Смерть укронацистам!

Девушка нацелилась своим смартфоном на какие-то тротуарные плитки вблизи скамейки. Он проходил мимо и автоматически посмотрел, чего она там фотографирует. На плитках около скамейки было выведено: «Нет войне! ».  

«Да, подумал он, там гады-нацисты убивают наших, а у нас здесь, в России, такое пишут! Сволочи! ».  

Он остановился и стал смотреть, как эта бандеровская девушка фиксирует себе в телефон надпись. Было понятно, что ей такая фраза нравилась.  

«Чёртова бандеровка! », вскипело у него в груди.  

– Вы, что же, против войны? – стараясь сдержать свою ярость, спросил он у этой фашистки.  

Она оглянулась на него. Ничего особенного, обычная девушка, никакой особенной красоты, только молодость.  

– Путин плохой, – не торопясь сказала девушка.  

В её взгляде он почувствовал некий «бубновый» интерес.  

«Баба всегда остаётся бабой», констатировал он про себя, легко почувствовав, что ей надо.  

– А вы хорошенькая! – неожиданно для себя похвалил он её. А что ещё тут скажешь, если девушка так откровенно смотрит …  

Никакой особенно хорошенькой, между тем, она не была. У него как-то само собой вырвалось.  

– Спасибо, – улыбнулась нацистка.  

– Пойдёмте ко мне, – предложил.  

Девица кокетливо засмеялась:  

– Вы меня кадрите?  

– Ага, – уголком рта улыбнулся он.  

Помолчали.  

– Ну, пойдёмте, – сказала.  

Он осторожно взял её под локоток. От бандеровки пахнуло слегка чем-то алкогольным – не то пивасик, не то, что покрепче.  

«Э, да ты угостилась! », с омерзением подумал он, «Твои там наших, русских, убивают, а ты, значит, у нас отрываешься».  

Они шли, перекидываясь обычными фразочками. В голове у него стучало: «Вот гадина! Такую не жалко и изнасиловать! ».  

Чего её было насиловать – выпившая бабёнка сама шла к нему телесно общаться!  

Они пришли. Он, изо всех сил стараясь сдержаться и не удушить её безо всяких сексов, провёл её в комнату и стал нетерпеливо раздевать её.  

Она, очевидно, принимала его сдержанную ярость за любовную страсть и похохатывала, когда он догола обнажал её.  

Они, голые, прилегли на диван. Он быстро и привычно приласкал её.  

«Скорее, скорее надо покончить с этой тварью! Там наших убивают такие как она! ».  

Она уже благополучно, щебеча что-то, стояла перед ним раком, подставляя свою «девочку» ему для соития.  

Он повставлял в её нацисткую дырочку. Она стала стонать.  

Кончили они одновременно.  

Он лёг на неё и потянулся руками к её шее.  

– Ты чего? – спросила она спокойно.  

Он промолчал, руки его не могли вот просто так задушить её, хотя ему очень хотелось отомстить ей за всех убитых такими как она, проклятая бандеровка. Он сидел, голый, на ней, голой, верхом и просто держал её руками за горло, не причиняя ей никакой боли.  

Она неожиданно взяла одну его руку и поцеловала её. И засмеялась.  

Он понял, что не сможет её убить, как хотел. «Просто дура! », мелькнуло у него, «Обычная безмозглая давалка! ».  

Он слез с неё и лёг рядом. Прикрыл глаза.  

– Знаешь, я за Россию, за Путина, – ровным голосом сообщил он.  

Она покосилась на него.  

– А мне пофиг, – усмехнулась.  

Потом наклонилась к нему и стала осторожно лизать ему член.  

– Мне пофиг, – оторвавшись на секунду от его члена, медленно повторила нацистка.  

От её язычка на его члене ему как-то вдруг полегчало. «Да и чёрт с ней», думал он, глядя, как она всё больше распаляется, играя своим маленьким женским ротиком с его «другом».  

Он ещё раз и очень яросто поимел её раком. Она стонала во время акта, но, кажется, уже не только от удовольствия, но и от боли.  

– Ты маньяк! Настоящий убийца! – бормотала она, лёжа после этого рядом с ним.  

Он промолчал.  

– Я сразу поняла это, – глядя ему прямо в глаза, медленно сказала она, – И меня это так возбудило!  

– А ты мазохистка, – неожиданно для себя проговорил он, – Даёшь маньяку.  

Она молча закивала. Потом неожиданно засмеялась:  

– Точно!  

– Мы уничтожим всех чёртовых нацистов на Украине! – откровенно сказал он.  

– Да, конечно! – продолжая смеяться, согласилась она, – Туда им и дорога!