Как я провел эту жизнь

"Первая. Интро. "  

Я лежу на большом диване, усыпанном подушками и смотрю в потолок. В зале царит полумрак, а за окном идет снег. Алкоголь приятной тяжестью разливается по телу, часы на стене показывают пять утра. Стрелки как-будто замерли. Из соседней комнаты еле слышно просачивается дыхание спящего друга, отчаянно пытающегося отдохнуть перед работой за рекордно короткий срок. Будильник поставлен на семь часов утра. Что ж, два часа сна это лучше, чем ничего. Я и сам уже давно забыл, что такое крепкий и безмятежный сон в несколько часов подряд. На потолке медленно вращается люстра-вентилятор, приятно обдувая мое покрывшиеся испариной лицо. Кайф. Сон не приходит ко мне, стимуляторы делают свое дело, подыгрывая выпитой водке. Я продолжаю смотреть в гладкую поверхность желтого натяжного потолка и вспоминаю вчерашний день.  

Тревожный сон с пробуждением через каждые пол часа (калий, магний и смесь успокоительных давно не помогают), звонок будильника, который я выключаю до автоматизма отточенным движением, едва он успевает сработать. Пять минут на туалете с телефоном в руках. Трусы, бритва и пена, зубная щетка с остатками зубной пасты во рту. Звонкая россыпь сухого корма, с веселым стуком наполняющая миску собаки. Вода из-под крана в такую же. Собаки тоже испытывают сушняк по утрам. Пока я напяливаю одежду, пытаясь удержать равновесие, мой рыжий пятидесятикилограммовый "Кане корсо" поглощает "Чаппи" и весело помахивает купированным хвостом. Приложение по поиску такси выдает какие-то сумасшедшие цифры, которые точно не сойдутся во мнении с возможностями моей банковской карты. Придется ехать на общаке.  

С тяжелым вздохом надеваю куртку и выхожу в подъезд. Тишина прерывается лишь лязгом ключей в замочной скважине. Спускаюсь на улицу, открываю дверь подъезда и сразу же получаю заряд холодного ветра со снегом в лицо. Понятно, почему в такси так завысили цены. Закуриваю сигарету. Подняв повыше воротник и засунув руки в карманы куртки, начинаю свой путь в сторону остановки, бороздя океан снега, наметенного за ночь. Всего несколько шагов и мои ахилловы сухожилия уже чувствуют всю прелесть полярной зимы. А я чувствую себя первопроходцем. Останавливаюсь перед пешеходным переходом в нескольких метрах, чтобы не надымить окурком в троицу сонных школьников, переминающихся в ожидании зеленого света. Незачем портить здоровье детям, они и сами, рано или поздно, с этим прекрасно справятся. Коротким щелчком среднего пальца бросаю бычок в торчащую из сугроба урну. Тот передает последний привет, взорвавшись облачком искр, попав точно в цель. Удивляюсь, слегка вскинув брови. "Хороший знак" – мелькает в голове мысль. Загорается зеленый и я спешу к остановке, не забывая смотреть по сторонам дороги. Не хватало еще на капоте прокатиться перед работой. Где-то на задворках разума мелькают чарующие образы: гипс, больничная койка, апельсины, отдых. Дааа, отдых... Отбрасывая наваждение, напяливаю потрепанную медицинскую маску и запрыгиваю в автобус. Оплачиваю проезд, приложив карточку к валидатору и пробираюсь на переднюю площадку, поближе к водителю. Кладу руку на поручень и окидываю взглядом сонных пассажиров. Сержант-контрактник в форме, больше похожий на срочника. Несколько школьников, умом еще не доросших до того, чтобы при входе в общественный транспорт сразу снимать рюкзаки с плеч и держать в руках. С дюжину непримечательных обывателей разного возраста. Справа, в полуметре от меня, симпатичная молоденькая девушка в полушубке и вязаной шапочке, прикрывающей черные длинные волосы. Окидываю взглядом. Младше меня, примерно на 8-10 лет, глаза карие, не окольцована. Делаю боком пол шага в ее сторону, не отпуская поручень. Почти синхронно со мной отодвигается ближе к входной двери, слегка напрягается. Ухмыляюсь и встаю обратно на начальную позицию. Мат в один ход не удался. Девушка чуть расслабляется. "Наверное, показалось. " – читаю ее мысли. Из-за чертовой метели автобус ползет до нужной мне остановки почти час, вместо стандартных двадцати минут. Наблюдаю несколько аварий на дороге.  

Покинув автобус и сорвав маску, ускоряю шаг, не хочу начать рабочий день с опоздания. Закуриваю. По-пути слышу доносящийся сзади крик:  

–Клещ! Клещ, подожди!  

(Клещ – это я. Приношу глубочайшие извинения за то, что так поздно представился, все никак не мог выбрать подходящий момент. )  

Оборачиваюсь и вижу бегущего за мной коллегу с отряда, хорошего парня по прозвищу Грек.  

–Привет, как тебе погодка?  

Грек подходит, пожимая мне руку и со злобой в голосе говорит:  

–Нет, ну это пиздец какой-то, когда уже закончатся эти снегопады? Я еле доехал. А дальнобойщики побросали застрявшие фуры, вот и пробки!  

"Пидорасы" – криво ухмыляюсь в ответ.  

В ускоренном темпе продолжаем движение в сторону базы, перекидываясь малозначительными дежурными фразами. Звонок в ворота и нас встречает боец с автоматом наперевес, рычит, оскалив зубы:  

– Пароль!  

–Пошел нахуй! – отвечаем в унисон с Греком. Все смеемся и жмем друг другу руки. Около тридцати рукопожатий по дороге в раздевалку, такое же количество дружеских подколок. Черная форма, на голове берет. Смотрю на себя в зеркало – а я чертовски хорош! Совещание в актовом зале, краткая сводка по региону. Вроде все спокойно, день обещает быть легким. Получаю табельное, снаряжаю 2 магазина. Поднимаюсь в свой кабинет. Кружка горячего ароматного кофе у моих губ. Внезапный сигнал тревоги по базе. (Муравейник пришел в движение. Движения каждого бойца быстры и отточены до совершенство, каждый знает свое дело. Профессионалы. ) Без лишний суеты, получаю автомат, патроны к нему, термобарические и осколочные гранаты. Броня пятого класса, защитный шлем, активные наушники, противоосколочные костюм и очки. Аптечка наполненная на любой непредвиденный случай. Выставляю на радиостанции резервные частоты. Через 10 минут три вертолета взмывают над базой и улетают сквозь снежную пелену. Погодные условия не очень, но для наших пилотов это лишь разминка. Высадка по канатам, стрельба и взрывы. Матерящийся старший. Четыре поверженных боевика, один из них – мой.  

Оставшиеся 4 рабочих часа занимаюсь делами разной степени важности и бессмысленности с перерывом на обед (банка тушеной говядины, свекольная икра и чай без сахара). Ближе к концу рабочего дня зовет командир роты. Предлагает месяц отпуска для решения семейных проблем. Я еще не говорил, что развожусь? Впереди много геморроя: алименты, раздел ипотечной квартиры и собаки. Отказываюсь – я свои проблемы решу в рабочем порядке. Выхожу за территорию части, закуриваю. Впереди 2 выходных. Рука сама тянется к телефону и набирает номер старого друга:  

– Привет, закончил?  

– Да, подъезжаю к остановке. Сейчас еще твой младший подойдет.  

Втроем с младшим братом и другом идем к ближайшему супермаркету. Два литра виски, пол блока сигарет и дюжина банок пива, чтобы пить в перерывах между крепким. Расположившись у друга и приглушив свет, включаем неоновую подсветку вдоль стен и на потолке. Фоном играет музыка, мы разговариваем. У каждого из нас хватает проблем. Делимся новостями, обсуждаем общих знакомых. Подтягивается еще один друг с двумя бутылками водки, горстью колёс и несколькими граммами амфетамина. Вечер обещает быть интересным. Заправившись стимуляторами, продолжаем беседу с удвоенной энергией. Алкоголь перестает цеплять, но мы, по-привычке, продолжаем пить. Спустя пару часов решаем, что наступило время колес. Закидываем в себя сразу по два, ждем прихода. Через пол часа начинает накрывать. Обнимаемся, говорим о важных вещах, смеемся. Настало время психоделических клипов, начинаем по-очереди ставить контент. Приходит знакомый адвокат, выпивает стопку, втягивает дорожку амфетамина и ест колесо. Садится рядом с нами и включается в нашу тему. Дальше начинаются движения по добыче очередной слоновьей порции пива, сигарет и прочих ништяков. Смотрю на часы и, по привычке удивляюсь, куда пропали последние 9 часов, стрелки показывают почти 3 часа ночи. Что-ж, нам не привыкать. Впереди почти двое суток безудержного и безжалостного веселья, которое нас убивает, но при этом дает силы на полноценную социальную жизнь. Адвокат встает перед нами и картинно достает из кармана еще что-то. Разворачивает. Там несколько кусочков картона, пропитанных LSD, в простонародье, марок. Вот этого точно никто из нас не ожидал. Жуем по одной и еще около часа ждем, когда подействует. Прикрываю глаза и окунаюсь в омут воспоминаний из разных периодов своей жизни....  

"Вторая. Совсем пиздюк. "  

Я ору. Ору, как резаный поросенок. Не знаю, чем это обусловлено, ведь я еще нихрена не должен понимать и помнить, ведь мне, от силы, год! Но я вижу, как моя, покойная ныне, бабушка ругается с матерью, которая собирается идти с отцом на какую то вечеринку, оставив ее со мной. Воспоминание смутное, но я помню. Оно, ПЕРВОЕ. Праведное негодование годовалого ребенка, которого бросают, ворчание бабушки и смех матери. Нихуя не информативно, но зато, очень интересно. Занавес.  

Переношусь на несколько лет вперед. Мне около пяти лет. Я в деревне летом. С стремя друзьями и подружкой забираемся на чердак в сарае одного из товарищей. Собираемся заняться "сексом". Подружка раздевается и ложится навзничь, "солдатиком", на сено. Мы тоже раздеваемся, и, по-очереди, ложимся нее и лежим, смотря в глаза друг другу по паре минут. Вот такой был мой первый "секс". Вернувшись, рассказываю об этом моей тётушке и, тогда еще здравствующей, бабушке. Они от души смеются. Мне кажется, что меня высмеивают, поэтому я, чтобы доказать, что уже достаточно взрослый, и со мной шутки плохи, дожидаюсь, когда тетка с бабушкой уходят за чем то во двор, и начинаю дорезать оставленную на столе морковку для супа. Палец почти пополам, лужа крови на весь стол. На мои крики сбегаются взрослые. Бабушка впадает в полуобморок, а меня везет в травмпункт на рабочей машине муж тетушки, гаишник Мирон. (Я всегда его воспринимал его как родного, как дядю. До сих пор люблю его, да упокой господь его душу. ) Зашивают. Шрам на большом пальце, как напоминание.  

Мне семь лет. Идем под окнами многоэтажного дома со своим лучшим другом, Рэдом. Он старше на четыре года. Собираем окурки, поджигаем и закуриваем. Меня тошнит. Решаем, что лучше резать борщевик на трубочки и стрелять рябиной. (Северный борщевик совсем не такой лютый, как южный, не оставляет ожогов, но об этом я узнаю позже от второй бывшей жены). Потом мы отчаянно убегаем от товарища Алекса, который ищет нас по всему району, со своей пизданутой лайкой на поводке (в будущем, буквально через три года, он повесился, не выдержав мучительных страданиях от нехватки героина, к которому он успел прилипнуть к своему пятнадцатилетию). Трэш, угар и содомия, что тут сказать.