красное лицо, и милые попытки скрыть это гневом. Подождите. Неужели я?..  

Весь день я летал в облаках своих мыслей. После занятий, Ева позвала на прогулку. Сегодня шел снегопад, но она настаивала. Мы пошли в парк, что был возле кинотеатра.  

Парк уходил вниз по улице, размещая по бокам ответвления со скамейками. В различных местах находились металлические статуи людей, покрытые уже не первым слоем снега. Мы прошли несколько рядов ступеней, и спустились на площадь. В углах стояли одинокие лавочки, а в центре выключенный фонтан.  

Рядом с этой площадью есть ЗАГС и неудивительно, что у многих есть фотографии свадьбы отсюда. Через дорогу находилась набережная — это было наше любимое место. Длинная керамическая дорога, что идет за ручку с голубым прудом. Летом на нем можно увидеть катера и катамараны. Сейчас же он покрывается льдом.  

Набережная разделена на «туда» и «обратно», словно создавая бесконечный овал. У нас есть фотографии местных: спортивных кусочков; детских площадок; пляжа с одной лишь лавочкой; в конце набережная приведёт в парк аттракционов; возле кафешки есть несколько больших качелей для двух или более людей. Ева почти всегда там засыпает у меня на плече. Единственное, что мне остается это поглаживать ее голову, и смотреть на лазурную гладь.  

К сожалению, многие развлечения сейчас недоступны. Правда почти полное отсутствие сегодня людей, и компания Евы делает это прогулку прекрасной. Никогда прежде не любил дождь и снег ведь из-за них портится моя камера. Хотя, оказывается снег прекрасен и без моего фотоаппарата.  

Мы шли с Евой под руку, уже давно считая это нормой. Ее реснички раз за разом покрывались слоем снега, что она так забавно сдувала. Где-то вдали можно было услышать работу снегоуборочной техники. Из-за тумана, все на горизонте скрывалось за белой пеленой.  

Время подходило к вечеру. Без уличных фонарей мало, что можно было увидеть. По румянцу на щеках Евы и более крепкой хватки, я понял, что пора закругляться. Мы добавили темпа и пошли ближайшей дорогой.  

Снегопад немного замедлился, но явно не собирался останавливаться. Ветра почти не было, и стало хоть чуть-чуть теплее. Похоже Еве этого очень не хватало, хотя, если честно, мне тоже.  

Мы шли вдоль улицы, рассматривая дома и редко проезжающие машины. Некоторые люди спешили попасть домой, ведь судя по одежде, не ожидали такого. Снежинки приятно щекотали глаза, а из рта шел пар.  

– Думаешь, всю зиму будет так? — вдруг спросила Ева.  

– Было бы замечательно.  

– Из-за меня мы замерзли и можем заболеть. Простишь дурочку?  

– Тогда и я дурак, что послушал дурочку, — мы оба посмеялись. Смех Евы вновь наполнил, о чем я думал весь день. Неосознанно я прижал ее ближе к себе. Не знаю, заметила она или нет, но Ева никак не отреагировала.  

Мысли переплетались и вновь кружили в моей голове. Я остановился и замер, смотря на непонимающую Еву. Как сейчас помню…  

Девушка со слегка красными щечками, с голубым шарфом на шее. Свет фонаря приятно лежал на лице Евы, подчеркивая эту божественную улыбку. Я смотрел на нее, словно как на мозаику через снежное решето.  

Сердце билось так спокойно, что даже пугало, хотя руки слегка дрожали, надеюсь, это из-за холода. Ева это заметила и, вытащив мои руки из карманов, скрыла их в своих ладонях.  

– Поделись, если тебя что-то терзает. Даже если тебе просто холодно, – она подышала на мои ладони. Я посмотрел в ее глаза и тогда наконец понял…  

– Я люблю тебя, — не успел я осознать, как слова сами произносились. Лицо Евы замерло на несколько мгновений. Ее руки отпустили мои, а я испугался, что все испортил… – Ева… — я уже хотел извиниться, как вдруг она поцеловала меня. Буквально на пару секунд, но это хватило, чтобы мое сердце улетело на первой космической.  

– Я думаю, что люблю тебя сильнее, – мы были в нескольких сантиметрах друг от друга. Ева буквально висела на моей шее. Я вновь поцеловал ее. В такой морозный день у нас появилось нечто согревающее душу.  

С того дня мы дали шанс нашим чувствам – это было прекрасно. Учебный день пулей пролетал, и мы вновь встречались в крепких объятиях. Конечно, в итоге мы приболели после той прогулки, но даже сквозь кашель смогли выражать свои чувства.  

Словно на крыльях пролетела следующая неделя. Уже не за горами виднелась сессия. В один из таких ноябрьских дней мы гуляли в парке. Пока мы до него дошли, солнце уже почти село. Потихоньку включались фонари, освещая путь оранжевым светом.  

Сегодня было на удивление тепло, это и была основная причина проветриться. Уже через полчаса в парке не осталось людей. Хотя неудивительно — это был вечер воскресенья перед началом рабочей недели.  

Мы сидели на лавочке, разглядывая проходящих людей и оставшиеся и медленно исчезающие следы. Ева лежала у меня на плече, ее волосы щекотали мою щеку. Думаю, в такой тишине я слышал ее сердцебиение. И могу сказать, что оно совпадало с моим.  

Прошло еще минут сорок, и мы собрались по домам. По пути обратно к нам обратились пара парней.  

– Дружище, не одолжишь пару сотен?  

– Дружище? Я тебя в первый раз вижу, так что не обязуй.  

– Я же говорил это не сработает. Давай, как я предлагал, — подключился второй парень. Он был каким-то нервным и чесал свою руку сквозь куртку.  

– Не обижайся, парень, нам просто нужны деньги, — первый парень вдруг достал раскладной нож из кармана куртки.  

Он угрожал ножом, требуя отдать все деньги. Второй же нервно смотрел по сторонам и подгонял нас. Я сделал вид, что достаю что-то из рюкзака, а сам бросил его в парня с ножом. После схватил Еву, и мы дали дёру.  

У нас была фора пока те двое поняли, что произошло. Благо в рюкзаке не было ничего важного. Мы бежали со всех ног. Обычно я был ужасен в спорте, но тогда я мог похвастаться своим результатом.  

Я старался не отпускать руку Евы, но она явно не справлялась с моим темпом. Голоса, тех подонков слышались все ближе и ближе. Вдруг один из них догнал нас. Он схватил Еву за шарфик, от чего она упала. Ева выскользнула из моих рук, и я тут же остановился. Спустя пару секунд прибежал и второй.  

– Придержи ее, я пообщаюсь с нашим умником.  

– Давай только быстрее, в глазах все кружиться, — он схватил Еву. Она стала кричать и отбиваться. Ева случайно ударила его затылком, он вскрикнул и сильно оттолкнул ее. Ева полетела в сторону лавочки и ударилась затылком об ее.  

– ЕВА!  

– Заткнись, а то здесь же прирежу! Проверь, что с ней.  

– Серег… — пальцем он указывал на кровь, что шла от головы Евы. Они тут же убежали, а я ринулся к ней. Она не отвечала, а кровь все шла. Сердце ужасно билось, дыхание прерывалось, но сквозь панику я все же смог позвонить в скорую.  

Приезд скорой длился вечность, а кровь не прекращала идти. Медленно каплей за каплей, она окрасила снег рядом с Евой. Я скинул куртку и снял рубашку. Зубами я с трудом откусил рукав рубашки, и перевязал ей голову. Мне оставалось только ждать…  

– Держись! Осталось немного, прошу, — я уже не мог сдерживать слезы, и сквозь них обнимал Еву.  

Барабанная дробь моего сердца оглушала меня. Наконец-то я услышал что-то громче его и такую желанную мигалку. Всю дорогу я держал руку Евы.  

Уже в больнице, Еву увезли в операционную, а я остался среди этих холодных стен. Я сидел в одной порванной и окровавленной рубашке, пытаясь сдержать дрожь в руках. Все спрашивали, что произошло, а все что я смог это повторять: «Спасите ее…»  

Медсестра дала мне какую-то таблетку, и я рефлекторно ее проглотил. После в глазах все как-то поплыло, я ощутил, как кто-то усаживает меня на кресло. Я уснул по дороге к палате.  

За окном уже светило солнце. В палате так же лежала Ева, и еще несколько человек. Я тут же встал и подошел к ней. Я сжал руку Евы в своих. Под нос я молился о лучшем. Через время я ощутил легкие подергивания, а после почувствовал, как она в ответ сжала мою руку. И еще не открыв глаза, она улыбнулась. Одновременно с этим в палату зашла медсестра, но вдруг Ева закричала на всю палату.  

– А-а-а-а! НЕ ВИЖУ! НИЧЕГО НЕТ! – Ева стала судорожно проверять свои глаза. Она махала рукой перед лицом, но все безуспешно.  

– Успокойтесь, это может быть последствие операции. У вас была серьезная травма мозжечка. В таких случаях может быть временная слепота, но, чтобы точно исключить ее, мы сделаем дополнительные анализы. А вам, молодой человек, нужно лежать в постели.  

Я попросил сдвинуть наши кровати, пообещав все вернуть обратно. С сотового раза я смог ее уговорить, и теперь мы снова были вместе. Спустя час Еву увезли на процедуры, и я остался наедине со своими мыслями. «Как все к этому пришло? Почему я просто не отдал им эти чертовы деньги?! ИДИОТ, ИДИОТ! – я пару раз ударил себя кулаком по лбу. – Я же ведь просто хотел лучшего…  

Так все! – я похлопал себя по щекам – Кем я буду, если начну ныть, когда Еве еще хуже! Сейчас я хочу быть опорой, как никогда прежде. Мне станет легче, если ей будет лучше. Да! Все так! »  

Наконец Ева вернулась. Через пару часов медсестра вернулась в нашу палату. Вместе с ней был врач Евы. Медсестра избегала зрительного контакта с нами и лишь молчала, пока доктор говорил.  

– Здравствуйте, Ева – я ваш лечащий врач. К сожалению, наши опасения подтвердились. Даже после курса лечения, боюсь, вы не сможете видеть, нам очень жаль.  

– Но мне же сказали, что это временно…  

– Помимо слепоты у вас будут проблемы с равновесием. Мы сможем минимизировать эти проблемы с помощью физиотерапии. Единственное, что вам удалось избежать, это тремор рук. Я пропишу вам курс лекарств, которые должны уменьшить боль в глазах и напряжение на них. Еще раз примите наши соболезнования.  

Фантомный взор Евы, когда она все это услышало, изнутри пожирал меня. Ее слезы, дрожащие губы и руки. Я тут же обнял ее, пытаясь разделить с ней весь этот ужас.  

– Чем я это заслужила?! ЧЕМ?! ЧЕМ?! ЧЕМ?! — Ева стучала по моей груди, раз за разом ослабевая удары. После ее руки медленно сползли вниз.  

– Ева, я с тобой. Ты слышишь? Мы обязательно со всем этим справимся! Пару недель назад я приметил хорошую квартиру, тебе там точно понравится.  

– Я слепа, Егор! Я никогда больше не смогу увидеть мир и тебя… Я не хочу усложнять тебе жизнь.  

– Ева, я люблю тебя. Или ты забыла уже? Я уже не могу представить жизнь без тебя. Пускай ты слепа, но я могу увидеть все, что ты захочешь, и описать в самых сочных красках. Прошу, потерпи немного, вместе мы это переживем.  

– Егор… – Ева подняла лицо, что было омочено слезами. Она смотрела на меня с улыбкой. Ее глаза и губы дрожали, но думаю это было другое. Ева положила руки мне на шею, а после щупала щеку. Так медленно и нежно, а после я поцеловал ее.  

С того момента прошло семь лет. Мы уже давно живем вместе, дома она ориентируется даже лучше меня. Недавно у нас появилась дочка, Ева сияет не меньше моего.  

После выписки она переехала ко мне. Даже будучи слепой, она давала советы, как сделать работу лучше. Работа из дома позволяла больше проводить время с ней. Правда поначалу пришлось занимать деньги, но теперь у нас нет с ними проблем.  

Ева прекрасная мать, сумевшая подарить всю свою заботу и любовь. Она читает ей книжки и сказки. Иногда даже не хочет делиться временем нашей дочери. У нашей дочки есть такие родинки, что и у ее мамы.  

Ева считает меня своим героем, но она не знает, что все это из-за нее. Если бы мы тогда не встретились, то я бы скорее всего «потух» в университете, но с ней я зажегся с новой силой. Ее улыбка, делает меня сильнее. Похоже это и есть счастье. В гостиной нет картин или снимков, только один гвоздь, на котором висит фотоаппарат Евы.  

Конец