Кексики

Я медленно вошел на кухню, привычно нащупал рукой выключатель, щелкнул. Помещение осветил неяркий свет одинокой лампочки, болтающейся под потолком. Пыль и запустение – этими словами можно охарактеризовать кухню одинокого мужчины, в которой уже лет десять не хозяйничали женщины.  

Впрочем, женщины у меня были. Частями. В морозилке. Должен же я чем-то питаться.  

Я огляделся и повел носом. Плесень, пыль, убежавшее молоко... так, все эти запахи знакомы..., а это что? Ах, да, дохлая мышь, я не убрал ее... Так, а ЭТО???? Запах свежей выпечки? У меня дома? Дьявол раздери тетушку Мардж! Она опять приперла свои уродские кексы! Старуха жалеет бедного племянничка и носит ему свою мерзкую выпечку. Несчастный, одинокий урод, который не нравится девушкам. Как же она ошибается!  

Я нравлюсь девушкам. Они чувствуют во мне хищника. Они сами, по собственному желанию, становятся моими жертвами. Я привожу их к себе домой, в гостиную. Там, в отличие от кухни, у меня идеально чисто. Да, я держу инструменты в порядке. Они сразу пугаются. Еще бы, девчонки думают, что я обычный Верхний, и максимум, что они у меня найдут, это дыбу, и то маловероятно. Скорее стеки, плетки и прочую атрибутику. И как же я упиваюсь изумлением на кукольных личиках, когда, переступив порог моей комнаты, они оказываются в операционной. Кушетка, лампа, холодный блеск инструментария. Кажется, они начинают визжать, пытаться убежать...  

Я нашел себя стоящим посреди кухни и пускающим слюни. Я так погрузился в воспоминания, что почти почувствовал запах свежей крови. И каким же неприятным было выныривание в реальность! Отвратительные, некрасивые кексики тетушки Мардж! Я миллион раз ей говорил, что ненавижу выпечку! В гневе я накинулся на них и начал мять, как белые груди Фэй, что была у меня последний раз. Пальцы погружались в тесто, а я представлял как орет от боли Фэй. Меня стошнило прямо на кексы и мне полегчало.  

Брезгливо вытерев пальцы о подол халата, я задрал его и помочился прямо на творение тетушки, а после поставил тарелку в холодильник.