Рассказы о Любви 6: Счастливые и грустные

Глава 5.  

Пока ангел продолжал изучать земной мир и был под удивлением от этого мира, а особенно от недавно вышедшего мультфильма, Настя и Лициар снова гуляли у моря. Он встретил её невесть откуда взятым подарком – большой порцией сладкой ваты и предложением спуститься на один дикий пляж – посмотреть окаменевшие деревья араукарии.  

Кажется, на этом пляже она ещё не была никогда. Огромное количество цветной гальки перемешивалось с песком, вулканическим стеклом и яшмой. Здесь то и дело встречались окаменелости, хотя десятки любопытных археологов, любителей и профессионалов, исходили всё вдоль и поперёк. Даже жила каменного угля нашлась, длиной метров пятнадцать или двадцать.  

Любимое лакомство задало тон всему следующему жаркому дню, он был таким же сладким, как вата. Настя и Люциар ходили по пляжу, в шутку выискивая что-нибудь интересное, и пару раз им небывало везло найти: окаменевший отпечаток от ветки, аммонита, один берилл, аметист, замещенного пиритом жука, и просто красивые камни. Довольно большой улов принёс этот солнечный день, в его дары поначалу даже немного не верилось.  

– Мне часто снился сон, где я нахожу камень, сжимаю холодный маленький длинный кристалл, и он впивается в руку, точно по-настоящему. И я чувствую его, крепче сжимаю кулак. Понимаю, что начинаю просыпаться – сон рушится, держу камень ещё сильней, по-прежнему чувствую каждую грань и холод, но просыпаюсь, внутри сжатого кулака пустота… Пыталась удержать – потеряла.  

– Это точно не просто сон! Приобретение чего-то хорошего, достижения.  

– Тебе тоже снятся такие сны?  

– Я сплю крайне редко – почти никогда.  

Настя растеряно отступила.  

– Жаль, это так здорово проживать тысячи маленьких жизней, и никогда не знаешь, куда тебя занесёт в новую ночь – увидишь старых знакомых или отправишься в путешествие…  

– Возможно, что ты права, – рогатый кивнул, – мне иногда хотелось бы увидеть что-то, кроме этих пляжей и гор, но я могу сам сотворить почти всё, что угодно. А если не смогу – отправиться к вам, в магазин.  

– Ты так говоришь, – ей стало вдруг смешно и неловко, – ты так смешно говоришь, всегда так?  

– Наверно, всегда. Тебя что-то смущает, Настенька? А хотя, – Люциар сорвался с насиженного большого камня и снова побрёл вперёд, – хватит сидеть, – точно за между прочим прошептал он, – уже засиделись! Я понимаю, что ты чувствуешь, это даже, как бы сказать, неудивительно… Это странно, потому что слишком легко? И раньше тебе не случалось вести таких и подобных бесед? Поправь, если где-то не так.  

– Всё так, – она улыбнулась, посмотрела на море, затем сощурилась.  

Она понимала, что тянется к этому существу, нуждается в его понимающих словах и завораживающей грустной улыбке. Лежащие в сумке дары радовали глаза и душу и манили прийти и опять встретиться. Что-то точно притягивало их друг к другу – с каждым днём, всё сильней и сильней. И это было не разорвать, и это было уже нельзя игнорировать.  

Девушка уже начинала мечтать, как поедет в город искать огранщика, сделает или браслет, или кольцо, а со временем, может быть, откроет даже небольшую полку находок – и выставку. Сделает собственное украшение, наподобие того, что носила в серебряной сфере. Или оставит как шар – красивый блестящий шарик; Настя страсть как любила их.  

Продолжение прекрасной прогулки к морю случилось буквально следующим утром. Как же им было легко и свободно вместе! Совсем не так, как с другими парнями. Настя едва верила, что такое вообще возможно. Что возможно сейчас – в нашем времени, где всем правили страсти и выгоды. Страсть, если и была, то выглядела чересчур сдержанной, а выгода – какая может быть выгода демону с обычного человека? И всё казалось истинной сказкой. Снова море расступалось, отдавало и показывало свои дары.  

…На склонах росли сосны, большие и маленькие, в довольно большом количестве. Они бегали, прячась за роскошными иголками, отдыхали в тени и фотографировались. А потом невесть откуда, прямо из-за спины, возникла большая и любопытная рыжая собака.  

– Она, наверное, потерялась! Отбилась от кого-то? Надо вернуть хозяевам.  

– Ты видишь здесь где-то людей? – Люциар удивлённо пожал плечами. – Насколько я вижу, тут на всю гору только ты и я, только я и ты, и собака! – смеясь, быстро добавил он. – Да, кроме нас троих, кроме цикад, бабочек, кузнечиков и птиц, и ящериц, и улиток, здесь ни-ко-го больше нет. А своих товарищей я знаю на пересчёт каждого.  

– Но всё равно мы должны их найти, иначе же получается…  

Тем временем большая рыжая собака шла следом, не отставая.  

– Мне кажется, или она понимает нас?  

– Она уже стала наша! Смотри!  

В мгновение ока Люциар превратился в ещё одну собаку, только белую. Рыжая сирота тут же встала впереди девушки, прижала уши и стала грозно рычать.  

– Всё, всё, прекрати! Люци, не надо!  

Настя кинулась к настоящему зверю и стала гладить его по макушке и успокаивать. Недлинная жесткая шерсть постепенно становилась мягкой. Демон, отряхиваясь от шерсти, выглядел как обиженное животное.  

– Не делай так больше! Ты же перепугал его.  

– А может быть, он меня. Это была проверка. Он стал защищать тебя, так что всё, Настя, теперь это – твоя собака, и ты будешь вынуждена забрать её домой немедля, ха-ха. Она уже за хозяйку тебя считает, вот мы и нашли ей хозяев!  

Всю обратную дорогу они без конца смеялись с этого случая.  

– А если без шуток…  

Оба обернулись почти одновременно.  

– Ой, мы потеряли её.  

– Или она нашла своих настоящих владельцев. Хорошая собачка, чистенькая, не похожа на бродячую… Пусть у неё всё будет хорошо, – девушке хотелось знать, что эти слова исполнятся.  

Позади расстилалось только бескрайнее море, крупные и мелкие камни, галька, волны и соль.  

– Как пришла, так и ушла.  

– Или мы её потеряли! – Настя вдруг испугалась. – Она найдём сама дорогу назад?  

– Если нашла дорогу на такой дальний пляж – обязательно. Пришла же она как-то сюда.  

– И правда…  

И снова чарующий голос успокоил её и развеял все небольшие сомнения. Возможно, этот морской инцидент был чьей-то волшебной шуткой или галлюцинацией. Я тоже не заметила, куда делся пёс, нырнувший в густые заросли, наверное, до сих пор бродит там, среди крутых извилистых троп, а может, прибился к пляжникам, а может, уже едет с кем-то в любимый дом; мне тоже сложно сказать. На этом загадочном побережье время от времени, благодаря известно каким силам и личностям, случались и не такие события. Но о них как-нибудь в следующий раз.  

***  

Глава 11  

…Когда дед и мама уже задремали, Настя вышла в сад, решила развеяться перед сном – сон никак не шёл из-за нахлынувших морем воспоминаний. Она даже подумала, что, уехав – и пусть ненадолго – из своего города, она прерывает нить, бросает своих друзей. Никого она бросить не могла, если была по-настоящему избранной.  

Прохладный вечерний воздух загорода отличался особой свежестью и каким-то непонятным лиственным ароматом. Так пахло растение, или дерево, прежде не знакомое Насте, или благополучно забытое. С такой жизнью, точно между двух миров, сложно ли было забыть редкий запах?  

Не забыла. Запах усиливался, и это было что-то определённо знакомое. Но только что?  

Где-то вдали пели птицы, шумели ветки груш и хурмы, тихие шаги едва разрезали эти звуки, вклиниваясь в них робко, почти со страхом. Это шла девушка, медленно осматривая так изменившиеся за три месяца клумбы и террасы. Дача находилась на склоне и почти вся представляла собой лестницу небольших прямоугольных площадок, стоящих одна на другой.  

Тишина… Здесь было так хорошо, спокойно. Прекрасно.  

«Мама была права! »  

Настя невольно улыбнулась, мысленно поблагодарив себя, что не передумала отменять такой неожиданный, почти спонтанный отпуск. Поблагодарила все высшие силы, что привели её сейчас в это место, что не случилось ничего плохого в доме и по пути.  

…А потом она обернулась, то тут, то там среди лилий и за кустами малины вдруг начали вспыхивать и гаснуть столбы непонятного золотистого света. Уже почти привыкшая к разного рода чудесам, девушка не закричала, лишь ахнула, заметив, что столбов становится больше.  

Это напоминало светопреставление, вихрь жёлтых, рыжих, белых и золотых огней, напоминало водопад и одновременно и песню, и танец. Точно по чьим-то таинственным нотам разыгрывалось событие: столбики света то поднимались, то опускались, терялись в клубнике, среди забора, исчезали, появлялись, перемещались – и вот уже в новом месте! Их было там много, и двигались они все точно в такт.  

Относительно быстро Настя поняла, что светящиеся столбы двигались в такт ударов сердца, теперь громко стучавшего у неё в ушах. Или это оно… само... говорят, иногда подстраивается под ритм любимой музыкальной мелодии.  

Свет казался довольно ярким и не имел никакого природного объяснения. То сжимался в кольцо, то разлетался, кружа, как какая-то огромная галактика. Такой яркий, что, казалось, вот-вот разбудит уже заснувшую маму и деда. Буквально ещё один всплеск, ещё один яркий тоненький лучик-прожектор.  

Но всё прекратилось. Настала опять тишина.  

Какое-то время, растерянная, Настя стояла, опёршись спиной о стоящую рядом скамейку, и пыталась успокоить себя и своё дыхание. Что-то внутри неё продолжало также вертеться и кувыркаться, точно отказываясь верить, что свет уже улетел.  

«Что это было?.. » – спросила себя Анастасия.  

Я чуть не засмеялась за её спиной.  

Малышка, ты до сих пор не поняла?  

Послышался шум листвы, рядом с дубом мелькнула тень. Большая такая, статная, почти как дерево, только немного ниже.  

Настя не испугалась, помедлила, но затем подошла вперёд. Вдруг зажёгся ещё один фонарь света. И кого же она увидела?  

Даже не неожиданно.  

– Анмен?!  

Он самый. Братик вновь решил напомнить всем о себе.  

– Судя по твоей улыбке, тебе понравилось, – он говорил искренне и улыбался.  

Прочитал в её мыслях?  

– И ты ещё спрашиваешь.  

…Не только я, но и сотня-другая глаз следили за действиями ангела и его девушки. Они прятались в кустах, в цветах, притаившись, сидели за лейками и бутылками чистой воды. Другие ангелы, духи природы, души, один раз я даже видела, как прилетело посмотреть существо, что казалось прежде уже легендарным, исчезнувшим.  

А музы ещё были живы, глаза не могли врать; эти редчайшие энергии прилетали на своих прозрачных крылышках на каждый интересный возглас, слово и стих, летали смотреть цветение редких кактусов и лесных папоротников, выискивали и высматривали то, что также, под стать им, считалось на Земле нереальным. Если только было не слишком опасным. Единственным минусом этих существ, рождённых от союза духов, или демонов и человеческих гениев, был сильный, почти суеверный страх. Они боялись опасности, точно смерти, точно та всегда несла её именно им. Улетали при первой возможности, раскрывали доступные только им порталы и скрывались в своих норах или домах, если был жив один человеческий родитель. А потом рассказывали всё, рассказывали – хоть целый день, трещали, вычёсывая пёрышки, точно огромные редчайшие птицы. Отчасти они и были птицами, могли принять и такой облик.  

Так вот, сидящая на заборе, в тени у дуба, муза, перевозбуждённая от радостного предчувствия новой истории и влекомая на зов высоких и тонких энергий, она, как и полагалось ей, дрожала от каждого ветерка, дрожала, но храбро не улетала. Я соврала, в погоне за жаждой интересных событий они порой начисто теряли страх, от того нередко и гибли. За их полупрозрачные розоватые крылья, о, какая большая, шептались, назначалась цена. В переводе на земные деньги – бесценная.  

На какое-то время я действительно упустила брата и Настю из виду. Стояла за деревом, таращась во все глаза на музу с её огромными крыльями, а та, точно сова, смотрела также пристально на меня. Её взгляд было выдержать весьма непросто, но эта опасность, к счастью, касалась лишь только людей – и только противоположного пола. Да и опасность ли? Посмотревшие раз в эти глаза, видели в них вселенную и падали в неё с головой, и больше не могли видеть ничто другое. Аналогичная магия называлась у людей любовью. Но ангелам было проще – мы отвергали чувства и не имели права много любить.  

– Эй, – я окликнула сидящую птичку, – куда они делись?  

– Свет погас…  

– Да вижу я, что погас, а тут деревьев куча – сплошные тени, ещё и ветер; так куда они пошли? Подскажи.  

Муза снова изучающее смотрела на меня своими огромными птичьими глазами.  

– Ты сильнее меня, взрослее меня, сама должна знать такое и чувствовать.  

– А если не чувствую?  

– Как так? – попытка изобразить недоверчивый тон у крылатой не получилась. Они бывали отменными актрисами, но только с теми и тогда, когда хотели играть. Ей явно не понравился мой допрос, и через пару мгновений она улетела. Лишь крылья огромные, точно шлейф, развивались на фоне яркой Луны.  

Луна!.. До сих пор она таилась за тучей.  

Анмен и Настя нашлись в некотором отдалении от дома. Моя новая знакомая уже была тоже там, сидела, пригревшись, на крыше. Смотрела во все глаза.  

– Как ты, ангел, не чувствуешь своего собрата?  

– Он – мой брат.  

– Тем более, если так… – муза пожала плечами, добавив ещё больше игры.  

Весь диалог происходил только между нами двоими, мысленно, никто – даже Анмен – надеюсь, не слышал его, ведь он направлялся только друг другу.  

– Вот в том и странность, да, он мой брат, но время от времени его энергия затухает и становится неразличимой, я теряю его из виду, теряю след, и он теряет свои способности.  

– Или это темнота. Значит, не в первый раз?  

– Нет, и пару раз днём… Я его увидела, пролетая над городом, увидела, нашла, но – почему-то – не ощутила. Появляется и пропадает.  

Муза ответила кратко, по сути, заронив только мысль.  

– Здесь слишком много энергий.  

…В её голове уже очевидно рождалась идея нового сюжета, основанная на моих словах. Может быть, пройдёт год – и книга о нас станет известна всем людям. Или день! Такие крыланы, если не находятся во власти своей единственной болезни – настроения – не ждут иногда даже часа. Смысл всей жизни сводился у них к созданию объектов искусства.  

И не прошло даже пары минут, как птичка улетела к себе домой, но и без неё вместе со мной оставалось ещё бесчисленное количество наблюдателей.  

***  

– Я рада, что ты вернулся.  

– Если бы ты только знала, как я!  

– Пройдёмся?  

– Ах, да. Только тихо и больше без света, ладно? – Настя тихонечко захихикала, а потом на полном серьёзе сказала про маму и деда. – Не допущу, чтобы они проснулись. Впрочем, ты сам понимаешь.  

– Представляю. Они не поймут.  

Дальнейший разговор был совсем тихим, скрытым в гуще листвы хурмы и закопанным между головками огромных подсолнухов. Только эти цветы да деревья, да некоторые их плоды, да случайно уснувшие на веточках воробьи слышали, знали, что наговорил ей мой брат. А наговорил он сверхмного.  

Исчезли последние искорки от музыных крыльев, две тени метнулись в сторону фонаря – к свету, как вдруг фонарь погас – снова дёрнули электричество. И тут произошло самое странное: в темноте и тиши, две высокие фигурки должны были слиться с тенями, потеряться, но Анмен светился в ночи. И это без никакой магии! Он светился именно сам, весь, и часть его света перетекала по рукам девушки. Это напоминало некий ритуал, признание, или инициацию.  

Не сразу, дура, я поняла, что Анмен признался в любви ей тем вечером! Вот так сразу, да, спустя всего нескольких встреч да парочки наблюдений, будучи полностью невидимым и без крыл.  

Он, кстати, быстрее меня разгадал загадку, почему силы порой появлялись и вновь покидали. Муза оказалась права: с энергетикой этого города, а точнее планеты творилось нечто совсем неладное. Планету уже не спасти – проще вылепить новую! И человечков из пластилина, только на сей раз лучше беленьких, с нимбом…  

Я замечталась, задумалась и опять потеряла их, поддавшись своим грустным думам. …Прошёл час – и больше не шевелилась ни одна тень. Девушка крепко и сладко спала, Анмен пошёл бороздить город дальше. Мы с ним не встретились, и это стояло определённых трудов! Как-нибудь потом авось расскажу, как это было.  

Ангел, признавшийся в любви и по-настоящему помешавшийся на человеке… Да помнил ли он, что признание – озвученное и искреннее – это уже не слова, это уже как гром. Тот, на кого обрушится такая любовь, рискует потом сам вырастить крылья. Если только примет сей дар. И если осознает, конечно.  

Если согласится принять и ответит тем же... Так много «если».  

(... )  

***  

Глава 13  

(... ) Уставшая за целый день девушка почти сразу заснула. Она повалилась на свой диван, не заплетая волос и не расправив брошенное ещё с утра одеяло. Только лунный и звёздный свет немного пытался прикрыть её голые плечи, дотянуться до одеяла, приподнять и набросить его… Но звездный свет не дотягивался.  

Это была первая ночь, когда Он решил остаться в этой самой комнате, на этой же самой кровати, рядом с ней. Не хотелось идти, уходить. Его нечеловеческие силы тоже нуждались в кратковременном отдыхе. Теперь они, кстати, вернулись, вернулись полностью все. Ещё не так давно под отдыхом подразумевались прогулки в сад и разговоры с любимой, размышления наедине с розой или природой, то теперь всё опять изменилось. Он решил, что останется только с ней. Мысли не давали противиться. Действительно, отыскав ответы, не было ни малейшей причины задерживаться, но и лететь назад – даже не обговаривалось.  

…Неуклюжая поза, растрёпанные волосы, сонное от работы лицо. Настя казалась прекрасной куклой, одинокой и в тоже время живой. Осторожно касаясь своими вновь призрачными руками её раскинутых рук, он попытался коснуться их, но девушка тут же вздрогнула. Устала – уснула мгновенно. Должно быть, ей снилось, как кто-то находится рядом с ней, или снились прекрасные розы. Она угадала.  

…То, что случилось затем, едва ли вписывалось в обычные представления. Высшее существо, обладающее почти безграничной силой, по сути лишь дух, но теперь такой уверенный и счастливый, он склонился перед завесой ночи, опустился на невидимые колени, удивился себе самому и в прощении опустил голову. Он сделал ещё один робкий шаг, примостившись напротив девы и прижавшись к уставшему горячему телу. А после закрыл глаза рядом с ней.  

И это был самый спокойный сон в их жизни, без мыслей, сомнений, переживаний… Говорят, что людей, которых коснулись ангелы, ожидают удивительные приятные события, радость, успех. Это если коснулись рукой – оставили отпечаток на плече или каком другом месте. Но что если такая сила нашла в ваших объятиях сладость своего сна и пробыла в ней какое-то время? Сколько силы и сколько побед, должно быть, теперь обещаны? Сколько мыслей и новых идей посетят теперь голову, душу? Сколько жизни перейдёт теперь слабому сердцу человека после сна в объятиях с сердцем подобного существа?  

Много. Как много – сложно сказать. Это всего лишь невечный случайный сон, минутная земная слабость в поисках тепла и уюта.  

Всего лишь сон и короткий час…  

В последствие Он очень сильно корил себя за подобную слабость.  

…Очнувшись, точно от забытья, бескрылый встал и тихо пошёл к балкону. Он пытался забыть то, что было, хоть и не было в прошлом такого, что могло бы его омрачить. Ворох мыслей, снова круговорот. К нему вновь вернулось всё то, забытое, и Он смотрел на тихое звёздное небо – смотрел почти до утра. Был очень рад, спокоен и молчалив. Из почти сомкнутых уст ангела срывались недлинные непонятные фразы, фразы на другом языке, обращённые к этой самой красоте туч и к звёздам. А потом слова будто закончились.  

Надо было решать, что делать с завтрашней жизнью.  

Или остаться здесь? Навсегда?..  

Анмен хотел забыться и по-настоящему стать человеком. Но это для него невозможно, и нет дороги назад. (... )