Факультет творчества

Признаться честно, когда я стояла под дверью, я знала, что не смогу сдать диплом. Так получилось, так получилось… даже сложно сказать, почему. Слишком много противоречивых чувств. Пожалуй, именно из-за них, да, из-за них меня рвало на части. Из-за них казалось, что это – последний день. А может быть… но хватит терзаний!  

Меня вызвали очень кстати, точнее совсем не вовремя, но, останься ещё хотя бы на минуту наедине с этими страшными мыслями, и они бы съели меня, всё, что от меня осталось. Время дало отсрочку.  

– Ваша фамилия!  

– Представьтесь, пожалуйста, – прошептала на ухо девочка, заполняющая мои бумаги. Я тотчас узнала её. Санни? Санни из другого потока. Мы пересекались пару лет назад на лит. вечере. Я и не знала, что она уже здесь работает. Молодец… Вот уж кто молодец, вот кто смог добиться всего и сразу, а я… не то, что я…  

Мысли о самобичевании не оставляли даже в такой остановке.  

– Инез Камрич.  

– Тема дипломной работы?  

Шесть пар строги глаз тут же уставились на меня.  

Было такое чувство, что ещё минута, две, три, и тогда уж точно что-то случится. Но пока было всё хорошо. Только это скверное и нехорошее чувство съедало, выгрызало маленькими кусочками.  

«Надо всего лишь успокоиться, ты же учила, давай…»  

Слова выходили корявыми, неуверенными и скомканными; те, что готовились прозвучать, точно остались дома. И это было только вступление – которое можно сказать своими словами, а дальше…  

В суете и почти суеверном страхе глаза только сейчас различили знакомое лицо. Научный руководитель, а вот и она, улыбающаяся, слегка смущённая. А кто стоит рядом? Кажется, этот у нас не ведёт, а этот был очень давно, а этот – наверное, самый главный, лицо очень знакомое, но в первый раз вижу.  

– Напомните ещё раз тему Вашей дипломной работы? – обратился ко мне первый человек из комиссии.  

– Очень незаурядная тема, – шепча, отозвался тот час второй.  

– Влияние вдохновения и творческой деятельности на успешную успеваемость, реализацию личности, раскрытие талантов читателя через призму произведений искусств на примере…  

Договорить мне не дали – осталось ещё пару слов. Обсуждение началось почти сразу и вызвало крайне неоднозначные результаты.  

– Дорогая Инез, я прекрасно понимаю, что вы студент пишущий, но в первую очередь вы – студентка Института Филологии, вам следовало бы…  

– Почему вы выбрали именно этого автора?  

– Что подтолкнуло вас избрать именно данный подход?  

«Расслабься… Это простые вопросы, ты знаешь ответ, говори…» К сожалению, внутренний голос и звуки, произнесённые в аудитории, едва ли являлись единым целым. Всё прозвучало верно, но как-то неубедительно.  

И ведь это только «введение», а дальше ещё веселей!  

– Я взяла для анализа собственное творчество, профессор. Эта тема слишком интересует меня, и я хотела бы выразить также большое спасибо преподавателю… Преподавателю, который подтолкнул меня к ней, ещё когда я училась на третьем курсе. Хотелось бы сказать огромное спасибо Ларисе Анат…  

Кажется, сказала что-то неверно. Члены комиссии снова начали шептаться и переглядываться.  

– Ларисе Анатольевне? Маркюшевой?  

– Нет, профессор, она преподавала у нас психологию, это было ещё на третьем курсе.  

– Причём здесь она?..  

– …Тогда я поняла, что литература и психология связаны как нельзя более крепко и неразрывно, и эта связь… Я на своём примере поняла, как велико влияние литературы, если смотреть на неё глазами и творца, и читателя. А после её чудесной лекции поняла, что не стоит бояться, – в конце концов, такая тема будет на сто процентов уникальной и новой.  

– Инез, а ты лучше расскажи про «основную часть». Коллеги! Давайте оставим вопрос выбора темы. Соглашусь, она весьма необычна и, на первый взгляд, не слишком соответствует нашим заявленным спискам. Но я бы хотела сказать, обратите внимание…  

Все говорили скомкано, все были удивлены. Огромное спасибо, Ирина Ивановна! Я думала растянуть время и поговорить ещё о введении, а затем быстро пропустить основной материал, перескочив сразу к научным и экспериментально полученным выводам.  

Этот вариант отпал, самая страшная – основная – часть дипломной работы пугала сильнее, чем перспектива остаться на второй год и выбрать другую тему.  

– Коллеги! Я бы хотела сказать несколько слов.  

Научный руководитель выступила вперёд.  

– Считаю своим долгом сказать, что моя студентка – весьма необычный человек, к ней не применимы методики, которые мы используем с другими студентами. В течение последнего года она активно участвовала и побеждала на различных мероприятиях, показала себя очень неординарным филологом. Её подход вдохновил и меня. Соглашусь, конечно, избранная тема крайне нова, и в наших стенах ранее подобное не встречалось. Но ведь все с чего-то так начинали.  

– Похвально-похвально. Мы ценим ваш подход, – отозвался третий человек из комиссии, – но не считаете ли вы подобную тему слишком неординарной? Где следует прочертить грань между научными исследованиями и самодеятельностью? Возможно, я слишком строга к вашей воспитаннице, но я…  

А «основная часть» была написана одними стихами. В них присутствовали все необходимые термины и понятия, соблюдались правила построения строф, соблюдалась и чередовалась мужская и женская рифма. Словом, эти стихи заняли изрядное количество времени и, конечно, уже сами по себе представляли целое новое произведение, поэму или даже оду, ни разу не переходящую в прозаический строго научный текст. Но это были стихи. Стихи на дипломе.  

– Мы можем высоко оценить вас, как автора, и понять, как человека, всё это хорошо.  

– Даже очень хорошо! – отозвался председатель комиссии.  

– Хорошо, но…  

Это «но» звучало буквально из каждой щёлочки.  

– Ладно, продолжайте!  

Мне дали договорить, не задав больше ни одного вопроса. А потом почти в один голос все решили, что им нужно посовещаться, на это время меня попросили выйти из кабинета.  

– Санни вас позовёт!  

«Надеюсь…»  

И началось самое томительное и самое страшное ожидание из всех, какие только можно представить. А ведь я знала, знала, на что иду. Знала, что дипломы и курсовые работы пишутся определённым языком и лишь по определённым правилам. Что это – самодеятельность, самонадеянность, хорошо, если ещё не скажут, эгоцентризм… Вот только, с философской точки зрения, разве труд, выполненный добросовестно, но «не так, как у всех», разве обязательно хуже?  

Прошло давно время, когда я пыталась себя убедить, что всё делаю правильно. Теперь точно не получится избежать второго года, проблем, ещё и Ирине Ивановне достанется. Помнится, один раз, со слезами на глазах, я уже пыталась сказать ей, что боюсь итога этого эксперимента. Сама его придумала, а теперь сомневаюсь. Потому что боюсь, потому что знаю и понимаю последствия. А теплая улыбка и уверенность преподавателя не успокаивала, наоборот заставляла волноваться ещё сильней.  

Я не хотела доставить всем неприятности! Но если не могу по-другому? Если человеку не дано мыслить заштамповано и стандартно? Если список с чёткими правилами вгоняет в депрессию и начисто лишает мыслей? Все школьные годы это было проблемой. Проблемой осталось и до сих пор. Будь трижды проклят, этот талант писателя! Он не даёт перспектив, нигде такое не приветствуется, в нашем мире лишь наоборот заставляет почувствовать себя изгоем, мечтателем и завалить дип…  

Слёзы стояли перед глазами огромными водяными фигурами, они были гораздо реальнее ребят, находящихся рядом и лихорадочно читавших свои доклады, ребят, которым ещё предстояло войти в решающий кабинет. Уж у них точно нет таких философских проблем, в этом я была более, чем уверена.  

– Камрич! Пройдите, пожалуйста, очень срочно.  

Дверь отворилась, и точно гора пала с плеч. «Ну, всё! – теперь хотя бы недолго – скажут, что «так не годится, неплохо, но нам нужен научный подход, строго научное исследование, а не это, гм, ваше творчество... » И откуда такая уверенность, что обязательно не оценят? Институт Филологии, бывшая кафедра языка и литературы при самом успешном федеральном университете. Где ещё могут оценить человека, где, как не здесь?  

– Успокойся, всё хорошо! – послышался шёпот Санни.  

«Ей легко говорить. Она уже знает ответ, и не её работа…»  

Ужасный стресс не дал даже на секунду подумать логически: а ведь улыбка подруги вполне могла значить, что всё прошло хорошо.  

Но так ли?  

– Коллеги?  

Захлопнулась дверь. Последовала довольно долгая вступительная речь первого члена комиссии. Доктор филологических наук, доцент, профессор, заслуженный преподаватель, исследователь в области языка, номинант на звание … и …, – сразу вспомнилось, как представился этот человек на предыдущей нашей встрече на предзащите. Вспомнилось, и то, каким маленьким неуверенным в себе человеком ощутила себя я в сравнении с этим учёным.  

– Мы приняли совет, – довольно спокойный голос, – мы долго принимали решение, ваш случай, действительно, уникальный. Нестандартный.  

– Признаться, первый на моей практике, – соглашаясь, вставил руководитель.  

– Мы принимаем решение о рассмотрении дипломной работы на тему «Влияние вдохновения…». И мы оцениваем эту работу... Отлично!  

– Молодец! Я знала, что тебя обязательно оценят. Не бойся, всё уже позади.  

– Я?..  

Научный руководитель говорил что-то ещё. А у меня текли слёзы.  

– Правда, не надо менять тему и писать новый диплом?  

– Не надо.  

– Тогда я могу идти? Спасибо вам всем огромное!  

Ноги, точно испуганные мысли, хотели как можно скорее домой.  

– Инез, останьтесь.  

Голос директора взволнованный. В голове снова возник туман.  

– Я должен вам кое-что сказать. Вы должны знать.  

Последовало небольшое вступление про «необычную тему» и «мы долго принимали решение», «такое впервые, впрочем, вы знаете сами».  

– Но вы должны знать ещё кое-что. Мы высоко оценили ваш талант.  

– Спасибо огромное!  

– Но не спешите благодарить, – голос директора был удивительно мягок и спокоен. Что угодно ожидала я услышать в этом кабинете, но только, наверное, не такое. – …И натолкнули на мысль. На очень хорошую мысль. Конечно, ваш талант нарушил многие правила, если даже не все.  

– Простите. Обещаю, в магистерской работе такого не повторится.  

– Да почему же? Пишите. Мы будем только рады вам. Обязательно, поступайте! У вас большой талант и большое будущее.  

Не знаю, зачем, но с языка слетела одна самая неуместная фраза.  

– Талант, который некуда применить…  

Наверное, это всех удивило.  

– Почему же? Я только хотел сказать, мы с коллегами приняли решение. Взвесили все «за» и «против». Вы вдохновили нас на то, что давно пора было сделать; принципиально новый подход. Институту, действительно, не помешает давать больше простора для творчества. Со следующего года, потому что пока это только проект; мы бы хотели открыть при Институте факультет, его название пока также остаётся известным лишь Вдохновению; мы с Ириной Ивановной посоветовались и пришли к выводу, что хотели бы открыть факультет, где будет изучаться литературное творчество.  

– Я уверена, что получится очень интересное направление!  

– Дмитрий Александрович! Обязательно надо будет на вступительных испытаниях дать творческий конкурс…  

– Надо написать программы для нового курса. Где брать вдохновение, как выбрать жанр, как противостоять критике и находить силы бороться.  

Кто-то предложил:  

– И обязательно факультативы, например: фантастику или анализ аудитории, детскую или взрослую литературу.  

– И лучше прямо с этого года!  

– С сентября, дорогая, а ещё лучше – с августа!  

…Голоса, прежде звучащие в страшных снах, сливались в одну единую музыку, складные, воодушевлённые и такие радостные.  

– Санни, объяви перерыв! Оставшихся студентов давайте перенесём на завтра? Пусть ребята ещё подготовятся. У нас очень много работы.  

– Теперь так много работы…  

– Мы бы хотели видеть всех наших творческих студентов, магистров и аспирантов. Приходите! Обязательно приходите – работать! Удачи, до новых встреч!  

Я не слышала и не слушала, что ещё говорили преподаватели. Почти не помню и того, как выпорхнула из Института, точно птичка, обретшая новые крылья. Утратившая их с болью, давно уже без надежды на возвращение, вдруг ожила и не верила, отказывалась верить своему внезапному счастью.  

А ведь было бы здорово. Будет здорово!  

Мой любимый университет! Ах, если бы, если бы... Но придёт и такое время, я знаю.  

Севастополь, 5 – 6 декабря 2021, 504