Расплата за истину

Худшее, что может случится у отца — это смерть ребенка. Но что, если убийца он сам?  

1  

Гудящий, некогда даже взволнованный чьими-то криками коридор, сегодня был на удивление пуст, заключенных отвели в камеры, сегодняшний день отличался от обычных, ведь сейчас с минуты на минуты должны привезти нового преступника. Старожилы любили новичком, часто всего они являлись объектом насмешек или даже задирок, но только не Рид Гросс. Как только он вошел, окруженный тремя охранниками и заключённый в кандалы, все взгляды резко упали в его стороны, того это ни разу не смутило, Рид лишь паршиво улыбался, будто получал удовольствия от своей новой популярности. В камерах послышался шепот, все робко общались друг с другом, так тихо, будто боялись, что Рид услышит и отпинает их за длинный язык. Его посадили к двум братьям Скандинавам- Винсенту и Густаву. Первый был плечист, под два метра ростом, лицо- было единственным видным местом без татуировок, Рид, увидев его, предположил, что Винсент управляет тут всем, поэтому сразу же после ухода охраны вежливо поздоровался и присел рядом. Густав уж хотел было возмутиться столь нахальному поведению незваного гостя, но Винсент вовремя дернул за руку младшего брата, что тот пришел в себя.  

– За что сидим? – поинтересовался Рид.  

Винсент косо на него поглядел и с недоверием ответил:  

– Я- тройное убийство, Густав- соучастие в преступление.  

– Вы, видимо, как те двое из ларца одинаковых с лица, а ты, – обращался Рид к Густаву. – Как правильный младший брат, во всем слушаешься Винсента?  

Густава явно эта фраза обидела, он кинул взгляд на брата, тот лишь тихонько покачивал головой — это знак.  

Так и случилась первая драка в тюрьме Грин Айленд: Густав, после кивка брата, немедля достал из кармана лезвие и направил его в сторону Рида.  

– Что-то ты особо наглый для первопришедших, – язвительно сказал Густав.  

Вместо ответа Рид лишь сделал легкий маневр рукой, выбив лезвие, заодно перехватив инициативу в свои руки, задержав Густава на болевой. Он в последний момент прикусил себе язык, чтобы не закричать. Сзади послышались хлопки, Рид обернулся, это Винсент, поражённый мастерством рук своего сокамерника, позабыв, что сейчас на полу его брат, принялся усердно бить в ладоши и словно смеяться, радуясь успеху Рида.  

2  

Сегодня был знойный августовский день, я любил такую погоду, когда можно полежать на диване, попивая маутин дью и смотря игру Бостона и Янкиз. Но сегодняшний день знаменовался не только рекордными показателями жары, но и нашим переездом. Родители долго спорили между двумя домами в Ньюпорте и в Теллерайде, в конце концов последнее слово представлялось мне, я, изучив достопримечательности городов, выяснил, что в Теллерайде есть уникальная тюрьма Грин Айленд, которая работала уже на протяжении двухсот лет. Родителей, особенно маму, которая была за Ньюпорт, не особо порадовала причина моего выбора Теллерайда, но, как бы то ни было, спорить они не стали. Новый дом представлял из себя трехэтажное здание, с маленькой опушкой, окружающей его. Внешне он скорее напоминал старую халупу, но только с тремя этажами, поэтому вскоре мы планировали делать ремонт. Внутреннее убранство порадовало меня куда больше: просторная прихожая, гардероб, кухня с барной стойкой посередине, на втором этаже была душевая и три комнаты, мне досталась самая дальняя от лестницы, внутри нее пока что не было никакой мебели, и она скорее напоминала место хранения картошки, потому что стены немного отцвели и в некоторых местах покрылись паутиной. Конечно, я уже жалел о своем решении, но делать было нечего- если я питал надежды на что-то лучшее, причём пустые, не чем не обоснованные надежды – то это только мои проблемы.  

Родители потихоньку заносили коробки в дом, пока я осматривал третий этаж- он из себя представлял одну сплошную комнату, очень похожую на чердак с одним маленьким окошком, черт, это и был чердак!  

Спустившись вниз, я помог родителям с коробками, после чего сели обедать, сегодня мы заказали суши, каждому по сету в честь переезда.  

– Как тебе дом, сынок? – обратилась ко мне мама.  

Я хотел было сказать что-то язвительное в адрес дома, но потом вспомнил, что сам его выбрал и лишь кивнул головой.  

– Сынок, тебе он не понравился? – более встревожено спросила Аманда.  

– Не приставай к сыну, дай ему спокойно поесть, – перебил ее Патрик.  

Атмосфера за столом накалялась, мама явно была в бешенстве от такого замечание от отца, причём в присутствии ребенка, она посчитала это унизительным, но не стала кричать на Патрика, а лишь грозно посмотрела на него, дав понять, что тому стоило бы помолчать. Я решил заполнить это неловкое молчание:  

– Можно я погуляю после обеда.  

– Да  

– Нет  

Одновременна сказали оба родителя, папа был не против, чтобы я разведал обстановку, возможно, нашел новых друзей. Мама же боялась меня отпускать одного в первый же день несмотря на то, что мне уже 16. Отец сидел вальяжно, закидывая в рот заранее разрезанные куски суши. Аманда грозно на него посмотрел, папа явно не хотел очередного конфликта, и ему пришлось согласиться с матерью.  

– Мама права, первый день как ни как, давай может, завтра?  

После его слов, я уже особо и есть не хотел, мне стало обидно, что папа так легко сдался, даже не попытавшись поспорить. Я долго думал под каким предлогом можно слинять из стола, но ме помог звонок в дверь, я сорвался с места и быстро отпер ее. Там стоял не высокий парень с гладко вылизанными черными волосами, протягивающий мне руку:  

– Ты, видимо- проговорил он. – Мэтью Дорнахи?  

Я охотно протянул руку, надеясь, что этот парень вытащит меня погулять.  

– Да, привет, я Мэтью, а ты?  

– Я Артур, просто Артур.  

Услышав, видимо, наши голоса, родители оказались сзади меня, они также поздоровались с Артуром, тот сказал, что мэр города и по совместительству его мама велела ему показать Мэтью школу, где он будет учиться и другие более увеселительные места. Маме это предложение понравилось, отпустить меня с незнакомым пацаном — это же реально классная идея, но я знал, что ее подкупило, что он сын мэра, видимо, подумала, что поэтому я в безопасности. Я нашел лучшие свои кроссовки, напялил их, и Артур повел меня к школе.  

3  

Рид сел за самый дальний стол, на обед давали какие-то помои: протухший горошек, два яйца и лист салата. Он долго смотрел на поднос, не решаясь начать есть. Его раздумья прервал Густав, он присел за соседний стул и молча протянул руку, как бы предлагая мир. За ним пришел и Винсент и начал разговор за своего брата:  

– Прости его, еще совсем глуп, в тюрьме еще не долго, порядков не знает.  

– Кому-кому, а невеждам я ничего не прощаю! Надо уметь вести себя в обществе.  

Братья посмотрели друг на друга в их глазах горел азарт, видимо, они хотели что-то предложить Риду или посветить его во что-то. Тогда старший спросил:  

– Семья есть?  

Рид, всегда спокойный и самоуверенный человек, резко повернул голову к Винсенту и с каким-то невиданным отвращением заорал прямо в лицо тому:  

– Не трогай семью!  

Винсент с испугом отпрянул от Рида, он явно не ожидал такого яростного ответа.  

– У нас с Густавом никого нет; мать умерла 10 лет назад, отца мы не знаем, никогда не видели, да и мать не особо о нем распространялась. Жены подавно нет.  

В это время мимо проходил охранник, который ударил по столу дубинкой и крикнул, чтобы они замолчали, да так сильно, что вся еда Густава упала на пол, и ему пришлось ее собирать. Вскоре после охранника ушел и Рид, лишь кинув напоследок фразу:  

– У меня жена и дочь.  

4  

Артур рассказывал мне историю города, но меня она не особо интересовала, я больше любил смотреть по сторонам, разглядывая проходящих мимо людей или всякие красивые здания. По моим наблюдениям все люди в городе как-то напряжены, будто что-то плохое случилось недавно или должно случится. Мы шли по аллее, время от времени вытирая пот со лба. Посередине парка стояла игровая площадка с тренажерами, все выглядело по-модному, будто только вчера поставили, но, по-моему, огромному удивлению, никого не было, была кромешная пустота, лишь одна одинокая девочка качалась на качелях. Выглядела она довольно симпатично: длинные белые волосы в некоторых местах они завивались в кудряшки, видимо, она пыталась их тщетно выпрямить, но природа взяла вверх над желанием людей. Ее алебастровое лицо, будто она переборщила с косметикой или живет в начале 17 века, напомнило мне сразу маму, не знаю почему, но эти скулы и подбородок очень были похоже на мамины. Может именно поэтому она привлекла меня, своей отдаленности от остального мира; рядом проходили люди, бегали дети, но на площадке была лишь она одна. В голову сразу лезут мысли «может она серийный убийца? » или «может она хулиганка, которой свет не видывал? »  

– Артур, а что там за девчонка?  

Он, нехотя, посмотрел на площадку, потом с презрением отвернулся и буркнул себе под нос, что лучше тебе не знать, кто это и не иметь с ней дело.  

– А что с ней не так?  

Он повернулся и подошел ко мне и на ухо сказал:  

– Если хочешь жить в этом городе припеваючи, то слушай, что я говорю, если я сказал, что дел с ней не иметь- то не смей с ней иметь дел, уяснил?  

Я не ожидал от него такой агрессии и лишь кивнул головой.  

Затем Артур мне показал еще пару мест по типу школы и магазина, но о девочке мы больше не говорили, он вообще со мной больше особо не разговаривал, будто был в обиде, что я поинтересовался ею. Обратно я уже шел один и снова проходил мимо той самой площадки, и, на мое удивление, там все еще качалась девчонка, вопреки запрету Артура, я все же решился поговорить с ней, все же интерес поборол адекватное и разумное мышление, я понимал, что, возможно, это ошибка, но меня уж очень тянула вот эта ее аура «единственного выжившего на площадке».  

Я неловко, как пьяный дед, направился в ее сторону, причем я шел прямо на нее, так как вход был напротив качель, в тот момент мне было и страшно, и стыдно, непонятно, как она на меня отреагирует, подойдя ближе, между нами оставалось метров 5, я крикнул:  

– Привет!  

Она остановила качели, слезла с них, и стала, будто вглядываться в меня.  

– А ты новичок?  

– Что?  

– Только приехала?  

— Это да, сегодня переехал сюда на третью улицу.  

Я немного робко говорил, и она это заметила:  

– Не бойся, я не кусаюсь. – Она протянула мне руку, чтобы пожать ее. Затем рукой показала на скамейку, предлагая мне сесть.  

– Много узнал обо мне?  

– Если честно, пока ничего.  

– Ну и хорошо, меньше знаешь- больше спишь. Я, кстати, Мия.  

– Мэтью.  

– А Мэтью не хочет чего-нибудь выпить?  

– А Мэтью нет 18. – Ответил я.  

– Мие тоже нет, пошли.  

Она сделала такое улыбающееся лицо, но не как, когда смеешься, а когда как-то очень заинтригован, повстречав нового человека или увидев новую вещь. Она настолько настойчиво держала передо мной свою руку, что я не мог не взяться за нее, встать и пойти по куда та поведет.  

5  

Рид обычно очень хорошо спал, да и любил это дело, но сегодня был исключительный день, ему пришлось встать в 4 утра из-за толчков со стороны Винсента, тот легонько бил Рида по плечу, чтобы тот проснулся. Открыв глаза, Рид сразу увидел Винсента с прижатым пальцем к губам, Рид, не издавая ни звука, сел на кровать, тогда Густава отправили на стрем, стоять около двери, чтобы перегородить собой весь обзор, если охранник появится в окошке, в это же время Винсент тихо заговорил:  

– 10 лет назад, я с Густавом и матерью пошли в больницу, где я обследовался, мама меня очень любила и всегда пеклась обо мне, на такое мероприятии, как вынесение вердикта о моем здоровье, она обязана была присутствовать. Доктор посадил нас на свой диван, принес нам кофе, долго смотрел в окно, затем начал говорить, опустив глаза вниз:  

– Винсент, у вас рак…  

Тогда я не ощущал ни испуга, ни чего-то еще, для меня это было как обычное оповещение о чем-то, но мать…Она тяжело приняла эту новость, уже не молодая женщина с седыми волосами, с морщинами, начала плакать Густав пытался ее успокоить, но все тщетно. Мы дали ей валерьянки, успокоительного, вскоре ей стало лучше, и доктор нас отпустил. На дороге до дома и в самом доме мы молчали, никто не говорил и не пытался, все были ошарашены недавней новостью, мы уложили мать на кровать, а сами пошли в бар, видимо, забыв закрыть дверь. Минут через 30, нам звонит она и говорит, что слышала какой-то шорох на первом этаже, будто кто-то входит, спросила не мы ли это, я попросил ее не беспокоиться, что ей послышалось, и что мы скоро будем. Я окликнул уже пьяного в хлам брата, наорал на него, сказал, что мать в опасности, он сразу пришел в себя, насколько это было можно, выпив 4 стакана пива. Уже через 5 мнут мы были на месте, мы осторожно, не шумя, вошли в квартиру, было все тихо, поднялись на второй этаж, а там 3 молодых, двадцатилетних парня стояли напротив моей матери, мы их окликнули: «Кто вы». Они жутко напугались, прыгать со второго этажа нецелесообразно, я готов уже был вызвать скорую и полицию, я же вообще не воинственно настроенный человек, но мне помешал Густав, он выпрыгнул из-за меня, подбежал к матери, воры отступили, подошли к стене, потому что единственный выход перегородил я, через мгновения донеслись страшные крики Густава: «Она мертва, они убили мою мать». Он направил свой озлобленный взгляд на преступников, те попятились назад, но, увы, там была стена, и они оказались прижаты и окружены со всех сторон. Я стоял с телефоном в руках, готовый уже позвонить в 911, но Густав не дал мне этого сделать, он выхватил мой телефон и кинул его в стену. По его взгляду я понял, что сейчас случится самосуд. Сколько я ни кричал, ни говорил, чтобы он пощадил их, все бес толку. Он, под влиянием пива, или под эмоциями, набросился на грабителей жестоко их избив до смерти, тогда ему никто не был противником, он бы любого запросто убил сейчас под действием адреналина. А ведь я просто забыл закрыть дверь…  

6  

Мия отвела меня на какую-то опушку, где были лишь пеньки от деревьев, по-видимому, раньше это была полноценная лесная чаща, но после вырубки осталась лишь опушка. Под одним из пеньком лежала ее заначка, представляющая из себя три бутылки пива. Дав мне одну, она легким движением руки откупорила ее, и были слышны ее глотки, как пиво льется внутрь.  

– Долго тут живешь?  

– Всю жизнь, надеюсь, когда выросту уеду из этой дыры в Нью-Йорк.  

– Неплохие такие мечты, я как раз оттуда.  

– Правда? – Удивленно спросила она.  

– Да, жил там до прошлой недели, но пришлось уехать из-за работы, основное отделение матери в Нью-Йорке обанкротилось, и мы по-быстрому уехали оттуда, куда подальше, чтобы не дай бог не убили разгневанные вкладчики.  

– Твоя мама владела банком  

– Да, поэтому она женщина, очень любящая порядок, привыкла, что все слушают ее и выполняют все с первого ее слова.  

– А у тебя были там друзья? – Она допила первую банку и взяла вторую.  

– Да, конечно, много друзей, меня все любили. – Тут я на половину соврал, а на половину нет, друзей у меня и правда было много, но с которыми я мог бы поговорить о чем-то, которым я нужен был бы единицы.  

Она как-то посмотрела с недоверием на меня, будто поймала нотку лжи в моем голосе и сразу же добавила:  

– Я знаю какие у тебя были друзья, даже соответствующая фраза есть: они улыбаются, когда ты им звонишь, но у них нет времени позвонить тебе.  

Я удивился, более точное описание даже я сам не мог дать, а она в этот момент так мило улыбнулась, будто говоря: парень, я тебя всего знаю.  

– Хорошо, давай более простой вопрос, была девушка?  

– Да, две или три.  

Она долго смотрела, прищурясь, мне в глаза, ее взгляд, как будто пробивал мою глазницу, так продолжалось с минуты, потом она добавила: ты меня, кажется, не совсем правильно понял, я про людей, знаешь, которых можно потрогать, щелбан дать, за руку взять, но не твоих вымышленных, которых видишь только ты.  

Я немного обиделся, но на самом деле правда тут была, у меня не было девушек, но я же должен был произвести хоть на кого-то впечатление. У нее оставалась еще половина бутылки, она протянула ее мне, я вежливо отказал, показав, что еще у меня первая не допита.  

– А теперь пойдем. – Заявила она.  

– Куда?  

– К твои предкам.  

Я немного удивился и даже встал в ступор, каким еще моим родителям, подумал я, ей туда нельзя, они и так не хотели меня отпускать, а если я вернусь с какой-то девчонкой так это будет полный вах. Так мама начнет думать о худшем, что она наркоманка, токсикоманка или куда хуже, да я и сам ее не знаю, почему я вообще иду с ней?  

– Тебе нельзя туда, – сказал я.  

Она, которая шла впереди меня, остановилась, повернула голову, я ожидал, что она начнёт задавать вопросы, она же, в свое очередь, лишь присела на пенёк и произнесла речь: Вот тебе 16 лет, вся жизнь впереди, а ты не думаешь, что если всегда чего-то бояться, то так ничего и не достигнешь, вспомни лучшие момент ы твоей жизни сейчас, ведь тогда это были просто незначительные поступки, например, как ты гонял голубя или представлял себя доктором и лечил плюшевого мишку, или первый раз прыгнул с трамплина в бассейне, все ты когда-то делала в первый раз, на что-то решался, переходил свои страхи, боязни неудачи, или не понимая со стороны окружающих, но сейчас ты здесь, стоишь передо мной, у тебя есть отличный шанс оставить еще одно крутое воспоминание, ведь ты никогда не поймешь значимость момента, пока это не станет воспоминанием.  

7  

Обычно хмурый, суровый Рид как-то резко поменял выражение лица, словно ему рассказали смысл жизни, насчет которого он заблуждался, глаза стал больше, но в тоже время добрее, он будто прочувствовал историю Винсента, всю ту несправедливость мира.  

– Получается, ты ничего не делал?  

Он покачал головой. – Я сделал, не остановил брата, за это и сижу, я как старший не должен был дать поддаться эмоциям, а быть рассудительным и спокойным. Винсент как-то погрустнел в мгновение, но уже буквально через минуту продолжил:  

– Но это не главное, как ты уже понял, у меня рак, обещали, что я умру еще 8 лет назад, не этого, как ты видишь, не случилось, я подумал, может это знак, что надо в последний раз повидать мать, может смерть готова меня забрать лишь после нашего свидания. Мы с Густавом 5 лет планировал план побега, просчитали все до мельчайших деталей, изучили пути отступления в случае провалы, но одного нам не хватало. Нам нужен был третий, кто останется здесь и будет управлять изнутри, долгое время к нам в камеру никого не подселяли, но сейчас, может, это знак свыше?  

Рид с недоверием посмотрел на Винсента, но что-то в его плане того зацепило.  

– Какой план?  

– Тише, тише, тише. – И правда, Рид слишком громко это сказал, но никто из охраны не услышал или просто не придали значения. – Значит так, каждый день после обеда идет время сна, никто не спит, оно просто так называется, и чаще всего охрана тоже в это время отдыхает, ведь кто после того, как поел, будет совершать побег, тогда наступает время Густава, он встает у двери и начинает кричать, будто от боли, скорее сего придет лишь один надзиратель, остальные толи будут спать, толи просто не будет до этого дела. Когда камера откроется, Густав резко бьет охранка по голове, так чтобы тот отключился, тут наступает твоя работа, она не грязная, отнюдь. Мы с Густавом, потихоньку будем выходить из камеры, скорее всего охранники пошлют именно того, что шерстит коридоры, получается, для нас путь будет открыт, ты же должен лечь на отключенного охранника и усердно его бить, или делать вид, что ты его бьешь, крича: «убью тварь». На крики прибежит остальная охрана, которая отдыхает, человек 3-4, ты выиграешь для нас время, пока они будут тебя оттаскивать, обнаружив, что охранник уже вырублен, они начнут теб допрашивать, что случилось, ты признаешься, что это ты его избил, у тебя же и так пожизненное, тебе не страшно, когда они очухаются и поймут, что нас нет, мы уже будем с огромнейшей форой перепрыгивать через трупы охранников, стоящих у ворот тюрьмы. У мы наконец-таки увидим свою маму.  

8  

До моего дома оставалось рукой подать, уже виднелась наша красная крыша, будто живем в Нидерландах. В нескольких шагах от входа, она остановилась и протянула мне руку, чтобы я ее взял, будто мы встречаемся, я смутился:  

«Прости, но я тебя знаю часа 3 от силы, ладно ты пошла ко мне думой, но за руку то брать не надо» Но так я только подумал, а сказал, что мне кажется, что не надо брать меня за руку, потому что мы почти незнакомцы.  

– А почему, если я беру тебя за руку, то мы встречаемся? – Возмутилась она- неужто ты настолько консервативен, приехал из Нью-Йорка, а ощущение, что из России. Ты пойми, мы живем ради чувств, ради эмоций, представляешь, как удивится твоя мама, увидев тебя со мной, взявшихся за руки, хотя еще 3 часа назад, ты просто выходил погулять в незнакомом городе. Это и есть жизнь, а вся эта повседневность лишь доказывает, что люди не умеют по-настоящему жить. Я несмотря на ее пронзительные и красивые слова, остался при своем мнение, на что она явно немного расстроилась.  

Мы позвонили в дверь. Дверь открыл отец, он, не отрываясь от газеты, сказал: «Давай заходи». Я не сдвинулся с места, его это, видимо, смутило, он поднял глаза и увидел нас. Он, будто впал в ступор. Он крикнул маму, она, явно чем-то была занята, поэтому с недовольством на лице явилась у порога, но тут же и ее лицо переменилось.  

– Здравствуйте, – Протянула руку Мия. Отец пожал ее, мать же, не отрывая взгляд от Мии, не заметила ее руки.  

– Мэтью, что происходит, кто эта дама?  

– Мам, это Мия, я с ней познакомился на площадке.  

– Входите, – твердо произнес отце.  

Мия прошла в гостиную, меня же мать остановила и на ухо прошептала: «Я тебе конечно сказала найти друзей, но не женского же пола, тебе еще рано».  

Я ничего не ответил на ее замечание, лишь искоса посмотрел на нее, я начинал понимать, про что имела ввиду Мия, говоря про жизнь. Я очень боялся, что отец начнет травить байки про свою молодость, как он обычно делал.  

– Когда мне было 12, – начал отец.  

«О боже» – про себя подумал я.  

– У меня была моя первая любовь в 6 классе, ее звали Фиона, прямо как огра из «Шрека», помню те времена, а ты сынок, молодец, я уж начинал думать, что ты из этих.  

Как же я был зол, это не передать словами, я готов был уже спорить с ним, но вмешалась Мия:  

– Мы, кстати, пара  

– Что, – переспросила мама, поперхнувшись чаем.  

– Что- явно с неким восторгом, но в то же время с удивлением, спросил отец.  

Я же не стал идти по их стопам и лишь повернулся к ней с немым вопросом: «Что ха хрень? ».  

– Знаю, – продолжила Мия- вам трудно это понять, я вас понимаю, но это любовь с первого взгляда, ваш сын такой красавчик, я его угостила бутылочкой прохладительного напитка, мы поболтали и поняли, что мы созданы друг для друга.  

– Вы пили пиво? – с возмущением спросила мать, было чувство, что еще немного, и она упадет в обморок или кого-то убьет.  

– Красавчик- отец ударил меня по-дружески в плечо. После чего не него косо посмотрела мама, он осознал, что сделал:  

– То есть, как ты мог?  

После такого мама не выдержала, крикнула и вышла из-за стола, поднявшись на второй этаж и закрывшись там.  

– Прости Мия, что так все получилось, – сказал папа- мы можете остаться, посидеть немного, а я отойду, надо к жене подняться.  

Он улыбнулся напоследок и тоже исчез из виду. Мы с Мией посидели с минуту, затем она дала жест, по которому я понял, что пора уходить.  

9  

Патрик поднялся и тихонько постучал в дверь, из комнаты доносился плачь, он приоткрыл дверь и увидел, как Аманда сидит на краю кровати и рыдает. Он сел рядышком и приобнял ее.  

– Какая же я никудышная мать, – корила себя Аманда.  

– Ну не надо, солнце, – он ее поцеловал в лоб- ты очень хорошая мама, просто у них сейчас такой период, они все пробуют, ищут себя в жизни, вспомни себя в их годы, ты явно не в куклы играла.  

– Я понимаю, – всхлипывая, говорила она – но это тяжело привыкать к новому, эта девчонка, как снег на голову, я же привыкла видеть его всегда одним, закрытым, а такая перемена, тем более настолько резко.  

– В тебе играет материнский инстинкт, ты забыла, что ему уже целых 16, для тебя он всегда будет тем маленьким восьмилетним пареньком, бегающим за пухом, парящим на небе, но он взрослеет, и м должны тоже, самое время дать ем уделать, что он хочет. Я даже думаю хорошо, что он встретил себе подружку, а то был бы, как в том фильме, сорокалетним девственником, или был бы одним из этих, что намного хуже.  

– Ты прав, я слишком сильно забочусь о нем, надо давать ему больше свободы, надо позволять делать, что он хочет, а не чего я. Сейчас он в том возрасте, когда сам понимает, чего ему надо от жизни.  

– Да.  

Аманда уже плакала, остатки слез он вытерла салфеткой, в конце разговора она обняла Патрика.  

– Ты лучшая мать, помни об этом всегда, – добавил он.  

10  

Я решил довести Мию до дома, все-таки это проявления уважение, да и вообще мне не хотелось быть один на один с родителями сейчас, наверняка они сейчас злятся на меня, я и сам был зол, но только на Мию, весь путь я молчал и изредка поглядывал в ее сторону, пытаясь понять, что она чувствует. Она беззаботно, вприпрыжку, вертя головой, то вправо, то влево смело шагала. Я замечал косые взгляды прохожих, тогда я вспенил слова Артура «дел с ней не иметь». Сейчас, мне показалось, что лучший момент, чтобы спросить об том ее:  

– Почему тебя не любит Артур?  

Она улыбнулась:  

– Этот сын-мажор мэра, простите, мэрши города? Если не потакать каждому ему слову, то ты считаешься изгоем, кстати, ты уже изгой, раз идешь со мной, поздравляю.  

– А почему люди косо смотрят?  

Ей явно не нравилась эта тема, она отвечала, да, но мне кажется, она врала или недоговаривала многого.  

– Не знаю, наверное, он напел что-нибудь про меня, а жители «схавали» не разобравшись в ситуации, так ведь всегда и бывает, один глупец что-то скажет, а все остальные через пот и кровь доказывают, что он прав, не имея абсолютно никаких аргументов, основываясь лишь на его словах.  

– А как же тогда религия?  

– Нет, это другое. Религия людям нужна, чтобы верить в лучший мир, что и жизни находятся под покровительством это своего рода защитное поле, питающее их и дающих энергию для жизни.  

Ее слова удивили меня, раньше я думал, что все верующие — это просто фанатики, но если им это помогает жить…  

Неспешным шагом мы дошли до ее дома, она уже перешла порог, как остановилась, повернулась и сказала напоследок:  

– У меня тоже никогда не было парня, поэтому мне хотелось хоть в раз в жизни представь, что это не так.  

– Но у тебя будет еще столько моментов.  

– Нет, я завтра умру.  

11  

Риду не очень верилось, что план братьев сработает, но отказать не мог. Он увидел в глазах Винсента, настоящую искру, словно он приобрёл новый смысл жизни.  

– Я тебе помогу.  

Глаза у старшего брата загорелись, он хотел кинуться и обнять Рида, но все же удержался от позора. Винсент встал с кровати, начал ходить из угла в угол, будто прокручивал план в голове. Тогда Рид решил, что пора рассказать и ему свое историю, раз братья ему так открылись:  

– У меня есть жена и дочь, по вечерам мы всегда читали вместе книги или смотрели юмористические ТВ-шоу. Я очень их люблю, с доченькой мы гуляли в парке, катались на аттракционах, она очень скучала по мне, пока я был в рейсах, я был боцманом, бывало уходили в плавание на 3-4, а то и больше месяцев. Был один из таких вечеров, на следующий день я отплывал на 5 месяцев, поэтому мы накрыли по-праздничному, все собрались, поужинали, я им пообещал, что привезу разные сувениры из посещенных стран.  

Как я уже сказал, мы должны были путешествовать 5 месяцев, но из-за технической поломке на корабле, нам пришлось причалить обратно уже через полтора месяца. Я не предупреждал об этом семью, хотел устроить сюрприз, пошел в магазин, купил жене цветы, дочке купил ее любимый тортик. Выхожу из магазина и вижу, как моя жена сидит в парке за ручку с мужем мэра города. Не знаю, что на меня тогда нашло, гнев был неуправляем, я взял первое попавшееся бревно, подбежал сзади и со всей силы ударил мужика, я не хотел его смерти, но видимо, ударил слишком сильно, не рассчитав сил. Жена, увидев меня удивилась, но в тоже время заплакала из-за моего поступка, я стоял в оцепенении, я не хотел бежать или скрываться, кто-то из прохожих вызвал полицию, те приехали, скрутили и отвезли под суд, затем сюда.  

12  

Я не мог уснуть всю ночь, ворочался в раздумьях, что имела ввиду Мия, когда сказала, что умрет завтра. Или она так пошутила, хотя говорила она довольно уверенно, даже не улыбнулась, но меня смутило, что у нее это не вызвало страха, поэтому я в глубине души надеялся, что это шутка. Даже не знаю, почему я так переживаю, я же даже не знаю я, я впервые увидел ее сегодня, но что-то внутри меня, какое-то чувство влекло меня к ней как магнитом. Она такая загадочная вся из себя. Вскоре я сошелся на том, что она пошутила, и поток моих мыслей поплыл в другую сторону. Я дивился до сих пор, когда я пришел второй раз домой, родители вели себя, как будто ничего не случилось, как всегда, будто и не было Мии. Я поэтому даже рад, вед если бы ни начали задавать вопросы, вряд ли я бы на них ответил.  

Поутру я первым же делом, после того позавтракал, помчался к Мие, на телефонные звонки она не отвечала, и я начал немного беспокоиться. А еще погода была под стать, все небо заволокли чернящие тучи, и начал капать дождик. К счастью, я успел дойти до ее дома, позвонил, дверь мне открыла она, по выражению ее лица я понял, что она меня ожидала.  

– Ну что, заинтриговала я тебя вчера, заходи давай.  

– Мий, давай без шуток, что это было?  

Она, как будто не услышав моих слов, продолжила:  

– Ты мен знаешь уже целый день, а фамилией так и не поинтересовался, – тогда она протянула мне руку и произнесла- знакомься, Мия Гросс.  

Для меня эта фамилия ничего не означала, но я не стал на этом останавливаться и продолжил:  

– А что про смерть?  

– Перед тем как пойти качаться на качелях, я зашла в магазин и, случайно, подслушала разговор Артура с двумя громилами, он просил их подойти сегодня к моего дому через, – она посмотрела на часы- 13 минут.  

Тогда я реально испугался. Сердце начало биться в разы сильнее, я, не понимая, что происходит, зачем, почему, из-за чего? Но я взял себя в руки, насколько это можно было в такой ситуации и задал самый правильный вопрос:  

– А почему вы не сбежите, если ты все знаешь?  

– У матери больное сердце после одного инцидента с моим отцом, я не хотела ее тревожить, тем более смерть — это достойное наказание для нас.  

Я был в недоумении, я не понимал, кто вообще может заслуживать смерти и от чего?  

– А почему вы заслуживаете смерть?  

– Все мы в своем бытие грешны кто-то меньше, кто-то больше, но за сделанное надо отвечать, неважно, что именно произошло, сейчас это не играет никакой сути.  

Я волновался, пытался придумать варианты отступления:  

– Может позвонишь в полицию?  

– Полиция кому принадлежит? – спросила она.  

– Городу, то есть мэру.  

– А кто нас идет убивать?  

В этот момент я понял, что все кончено, уже ничего не поможет, через 5 минут придут головорезы и Мию и ее мать уже ничего не спасет…  

Сама же она была бодра и весела, вела себя как обычно, если бы на нее сейчас посмотрели, то подумали бы, что она пойдет гулять в парк, наслаждаясь чистым лесным воздухом и рассматривая прекраснейшие пейзажи лес, а никак не умирать.  

– Мэтью, – она поменяла тон на более мягкий, все же скорая смерть сказывалась на ней, – можно тебя попросить, поцеловать меня, ты будешь первым, кто это бы сделал?  

– Поцеловать? – переспросил я- но мы даже не знакомы почти, я узнал твою фамилию только 14 минут назад.  

Она снова посмотрела на часы.  

– Я умру через 1 минуту, тебе трудно меня поцеловать?  

Я просто молча стоял, не то, чтобы я не хотел, напротив, но я не мог, вся эта ситуацию ввела меня в недоумение, я не способен так просто взять и поцеловать ни с того ни с сего. Долго подумав, я согласился было ее поцеловать, хотел уже это сказать, но прозвучал дверной звонок.  

«Поздно» – подумал я.  

– На словах ты Лев Толстой, Мэтью, а на деле обычная сволочь.  

После этих слов она открыла дверь, в дом ворвались три человека, все были в балаклавах, но Артура легко было отличить, он был самым низким, самым худым и самым слабым среди этой компании. Два дуболома направили на Мию пушки, а Артур поднял вверх правую руку, чтобы не стреляли раньше времени.  

– Мия, ты прекрасно знаешь, почему сейчас на мушке, а твоему появлению,  

он имел ввиду меня- я удивился, но ты молодце, поэтому давай,  

шуруй отсюда, ты мне не нужен, даю 10 секунд.  

Я последний раз посмотрел на Мию, она же не спускала глаз с Артура.  

13  

После обеда Густав и Винсент, как договаривались пошли в камеру, единственное, что шло не по плану, так это, что посередине обеда Риду пришло письмо, и он вышел раньше положенного со стола, и охранники довели его до камеры. Когда братья вошли, застали Рида плачущим над газетой, лежащей у него на коленях. Винсент удивился такому поведению Рида, взял у него газету и прочитал статью:  

«Сегодня, 28 августа, было совершенно дерзкое убийство двух человек: 16 летней Мии и 52 летней Ребекки Гросс. По предварительной информации убийц было трое, и во время выстрелов было видно, как один потерпевший выбегал из дому, это был Мэтью Дорнохи. Убийства были совершенны из пистолета и винтовок, всего было выпущено 32 пули.  

— Вот дерьмо, – произнес Винсент.  

– Что там? -спросил Густав.  

Винсент передал тому газету, а сам сел рядом с Ридом. Тот неожиданно оживился и вскрикнул: Найдите Мэтью Дорнахи и расспросите как это случилось.  

Рид заплаканными глазами посмотрел на Винсента, тот покорно кивнул головой.  

Наступило послеобеденное время и план вступал в силу: Густав, улегся у входа в камеру и начал жалобно стоять, минут через 5, охранник все же услышал эти невероятные вопли и прибежал на помощь, он велел нам встать у дальней стены, сам открыл дверь, тут Густав резко ударил его по ноге, тот как подкошенный упал, дело оставалось за малым- Густав аккуратно задушил надзирателя.  

– Удачи, – сказал им Рид.  

Когда братья вышли из камеры, он сел на мертвого охранника и стал делать вид, что душит его. О его пропаже спохватились не знаю, только мину через 10 прибежали еще 3 охранника, видимо, им показалось странным, что их товарищ зашел в камеру и не выходит уже 10 минут. Увидев такую картину, они сразу же скинули Рида с тела охранника, проверили его пульс, обнаружив, что его нет, они повернули голову на Рида, схватили его и повели в штрафной изолятор.  

Густав и Винсент тем временем зашли в кабинет тех 3 охранников, которые выбежали к камере, забыв закрыть дверь, это был 2 этаж, можно было выпрыгнуть из окна, что они благополучно и сделали. Осталась финальная часть плана- попасть за ворота, в кабинет 3 охранников, они нашли их запасную одежду и надели ее для прикрытия, действовать они решили как можно глупее- идти прямо по основной дорожке- чем проще, тем эффективней считали они. И их план сработал, подойдя к охраннику у ворот, они поздоровались с ним, пожав ему и руку, в то же время сломав ее, пока тот кричал от боли Густав сломал ему шею, украл ключи и легким, прогулочным шагом подошел к воротам, а дальше свобода.  

14  

Следующие два дня я сходил с ума, весь день и всю ночь напролет лежал на кровати, я еще не до конца верил, что это правда, что это все наяву. Родители тоже узнали об убийстве, поэтому особо меня не трогали, пока до начала учебного года оставалось еще время, они решили снова переехать в другое место, не прожив тут даже недели. Я и сам не хотел тут больше оставаться, коррумпированный город со своими законами — это не по мне, хочется уединиться где-нибудь. Переезд был запланирован на завтра, поэтому сегодня я решил в последний раз погулять по городу, и не просто погулять, а зайти в тот самый парк, где я впервые увидел Мию. Родители меня с радостью отпустили, они и сами все понимали. Я пошел на те самые качели, к моему удивлению, площадка было снова пуста, как в тот день, как символично. Я сел на них и стал раскачиваться как можно сильнее, словно, пытаясь, выбить все мысли из своей головы. Впереди я увидел двух мужиков, идущих на меня, я немного испугался, боясь, что это те дуболомы, но один был маленький сморчок, а второй высокий, мускулистый.  

– Парень, – они окликнули меня – ты же Мэтью Дорнахи?  

– Да, – с недоумением ответил я.  

–Можно пару вопросов?  

Эти люди выглядели так, что невозможно было отказать, тем более в паре вопросов. Начал говорить тот, что повыше и мускулистее:  

– Ты не знаешь, кто убил Мию Гросс?  

Мне было больно вспоминать то утро снова, но я пронимал, что если не отвечу, то будет намного больнее чем сейчас. Я им рассказала всю историю в подробностях, в конце сам поинтересовался, зачем им это?  

Тут к разговору подключился сморчок:  

– Уже не твое дело.  

Они развернулись и ушли. Тогда я не понимал, сколько жизней может отнять мой рассказ.  

15  

«Классный парень» – подумал Густав, даже не пришлось доставать свой кастет, только зря деньги на него потратил, хотя они и так не его, а охранника, но суть одна. Так как Артур- сын мэра города, все прекрасно знали, где он и что делает. Спросив у пары прохожих, они выяснили, что сейчас Артур на какой-то вечеринке ан окраине города.  

– Может оставим все? – предложил Винсент.  

– Ты что охренел?  

– Но Рид же просил просто узнать, что произошло, а не убивать обидчиков?  

– Мне без разницы на Рида, это уже дело чести.  

Винсент хотел было возразить, но увидел снова те глаза брата, как 10 лет назад, он понимал, что его уже не остановить.  

Через час они уже стояли перед виллой, откуда доносилась очень шумная музыка, весь дом был переполнен, будто банка кильки. Винсент изъявил желание остаться снаружи, вдруг Артур решит убежать, Густав был не против. Найти Артура в этой толпе было сложнее чем уголку в стоге сена, Густав подошел к диджею, тот ему сказал, что Артур скорее всего в какой-то из комнат тусит с друзьями.  

Густав открывал каждую дверь в доме, откуда-то доносились вопли людей, которые были недовольны таким поведением. Открыв дверей 5, Густав все же дошел до главной, нужной ему двери. Открыв ее, он сразу почувствовал запах кальяна, красные светодиоды придавали комнате, багровою окраску, цвета крови, в комнате сидели 2 парня и 3 девушки, они курили бонг и попутно играли в карты, увидев братьев, они не обратили внимания, многие тут путают комнаты, но когда Густав в течении минуты не двигался с места, и уж точно показывал своим видом, что не собирается уходить, ребята насторожились. Самый дерзкий из них, наверное, хотел, повыпендриваться перед девчонками, встал, подошел к нему и нахально, хоть и под действием травы сказал:  

– Вали отсюда, старый сморчок.  

Густава это, видимо, очень расстроило, но он лишь посмеялся в глаза парню и приказал всем выйти. Конечно же, никто его не послушался, он этого и добивался, он желал, чтобы все ему мешали дойти до своей цели. Тогда дерзкий парень начал толкать братьев, пытаясь показать, какой он сильный и смелый, на что получил весьма внушительный ответ- удар кастетом в висок от Густава- мгновенная смерть. Тогда все испугались, прижались к стене, в ом числе и Артур, а Густав лишь громко расхохотался.  

– Девочки, можете уходить, – заявил Густав.  

Они уже готовы были уходить из комнаты, как Густав снова засмеялся, сказав:  

– Я пошутил, вы разговаривали с настоящим убийцей, вы сидели рядом с ним, мило беседовали с этим позорным хулиганом, а за свои оплошности надо платить. Как бы мне вас было бы не жаль, девочки, но вы сами выбрали такую судьбу, я не виноват. И он безжалостно, тремя ударами кастета намертво повалил трех молодых девчонок, так что в комнате оставался лишь он и Артур. «А вот и самое вкусное» – подумал Густав.  

– Ты кто такой, кто тебя прислал? – испуганно спросил Артур.  

– Я не гонец, – возмутился младший брат. – Меня попросило один твой давнишний знакомый, Рид Гросс.  

После сказанного он имени, Артур побагровел и стал сливаться с комнатой, он так переживал, что было слышно, как он сглатывает слюны.  

– Ты правильно делаешь, что не просишь прощения, тебе бы это и так не помогло бы.  

Густав стал потихоньку идти на прижатого к стене оппонента, тот занял оборонительную стойку, когда Густав подошел ближе, тот попробовал его ударить, он даже попал прям по щеке Густава, но тому уже было се равно, он, как танк, шел прямо на него и когда расстояние между ними стало меньше 20 сантиметров всадил в него нож, а потом еще раз и еще раз, и еще раз…  

16  

Идя по кладбищу в поисках маминой могилы, братья почти не разговаривали, Винсент был в обиде на Густава, что тот повел себя крайне похабно, убив остальных 4 человек. Младший же брат считал их всех грешниками и потому, не видел своей вины. Вскоре они нашли могилу матери, но они оцепенели, увидев ее.  

Могила была разрыта, гроба не было, рядом на земле, лежала изувеченная мать, хотя она умерла от удушения и боев на теле не было, значит избивали ее уже посмертно, в кармане ее виднелась записка, Винсент достал ее и прочитал: «Приветик из Грин Айленд» и был поставлен улыбающийся смайлик.  

Густав был в ярости, он бил по крестам на других могилах, по бордюру, по каменным блокам, в то время как Винсент лишь стоял и думал: Рид…  

– Убью, узнаю кто это сделал и убью, любого, хоть президента, – вопил Густав.  

На что Винсент спокойно ответил:  

– Это ты сделал.