Выборы

ВЫБОРЫ  

Не простое это дело – избирательная компания. Казалось бы, чего здесь сложного: назначь дату, подготовь помещение, проведи агитацию в СМИ, попытайся соблазнить привлекательностью своей программы. И народ повалит к урнам высказывать свою волю и определять судьбу претендентов. Но электорату уже настолько надоело одно и то же: те же обещания накануне и забывчивость потом, что многие просто игнорируют выборы. Особенно это касается молодёжи.  

Старики, которые ещё при уме, помнят советское принудительно-обязательное голосование, проявляют активность, по привычке исполняют, так называемый, гражданский долг. Для них – это повод сменить старые обноски на менее изношенные, принарядиться, не торопясь, горделиво пройтись на виду у соседей, потусоваться перед комиссией. Показать ей свой, давно никому не предъявляемый паспорт, где ты совсем не похож на того, что там помещен много лет тому назад. Но никто на это не обратит внимания. Главное, ты пришел на своих ногах: не надо слать гонцов к тебе домой. Распишешься в каком-то журнале, с бюллетенем для вида зайдешь в кабинку, делая вид, что мучаешься в раздумьях на кого поставить, кого осчастливить своей галочкой. Прикрыв листочек, таясь, чтоб никто не подсмотрел, опускаешь его в урну.  

Но, на одних стариках нужную явку не получишь, надо чем-то соблазнять и других. В не так далекие, голодные годы, искушали буфетом, бутербродами с давно забытой колбасой и бочковым «Жигулёвским». Нынче же этим не удивишь, всё в свободном доступе, лишь бы деньги. Вот ими и решили стимулировать активность и отдачу голоса за нужного кандидата.  

У нас недавно избирали руководителя федерации футбола. Скажете, подумаешь, невидаль какая. Ошибаетесь, место архихлебное, и драка среди претендентов была жестокая. Бедная мандатная комиссия замучилась искать придирки, чтоб отказать кандидату: большинство отсеялось по судимости, криминальному прошлому и другим темным делишкам. Некоторых не допустили из-за разногласий с властями, желания непозволительных перемен: причислили к иноагентам, пусть органы с ними разбираются. Допустили двоих, более-менее чистых, с минимальными сроками отсидки.  

Блюдя старые добрые традиции, голосование решили проводить шарами: за одного – белые, за другого – синие. У кого их будет больше, тот и победит. Я сопричастен к этим выборам, тружусь в сей сфере. Иду голосовать. Участок почему-то в музыкальной школе, хотя привычная – общеобразовательная гораздо ближе. Но организаторам виднее, доберусь.  

Подхожу, навстречу подозрительный тип в черном демисезонном пальто с поднятым воротником в стиле аля-браток:  

– Приятель, ты на выборы? Если не секрет, за кого будешь?  

– А тебе какое дело? Ещё не определился.  

– Так мы можем помочь определиться, оценим твой очень нужный нам голос и вознаградим, если ты выберешь синий шар.  

И так, чуть заметно, показывает красную 5-титысячную купюру. Во мне тут же зашевелился беспокойный червь возможной халявы: ведь такие деньги для меня целое состояние. Я всего- навсего тренер дворовой команды на общественных началах.  

-Но, вы же рискуете. Я могу пообещать, а голос отдать другому.  

– Какой риск? Мы – люди порядочные и верим в порядочность других, в их честность и верность данному слову.  

– Ладно. Уговорил, брошу синий. Давай денежку.  

– Не торопитесь. Не сейчас, только после голосования.  

Ну после, так после, какая разница. Только меня не купишь, назло ему брошу белый, а от халявы не откажусь. Зашел на участок, зарегистрировался, закрылся за ширму, взял белый шар и бросил в корзину. По выходе заметил, что на меня пристально смотрит лысоватый мужчина, по внешнему виду чем-то напоминающий людей из профессионального музыкального мира: к чему-то прислушивается, кивает головой и жестикулирует пальцами. Хотя, наверное, показалось.  

Выхожу и сразу к типу за вознаграждением. А он сторонится от меня, игнорирует, совсем не признает. Я тогда напрямую, схватил его за рукав: мол, давай, расплачивайся, обещал, не юли.  

– Простите, гражданин. Я вас не понимаю, что вы от меня хотите?  

-Но вы же обещали оплатить мой голос….  

– Я ничего, никому не обещал. Вы что-то путаете, не приставайте, а то позову полицию.  

Вот жулик. Каков обманщик. А я уже раскатал надежду и развесил слюни. Купился, как младенец. Расстроился, стою в сторонке, наблюдаю. Выходит очередной, сразу без слов сошлись, повернулись спиной ко мне. Но я заметил: красненькая бумажка переместилась из рук в руки, и мужик спокойно ушел восвояси. Еще один вышел. Действия и последствия точно такие же, как и с предыдущим.  

В чем дело? Даже злость взяла, так нахально разрушил надежду. Чем именно я ему не угодил?  

Выходит очередной – картина, как и со мной: полное игнорирование и антипатия. Остановил брата по несчастью, открылся ему, что и я в обломе, как и он. Разговорились, он, оказывается, тоже бросил белый шар.  

Загадка, шарада, мистика. Как же барыга узнает: кто, как проголосовал? Что за магия, что за таинственная интуиция?  

Много позже узнал. Всё дело в том неприметном человеке, похожем на преподавателя сольфеджио в той же музыкальной школе. Талантливый профессионал с идеальным музыкальным слухом улавливал звуки удара упавших шаров и выявлял еле заметные отличия между белыми и синими. Об этом узнавал уличный прыщ. Для него тайное становилось явным: открывало щедрую казну для не обманувшего и закрывало её для хитреца, вроде меня.  

И подумалось, раз система подкупа голосов уже прочно вошла в выборную практику, не пора ли её узаконить, уйти от сумбура и стихийности? Пусть кинологи поработают, пусть научат собак, используя их уникальный природный дар по скрипу пера, ставящего галочку в бюллетене, определять строчку, куда она попала. Это было бы полезно со всех сторон. Претендент платил бы вознаграждение только тому, кто заслужил. Электорат получал хотя бы что-то за свою гражданскую позицию: реально мог заиметь хоть толику из обещанных претендентом, как правило, забытых потом посул. Ну, а собакам и кинологам – средства на содержание и тех и других. Заодно и решится проблема бродящих псов: они все будут при деле.