Перекрёстный огонь

В грузинском ресторане «Чикунети», несмотря на вечер выходного дня, было не слишком многолюдно. Только компания кавказцев шумно выпивала за сдвинутыми столами у дальней стены зала, расположившись под огромным полотном Пиросмани, гротескно, но в сдержанных тонах, иллюстрирующем их душевные посиделки.  

Хачапури был просто замечательный. Сдобный, жирно-творожный, щедро умощённый расплавленным в печи сыром сулугуни. Ярко-соломенное Цинандали, поданное в запотевших, бутонообразных бокалах превосходно оттеняло его творожно-солоноватый вкус. Саша аккуратно отломил потянувшийся сыром румяный кусочек грузинского пирога. Отправил его в рот и хлебнув вина, поднял смеющиеся глаза на сидящую подле него супругу.  

Та с аппетитом козы жевала салат "Тбилиси", монотонно работая челюстями. Наконец проглотила пережёванное и манерно прихватив двумя короткими пальчиками бокал вина за ножку, сделала несколько птичьих глоточков. Она и была похожа на козу – треугольное личико, с широко посаженными глазами и тонким длинным носом.  

«Вообще-то только и слоняемся по торговым центрам, да ресторанам, да киношкам. Ещё и рожать не хочет. » – возмущённо подумал Александр, а сам лицемерно улыбнувшись заговорил с благоверной о чём-то пространном, обтекаемом, легковесном... о дивном вечере, божественно освежающем ледяном вине, тушащем пожар кавказских специй во рту.  

Мила украдкой наблюдала за своей ненавистной соперницей, вкушавшей салат за столиком с Сашей. Они сидели в стороне, немного по диагонали и Миле всё время приходилось неудобно косить проницательные серые глаза, чтобы сделать ментальный выстрел взглядом по плоскогрудой бронзововолосой фигуре, в длинном тёмно-зелёном платье. К удовольствию Милы, Александр тоже довольно часто, с теплотой посматривал в её сторону. Нет, с этим мужчиной она точно закрепится в Москве, правда очень мешает эта зелёная гадина… Но Саша безусловно её, Милин вариант, не то что очкастый хлюст Серёженька. И как здорово она придумала, пойти парами в ресторан, что бы тайно воочию понаблюдать за своей соперницей. Устроить перекрёстный огонь влюблёнными взглядами с Саней. Да и врага надо знать в лицо! Как это верно!  

За одним столом с Милой, умно поблёскивая очками, поглощал хинкали её давно опостылевший муж Серёжа. «Слабак! » – вынес свой вердикт Александр, бегло взглянув на Милиного рогоносца, одетого в серый шерстяной джемпер, с торчащим у горла воротничком голубой сорочки и пухлым узлом галстука. «Вывести бы тебя на улицу и отделать как следует! » – подумал он. Подумал, и тут же любезно сделал заказ официанту на порцию шашлыка для себя и жареную дорадо для своей «зелёной козы». Почему-то не к месту вспомнилось, как коза эта отказалась принимать его пожилую маму, выписанную из больницы после инсульта. «И что меня вообще держит с ней рядом? » – подумал он, глядя как из другого конца зала к ним шествовал официант с подносом.  

Официант чинно приближался и Александру показалось, что он уже чувствует источаемый шампурами на подносе чесночный запах сочного нежнейшего мяса, аромат жаренного лука.  

Вдруг, с дьявольским хлопком, осыпалось на тысячи мелких осколков панорамное окно слева от них, и злым роем в зал полетели пули коротких автоматных очередей. Уронив поднос, плашмя рухнул убитый на месте официант. Александр, инстинктивно пригнулся у стенки. Это было слабое, но хоть какое-то укрытие от непредвиденно обрушившегося свинцового града. А вот его благоверная, с пронзительным взвизгом вскочившая от неожиданности со своего места, тут же получила пулю в правый бок и мешком свалилась на пол рядом с их столиком.  

«Что за чёрт? Что происходит? … Палят, как сумасшедшие! Ленка? Дура! Похоже в печень…» – нервными молниями металось в голове у Александра. – «Милка… молодец, спряталась в выемке…эх… от рикошета не защитит… Кажется ранена, за руку держится. »  

Стрельба велась с улицы по пировавшим в глубине ресторана кавказцам и по мере того, как те выхватив стволы, начали вести ответный огонь, её темп и плотность стали постепенно гаситься. Двое кавказцев были убиты сразу и теперь лежали в лужах крови среди осколков бутылок, крошева тарелок, посыпанные ошмётками блюд, сбитой пулями штукатуркой и зеленью, будто блюда экзотической, дьявольской кухни. Картина грузинского художника, вся чудовищно изрешечённая, печально ловила всё новые порции свинца.  

Александр заметил, как бросив сжавшуюся в комок Милку, по-пластунски пополз в сторону спасительной подсобки рогоносец-очкарик. И тут же безумная, смелая идея, сорвала Александра с места. Он в несколько прыжков пересёк зал, сильно рискуя быть тут же подстрелянным и настиг мужа Милы в момент, когда тот выпрямившись уже сбегал вниз по лестнице. Выхватив пистолет из скрюченной руки толстого, застреленного прямо на пороге подсобки, кавказца, Александр выпустил оставшиеся в обойме пули, прямиком в бегущую спину труса. Три неопрятные буроватые дыры, хаотичной гирляндой украсили серый джемпер. Очкарик споткнулся, и застрелянный, уже кубарем, покатился дальше вниз, а щёку Александра тут же ожгла мстительная ответная боль – из узкого коридорчика прилетел опасный рикошет… Он вытер отпечатки с рукояти пистолета рубашкой и вернул его в мёртвую ладонь хозяина.  

Мила подползла к лежащей на спине сопернице. Та учащённо дышала ртом, выпучив пустые глаза в потолок, пальцами тщетно зажимая кровоточащую рану в правом боку. Закрытое, тесное платье мешало её дыхательным движениям, удушающе сковывало грудную клетку. «С этой кажется всё…» – решила Мила в затуманеном болевым шоком полузабытьи, и словно в подтверждение её мыслям, соперница заперхала, забурлила влажно горлом, тёмно-бордовая струйка потекла с уголка её рта на коричневую плитку пола и она расслабленно вытянувшись, безжизненно замерла.  

«Перекрёстный огонь влюблёнными взглядами… Перекрёстный огонь…» – дятлом стучало в виске теряющей сознание Милы.