Распятие, харам и пенициллин. Легенда

В моей Симбирской губернии близ села Пятино прямо в чистом поле вдалеке от села стоит огромный храм. С какой стати он там появился? Сейчас в этом селе проживает менее ста человек. А когда-то оно было очень большое и возникло 400 лет назад при отце царя Петра Первого в годы строительства русской деревянной "китайской стены", которая тогда называлась Карсунской сторожевой чертой. Название этой черте дали в честь городка Корсунь что в Крыму – там крестился князь Владимир Красное солнышко. И это была действительно стена – длиной в сотни километров. Была она деревянной, высотой с 2-х этажный дом и еще более высокими башнями, тоже деревянными, и состояла вся из мощных бревен, вкопанных торчком в землю. Верхушки этих бревен были заострены, а перед стеной был выкопан глубокий ров. Так что степнякам на лошадях взять эту стену было совершенно невозможно. И они действительно ее так ни разу и не взяли. Стена считалась пограничной и защищала вновь присоединенные к России земли от набегов всевозможных степных – калмыцких, башкирских и прочих – орд, живших близ Волги и не желавших подчиниться русскому царю. Именно с той поры и сама Волга, и всё огромное Поволжье стало русским. А великая река превратилась в символ России!  

Поначалу Пятино называлось Каменный брод. Сюда приказом царя были переселены казаки из-под мордовского города Саранска, и многие названия с тех пор и до нынешних времен остаются мордовскими. Например соседнее село называется Инза – от мордовского слова "инзЕй", т. е. "малина". Другое село – Валгусы, от «Валгома, Валга» – т. е. "спуск, склон". Третье село имеет уж и вовсе для русского уха смешное название – Труслейка. Однако это слово имеет вовсе не смешное происхождение, а является производным мордовских слов: «турус» – овраг и романтического «лейка» – ручеёк. Название столицы мордвы Саранск берет происхождение от слова Сара – «заболоченная пойма». А невдалеке протекает быстрая река Сура – что по происхождению названия есть одно и то же.  

Так почему же бывший Каменный брод был переименован в Пятино? С этим связана своя трагическая история. Когда армия Емельяна Пугачева прокатилась по сим местам, то местный священник отец Еремей отказался служить Екатерине Великой, царствовавшей в то время, и принародно благословил Пугачева на дальнейшие его подвиги! Осенил его святым знамением и даже провел в честь него торжественное богослужение, во время которого пел ему и осанну, и провозглашал в его честь "вечное здравие Его Величеству государю-императору Петру Третьему"! За это Пугачев оставил Еремея в живых, не повесил, как всех прочих попов, помещиков и солдат регулярной армии, которые, будучи плененными, признать Пугачева царем отказались. Но зато когда в Пятино вскоре пришла уже царская армия, которая гнала Пугачева на юг, из Поволжья в донские степи, вот тогда с Еремея за его самоуправство спросили по полной! Его сначала жестоко на площади перед храмом выпороли – как и прочих пойманных с поличным изменников царице и Отечеству. Но быть выпоротым это еще ничего. Это хоть и люто! но всего лишь лютики-цветочки. С иными другими власть поступала куда более безжалостно. Несчастных всячески и изощренно пытали: жгли их тела каленым железом, вырывали им ноздри, отрезали языки, разрывали на части, привязав их руки и ноги к лошадям. Многих повесили на плотах и затем пустили эти плоты по Волге – чтобы вся Россия до самых ее окраин знала о лютости неминуемого наказания! Знала и боялась бунтовать в дальнейшем! Может, и было бы Еремею как духовному лицу какое-никакое послабление в таких страшных истязаниях, но он во время пыток, видимо, не проявил нужного смирения, не раскаялся в содеянном. И тогда разозленный его упорством безжалостный садист-генерал поступил с ним соответственно. Сказал Еремею:  

– Ну, коли ты так упорен, то и сдохнуть тебе соразмерно твоей вине. Быть тебе распятым! В назидание всем! Служил ты вору – и подохнешь как вор! На кресте! Но не как Христос, а как Варрава. Так что в рай не вознесешься! Не надейся...  

И Еремея действительно распяли – на большом кресте. Вбили ему в руки и ноги гвозди и воздвигли этот крест посреди села – всем на устрашение! А над головой его висела табличка, на которой огромными буквами было написано "Вор Варрава Еремей".  

Это событие навсегда вошло в память всех окрестных жителей, как спица в живое тело! И с той поры в народе село потеряло свое прежнее название и стало называться только как Распятие. Через сто лет это новое его название стало привычным не только для крестьян, но уже и для всех местных дворян и чиновников. Страшное событие времен войны с бунтовщиком Пугачевым давно уже превратилось для всех в занимательную и достославную легенду. Этой легенды знатные и богатые люди не стыдились, но даже ею гордились! Но только вот слишком длинное для русского человека название Распятие сократилось со временем сначала до слова Пятие. А потом и вовсе превратилось в непонятное теперь всем Пятино.  

Однако же как в чистом поле довольно вдалеке от села возник величественный храм? Тут вступает в действие уже совсем другая романтическая история. У местной богатейшей помещицы Анны Ивановны Анненковой был обожаемый сын Иван – мОлодец-кавалергад, служивший при императоре в Царском селе! В Петербурге он познакомился хоть и с красавицей, но совершенно не знатной и не богатой девушкой по имени Полина Гебль. Она была рождена во Франции, но волей судьбы оказалась в России и работала здесь продавщицей в Модном салоне, т. е. в магазине женской одежды. Иван влюбился в нее с первого взгляда и вскоре сделал ей предложение. Летом 1825 г. Иван Анненков привез свою невесту в Пятино, чтобы познакомить ее со своей очень своенравной маменькой. А через полгода в столице произошло восстание декабристов, в котором Иван принял активное участие. Царь вел допросы всех взбунтовавшихся офицеров самолично, и хоть он и оставил Ивана в живых, но все равно наказал его крайне жестоко – лишил дворянского звания и всех связанных с этим привилегий и как простого мужика-каторжника сослал в сибирские рудники навечно! Узнав о столь страшном приговоре, Полина тут же заявила, что не бросит Ивана, от которого вне брака уже успела родить дочь, и действительно вместе с другими женами декабристов отправилась вслед за ним в Сибирь, в неведомую и страшную Читу. При этом она собственноручно написала царю письмо с просьбой разрешить ей жить на руднике рядом с мужем. Полина писать по-русски не умела, и поэтому письмо было исполнено по-француски, что по этикету являлось невиданным оскорблением! Однако милостивый император не стал предавать этому ее проступку особого значения и был не против ее поездки к невенчанному мужу. И даже распорядился выдать ей на дорогу довольно крупную сумму. Об этой истории узнал писатель Дюма-отец и положил ее в основу своего романа «Записки учителя фехтования", который имел грандиозную популярность как в России, так и в Европе! Уже в наше время судьба Ивана Анненкова и Полины Гебль была красиво показана в кинофильме "Звезда пленительного счастья". Супруги Анненковы прожили в Сибири 30 лет, а после возвращения поселились в Нижнем Новгороде, поскольку и в Москве, и в Петербурге им появляться было строжайше запрещено! Приехавший в Россию Дюма, по некоторым данным, посетил и Симбирск, и Пятино. А в Нижнем Новгороде встречался уже и с самими супругами Анненковыми.  

Но всё это произошло гораздо позднее, а пока что сразу же после восстания декабристов в память о покойном муже и во искупление грехов их непокорного и несчастного сына Ивана богомольная помещица Анна Ивановна Анненкова приказала построить в Пятино величественный храм Живоначальной Троицы. В народе он стал зваться Троицким храмом. Ему на сегодняшний день исполнилось ровно 200 лет.  

Однако через сто лет после возведения этого величественного сооружения в стране случилась революция, всякая память о помещиках была уничтожена! А Троицкий храм на десятки лет был превращен в колхозное картофелехранилище...  

Потом в 1985 году в стране случилась перестройка и старики Пятино, пользуясь невиданными прежде плодами демократии, стали просить власти восстановить полуразрушенный храм в их селе. Однако от некогда огромного села к тому времени осталось всего 200 душ народу. Весь люд от лихолетья или повымер, или от безработицы, нищеты и полной безнадеги разбежался кто-куда. Колхоз к тому времени уже развалился, властей в селе как бы не стало вовсе, так что просить о восстановлении исторического здания было уже просто некого. Однако старики и особенно старухи в своем желании молиться были неугомонны и принялись обихаживать храм по мере своих собственных сил. Они сумели поставить в нем железные входные двери, заперев его таким образом от местных вандалов. Вымели его весь – и полы и часть стен – докуда доставали их руки. И стали приходить в него молиться очень часто. И тут начали происходить прежде небывалые в селе явления!.. Сначала молящиеся старики заметили, что в самом дальнем углу, противоположном от алтаря, на стене стали проявляться старинные фрески. По первому времени изображения были совсем не ясные, серо-черные. Но совсем скоро стало понятно, что живописно поведано здесь о страшных пытках умерших в аду: множество чертей с красными глазами, котлы на кострах, кипящие в смоле грешники! Сначала молящиеся пугались этих изображений и даже стали советоваться друг с другом о том, чтобы их замазать черной краской. Шептались, что дескать Бог не прощает им содеянного руками проклятых большевиков! Что теперь он мстит даже им – ни в чем не повинным людям, которые были рождены гораздо позднее времен бесчинства богохульных воинствующих атеистов. Однако в этой толпе ропщущих нашлась таки единственная здравомыслящая старушка по имени Анфиса. И она объяснила людям, что в их старинном Божьем храме ничего не может происходить просто так. Что Бог вовсе не наказывает их, ни в чем не повинных, а, наоборот, предлагает совершить им путь восхождения из ада в выси горние. А для этого нужно не замазывать картины Божьи, а в ответ только еще усиленнее молиться и просить у Господа прощения. И ждать, откликнется ли он. То ли Анфиса сочиняла в религиозном экстазе, то ли на нее снизошло с небес откровение, но действительно всё произошло именно так, как она и предсказывала. И когда наконец вставили стекла в огромные окна и в храме стало относительно сухо, то новые фрески постепенно начали сами собой проявляться уже повсюду. И на них были изображены уже прекрасные золотоволосые ангелы, архангелы и многие святые – покровители земли православной. Народ только ахал в изумлении! А неугомонная Анфиса призывала народ молиться еще упорнее! Каяться за грехи свои и своих неразумных предков. Молиться и поститься.  

Так прошло более десяти лет. Троицкий храм за это время покрылся старинными фресками уже почти весь. И только не было главного лика – Вседержителя. Народ ожидал, что он, как и положено по канону, должен появится на вершине высоченного купола. Анфисе исполнилось уже 80 лет, она едва ходила, но в храме все равно появлялась регулярно. Приехавший в Пятино архиепископ и сам подивился чудесам, здесь происходящим, и за духовный подвиг по ее же просьбе постриг Анфису в монахини, нареча ее новым именем – Евфимия. И благословил ее вести в данном храме все службы, кроме водосвятия и литургии, которые полагалось проводить только священникам. И отныне Евфимия ходила по селу только в черном монашеском одеянии и объявила народу, что однажды Бог прислал ей во сне своих архангелов и те ей сообщили, что она не умрет до той поры, пока в их храме не откроется лик Господа. Что, если Бог пожелает, она проживет хоть 150 лет! И действительно. Годы шли друг за другом неотступно. Евфимии исполнилось уже и 90 лет. И 95. И сто. А она всё была жива и вполне себе здорова! Пораженные этими чудесами, люди из окрестных деревень тоже потянулись в пятинский храм. Многие молодые и неверующие посмеивались над богомольцами. Тем более в пятинский храм приезжали из Москвы ученые с химикатами и пробирками, со всякими мудреными аппаратами. И они даже сняли про храм фильм. И в нем они объясняли происходящее с фресками очень просто: дескать во времена, когда здесь было еще картофелехранилище, то на стенах храма завелся особого рода грибок, который присутствует только на данной, очень ограниченной территории России. Когда же в храме исчезли сквозняки и сырость, то этот грибок стал медленно погибать и осыпаться, обнажая стены в их первозданном виде и открывая то, что имелось на них изначально. Симбирский народ этот фильм по телевизору посмотрел, но ученым поверил мало, а научное название грибка не запомнил и вовсе. И тут же породил легенду, что грибок этот называется самым привычным для народа словом – пенициллин. Дальше – больше. Много ли нужно для тех, кто не просто верит, но – страстно ЖЕЛАЕТ верить?! Затем кто-то из наиболее продвинутых молодых прихожан слишком заумное слово "пенициллин" то ли в шутку то ли всерьез переиначил в "пенис-целин" и объяснил его так: пенис по-латински это – мужской орган. А целин – это и так всем понятно, это чисто по-русски, то есть – исцелять.  

Вот тут-то и началось! Молва о том, что в пятинском храме мужики исцеляются от своей чисто мужской немощи, пронеслась по всей округе мгновенно! Сюда стали приезжать даже из других городов. Сначала только одни мужчины. А потом родилось поверье, что в храме излечиваются также и женщины, которые страдают бесплодием. Так ли это на самом деле или нет, мне судить трудно. Но повторяю: если народ ХОЧЕТ верить, то остановить его уже невозможно!  

Так обстояло с православными.  

А что же с мусульманами, которых здесь живет немало? Известно, что мусульмане относятся к своей вере куда более ревниво, чем христиане. И в церковь они ни ногой! Как впрочем и христиане в мечети. Делать им там друг у друга нечего – ведь всё там для них совершенно чужое и сугубо не понятное! Домой друг к другу в гости – это пожалуйста. Тут вера дружбе не помеха. Но иноверцу в храм или в мечеть – это немыслимо! Однако и среди мусульман очень много людей, которые страдают теми же самыми заболеваниями, что и православные. Вылечиться христианским способом хотелось и мусульманам тоже. Как же им быть? И они таки нашли выход! Среди них распространился слух, что некий татарин-старик ездил в Мекку для участия в хадже и там встречался с неким знаменитым муллой-мудрецом, великим толкователем корана. И якобы этот мулла ему объяснил, что слово "храм" вовсе и не русское, а исконно арабское, мусульманское. У арабов есть понятие "харАм" – это женская часть дома или мечети, куда мужчинам вход строжайше запрещен! Это почти что святилище! У богатых русских в древности тоже строились отдельные избы – для взрослых дочерей-невест, куда отец не имел права заходить. Но русские люди арабское слово "харам" переиначали чисто по-своему, в слово "хоромы". А от "хором" возникло уже и "храм". Как святое место! Но святое уже для всех! Между прочим от "харам" появилось и чисто русское слово "гарем". Но это было сделано ошибочно. Потому что харам – это всегда только ХАРАМ! А русское понятие гарем – это многоженство и всякое непотребство.  

Таким образом после такого очень логичного толкования и мусульмане тоже получили возможность пользоваться дарами пятинского храма. Разумеется, татары в храм не ходили, но они давали русским женские платки, мужские рубашки или другие одежды и просили их освятить эти вещи в их храме. И потом мусульмане носили их как лекарственное средство. И, говорят, что некоторые из них действительно от этого исцелялись! Кто знает... кто знает... Вера на то и вера – чтобы исцелять непознаваемым способом.  

А матушка Евфимия действительно все-таки дождалась открытия лика Вседержителя на крыше купола! И как только Бог стал виден, так она в этот же месяц и умерла – счастливая! С блаженной улыбкой на устах! И было ей в ту пору уже 108 лет!