Она всегда со мной...

Ночь... Летняя ночь. Луна в тот момент была только растущей, но уже могла освещать тёмные улицы тёмных городов, а округ Сан-Франциско не является исключением. Тёмные леса с вечно шелестящими листьями на стройных деревьях, бескрайние поля, стоящие фермы, которые уже успели прекратить свою работу, тихие заводы, из больших труб которых рассекался тёмный густой дым. Это штат Калифорния, Соединённые Штаты Америки, небольшой городок Строберри. Интересные дома, некоторые из которых ночью освещаются лишь лунным светом или уже гаснущим уличным фонарём, который едва ли светил на дорогу и освещал лишь её ямы. Проходя по улицам можно увидеть такую картину: справа – дома, слева – лес, ну или наоборот. Недалёкий две тысячи первый год. Казалось бы, наступил новый век, новое столетие. Кому-то всё равно на этот новый век, а кто-то это отмечает. Зачем? Вы бы ещё начало каждого дня праздновали... Двадцатое июля. По-прежнему стоит ночь. Выделяется белый дом напротив леса, или же лес напротив дома? Нет-нет, скорее наоборот. В доме находится обычная семья: мужчина лет пятидесяти, женщина с таким же возрастом и какой-то мальчик в соседней комнате, кажется, это их сын. Ему лет эдак четырнадцать, волосы его были чёрными, такими же чёрными как та улица за окном; а кожа... кожа была бледной, будто это труп, а не живой человек. Но он вроде бы дышит, вроде даже спит.  

Три часа ночи. Разносится тихий стук в окно комнаты того самого паренька, будто кто-то своими ногтями легонько-легонько постукивает по старому стеклу. Блэйк Ортиз, так звали того самого спящего мальчишку, проснулся от этого странного и довольно краткого звука. Как он это вообще мог услышать? Мгновенные мысли буквально опрокидывали его, наталкивали Блэйка на какие-то действия. В нём обитало какое-то странное чувство, чувство страха и, вероятнее всего, беспомощности. Он решает рискнуть. Поднимая свой уже далеко не сонный взгляд он уставляется в окно. Его серые глаза были пронизаны горящим страхом, они так и полыхали огнём боязни, сердце его стучало немыслимо громко, будто кто-то в глуши стучит по барабану, а руки... его руки были очень холодными, это было видно даже издалека, ведь они были очень белыми. Он этими руками обхватил одеяло и сжимал его так крепко, как сжимают лесники свои ножовки или топоры. Внезапно появляется тень! Он видит чью-то тень, только она не на улице, она находится прямо в его комнате, она находится буквально в двух метрах от Блэйка. Но чья это тень и почему она двигается? Парень запутан. Его окружило очень много мыслей, порой ему даже казалось, что это всего лишь его видение. А что, если это действительно так? Что, если это всего лишь его мысли? Но... тень делает замах, и... из полупустой комнаты мальчика доносится ужасающий крик.  

В комнату вбегают родители, чуть ли не выламывая и так старую скрипучую дверь. Оба напуганы. В комнате они видят своего сына: он был в диком испуге, он очень крепко обнимал свою подушку, его глаза были зажмурены, сам он довольно ужасно дрожал. Обычно люди в таких моментах пускают хоть одну слезинку, независимо от их возраста, будь то подросток или маленький ребёнок, но с ним такого не произошло. Блэйка напоили горячим чаем, кажется это был кристмас мистери, его окутали в тёплое покрывало и усадили за стол. Но что удивительно, он до сих пор не произнёс ни слова. Он просто смотрел своим пустующим взглядом на чашку с чаем, откуда медленно уходил пар. Он так плавно рассекался, но так быстро растворялся в воздухе...  

Без каких-либо успехов парня уложили спать рядом с матерью. Отцу завтра рано вставать на работу, он работает на заводе, но кем конкретно – он по каким-то причинам не разглашает. Он каждое утро уезжает на своём велосипеде на работу, а возвращается поздним вечером. Иногда он возвращается жутко пьяным, поэтому и Блэйк, и мать были часто подвержены избиениям. Последняя такая ситуация была буквально три дня назад, но пока что это не повторяется. Каждый вечер они сидят в его ожидании, они ждут его и надеются, надеются на то, что он трезв. Но обычно происходило всё наоборот и он был ужасно пьян, из-за чего появлялись свои проблемы.  

Уже светало. Солнце бросало свои первые лучи на огромный лес, так и освещая верхушки тех самых стройных деревьев. Мир приобретал краски, да и это не удивительно. Родители просыпаются первее. Утром мать помогает на кухне отцу сложить ланч-боксы и тихо обговаривают ночной, как им кажется, кошмар Блэйка.  

— Эй, что думаешь насчёт этой ночи?  

— Ночь как ночь, чё удивляться то?  

— Тебя совсем не смущает поведение твоего сына?  

— По-моему в его поведении исключительно твоя вина! Ты подсадила его на эти никчёмные книги!  

— Тише, милый, тише. Будь спокойнее. Книги здесь не причём. Ему, как и мне, просто нравится читать, это выбор каждого.  

— Ты никогда в жизни не читала книги про убийства, про изнасилования, про проституцию и порнографию, никогда! У тебя на уме одна любовь и рома-а-антика, дура! Вырастила из нашего сына книжного, блять, червя! И что теперь!? Ему только четырнадцать! Думать надо своей тупой головой! – произносил это отец Блэйка, явно превышая изначальный тон общения со своей женой. Произносится громкий стук кулака об стол, резко замахивается своей тяжёлой рукой с парочкой колец на пальцах и бьёт ею пару раз по лицу своей сожительнице.  

— Ублюдок... – произносила тихим тоном и со слезами на глазах мать Блэйка, будто она стала теряться в себе...  

Во время криков отца просыпается и сам Блэйк, но он просто лежит на своей скрипучей кровати, пронзая стену перед собой своим взглядом. Кажется, на его пустых глазах стали появляться слёзы, они были такими беспощадными и угрюмыми... И ведь действительно, мальчишка очень любил читать, но не только книги-детективы, но ещё и философские, познавательные книги. Еженедельно он выслушивает крики своего отца, он всё это запоминает и анализирует у себя в голове. Он делает выводы, что его отец психически неустойчивый человек, но это надо записать. Куда? Зачем? Для чего? Вопросы остаются без ответов.  

В комнату Блэйка входит мать: заплаканная женщина с растрёпанными волосами, на её белой одежде виднелись грязные пятна, которые она вручную когда-то пыталась выстирать, как итог – безуспешно. Только она понимала своего сына, а сын понимал её. Они давно уже считают, что без отца им жилось бы куда лучше, но с этим они ничего не могут сделать, поскольку они просто останутся без жилья, поэтому приходится терпеть до поры, до времени...  

Для чего же она пришла в комнату? Кажется, она хочет показать своего сына врачам, поэтому в этот же день они уезжают в областную больницу, где юношу начинают обследовать доктора и без того маленького городка. Блэйку они казались безобидными, но порой они задавали такие бестолковые вопросы, что от такого даже под землю провалиться хотелось. Вот, например, некоторые из них: "ты парень? ", "ты слышишь голоса в своей голове? ", "были ли какие-то припадки? " И ведь действительно, порой в его голове слышатся голоса какого-то человека, словно это голос Блэйка, но ведь он этого не говорит. Ему всё время казалось, что это просто бушует его воображение и всё, но видимо всё намного хуже, карты начинают раскрываться.  

В ходе этого обследования просят в кабинете остаться только лишь мать Блэйка, а паренёк покидает помещение и усаживается в коридоре на подоконнике. Коридор был длинным и тёмным, освещённым лишь одной лампой где-то там, где-то вдали. Его стены были как будто тонкими, а проход был совершенно узкий, три человека в ряд точно не пройдут. Двери в палаты стоят скрипучие, деревянные, а рядом с некоторыми из них находились инвалидные коляски. Это передавало такой антураж, будто ты смотришь в своё будущее и видишь только лишь сплошную темноту, где в середине того длинного коридора есть мерцающий свет, подчёркивающий чей-то "автомобиль" в виде инвалидной коляски на ближайшие годы, а может и на всю жизнь. Но Блэйк лишь отвернул взгляд обратно к окну и стал наблюдать за проходящими людьми под зданием, в частности он обращал внимание на деревья: их верхушки так элегантно двигаются, а ствол стоит так неподвижно, и почему-то это раздражает. Из того самого кабинета доносятся нотки голосов, но разобрать слова тех собеседников не удавалось. Да и Ортиз не из тех, кто любит подслушивать чужие разговоры, он считает это далеко не культурным делом. Тем более, если его попросили выйти – значит это какой-то секрет, разве это честно будет его подслушивать? Кажется, секрет должен оставаться секретом, поэтому он просто затыкал своими холодными пальцами свои покрасневшие от холода уши.  

— Мэм, у вашего сына странные симптомы. Вы до нас обследовались в каких-нибудь психиатрических учреждениях?  

— Ни в коем случае... Стоп... Это же не намёк на то, что мой ребёнок является психом?... – сказала женщина, окутав презрительным взглядом доктора.  

— Вы знаете, нам рано ещё что-то официально оглашать, но по этим выводам мы можем вам сказать о том, что у вашего сына может быть раздвоение личности или же биполярное расстройство. А может и то, и другое. На нашем опыте была уже одна такая девушка, мы предложили им платные курсы, но она и её отец отказались, отчего были соответствующие последствия. Не-ет, я конечно вас не наталкиваю на приобретение этих курсов, но как вариант, я думаю, учитывать стоит. Вы же не хотите, чтобы ваш сын рос, часто меняясь в настроении? Вы хотите, чтобы это всё сказалось на нём эмоционально? Будет вам такое, если откажитесь. А вообще, может быть всё намного хуже. Соглашайтесь!  

— И сколько ваши курсы стоят?  

— Ах-ха-ха, ну, точную цену я вам сказать не могу, но приблизи-и-ительно... в районе шестидесяти пяти тысяч долларов за две недели курсов.  

* Минутное молчание. Мать в ступоре. Они и так живут в тесном доме, а тут ещё и курсы предлагают по невероятно огромным суммам.  

— НУ ЖЕ! ПОКУПАЙТЕ НАШИ КУРСЫ! – продолжил доктор и громко ударил своим тяжёлым кулаком по столу.  

Женщина не выдерживает такого эмоционального давления и в буквальном смысле вылетает из кабинета, хватает Блэйка за руку и покидает вместе с ним медицинский центр. Её мысли крутились только вокруг одной фразы: это не ребёнку нужны ваши курсы, а вам самим. Отчасти, кажется, она права.  

Такие приступы у юноши бывали довольно часто, всё больше и больше он стал погружаться куда-то туда, куда-то в мир другой, где он может встретиться только со своими мыслями и со своим вторым "я". Постепенно это входило в привычку, уже даже мать не стала обращать внимания на его поведение ночами, а отец... кажется, отец стал реже появляться дома. Неужели это всё из-за Блэйка? Точно нет, точно нет! Или всё-таки да? Чёрт, опять смешанные мысли, опять думается о чём-то невероятном. Порой ему кажется, что его отец стал покидать семью, и делает он это медленными и неуверенными шагами, а его постоянный алкоголизм и избиение своих сожителей – это тому подтверждение. А ведь и вправду, у матери уже было столько синяков, что она надевала только лишь кофты, только джинсы, чтобы скрывать все свои гематомы и на руках, и на ногах. А сын, то бишь Блэйк, он даже на улицу перестал выходить, потому что с каждым днём ему становилось всё хуже и хуже, он не хотел показываться своим друзьям в таком виде, будто он нищий человек, будто он самый беспомощный в этом мире. Из-за этого он стал очень скованным и замкнутым, он стал бояться осуждения и критики. Правильно, кто хотел бы говорить о том, что в семье идут постоянные избиения? Кому-то это и вправду интересно? Все бы просто смеялись не только над Блэйком, но и над всей семьёй, в частности и над матерью. Такого унижения он терпеть не готов.