Догма

ДОГМА  

29 апреля 2002 года  

Я Стив Грэй начинаю вести этот дневник, чтобы следить за своим ментальным состоянием. Это посоветовал мне доктор Холидэй. Надеюсь мне это поможет, ведь терпеть уже нет сил....  

11 мая 2002 года  

Мне действительно стало лучше. Навязчивые мысли больше не тревожат мою больную голову. Слава доктору Холидэю!...  

3 июня 2002 года  

Доктор Холидэй требует всё больше денег за лечение. Я всего лишь бедный доктор из неблагополучного района Детройта. У меня нет ни детей, ни жены, ни даже родителей. Не то чтобы я очень расстроен, ведь детские травмы, нанесённые мне ещё в раннем возрасте, оставили глубокий отпечаток на моей психике. Из-за них в свой 31 год я не могу завести себе семью. Кто захочет иметь в своём доме обузу с кучей психических расстройств, с которыми я не в силах совладать. (далее чернила на листе бумаги становятся немного размазанными) Ради чего я живу? Ради кого? И самое главное: зачем?...  

4 июля 2002 года  

Я решил больше не посещать приёмы доктора Холидэя. Денег стало не хватать даже на еду. Чувство постоянного голода сводит меня с ума. Скромной зарплаты патологоанатома не хватает, чтобы покрыть все расходы. Я не заплатил за квартиру в прошлом месяце, да и на закрытие этого мне вряд ли хватит. Привычка вести дневник не покинет меня и без Холидэя. Такие беседы со своими мыслями мне необходимы....  

16 июля 2002 года  

Бэн (арендодатель) сказал, что вышвырнет меня из квартиры, если завтра не будет денег, чтобы заплатить за 2 месяца. Я в отчаянии. Если я до завтра не придумаю, где взять деньги, то придётся жить на улице. Надеюсь, что мне разрешат ночевать на работе  

17 июля 2002 года  

С утра пришёл Бэн и напомнил о том, что деньги должны быть сегодня до вечера при этом непрозрачно намекнул, что при ином раскладе выбьет мне зубы.  

Я так и не придумал, откуда взять деньги. Нужно попробовать сбежать.  

(далее страница в крови)  

9 часов вечера. Я избитый до полусмерти лежу в главном парке Детройта. Я не знаю, как он нашёл меня, но несколько минут назад к парку подъехала машина с людьми с битами. Я увидел их и думал, что смогу убежать, но вдруг осознал, что меня уже окружили 7 накаченных человек с костетами и битами. Я услышал голос Бэна. "Я выбью из тебя каждый цент, "- крикнул он откуда-то со стороны. Через мгновение в меня прилетел удар, и я упал на холодный асфальт. Град ударов обрушился на меня. Я перевернулся на живот и закрыл затылок руками. Животный ор вырвался из моей глотки, но легче не становилось. Кости хрустели и ломались, принося мне невыносимую боль. Я отключился. Очнувшись я взял в руки дневник и написал всё это. Я не могу встать.  

25 августа 2002 года  

Наконец мне вернули мой дневник. Я безумно этому рад. 18 июля я уже очнулся в больнице весь перебинтованный. Как оказалось, чуть позднее кто-то вызвал скорую, увидев меня на улице, и меня привезли в больницу, в которой я и работал. Все вокруг гворили, что мне повезло не расстаться со своей жизнью. В больнице меня держали больше месяца, чтобы заросли все мои раны. У меня было куча времени, побыть с собой наедине. Сначала знакомая мне тревога не покидала меня. Она вернулась и меня это напугало. Но спустя пару недель это чувство покинуло меня. Я стал думать о своей жизни и жизнях других людей, но что самое главное – о смерти. Я хочу отомстить этому мерзавцу, Бэну, чего бы мне это не стоило.  

26 августа 2002 года  

Сегодня был лучший день в моей жизни. Я встретился с одной молодой медсестричкой по имени Евангелина. Я называл её просто Ева. Эта девушка заботилась обо мне с самого первого дня, проведённого мной в больнице в качестве пациента. Мы миленько сидели и пили чай в модном кафе Cannelle, попутно рассказывая друг другу о своей жизни. Я чувствовал себя, словно окрылённым, поэтому порой нёс какую-то чушь, пытаясь показаться более значимой личностью, чем являюсь на самом деле. Говорил о каких-то грамотах, медалях, но, боже, зачем? Она лишь мило мне улыбалась и искренне смеялась с моих глупых шуток, говоря, что я забавный, и удивлялась тому, почему же у меня нет жены? В этот момент я погрустнел и почувствовал, что я обязан рассказать ей о всех своих болячках, но всё же сдержался. Не знаю насколько странно это выглядело со стороны, но меня словно переклинило. Я не мог выдавить ни слова. Кинув взгляд на неё, я увидел её любопытные озорные глаза с приоткрытым ртом. Захотев, сменить тему я почувствовал жуткую боль в груди, у меня помутнело в глазах, но вдруг она резко сказала своим ангельским голосочком: «Ну, не хочешь – не говори». Всё сняло, как рукой: от боли в груди не осталось и следа, лишь немного покалывало на кончиках пальцев. Она мило захихикала. Я тоже постарался улыбнуться, но скрыть мою встревоженность не вышло. Она, будто ничего не заметив, продолжила: «А в больнице ты сколько работаешь? ». Параллельно с этими словами она подвинулась к краю диванчика. Её лицо практически вплотную приблизилось к моему. Меня такие действия немного смутили, тем не менее после этого я практически полностью забыл о случившемся ранее. «Работе в этой больнице я посвятил 9 лет своей жизни» – ответил я немного улыбаясь. «Ничего себе! Так много!?» – будто восторженно переспросила она. «Угу. А ты новенькая здесь? Такую прекрасную девушку я бы сразу заприметил» – сказал я, ехидно улыбаясь. Ева постаралась отшутиться, но её ответ меня немного озадачил: «А я давно хожу за тобой, просто тебе на глаза попадаться не хотела». Она рассмеялась. Услышав, как она смеётся, я забыл всю встревоженность. Наша беседа продолжалась ещё в районе пары часов, но кафе уже скоро закрывалось. Во время всех разговоров я и забыл, что в моём кармане нет ни гроша, но Ева опередила меня с моими глупыми отмазками, сказав, что она хочет заплатить сама. Она просто чудо, лучик света во всём этом тёмном царстве. Мне не хотелось с ней расставаться, но мы договорились о встрече у входа в больницу завтра после работы. Окрылённый всем этим я словно порхал по мерзим улицам Детройта, идя по направлению в единственное место, где я могу переночевать. Это моя больница, Meridian Health.  

27 августа 2002 года  

Наконец этот бесконечный рабочий день закончился, и я смог увидеться с Евой. Во время работы я пару раз пересекался с ней взглядами. Это лишь подогревало мой интерес к ней. Я очень торопился закончить все дела и пришёл на место встречи раньше неё. Меня трясло от нетерпения встретиться с ней, чтобы вновь увидеть её прекрасные волнистые белые волосы, хрупкие плечики, её великолепное свободное белое платьице, подчёркивающее её невинность, замечательные тонкие ножки на каблучках. Воспоминания о ней грели мне душу. Улыбка не сходила с лица. И вот я увидел её. Она, выходя из больницы, словно паря на белоснежных крыльях, будто светилась на фоне этого отвратительного городка. Мы встретились с ней взглядами. Она мило мне улыбнулась, а я думал, что это не человек, а просто ангел во плоти, не иначе как подарок с небес. Она подошла ко мне вплотную и легонько меня приобняла. «Ну что? Куда пойдём? » – спросила Ева, глядя на меня снизу вверх. Даже её аккуратные каблучки никак не уравнивали нас в росте. «С тобой, хоть на край света», – ответил я, не отводя взгляд от её бездонных голубых глаз, в которых хотелось утонуть. Ева взяла меня за руку, и мы пошли гулять в парке. Я впервые в жизни ощущаю это чувство, называемое в поп-культуре любовью.  

…  

28 сентября 2002 года  

Мы видимся с Евой каждый день, и с каждым днём меня что-то съедает изнутри. Я понимаю, что сломаю ей жизнь. У меня нет ни квартиры, ни машины, ни денег, чтобы нас обеспечивать. Она всё время предлагает куда-нибудь сходить, говорит, что заплатит сама, но это неправильно. Мне стыдно, что я не могу оплатить счёт в кафе. Денег хватает только на еду. Деньги за моё успешное лечение вычитают из зарплаты. По моим подсчётам, с этой чёртовой клиникой я расплачусь за 8 месяцев. Господи, 8 отвратительных месяцев в крайней нищете. Хотя бы не выгоняют из этой каморки, в которой я живу уже больше месяца. Пойду-пропью последние деньги в ближайшем баре, зарплата всё равно уже не за горами.  

29 сентября 2002 года  

Голова страшно гудит, из-за литров пива, выпитых вчера. Я с трудом вспомнил лицо человека, с которым пил прошлой ночью. Небритый мужчина средних лет. Невысокого роста, смуглая кожа, тёмные волосы и чёрные, как ртуть глаза. Одет он был в нестиранном деловом костюме и плаще. На голове его красовалась старая потрёпанная шляпа. Он представился, как Люци. Мы говорили о том, о сём. Оказалось, что он болеет за Местную хоккейную команду, Детройт Ред Уингз, которая стала обладателем чемпионата НХЛ, что ему тоже нравится Джером Игинла, который стал лучшим бомбардиром турнира, что его любимый актёр – это Дензел Вашингтон, но уверял, что через полгода Эдриен Броуди будет на коне, что его любимое блюдо – это лазанья. Боже, это моя родственная душа. Мы с ним так похожи. Под градусом мы рассказали друг другу истории, рассказывать которые не следовало бы. Люци рассказал историю о начальнике-тиране, против которого он настроил полколлектива, но после этого его уволили. За это он жестоко убил своего обидчика, пробив ему грудь копьём, и остался безнаказанным, его глаза налились пламенем. Я воспринял это, как шутку, но из-за его рассказа я почувствовал уверенность и рассказал о Еве. Он ответил, что эти бабы – все, как одна, и они мне не нужны, а эта Ева уйдёт при первой подходящей возможности, как только найдёт мужика получше. Ведь я никчёмен и не могу ей ничего дать. Он словно читал мои мысли, но ни капельки не приободрял, всё больше и больше нагнетая обстановку. «Ева встречается с тобой лишь из жалости» – добавил он, но я больше не мог слушать его речи, втаптывающие меня в грязь. Я с яростью кинул на стол 15 долларов и вышел из бара. Он не шелохнулся, словно этого и желал. Сейчас же я понимаю, что Люци был прав. Такой мужчина как я, даром не сдался прекрасной молодой девушке. При первой же встрече я расскажу о всех своих болячках и дурных мыслях, ведь я не смогу сделать первый шаг к нашей бесконечной разлуке. Если она меня действительно любит, то примет таким, какой я есть на самом деле.  

30 сентября 2002 года.  

Сегодня был самый насыщенный день в моей жизни. С утра я встретился с Евой в том самом кафе Cannelle. Она, как и всегда, была обворожительна. Я открылся ей: рассказал о тяжёлом детстве, как надо мной издевались старшие братья, а родителям не было никакого дела; о всех своих психических нестабильностях, как я в приступе гнева чуть не зарубил топором своего одноклассника во время похода; о своих посещениях доктора Холидэя, о методиках которого Ева была наслышена и наконец о своём диком желании мести. Во время моего монолога на её лице ни разу не промелькнула улыбка, а её глаза будто тускнели. В итоге я почувствовал моральное облегчение, но физически я ощущал себя выжатым лимоном и готов был упасть без сил. Ева ни разу не перебила меня, а лишь молча слушала всё то, о чём я рассказывал. Она без каких-либо эмоциональных оттенков отчеканила: «Ты не должен этого делать! ». Её голос уже не был таким ласковым и нежным, каким я привык его слышать. «Я ничего никому не должен. А вот Бэну я давно задолжал», – с этими словами я встал и пошёл к выходу, но решил напоследок обернуться, чтобы ещё раз увидеть мою любовь, но на месте, где она сидела лежали пара белых перьев.  

Полный уверенности я приближался к дому где жил Бэн. Куча хирургических приборов звенело в моих внутренних карманах. На пороге дома я встретил Люци. «А ты малый – не промах, иди вперёд, я буду рядом», – сказал он, улыбаясь, чем придал мне ещё большей уверенности. Я с яростью открыл дверь. Бэн, сидя в кресле, потягивал виски, он ничуть не удивился моему появлению. «Стив! Мой старый друг! Ты пришёл отдать мне долг? », – сказал он насмехаясь. «Да! Сейчас я верну тебе каждый цент». Дальше всё было как в тумане. Моё сознание вернулось ко мне, когда тело Бэна было превращено в фарш. Ни единого живого места, кроме лица, его я не тронул. Смотря в его глаза, я видел ужас и боль. Но вдруг его лицо стало меняться. Вместо него я увидел лицо Евы. Её глаза были заплаканы. Думая, что мне мерещится, зажмурился и сильно побил себя по щекам. Да, её лицо исчезло, но вместо него появилась физиономия Люци. Он улыбаясь до ушей, почтенно приподнял свою шляпу, под которой красовались маленькие красные рожки.  

17 июля  

С утра пришёл Бэн и напомнил о том, что деньги должны быть сегодня до вечера при этом непрозрачно намекнул, что при ином раскладе выбьет мне зубы…  

Эпилог  

Рай и Ад, всегда со мной были они,  

Ангел и Демон манили меня в недавно минувшие дни.  

Один красотою своей меня очаровал,  

Забыть меня заставил о том, что замышлял,  

Другой же меня поддаться греху заставлял.  

Рай не в небе,  

Ад не на дне.  

Они на Земле,  

И в тебе,  

И во мне,  

Каждый миг тьма со светом борется в душе,  

Я грех совершил – и тьма победила,  

Посланница с небес мою душу отпустила,  

Вступившим в земли мрака – нет пути назад,  

Духи тьмы тебя разом окружат,  

И вечность будешь гнить в Царстве Боли,  

К двери из Царства Боли не подобрать пароля (Автор: доктор Люцифер Холидэй)