Старые кости.

Старые кости.  

Я купила этот особняк полгода назад, но въехала в него только сейчас, когда состоялся развод с мужем. Не хотелось больше жить в шумном городе. Мне желалось спокойствия. И плевать, что новое жилище не в лучшем состоянии. Я намеревалась сделать из него конфетку. Деньги на это имелись, как и желания…  

Погрузившись в автомобиль, я покинула столицу, удаляясь прочь от былых забот, оставляя прошлое за спиной. А спустя почти сутки моя машина остановилась напротив входа с высоким крыльцом. Особняк располагался в глухой местности возле небольшой деревушки. По утрам здесь слышалось приятное пение птиц, церковный колокол. А воздух оказался настолько свежим, что я проспала до самого обеда. И не удивительно, ведь всё окружал многовековой лес, а с другой стороны протекала речушка. Вдали виднелись, скрытые лёгкой дымкой, ещё более древние исполины, могучие дубы.  

— Когда-то этот особняк, как говорил некогда риелтор, принадлежал одному графу, мрачному типу. Но он исчез в конце девятнадцатого века, скрывшись, то ли во Франции, то ли в Канаде. О доме ходил дурной слух, якобы здесь случилось убийство маленькой девочки, дочери графа. Но подробностей за давностью лет никто не помнил уже.  

— Прежний жилец клялся, будто видел призрака, — говорил риелтор со скучающим видом.  

Тот явно не верил во все эти мистические бредни, как и я сама. Истории прошлого всегда покрыты тайнами. И правды в них порою почти нет.  

— Да и местные жители думают также, — продолжил он, уткнувшись в смартфон, изучая нечто на экране.  

— Я таких сказок в своей жизни наслушалась огромное множество, особенно когда жила в Восточном Суссексе. – Моя бабушка являлась владелицей замка, пока не стала сдавать его в аренду.  

— Британия полна сказаний и легенд, — согласился мужчина.  

Второй день пребывания я посветила тому, что стала изучать особняк. В нём имелось три этажа с чердаком. Под крышей нашлось много мебели, как современной, так и не очень, возможно середины двадцатого века. Если отреставрировать некоторые вещи, то они смогут украсить мой дом. Но этим следовало заняться чуть позже. Возможно уже на следующей неделе я позвоню Эрику, и попрошу прислать сюда грузовик, чтобы перевести всё это в Лондон. Там у моего хорошего друга Брайана имелась небольшая мастерская по реставрации таких вот вещей. Он являлся профессионалом своего дела.  

Спальню я обустроила на втором этаже, недалеко от библиотеки и другого кабинета. Всё это находилось в восточном крыле, которое оказалось более тёплым, чем северное. Меня ласкало своими утренними лучами восходящее солнце, и я просыпалась с улыбкой на устах, потягиваясь с наслаждением в постели под пыльным балдахином. Да, увы, грязи здесь хватало, как и будущих дел. Но куда мне спешить, если впереди полно дней. Ведь зима уже не за горами, и будет чем заняться в холодные вечера. Впрочем, вечерами все-таки я планировала читать книги, устроившись возле камина в продавленном кресле, укрывшись пледом, слушая злобное завывание ветра за стенами особняка. Розовые мечты, коим доведётся сбыться, так как я уже здесь… И планировала воплотить их в жизнь.  

Тот вечер я провела на первом этаже, сидя возле очага, читая новый роман Барбары Эрскин, который купила ещё в Лондоне. Когда же мои глаза стали слипаться, я, отложив книгу, поднялась на второй этаж, удобно устроившись на кровати, мгновенно засыпая. Дела за сегодня просто вымотали…  

— Кимберли, — услышала я сквозь сон своё собственное имя. – Кимберли…  

Перевернувшись на другой бок, я прислушалась, хлопая глазами, все-таки думая, что услышала детский голосок во сне. Но нет, спустя уже пару секунд он послышался вновь, звонкий, но отчего-то грустный. Рука автоматом потянулась к прикроватной тумбочке, беря смартфон, отмечая время, начало второго ночи. Экран засветился ярким, и дрожащей рукой я осмотрела комнату, которая оказалась пуста.  

— Эй, здесь есть кто-нибудь? – спросила я дрогнувшим голосом.  

Знаю, глупо так делать. Я ведь и сама смотрела фильмы ужасов, хотя особенно их и не люблю. На моё счастье, никто не ответил, иначе бы я просто умерла от страха.  

«Я заблудилась, и мне очень одиноко», — послышалось в моей голове, но возможно просто почудилось, и всё.  

Глубоко вздохнув, я продолжала тихо лежать, прислушиваясь, боясь опустить ноги, чтобы включить освещение. Не знаю, сколько точно прошло времени, но, в конце концов, я уснула, а когда в следующий раз открыла глаза, то комнату освещал дневной свет. Страхи полностью развеялись, а тот детский голос я списала на ночной сон. Знаете, порою такое происходит, когда думаешь, что это случается в реальности, а оказывается ты просто спал.  

До обеда я вновь возилась с уборкой, а после четырёх отправилась на прогулку к речке. Погода вначале стояла ясная, но после стала портиться, а синоптики пообещали сильный ветер, а ещё дождь со снегом. Когда же слишком уж похолодало, я вернулась обратно в особняк, с трудом закрывая за собой дверь, так как непогода разошлась во всю, и ледяной ветер вгрызался в стены дома, пытаясь проникнуть вовнутрь. Вряд ли мне удастся уехать на следующей неделе в Лондон, как и собиралась. Дорогу развезёт, и здесь не поможет даже внедорожник.  

* * *  

— Кимберли, — вновь услышала я детский голос.  

Мгновенно проснувшись, я уселась на постели, берясь за смартфон, включая его, освещая комнату. И снова ничего.  

— Кимберли, поиграй со мной.  

Волна ледяного холода прошлась по спине, а руки задрожали. Казалось, что девочка находилась буквально за дверью, в коридоре... Но, чёрт возьми, мне совсем не улыбалось выходить туда!  

— Поиграй со мной. Пожалуйста.  

Переборов страх, загнав его в самый дальний угол, я с трепетом опустила ноги на холодный пол, прислушиваясь к различным звукам. Дом поскрипывал от сильного ветра, а по окнам лупил дождь. Буря началась, как и предсказывали синоптики.  

— Поиграй со мной. Мне очень одиноко.  

Вдруг сорвавшись с места, я пробежала короткое расстояние, ударяя раскрытой ладонью по выключателю, и ничего. Свет под потолком не зажегся. Мои глаза чуть ли не вылезли из орбит, а сердце стучало так, что ударялось с силой о рёбра, причиняя боль.  

Луч от телефона заскользил по стене, выхватывая из мрака постер из фильма Близнецы, на котором были изображены Арнольд Шварценеггер и Келли Престон. Плакат пожелтел от времени, а его края загнулись. Затем я осветила саму дверь, гадая, что за ней меня ждёт.  

— Мне очень одиноко, — послышалось с другой стороны. – Я заблудилась, и теперь не могу отыскать дорогу к маме.  

Будто находясь под гипнозом, я опустила ручку, распахивая со скрипом дверь, глядя на маленькую девочку лет восьми в белом платье. Она держала в руках разноцветный мяч, глядя на меня, а губы слегка искривлены в улыбке. Белокурые волосы завиты, падая на плечи.  

— Кто ты, дитя? – подалась я вперёд.  

— Меня зовут Эмили.  

— Эмили?  

— Как Эмили Бронте.  

— Но что ты тут делаешь, моя хорошая?  

Девочка действительно выглядела так, словно голландская куколка, которую хотелось взять в руки и потискать, с осторожностью, чтобы не разбить фарфоровое личико.  

— Я заблудилась, и поэтому скучаю, — отозвалась та. – Так ты поиграешь со мной?  

— Конечно, милая.  

Эмили радостно улыбнулась, а затем, бросив мяч, помчалась прочь по восточному крылу, двигаясь в сторону лестнице.  

— Догоняй меня! – прокричала она звонким голоском.  

Я последовала за ней, всё ещё держа в руке смартфон, но теперь он не был нужен. На стенах горели свечи, разгоняя мрак. Откуда они взялись, не спрашивайте меня. Просто не знаю. Ведь ещё вечером здесь было вполне современное освещение.  

— Погоди, дитя!  

Я спустилась по лестнице на первый этаж, оказываясь в обыденной обстановке. Возле очага сидел довольно суровый мужчина с седеющими усами, в старинной одежде. Он склонился над книгой, подслеповато моргая, дымя трубкой. В другом кресле удобно устроилась женщина с вязанием, лет тридцати пяти, с тёмными пышными волосами.  

— Не балуйся, — ответила та, обращаясь к подбежавшей Эмили.  

— По-видимому, это была её мать.  

— Я нашла себе нового друга! – прокричала девочка.  

Отец недовольно оторвался от чтения, уставившись на ребёнка. Его брови сошлись на переносице. Трубка, зажатая в зубах, пыхнула вонючим дымом, а глаза нехорошо блеснули.  

«Не может быть! – промелькнуло у меня в мозгу. – Это ведь прошлое! Далёкое прошлое! »  

Заметив это, мать прижала девочку к груди, откладывая корзину с вязанием, будто хотела защитить собой от направленного хищного взгляда одного из родителей.  

— Что она здесь делает, чёрт побери! – послышался недовольный голос мужчины. – Она ведь должна давно спать!  

— Прости, — залепетала супруга. – Сама не понимаю. Ведь я уложила Эмили час назад, и поэтому…  

В её глазах плескался испуг, а лицо и без того бледное, стало уж совсем белым. Грудная клетка часто вздымалась.  

— Мама! Я нашла себе нового друга, с которым не будет мне скучно. Её зовут Кимберли, и она художница из Лондона!  

Откуда девочка знала, что я пишу картины, не знаю, но именно так она и произнесла.  

— Посмотри на неё, мама!  

И женщина посмотрела прямо на меня, как и мужчина, но, по-видимому, оба ничего не увидели, приняв это за детскую игру.  

— Послушайте… — начала я, но так не получила ответа, тут же поняв всю тщетность этих попыток.  

То ли мы находились в разных временах, то ли всё это происходило не по-настоящему, но меня обитатели дома не могли видеть, кроме самой девочки.  

— Ты опять, чёрт возьми, фантазируешь! – заорал вдруг отец, роняя трубку на пол, отбрасывая в бешенстве книгу.  

Эта ярость стала для меня неожиданностью, так что я вздрогнула всем телом.  

— У неё просто буйная фантазия, — встала на защиту дочери мать.  

— Нет! – взвизгнул мужчина. – Просто ты родила ублюдка! Ублюдка от своего кузена! У неё не всё в порядке с головой, как и у Альфреда!  

Он стиснутыми кулаками надвинулся на девочку, а та испуганно попятилась, прячась за спину поднявшейся из кресла матери.  

— Меня это просто достало. Её внешность напоминает этого негодяя! Она точная копия!  

— Не говори глупости! Эмили твоя дочка, и только твоя!  

— Да ты погляди на неё! — ткнул он пальцем в ребёнка. — Одна рожа!  

Я смотрела на разгорающийся скандал, и ничего не могла поделать. Мне оставалось быть лишь невольным зрителем. А тем временем действия продолжали разворачиваться, накаляясь.  

— Ты нагуляла её, когда я находился на востоке! Клянусь святым Патриком, я застрелю этого ублюдка!  

По-видимому, эти угрозы звучали не редко, но на этот раз случилось всё по-другому. Возможно так сошлись звёзды, или буря повлияла, но отец вдруг схватил Эмили за шиворот, дёргая резко на себя. Девочка закричала, как и её мать.  

— Отпусти её! Немедленно!  

Хлёсткий удар по лицу заставил женщину замолчать, подавившись дальнейшими словами. Она упала на пол, ударившись головой о край кресла, потеряв сознания. Этого только и надо было мужчине для дальнейших действий. Всё ещё держа крепко Эмили, он потащил её прочь, направляясь к выходу. Несчастный ребёнок сопротивлялся, но ничего не мог поделать.  

— Не тронь её ублюдок! — закричала я, бросаясь на него с кулаками, но прошла сквозь тело, с изумлением оборачиваясь, часто моргая.  

Мужчина вытащил девочку на улицу, под сильный ливень, продолжая тащить прочь от особняка, двигаясь в сторону леса, к тёмной нынче реке. Я следовала за ними, что-то вопя, но всё тщетно.  

— Мне давно следовало это сделать, — бормотал он себе под нос. — А следующим будет твой папаша, проклятый ублюдок. Клянусь святым Патриком, я его прикончу.  

Мне не хотелось смотреть на всё дальнейшее, так как я ничего не могла с этим поделать, чтобы предотвратить трагедию. От призрака мало пользы. Спустя лишь какое-то время я глядела на возвращающегося назад мужчину, без девочки. Его одежда оказалась выпачкана в грязи, как и руки. Но вскоре он возвратился вновь, держа в руках лопату и фонарь, который только чудом не гас на сильном ветру. Лицо ничего не выражало.  

— Быть не может, — шептала я, продолжая стоять на одном месте, всё ещё находясь в прострации.  

Убийца девочки появился минут через десять, вначале превратившись в тень, а после и вполне нормальный силуэт. Он резко замер прямо передо мной, уставившись, часто моргая.  

— Чёрт побери! А ты кто такая?  

Я обернулась, думая, что тот обращается к кому-то ещё у меня за спиной, но нет. Его слова относились ко мне. Каким-то чудом он смог увидеть меня, но слишком поздно... Ничего, к сожалению, нельзя поменять. Преступление совершилось.  

— Ты... Ты убил её!  

Я выкрикнула эти слова ему прямо в лицо, а он в ответ, размахнувшись, ударил меня лопатой по голове, после чего мир окончательно пропал, оставив лишь непроглядный мрак.  

* * *  

В лицо бил утренний свет. Буря утихла, и появилось солнце на голубом небосводе. Я часто моргала, пытаясь прийти в себя от ночного кошмара. Он оказался такой реальный, невероятный, будто я каким-то образом очутилась в прошлом, где увидела преступление...  

Сев на кровати, я тут же схватилась за раскалывающуюся голову, а на глаза навернулись слёзы. Смахнув их, ещё больше вздрогнула, когда уставилась на свои босые ноги... Босые ноги, которые оказались облеплены грязью.  

— Что... Что это такое?  

Я, наверное, просидела таким образом около часа, приходя в себя, пытаясь осознать всё увиденное. Наконец, выскользнув из постели, направилась прямиком в душ, после чего оделась, выходя на улицу, вдыхая полной грудью морозный воздух. Прошедшая буря поломала много веток, но особых разрушений не принесла.  

То место я обнаружила сразу, хотя, понятное дело, никаких следов за давностью лет не осталось. И копнув землю, почти сразу наткнулась на старые кости... Кости, что принадлежали Эмили. Теперь оставалось лишь одно, съездить в деревню, сообщить властям и отыскать священника. Девочка обязательно найдёт покой, и больше не будет блуждать в собственных жутких воспоминаниях. Я об этом позабочусь.