Избранный

– Все! – бодро резюмировал Изя. – Решение принято и обжалованию не подлежит. – Тебе, ма-  

лыш, надо бы надрать задницу за твои фокусы, однако, спасибо за заботу о родителях.  

Он обнял и поцеловал сына.  

– Бумаги эти я надежно спрячу. Пригодятся. Шекель отдам этим гадам, как и советует  

Циля, а там – "бог даст день, бог даст пищу".  

И дружное семейство Якубзонов направилось ужинать.  

Глава 18. НОВЫЙ ИГРОК НА ПОЛЕ  

Как говорили на нашей доисторической "хуже всего ждать и догонять". В свое время  

мы долгими часами ждали в очередях за "дефицитом", догоняли трамваи и автобусы, стара-  

лись "догнать и перегнать Америку". А что сейчас. Для многих мало что изменилось. Прав-  

да, наши дети "на машинах", от чего нам "ни жарко, ни холодно", мы продолжаем ждать сво-  

их автобусов, не стоим в "настоящих" очередях, но даже очереди у кассы супера нас  

раздражают. Америку мы так и не догнали, но очень стараемся. И все время ждем. Ждем  

светлого будущего, которое уже не наступит, ждем внуков и правнуков, ждем кавот / ува  

жение / от наших детей, ждем, наконец, спокойной старости... Да мало ли чего мы ждем.  

Вот и адвокат Нюма с беспокойством ждал наступление утра. По предварительной догово-  

ренности, он уже в пять утра должен был быть у Соломона Гриншпуна. И, хотя, он поста-  

вил свой проверенный будильник на четыре часа ночи, он все равно постоянно вскакивал,  

и смотрел на светящийся циферблат своих наручных часов, чем постоянно будил супругу,  

которая грозилась всеми карами ада, и тут же засыпала опять.  

И не успел ещё Нюма, наконец, забыться глубоким и тяжелым сном, как зазвенел будиль-  

ник.  

Нюма вскочил, кое-как завершил утренний туалет, выпил чашечку черного кофе и потру-  

сил, к своей машине.  

У нас говорят: "Иерусалим молится, Тель-Авив развлекается, а Хайфа работает. "  

Рабочая Хайфа просыпается рано. В пять утра по улицам уже курсируют первые автобусы.  

Машин ещё немного, но уже скоро начнутся "пробки", как неизбежное зло прогресса.  

Учитывая влажную и жаркую погоду, многие учреждения госсектора начинают работу ра-  

но, хотя прием посетителей начинают попозже.  

Вот и банки начинают рабочий день где-то уже с семи утра, а обслуживание вкладчиков  

начинают в полдевятого.  

Сегодня даже управляющий банком, в котором хранились две монеты, близнецы Шекеля,  

сидел за огромным столом в зале заседаний уже в девять утра и терпеливо ждал.  

А ждал он членов правления банка, которые явились с некоторой задержкой. А где вы ви-  

дели еврея, который бы являлся на встречу во время.  

Но вот все неторопливо расселись по своим, заранее обусловленным, местам.  

Во главе стола сидел Управляющий Хайфским отделение банка "Апоалим" Арон Цукерман.  

Это был мужчина сорока восьми лет отроду, уже немного располневший от сидячей рабо-  

ты, с заметной лысиной в кучерявых волосах, всегда гладко выбритый, и, не в пример  

основной массе израильтян, безукоризненно одет. Он был не очень красив, но импозантен.  

Вот и сейчас, сидя в председательском кресле, и отпивая маленькими глоточками черный  

кофе без сахара, из прекрасной фарфоровой чашечки, он излучал надежность всей банков-  

ской системы Израиля.  

/ продолжение следует /