Усатый нянь

Кира попросила меня присмотреть за её маленькими близняшками и оставила нас, всего-то на полдня.  

— Не волнуйся, они у меня спокойные.  

Сказала Кира, прикрывая за собой дверь. Очень скоро, для меня нашлось дело.  

Сперва мы отправились в путешествие по дому верхом на слоне. Вместе с нами двигались другие представители местного зоопарка. Это были плюшевые друзья: заяц, тигр, белый медвежонок и ещё к нам присоединилась бесстыжая кукла Марта, потерявшая где-то трусы. Несложно догадаться, что роль слона отводилась мне и все остальные зверушки старались не отставать, а иногда даже забегали вперёд, от чего и слон невольно прибавлял скорость.  

Завершив долгую прогулку по дому, в спальне мы устроили урок рисования, после которого на скомканных пледах, сползших с обеих кроваток, лежали незаконченные рисунки, сломанные карандаши и тюбики с красками. Когда пришло время обеда, слон повёз детский мир вниз на кухню. Слон должен был приготовить вкусную кашу. Закипела работа повара. Без помощников не обошлось.  

Внутренняя сторона моего воротника прилипла к шее не потому, что я надел несвежую сорочку, а потому, что там оказалась перетёртая с сахаром клубника.  

После обеда наступил тихий час. Нельзя верить тем, кто говорит, что в это время дети мирно спят.  

Найдя спасение в чтении сказок, я был обязан последовательно превращаться в различных персонажей. Таким образом, я читал и одновременно показывал, как летает в ступе баба Яга или, как Буратино протыкает носом нарисованный очаг. Хорошо, что на улице шёл дождь, и мы решили не идти на прогулку.  

Ближе к вечеру, обессилено присев на пол, я включил телевизор, оставив телеканал, который обычно смотрят те, кто потерял пульт от телевизора или те, кого сиделка забыла перевернуть на другой бок. Собственно, смотрел я не в телевизор, а на него. Именно с таким равнодушием ленивая осенняя муха разглядывает тусклую лампу в дальнем углу подъезда.  

А вот и Мама вернулась!  

— О, в моё отсутствие ты отпустил усы?  

С лёгкой иронией сказала Кира, когда я помогал ей снимать влажный плащ.  

Посмотрев на себя в зеркало, висевшее тут же, в прихожей, я увидел, что действительно стал усатым, причём усы были разного цвета. Правый ус, густой, фломастерно-чёрный, тянулся обратным вектором вдоль губы и пересекая щеку, устремлялся вниз к шее. Левый же ус, ярко-оранжевый, брал своё начало, как бы из ноздри, тут же делая зигзагообразную параболу вверх по лицу, а возле уха след его обрывался.  

Очевидно, всё это у меня отросло, когда мы втроём долго копались на кухне, пытаясь найти в нижних шкафчиках манную крупу для приготовления каши.  

Странно, что я, аккуратный и внимательный человек, умудрился проморгать действия всех этих маленьких, ещё не очень ловких, но зато очень быстрых ручек и ножек, бегающих вокруг меня!  

Расположившийся в кресле у камина кот смотрел на меня с ласковым мудрым прищуром. Его спокойствие было родственником безразличия, но отнюдь не преступного безразличия людской толпы, а безразличия философского, которое следует приветствовать, поощрять и даже воспевать, как единственно верный маршрут, в сложном лабиринте взаимопонимания.  

Кира прошла в зал, обвела помещение понимающим взглядом, чуть-чуть наклонила голову и слегка покачала ей, словно в этот момент у неё в шее включилась пружина сочувствия.  

Я беспомощно улыбался.  

На крыльце мы попрощались. Принцессы мне вслед активно помахивали всем, что было у них в руках: сачком для бабочек, волшебной феей, потерявшей туфельку и даже крылышком ангела, насильно откреплённым от новогоднего платья.  

Наполненный изнутри тихой счастливой грустью, я развернулся и не спеша побрёл к своему автомобилю.  

Приехав домой, лишённый всяких сил, я отправил своё тело в спальню, где без особых церемоний, почти не раздеваясь, уронил его на кровать и моментально заснул самым беспечным сном младенца.