История одной очереди

В этот день была мерзкая холодная погода. Ветер нещадно трепал прически, вырывал кульки из рук прохожих и гнал мокрых животных под крыши домов. Метель ловко справлялась с косметикой на лицах пробегающих дам, лепила невиданные узоры на очках слабовидящих. Одесские зимы всегда славились теплотой, ласковым солнцем и были пригодны даже для оздоровительных морских прогулок. Но только не в этот день! Погода сорвалась c цепи и будто мстила одесситам, непонятно только за что.  

Именно в такой день в городской поликлинике собралась неожиданно большое количество людей. Наверно, все подумали, что в такую погоду никто никуда не пойдет. И все таки пришли! В регистратуре спорили, что-то выясняли, кто-то кашлял и оглушительно гремел пакетом.  

На втором этаже я увидела очередь к своему врачу. Нет, это была не очередь, это была разрозненная хаотичная масса, которая давно выходила за пределы разумного. Огромный страшный дракон, без начала и конца. Все стулья, подоконники были заняты ожидающими. Среди них нервно пробивалась уборщица, небрежно хлопая шваброй между ногами ожидающих.  

Я пыталась выяснить, кто же крайний. Но очередь, была длинной и зловеще молчаливой. Кто-то сказал, что крайний ушел на третий этаж делать кардиограмму. Другие ответили, что кардиограмма им была давно сделана и крайний не он, а другой. И этот загадочный другой ушел пить чай, но за ним заняла очередь дама в красном пальто. Я начала искать красное пальто, не нашла, и стала мысленно ожидать того, кто ушел пить чай. Уже хотелось с кем-то поругаться, обстановка была соответствующая.  

Молодой человек неопрятного вида заявил, что ему надо только спросить, и он идёт без очереди. Очередь только приготовилась к обороне, но пухлый юноша ловко нырнул в кабинет. Профессионал, сразу видно!  

Из дальнего угла был слышен запах пирожков. У входа в поликлинику стояла будка с пирожками. На выбор предлагались начинки : картошка, горох, повидло и творог. Из напитков был чай. Будка стояла там не просто так! В стандартной очереди этой поликлиники можно было провести целый день. Для борьбы с нахалами, которые лезут без очереди, да и просто для многочасового стояния, нужны силы. Пирожки и чай были в шаговой доступности, больные охотно их покупали. Мне тоже захотелось отведать местных кушаний, но покидать очередь было опасно. Все следили друг за другом и надеялись проскочить раньше. Игра была нечестной! Я продолжила поиски дамы в красном пальто, но безуспешно. Наконец, явился загадочный,,крайний,, с пластиковым стаканом чая. Я вцепилась в него, как утопающий в спасательный круг. Наконец-то хоть что-то прояснилось. И должность,,крайнего,, получила я.  

Очередь скучала не первый час. Кто-то лениво разгадывал кроссворды, молодежь коротала время в телефонах, а старики обсуждали, как нашей стране жить дальше. Если послушать политические разговоры в очереди, то становится ясно, как следует управлять страной, какие законопроекты нам нужны. В водовороте таких разговоров наконец – то проясняется картина общественной жизни. Находится ответ на извечный философский вопрос : как жить? Какие умы пропадают! Какие головы прозябают! Как все просто, оказывается. Если этих мудрецов поставить у власти, мы таки заживём. Этот вывод был простым и очевидным.  

Старики, уставшие от споров, начинают махать руками друг на друга, хихикать с умным видом, давая понять, что эксперт снисходительно относится к глупости дилетанта.  

Снова в кабинет рвется очередной наглец. Мужчина лет сорока грозно заявляет, что ему на работу надо и он спешит. Боевая оборона двери начинается. Больные, уже наученные горьким опытом, не пускают выскочку, героически выстраиваясь стеной. Былая удаль незнакомца испаряется, он с тихой злобой сдается и уходит. Очередь довольно ликует и расползается по местам.  

– Кто к кожнику крайний? – слышится хриплый женский голос из темного коридора.  

– Не кожник, а дерматолог! Женщина, шо ви как деревня! – отвечают ей ехидно из толпы.  

– Я смотрю тут одна профессура сидит, – с досадой заявляет незнакомка.  

Наглый пациент, ворвавшийся без очереди, сидит в кабинете уже полчаса. Самые нетерпеливые ожидающие подбираются к двери кабинета и начинают подслушивать.  

– Сидит, рассказывает за свою жизнь, – докладывают они общественности.  

В очереди вспыхивает волна возмущения, высокий седой гражданин криком требует из своего кресла, чтобы беспардонного посетителя выставили из кабинета. Гражданин боится вставать с кресла, чтобы не потерять сидячее место. Стоячие больные желают присесть, поэтому советуют крикуну подойти ближе к двери и лично выгнать нахала. Он не соглашается, быстро раскусив хитрый план советчиков.  

Наконец, из кабинета выходит тот самый полный юноша, который зашёл просто спросить. Очередь кидается на него, как стая разъярённых тигров на кусок мяса. Юноша краснеет от страха, тяжело дышит и торопливо проталкивается сквозь толпу, держа над головой историю болезни. Чтоб не порвали.  

После этого фиаско очередь бунтует и даёт следующему посетителю, столетней бабушке, ровно пять минут на прием. Бабушка молча кивает головой и с видом спецагента заходит в кабинет. Очередь нервно засекает время. Как это ни странно, ровно через пять минут бабушка выходит с тем же таинственным видом. Очередь посылает в кабинет следующего посетителя, давая ему тех же 5 минут на все.  

В коридоре стоит духота. Томясь от многочасового ожидания, люди машут своими историями болезней, словно веерами. За дверью зорко следят все, особенно полная еврейская бабушка в белой шляпе. Она победоносно закидывает ногу на свою палку – трость и ревностно следит за входящими. Атмосфера накаляется.  

Неожиданно воздух начинает резко портится. Коридор наполняет едкий неприятный запах. Все молчат и с возмущением смотрят друг на друга. И снова волна ужасного запаха наполняет коридор. Кто-то пытается открыть окно, но больные гриппом протестуют. Кто или что истребляет кислород? Седая дама в шубе не выдерживает и выдвигает свою версию – в поликлинике утечка газа. Все начинают шептаться, возмущённо обсуждать стоит сидеть или надо уже бежать. Но бежать никто не торопится. Чья-то светлая голова предлагает кому-то из стоячих больных, кто ближе к лифту, спустится на 1 этаж и проверить там обстановку, а если надо – доложить в регистратуру. Худощавый мужчина с кашлем неохотно соглашается на роль разведчика, лениво спускаясь на нижний этаж. Через 5 минут он возвращается обратно и заявляет, что этажом ниже все чисто. Утечки газа нет.  

– Это кто-то из очереди нам портит воздух! Вот зачем тут едят пирожки с горохом? – неожиданно кричит из толпы кучерявый юноша в очках. Ожидающие охотно кивают головами, поддерживая эту версию. Среди толпы начинается поиск истребителя кислорода. Под подозрением каждый!  

Пожилой упитанный больной, который сидит у окна, замирает с пирожком в руках.  

– Это не я, не я, – кричит он подозрительной толпе.  

Толпа не верит и начинает его стыдить. От обиды старик швыряет недоеденный пирожок в урну и отворачивается к окну. Газовая атака продолжается, сводя с ума ожидающих. Борцы за воздух снова рвутся к окну, чтобы открыть его. Простуженные больные держат оборону и не подпускают революционеров к окну. Назревают массовые волнения. Очередь начинает скандалить на весь коридор. К бунтующим выходит лечащий врач Семён Абрамович и недовольно высказывается :  

–Через ваши крики я совсем не слышу дыхание больного. Он уже дышит на максимальной громкости, а в моих ушах только ваши голоса. Семён Абрамович обиженно закрывает дверь и очередь шепотом продолжает расследование.  

– Кто крайний к зубнику? – обрывает тишину знакомый хриплый голос.  

– Не зубник, а стоматолог, женщина, шо ви как деревня, – шепотом отвечают из толпы.  

– Я смотрю тут библиотека, а не поликлиника. Тьфу, пардоньте, какие тут все грамотные, – хриплым басом отвечает незнакомка.  

Мальчик лет восьми, уже 3 часа подряд томится в очереди вместе со своей мамой. Мама активно принимает участие в общественных спорах и разногласиях, получая при этом нескрываемое удовольствие. Ребенок от скуки перечитывает содержание всех стендов, информирующих о пользе прививок и о первых симптомах болезней. Неожиданно мальчик нарушает тишину и громко заявляет :  

– Я знаю, кто портит воздух. Я слышал!  

Очередь напряжённо смотрит на мальчишку, ожидая раскрытия преступления.  

– Это вот эта бабушка, – говорит мальчик, указывая на пожилую полную еврейку в белой шляпе. От удивления шляпа женщины приподнимается.  

– Устами младенца глаголит истина, – изрекает кто-то с подоконника.  

Обвиняемая резко краснеет, теряется, скидывает ногу с палочки-трости и растерянно прячет глаза.  

Очередь принюхивается и таки да – вредитель найден. Эта та мадам, на которую он указал. Мальчика благодарят за бдительность и пророчат ему будущее следователя.  

– А шо такое, у меня кишечник больной, – обиженно отвечает обвиняемая мадам и стыдливо прячется за газетой.  

Дверь в кабинет со скрипом открывается. Доктор опять имеет шо сказать больным:  

– Итак, скоро уже 6 вечера. Я могу принять только одного человека, остальные не стойте. Приходите завтра утром, я всех посмотрю.  

Очередь смотрит на часы. Таки да, скоро 6. Начинаются массовые обсуждения. Каждый доказывает, что именно он должен стать последним пациентом. Коридор разрывается от споров, начинаются мелкие потасовки.  

Вдруг на середину коридора выходит невысокий длинноволосый старик. Его загадочную фигуру озаряет тусклый свет лампочки. Он грозно ударяет тростью об пол, словно Дед Мороз посохом. Все неожиданно замолкают и смотрят на старика.  

– Третий день подряд я прихожу в эту поликлинику и не попадаю к врачу. С шести утра сегодня я стою в этой очереди. Я потратил на пирожки почти половину пенсии – глухо произносит старик.  

Очередь неожиданно расступается, давая дорогу страдальцу. Он гордо ковыляет по коридору в открытую дверь. Его силуэт исчезает в кабинете Семена Абрамовича. Больные уважительно провожают взглядом старейшину очереди.  

Очередь уныло расходится и коридор становится непривычно пустым. Прием окончен. Завтра утром тут снова будут кипеть небывалые страсти. Снова в этом горниле будут жариться новые борцы за честную очередь. Но это уже совсем другая история. А пока уборщица Роза Марковна моет пол в идеальной и такой долгожданной тишине.